Моя графомань. "Каюта №85"

[гудым]

            Раньше, на Большой Морской, мой знакомый турок, по имени Тайп, держал магазинчик женского белья. Маленький толстеньки но приятный турок. Он сразу ко мне прилип, потому что фамилия  у меня турецкая:  "Что ты есть" - в переводе. Хотя к туркам отношения не имею. Корни фамилии в другом.

Товар у него всегда  отличного качества, но торговля не шла.  И вот, вынес он манекен и перед дверьми поставил. Мол, заходи, покупай..  На манекене халатик, лифчик и трусики… Через полчаса остались только трусики. Тайп ко мне:

           - А так всегда будет?

          - Да, - говорю…

 

          Другим разом он жалился мне:

           - Пригласили меня на пикник. У нас пикник это море, шашлык… женщины. Я конечно согласился! А меня привели в парк. В парке скамейка, на скамейке водка, водка, водка и один маленький… как  его??

         Подсказываю:

        - Сырок

        Тайп:

        - Да!.. Стали пить! Я мало, мало  себе налил, а мне говорят, нет, ты пей как мы… Хорошо! Один стакан.. второй… третий. Пятый.. Нет меня! Утром проснулся, джинс – грязный! Куртка – порван! Фотоаппарат – поломан.. ЭТО ПИКНИК???

         - Да, - говорю.)))

 

.

Изменено 20 октября, 2016 пользователем Shultz

[гудым]

Утолю графоманский зуд рассказом о моём знакомом турке! Думаю что в "бухтелке" подобному самое место.  Тем более, что битых тем уже полно.

 

            ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТУРКА В КРЫМУ ч.2... первая - чуть выше)))

 

         Тайп был женат на Гале…. Сначала Гала говорила, что она  из Куева.  Но я то знаю, что Галы живут на Диком Западе  цветущей тогда ещё, Украины. Так оно и оказалось.   Турок рассказывал как они добирались к «папе».  От хутора, где живёт родня Галы, до ближайшего городка, три дня лесом, два – полем.

         - Еле добрались! – жалился он –  Папа одну рюмку, вторую рюмку… пятую – всё! Нету папы.. А поговорить??

 

           Бедный турок так и смог привыкнуть к нашему пьянству.  Удивляли его и наши цены:

          - У меня в Стамбуле катер новый. Десять тыс. долларов. Тут такой – пятьдесят!  Почему так??

          - Не почемукай. – говорю. – Дети почемуками будут!

          Сказал и пожалел, потому что в течении часа объяснял ему что такое «почемуки».  Когда он понял, то в свою очередь,  озадачил меня:

          - У тебя фамилий – турецкий. Джинс – турецкий. Кртка – турецкий! А почему ты  турецкого языка не знаешь??  

          Действительно, почему? Тем более что и носки у меня турецкие!

 

          Гала, таки надувалась животом и в положенное время родила укротурчика. Копия Тайпа – такой же маленький, толстенький и лысенький.

 

 Тайп играл на ставках! Причём играл очень хорошо. Напротив его магазинчика была букмекерская контора и девушка, которая работала у него, частенько бегала туда с записочкой. Выигрыши были по 4-6-8 тыс гришек.  Тайп объяснял мне как это делается, но я понял так,  что весь фокус в разнице во времени. Недаром он весь день торчал в интернете.

 

        Однажды он мне показал другой фокус. Дело в том, что он загорелся желанием открыть ещё один магазин, на другом конце Б.Морской. С целью изучения торговли, влез в компьютер магазина, который уже там был!

       - Смотри, какие приятные цифры! Там есть торговля! Я всё вижу…

        - Тайп – спрашиваю, -  а как ты в чужой компьютер влез?

        - Просто! Дал продавщице 50 долларов, она мне пароль написала…

 

         Надо сказать, что сейчас аренда  у Тайпа, за 37 квадратов, составляет 1 800 долларов, а на другом конце улицы – она гораздо больше.  Отбить аренду и прочие расходы, одними ставками не получится.  В конце концов Тайп открыл второй магазин.  И…. торговли вообще нет!

       - Почему так?? Я же видел  все цифры!

        - Тайп, - говорю, - тебя поимели. Продавщица взяла твои деньги и настучала хозяину. Цифры тебе рисовали с потолка..

        Сказал и пожалел! Потому что в течении часа объяснял ему что такое «рисовали с потолка»…

   

.

Изменено 21 октября, 2016 пользователем гудым

[гудым]

            ТАЙП-3

 

  Вскоре, в большом торговом центе «Апельсин»,  Тайп открыл третий магазин.  Почему несколько магазинов, называют «торговой сетью»? Потому что раскидывая такую сеть над городом, получаешь неплохой улов… Но улова не было.  Одной сети мало. Нужен минимум год, чтобы прикормить  место. В своё время я открывал магазины, но не более, чем один в два-три года.  То есть пока новая точка пойдёт в плюсы, остальные точки её кормят. Тайп этого не понял… В итоге аренда торговых площадей перевалила за 5 тыс долларов, да плюс шикарная квартира с шикарной террасой и видом на бухту. Она обходилась в тысячу долларов…  Тайп  несколько раз предлагал мне устроить на этой террасе пикник.

          - Приходи! Рыбку пожарим, На море посмотрим… водочки попьём… - ворковал он.      

 

          Я не вежливо отказывался. Любезность турка меня настораживала.  К тому же он никогда не отвечал на крепкое рукопожатие. Его рука была словно без костей – мягкая и пухлая.  А ещё он любил рассказывать  про своего  очень богатого  отца, который очень хочет помочь ему деньгами но не может их перевести.  А банки не работают? И совсем я потерял в него веру, когда со мною случилась неприятная неприятность, и он первым пришёл ко мне с вопросом:

         - Чем я могу тебе помочь?

        Никто из наших такого не спросил, а этот – тут как тут.. Как говорится,  «наши люди на такси в булочную не ездють…».  Шпиён и никак иначе! Шпиён, либо  денег хочет. Так оно и оказалось. Чуть позже Тайп намекнул, что может наладить канал через границу, с тем, чтобы привозить контрабанду.  Нужны деньги на товар! Ага… вот оно, волшебное слово… Для тогдашней Украины контрабанда, или как проще контрабас,  дело обычное, но я отказался. Чуйка – дело полезное.  А моя чуйка, редко меня подводила.

 

         Четыре девушки работали на Тайпа. Три продавца и «управляющая», которую звали Татьяна. Молодая свободная и симпатичная. Вскоре я заметил, что эта молодая и свободная, часто  пьёт на рабочем месте. Если сказать точнее то не просто пьёт, а бухает!

  - Танюха, - говорил я ей – тебя же уволят.

 Но она, хитро улыбаясь пьяной но чертовски милой  отвечала:

 - Меня? Ни-ког-да!…

  Откуда такая уверенность я не знал. Единственным вариантом было то что у Тайпа появилась вторая жена.  Для этого совсем не обязательно было двигать Галу – всё по турецкому закону!

 

         Наконец-то  Время прикатило Русскую Весну!  Город украсили триколоры а галицкие флаги вековых холуяк,  жалованные им Габсбургами за верность им и католикам, задымились в урнах! Народ разогревал свой гнев на митингах!  Стало всем понятно – Украина развалилась… Жаль… Уютный балаганчик был.

       Тайп занервничал:

       - Что будет? – доставал он меня вопросом

      - Россия будет!

       - Как это??

       - Каком кверху!

       Сказал и пожалел, потому что в течение часа объяснял ему что такое «каком кверху»..  А Россия уже гремела своими сапогами по невидимому мосту через пролив!  Почти 18 тыс казачков украинского войска, уже подсчитывали, сколько они будут получать служа русскому царю… Те, которые считать не умели, поняли что такое «чемодан-вокзал и в Куев…» . Тем более, что указатель направления "Куев-Копчёный",  я сам лично, ночью,  нарисовал на привокзальной стене.. Не промахнутся! 

 

       И вот, однажды  турок исчез!  Зная, то, что я водил дружбу с этим маленьким улыбчивым человечком, все прибежали ко мне!  У Тайповых продавцов, поставщиков товара, арендодателей, у всех был один вопрос:

      - Где эта сволочь??

       - Где, где… В Караганде!

  Сказал и пожалел, потому что в течение часа объяснял, что Караганда, вовсе не в Караганде. В данном случае Караганда была в лесах  Дикого Запада, у  Галыной родни.  Родовые схроны надёжно сохранят любые тайны.

 

 Тайп за одну ночь провернул целую военную операцию! За два-три часа,  он вывез весь свой товар и исчез из города.  И вот тут многое прояснилось!  Почти весь товар был взят ку поставщиков под реализацию.  То есть никто за него не расплатился. Продавцы, которым обещались золотые горы, тоже остались с носом. Но более всех пострадала Татьяна. Оказывается, Тайп уговорил её заложить свою квартирку а деньги «вложить в дело»… Уж лучше бы она, действительно, была его второй женой!  Танюха продала свою квартиру, рассчиталась с банком и быстренько вышла замуж.  Чуть позже выяснилось, что на такой же фокус он хотел подсадить ещё одну девушку.

  - На меня словно морок какой то сошёл!  - говорила она. - Я чуть было,  не подписала бумаги!...

 

Вскоре мы все стояли в одной очереди за русскими паспортами.  Моя очередь была 20 125…..

Вот такая история.

 

.

Изменено 22 октября, 2016 пользователем гудым

[гудым]

 

 

               МОЗАМБИК

 

              - Хлопцы, идея!
             - Эйнштейн,  какие идеи? Сюда бегом иди, у меня идей больше.

            Впрочем,   начну с самого начала.
            1978-ой год, порт Мапуто, Июнь, зима… Почему зима? Потому что это Африка.  Там, где у нас лето, у них - зима. Мне 19 лет, я матрос 2-го класса, и это мой первый рейс. Таких салаг, 20% экипажа траулера «Сапун-Гора». И всё, потому что на улице зима, вернее, лето. То есть тут зима, а в Крыму – лето. Настоящие моряки летом, если в море, то только с пляжа. Ходить в моря летом, это привилегия салаг и штрафников! Хотя, уверяю, на дворе совсем не зимняя погода.

               Работа у салаги очень простая: бери больше - кидай дальше и, главное, быть каждой дырке затычкой. Кажется, что к африканскому берегу наш траулер привязан всеми верёвками, какие были. Это конечно, «швартовные концы», но они очень похожи на верёвки. Мой сосед по каюте вообще их «матузками» называет. И трап у него «дробына». Село, одним словом! Причём, не просто село, а галицкое село. Зовут его Вова Чопык. Тоже салага, но ему в салагах ходить дольше, чем остальным. Валера Янин, который боцман, или, проще говоря, Дракон, ни матузки, ни дробыну ему не простит. Однако, главная Вовина вина, это, то, что он, в присутствии Валеры сидел на… кнехте! И где вы видели такое? Чугунный кнехт, это же голова боцмана, точнее, Дракона! Короче, Вова влип. К тому же, если меня и таких, как я, на палубу привела романтика, то Вову, как нам казалось, сюда привела жажда наживы . По правде сказать, здесь нажиться гораздо сложнее, чем стать наживкой.

              Я и Миша-завпрод, стоим на палубе в ожидании Вовы. С прошлого рейса осталась картошка, и Миша спрятал её в трюме, под упаковками картонной тары. Прятать надо всё, потому что ремонтники, которые тут хозяйничали сорок пять суток, вопросом: «чьё это?», никогда не задаются. Миша моряк опытный. Поэтому он не просто завпрод, а матрос 1-го класса-завпрод-рулевой! Теперь я, он и Вова, должны, вскрыв трюм , докопаться до картофельного клада.

                - И где наш Колумб из Коломыи? - это кривоногий Миша о тонконогом о Вове.
                Вот тут-то мы и услышали:
               - Хлопцы, идея!..
               Чопык стоял на мостике траловой рубки. Миша махнул ему рукой:
               - Эйнштейн,  какие идеи? Сюда бегом иди, у меня идей больше!
                -Так, и де я??…Як отсюда до вас пройти?
               Стало понятно, что Вова заблудился. Миша завёлся сразу:
               - Ох, и йог твоя мать! Колхозник, по дробыне спустись!
               Отпустив ещё пару слов морского лексикона, Миша заверил всех что «турачка и канифас» это и есть  Чопыка «мама и папа». Довольный своей речью он повернулся ко мне:
               - И как нам с такими моряками Родину рыбой накормить? Он же на пароход с вилами кидается, а трал авоськой называет.. Весь мусор в сёлах собрали и к нам на палубу высыпали.

               Тем временем Вова нашёл нужный трап и с виноватым видом подошёл к нам. Был он одет в фуфайку, подмышкой держал старые валенки. За поясом у него был  что в рейсе скучать не придётся:
                 - У нас Новый Год? А ты в лес за ёлочкой? Нам теперь Снегурочку подождать?
                 - Так сказали же, что полезем до морозильного трюма в таре ход прорубить.. Мне боцман и топор дал и одеться так велел.. А шо?
                 - Вова, ты тупой? А коньки тебе никто не выдал? Холодильник вытащили из розетки месяц назад. Пошли, чудо лесное…

                Картошка таилась под рыб.цехом, куда мы и отправились, подгоняемые Мишиными шуточками. Трюм встретил нас душным и спёртым, воздухом. Завпрод показал угол, где хранилась картошка, укрытая упаковками картонной тары. Мы выстроились в цепочку и стали разбирать завал. Первым был Чопык. Он лихо кидал упаковки Мише, тот — мне. Я бегал под люком, где свежего воздуха было больше. Хотя и тут дышать становилось труднее. Наконец Чопык, снял с могилы фараона, по имени Кар Тошка, последний слой. Жуткий дух вырвался из своего многодневного заточения и Вова первым набрал его в свои лёгкие. И он упал, и я это видел.  Миша подбежал к нему:
                 - Ты чего?... - успел он спросить и упал на него.

                 И что я вижу?   Они лежат крестиком, а я уже понимаю, что если просто стоять, то я стану ноликом. Самое обидное, что хватятся нас только к ужину, но и это под вопросом. Очевидно, пришло время совершить подвиг! Набрав в лёгкие побольше, ещё не протухшего воздуха, я бросился к павшим товарищам. Первым, к горловине трюма, подтащил Чопыка. Он явно легче и дышал отравой дольше. Миша, хотя ниже ростом, но откормленный. С ним пришлось провозиться.  Главное не дышать возле вскрытой картофельной могилы! Теперь два тела лежат под спасительным люком, но как их вытащить? Чопык зашевелился, затем встал. Он, словно лунатик, стал подниматься по трапу, а я молча смотрел на его  худой зад, который скоро попал на свежий воздух.  А  мне что делать? Бежать за помощью? Тоже вариант, но Миша потухнет навсегда. Вытащить его в одиночку я тоже не смогу. И вдруг сверху упал конец. Точнее матузка, потому что кинул её Вова. Дальше было проще. Вдвоём мы легко вытащили Мишину тушку и уложили её на стальной упаковочный стол. Миша, на этом столе, словно труп в морге, в ожидании вскрытия. Чопык упал на четвереньки и стал шумно отхаркиваться. Я обмахивал Мишу куском картона и, наконец, он очнулся:
                 - Совсем ума у вас нет! Стол холодный, я спину могу застудить, идиоты…
                Покойничек сел и свесив со стола ноги, тоже стал отплевываться. Вот и слава богу, очнулся, остальное потерпим...

                 Позже открыли большую горловину люка и запустили вентиляцию трюма. Болеет тонны картошки, превратилась в жижу. Уже потом, выйдя в океан, мы скормили её рыбам. А пока, опять спустившись в трюм, но уже в противогазах и закрыли тарой поруганное захоронение. За проявленную смекалку и героизм, капитан мне, даже,  руку пожал. На этом церемония награждения закончилась. Не беда! Миша знал, что  нужно героям. Денег у нас ни у кого не было, но был товар. У Чопыка имелись позолоченные часы «Восток», которые ходили только тогда, когда болтались на руке. У меня — флакон «Шипра» и, почти новые спортивные штаны с булками на коленках. Миша выставил несколько пачек лезвий «Нева», плюс  новенький каютный замок.

             Тут же в порту крутился барыга, который мог поменять наш товар на деньги. После ужина мы нашли его и торг начался! В комнате у барыги кроме стола не было никакой другой мебели. В те времена в Мозамбике русских видели редко, поэтому общение происходило языком жестов.
             - Десять тысяч! - растопырив две пятерни, Миша показал цену лота.
             - Файв! - негр растопырил свою пятерню.
             - Восемь! - пятерня и три пальца замерли перед чёрным носом.
            - Файв! - опять пятерня.
             Миша решил поменять тактику:
             - Дай листок бумаги.
             Негр не понял и я решительно вмешался:
            - Гив ми нам плиз листок папира....- бойко начал я, подумал и добавил — Унд пенсил тоже..
            Негр прекрасно всё понял и вытащил из ящика стола то, что просили. Миша нарисовал на листочке квадрат и большими буквами написал «БАЗАР». Затем тыча в рисунок карандашом, почти закричал:
            - Мы завтра пойдём на БА-ЗАР...
             Я синхронно переводил:
             - Мы тумороу гоин ту на БА-ЗАР…
            Миша:
            - И всё продадим в ДВА раза дороже! Понял?
             Я:
            - Унд ол всё засейлим в ТУ раза дороже! Ю андестенд?
           Барыга:
            - ФАЙВ!
            Нет, ну где вы видели таких упёртых и жадных? Негр называется. Миша махнул рукой:
            - Хрен с тобой, морда нерусская, давай файв...

          Выйдя с аукциона, Миша нас успокоил, мол, тоже неплохо, тем более что недалеко от порта есть прекрасно-дешёвый бар.  Пройдя через угольный причал, мимо огромных, спиленных стволов «красного» дерева, мы вышли в город через абсолютно пустую проходную. Через несколько минут выбирали выпивку, в грязном и пустом баре. Чопык молчал всю дорогу, очевидно он ещё не совсем пришёл в себя. Из хмельного Миша выбрал «Капитан Морган».
              - Самогон, конечно, но пить можно. - пояснил он — На закуску берём только фрукты или те овощи, которые знаем. Иначе крысами фаршированными кактусами накормят...И никаких баб! У нас прививки от малярии, а не  от триппера. - строго закончил он.

Наконец нам принесли «Моргана», ананас и три маленькие рюмочки. Чопык повертел их в руках:
              - И как из этого пить?
              Миша добавил:
             - И моют их в одном тазу.
             Зато салфетки были именно в тех стаканах, которые были нам нужны. Бармен попытался что-то возразить, что-то залопотал, но махнул рукой и оставил нас в покое.

            Налито — выпито! Далее разговаривать стало веселее. За жизнь и за баб — самые популярные темы. Даже Вова разговорился. Говорил он на тёплом и мягком суржике. Главное не рассказывать при нём анекдотов про бандеровцев. Тут Вова переходил на галицкий диалект и понять его было невозможно.
                 - А я дужо хотел служить на флоте. — к слову вставил он. - И на приписной меня в Севастополь записали. Ждал, ждал повестки, а её всё нет и нет. Тогда я сам в военкомат пошёл, и там выяснилось, что меня не Чопыком, а Чайником записали! Лучше бы и не ходил — в стойбат отправили...
Обвинение в том, что Вова Чопык не моряк, а «сезонник и попутчик, алкающий наживы», было снято...
Миша, раздвинув волосы на голове, поделился горьким опытом:
                - Видите у меня на черепе два шрама! Вам конечно расскажут, что это я в пьяном виде с трапа упал, но вы не верьте. Это шрамы от рогов! Тут у всех такие шрамы и у вас будут.
               -Та ни! - забеспокоился Чопык, поглаживая себя по голове. - Моя жинка не така дурна сука. Вона мне не изменит, бо знает, что я ей спочатку рогами очи повыкалываю, а потим живой закопаю…
                - Конечно! Уж, наши жёны точно не изменяют. Рога растут от еды и морской соли. - успокоил его Миша.
Я был на стороне Вовы. Не все женщины похотливые суки!
Но далее выяснилось то, что я и завпрод - молочные братья. Проще говоря, «одну сиську сосали». Сиська оказалась девушки Света-Крокодил из консервного склада. Та самая Света-Крокодил, которая обещала писать мне и ждать. И не такая уж она Крокодил, зато душа добрая.  Втаптывая мои светлые чувства в грязный пол африканской забегаловки, Миша продолжал:
               - И боцман нам братец, и доктор, и старшой трал-мастер, и старпом. Только тот не признаётся.... Тебе Светка минет делала?
               Миша, словно густотёртой чёрной краской замазывал все мои побеги любви. Я уже чуть не плакал от такой суровой правды жизни:
              - МиЬнет? Это как?
              - Не минЬет, а минет - слово такое французское. Короче, в рот она у тебя брала? Нет? До самого интересного ты Свету не долистал. В следующий раз с этого и начни....

              Миша говорил ту правду которую я, в общем то, знал. Поэтому желания попытаться набить ему морду, у меня не возникало. Далее он живо рассказал, что Света породнила пол флотилии. По этой причине « куёв, в её бочке, что огурцов». Я представил эту бочку с куями, а самый маленький куй, который плавал сверху, почему то казался мне  моим.. Я почувствовал как на голове вспухают две шишечки. Догадка была шептала: «Панты полезли...». Господи! Я её целовал, а они свои отвисшие гадости в эти губки совали! Светка упала на дно моей памяти, на неё сверху, упал «Морган»..
Вскоре мы всё допили и всё доели. Миша купил ещё бутылку зелья, бросил её в сумку и повёл нас в парк, где по его словам, был большой бассейн. Когда мы туда попали было уже часов семь вечера.

            Бассейн действительно оказался хорошим. Вове особенно понравилось вышка. Мы уселись за маленьким столиком и продолжили знакомство с «Морганом». Правда, стаканов ни больших, ни маленьких уже не было. Из закуски - только «Прима». Разговор наш становился всё громче, потому те люди, которые были вокруг нас, стали переходить на другую сторону рукотворного водоёма. Вернуться и всё нам простить, мы их не уговаривали. Вова разделся и взобрался на вышку:
           - Хлопцы! Прыжок в ртуть!...

           Он гордо стоял в чёрных армейских трусах, которые, словно пиратский флаг, развивались на его тонких ногах. Представляете картинку? Затем, он стал подпрыгивать на мостике  и, вдруг, мостик сам подбросил его так высоко, что Вова, словно жаба задёргав лапками, полетел в воду. Голова любого галичанина всегда тяжелее остальной части тела - там хранятся думы. Главный удар пришёлся именно по ней. Фонтан брызг, распрямив на мгновение извилины мозга, устремился к догорающему африканскому солнцу. Сам Вова исчез под водой. На поверхности, словно мазутное пятно уничтоженной субмарины, расплывалось чёрное полотнище трусов. Миша встал:
          - Убился, таки, ёпул!...
          Но тут показалась голова чемпиона и мы поняли, что это ещё не всё. Вова подобрал потерю, кое-как исхитрился водрузить её на место и, поднимая брызги одной рукой, выгреб к трапику. Зрители весело захлопали в ладоши. Выбравшись на бережок, мокрый попрыгун двумя руками держа трусы, поклонился и радостно сообщил:
          - Резинка лопнула! Ферштейн? Капут резинка!
Пора было уходить, тем более, что и второй «Морган» тоже опустел. Уже у выхода из парка нас догнала белая бабушка:
          - Ребята, -по-русски, с лёгким акцентом, обратилась она к нам — вы из России??
           Получив утвердительный ответ, она взмолилась:
          - Меня вывезли из России в 1920-м, когда мне было шесть лет. Прошу, дайте мне что либо русское..
          У меня были спички брянской спичечной фабрики..... Старушка прижала подарок к груди:
          - Спасибо....

         Зная, что на утро, на пиво у нас ещё есть, мы побрели на пароход. День, конечно, таял интересно. Но это ещё не всё! Возле памятника "погибшим в первой Мировой войне", нас остановили несколько местных вооружённых негров-патриотов. Раньше таких строгостей не было. Очевидно, гражданская война набирала обороты. А у нас ни документов ни прочих, каких бумаг. В самоходе мы! Тот, у которого был самый настоящий  МП-42, времён гитлеровского вермахта, направил ствол в пузо нашего Чопыка:
        - Фром ин....?
        И что бы вы думали? Вова снова нас удивил. Пока я соображал что сказать, наш друг рагуль-галичанин попёр на автомат и со страшным выражением лица, ударив себя в грудь кулаком, зашипел:
        - РУССКИЕ МЫ, бля, РУССКИЕ!...
        Патриоты заулыбались, сказали, мол, что это есть «очень даже гуд» и отпустили нас с миром. 

        Прошло ещё два дня и мы, втянув мокрые швартовные  к себе на борт, покинули гостеприимный Мозамбик. Впереди был переход из Индийского океана в район Юго-Восточной Атлантики (ЮВА).  
 

P.S.
Чуть не забыл! Есть фильм такой «Тяжёлая вода». Там, если я правильно помню, на 56-й минуте мелькнул  мой траулер и вся наша банда. Легко можно  разглядеть и Мишу, и Чопыка. Меня там не ищите. Во время съёмки я спал в своей каюте №85... с красивой, молоденькой гримёршей. Но это уже совсем другая история.

*

Изменено 23 октября, 2016 пользователем гудым

[Виталий Баченин]

Интересная история! На одном дыхании прочел! Ждем продолжения!

[гудым]

Ждем продолжения!

 

Спасибо, Виталь. И спасибо тому, кто "Тайпа" сюда перетащил. Про него я хотел в три строки,  но понесло!

Однако вернёмся на брот РТМ"Сапун-Гора" и к его весёлым обитателям.

 

*

 

АЛУСЯ

 

 

 Упрятанная под всеми палубами  судовая машина сотрясает мелкой дрожью стальной корпус: трау-лер-трау-лер-трау-лер... И так месяц... полгода... год.... Поэтому, «Сапун-Гора» и называется  «траулер». Однажды, когда я спал, машину заглушили. И чтобы вы думали? Я проснулся от наступившей тишины! В ужасе выскочил на палубу, ожидая увидеть конец света или товарища Иисуса, наполняющего уловом наши тралы...Оказалось,  лежим в дрейфе, карауля  базу с почтой. Времени не тратя попусту, старший механик, или, если по-морскому, Дед, решил поковыряться в своих железяках.

Но я не о том.

     Экипаж «Сапун-Гора» - это  76 человек и плюс чётное число женщин. Всегда строго - либо две, либо четыре, либо, как в нашем рейсе, шесть. Всё зависит от числа двухместных кают. Мужиков в любую каюту можно напихать в любом количестве. Женщины - существа нежные, поэтому с ними сложнее. Причём, сложнее во всех отношениях. Уже позже, работая в экипажах, где их вообще не было, убедился, что без них спокойнее.

     Алуся — самое нежное существо! Пожалуй, она моя первая Муза.  Гораздо позже, но именно ей я посвятил нетленные строки:

 

  Весьма грудастая бабёнка

  В селе оставила ребёнка

  И, чтобы жизнь начать сначала,

  В морях отца ему искала...

 

     Как говорится - портрет в два мазка. Впрочем, добавить всегда найдётся что. Алуся напоминала нежный пончик на ножках  с двумя арбузиками. Когда я смотрел на её пухленькие губки,  то всегда пытался вспомнить сладкое французское слово, которое  поведал мне Миша-завпрод. 

 

     Шансов опрокинуть Алусю навзничь и заглянуть в её бездонные глупо-голубые глаза у меня не было! Матросу второго класса такие вольности не положены. Вахта по 12 часов  не оставляла  времени на подобные глупости.  Но у нас были мотористы-мотыли, комсостав и прочие участники конкурса «выбери меня».  Им полегче, а значит и карты им в руки. Конечно, я попытался надкусить этот кусочек сладкого тортика, но получил категорический отказ:

     -Ты ещё молодой, а мэнэ бы не тики грошы заробыть, но  чоловика найти...

 

     Я даже не обиделся, а, напротив,  стал с интересом наблюдать за Алусиной охотой.  Прошло, почти два  месяца промысла, и все наши Снегурочки давно устроили свою маленькую личную жизнь. Тем более, что выбор был только за ними!

     Шафиня, строгая мадам  предпенсионного возраста, которую звали Анна Гавриловна,   дарила свою любовь  35-ти летнему коню Валере боцману. Прачка, которой не просто «за», а безнадёжно «ЗА» - мурлыкала песенки драной кошки  на  волосатой груди ещё свеженького завпрода.  Молодая буфетчица Люба, полное имя которой было "Люба-пуля в голове", осыпала ласками красавца старпома. Когда старпом, весь в  прелестях разврата,   отдыхал  на ходовом мостике,  Люба ублажала  стармеха или, проще говоря, дедушку Деда. Последним  в её списке значился член партии и борец за чистоту наших умов  помполит  товарищ Варочкин... Оставшиеся, о которых я и вспоминать не буду, тоже пристроились.  И только  Алуся была неприступна! Весь её вид говорил: «А я не такая...»

Радист Коля Кретинин нашёл способ, как отомстить недотроге. Дело в том,  что фамилия Алуси — Кравченко, а фамилия  второго механика — Бут... Не поняли к чему я? Всё просто!  Очень часто  Коля из своей радио-рубки,  весёлым голосом объявлял по  громкой трансляции: «Янин, Чопык, Кравченко иБут.... получить радиограммы....».  Называется сдвигология, да?

     Проходила пара дней, и над океаном опять разливалось: «... Кравченко иБут....» Так продолжалось, пока не вмешался помполит Варочкин.

     Морская болезнь очень усложняла  Алусину жизнь.  Представляете, душный камбуз, раскалённая плита, огромный  лагун ароматного борща и качка! Во время очередного шторма Алуся становилась бледной, словно мраморная Мадонна Брюгге,  без младенца, правда. Младенец -  у бабушки под Винницей. Покачиваясь в  коридорах  траулера,  наша  Мадонна стонала:

    - Остановите пароход, я сойду!...

    Думаете, кто остановил?  И не остановят! Тут останови – половина разбежится.

 

    Шторм штормом, а обед по расписанию! Кандидаты в «чолувики» требовали еды! Сидим как-то, стучим ложками по стальным мискам-мухтаркам, жадно выгребая содержимое, а Валера боцман не ест. На диванчике сидит, старые газетки полистывает и всё-то спрашивает:

  -Ну, и как борщик? Вкусный?

  - Вкусный! А что такое??.. - отвечаем и добавки просим.

  Боцман не унимается:

  -На добавку потянуло? Давай, давай. Алуся новое приворотное зелье придумала. Завтра начнётся брачный гон оленей...   

 

  В том, что Валера мог и мёртвого разыграть, никто не сомневался.  Но снится  ночью  мне сон удивительный! А так, как я зачитывался таким автором, как Генрих Сенкевич, то и сон был соответствующий.  Якобы, стою я в каминном зале своего родового замка над Вислой. Вокруг доспехи моих предков замечательных, которые и Москву жгли, и прочие неприятные ужасы   творили.  На стене висит герб «Огончик» - герб рода моего непереводимого. И вы не поверите, но подходит ко мне красавица Алуся! Глазки её  горят, арбузики под платьем парчовым тудым-сюдым перекатываются. И губки пухлые молвят сладко:

     - Что же ты, принц мой, две мисочки зелья приворотного высербал, а на взгляды мои жаждущие внимания не обращаешь?? А знаешь ли ты, ясновельможный мой, слово французское «минет»?

     - Знаю, - говорю, - Миша мне рассказал, какие вы гадости в рот таскаете..

     - Гадость - это у Миши.  А у тебя, сокол мой, самая, что ни на есть прелесть!

     И уже на колени передо мной мостится, и ватные штаны трюмного, медленно так с меня снимает...Представляете, да? И только она  коснулась губами своими  моей грустной никчёмности, только я почувствовал морок удивительный, как коридоры замка застонали от тяжёлых сапог  отца моего, славного короля Сигизмунда III  .... Ничего, думаю, успеем! И уж, сам помогаю Алусе движениями природными! И шепчу ей глупости нежные.. Шаги всё ближе и громче! И, когда казалось бы, что уже всё, сейчас брызнет на Алусю патока жемчужная,  как   двери с грохотом распахнулись, и отец мой, Сигизмунд III,  дурным голосом рыбмастера  Жени Рассохцкого, развеял чары приворота:

     -ПОДЪЁМ!...

     Дверь опять — хлоп... Чтоб ты, Женя,  пропал! А он уже у двери  соседней каюты:

     -Подъём...

    Топ-топ, по коридору:

     -Подъём!...Желающим на бальные танцы собраться в рыб цехе!...

     Слышу сонный голос Чопыка:

  -Живьём бы закопал...

 

 

  Уже потом, после рейса, когда Алуся  была в своём селе под Винницей, а мы сидели в  севастопольском кабаке  «Чайка»,  Валера, разомлев от алкоголя,  раскрыл нам страшную тайну:

  -Помните, я вас всё спрашивал про борщик, да зельем приворотным пугал?

     Я-то уж, конечно помнил!

  -Так вот, - продолжал Валера — перед обедом я на камбуз заглянул, и что я там вижу? А вижу я то, что Алусе совсем плохо, и она где стояла, там и смычку пустила. Причём, вся смычка в лагун с борщом пошла! Алуся меня  углядев,  взмолилась, мол, не выдавай.  Мол, новое приготовить  не успеет, а если тральцов и прочих голодными оставить, они её  саму проглотят... Я и подумал, что таки да! Вам-то жрать, что омаров под винным соусом, что Алусину смычку,  особой разницы нет...А всё ж  спокойнее.

 

     Чопык, тот от смеха даже салатом подавился:

     -Ох и гад же ты, Дракон!  Я-то действительно поверил, что Алуся через свою стряпню свою приворот  на нас наводит.  Мне она как-то во сне явилась и такое вытворяла, что  жинка и рядом не лежала..

Я молчал, но  уже   понеслось:

     -Да ты, гуцул, и за картошкой с топором ходил!

     Га-га-га!..

     А помните, как Кретинин рацию на «Тбилиси» ремонтировал?

     Гы-гы-гы!..

     -А помните...

     Га-га-га....

- Официант! Ещё водочки!...Шевели ластами, зелень подкильная – не обидим!..

 

  Всё это будет, но  будет  ох, как не скоро.  Пока что, сладкая жизнь на берегу, так далека, что и думать о ней не хочется. Думать о ней – только себя расстраивать.

Тральцов Алуся смерть, как боялась.  И я вам расскажу, почему. В первые дни промысла, когда она не знала страшных местных порядков, вышла, ведром позвякивая, на траловую палубу рыбки свежей набрать.  Тралмастер Василий Назарович,  по кличке Тулип её и прихватил:

     -Ты что, курва кудлатая, по тралу топчешься? Бабы по палубе не ходят! Садись теперь и сикай на трал....

     Алуся сразу глаза слезами наполнила:

     -Та вы шо, хлопцы?? Меня Гавриловна до вас послала  рыбки вам же набрать..

     Но тральцы уже обступили Алусю:

     -Ты не бойся. Мы отвернёмся, а ты сикай быстрее и никогда больше не появляйся тут!

  Алуся  зарыдала:

  - Отпустите меня, ради всех Святых! Не знала я-я-я-я-я..Это Гавриловна веле-е-е-е-е-е-е-ла..

    Тулип схватил Алусю за руку и тащит, словно паук муху, на середину паутины трала:

     - Сикай скорее, сука!  Иначе мы трал порвём -  сама латать будешь!

     Смотрю на эту непристойность со шлюпочной палубы  и соображаю, как Алусе помочь. Я-то не тралец!  Салага, к тому же, и вмешиваться в дела тральцов вообще не имею права.

 

     И тут осенило:

     - Тулип! - кричу. - Тебя срочно капитан требует!

     Тулип  матюкнулся,  Алусю отпустил и побежал  в рубку, словно пёс до хозяина. Алуся, не будь дурой, ведро бросила и по другому трапу на шлюпочную палубу выскочила.

     И кто тут сука? Конечно, Гавриловна!  Уж она-то, старая морячка, знала, чем всё закончится.  Я тоже в рыбцех поспешил. Тулип сейчас поймёт весь фокус с капитаном и на мне отыграется...

  Вам, конечно, смешно, но трал мы порвали! И не просто порвали, а порвали в полную непригодность. Тулип таки отловил меня:

  -Ну что, салага? Иди,  штопай кормильца... Или рученьки бережёшь??

  Надо признать, что к концу рейса руки у тральцов — сплошной мозоль. Тулип, хотя и выглядит устрашающе, но уже остыл:

  -То, что трал порвали, это штурман виноват. Не Алуся, а он скалу проглядел. Я вижу, тебе море не ради забавы, вот и пойми, что, если баба на палубе, то мужики о работе не думают, а на её пялятся. А на палубе, сам понимаешь, всякое может случится...

     И случается! На соседнем траулере тралец замешкался, и ему траловой доской голову, словно орех, ХРУСЬ... и нет тральца.  Как говорится, на флоте бабочек не ловят…

 

 

*

Изменено 24 октября, 2016 пользователем гудым

[Виталий Баченин]

Здорово, что тут скажешь! Ни добавить-ни убавить! Тебе и прозу надо уже печатать, Сергей!

[Лексаныч]

Здорово. Ждём продолжения.

[ПАК]

класс 

[Кардан 0348]

Вот «Графомань» получается лучше политики. Может, стоит остановиться на ЭТОМ

 

[Лексаныч]

Несин турецкая фамилия?

[Эсаул]

 

 

Несин турецкая фамилия?

Китайская!

[гудым]

Спасибо всем за посты, даже, китайские. Сам я отвечать не буду - это отвлевкает. Особо страшные вопросы кидайте в личку.

Однако, продолжим!

 

 

ОБИДА

*

Свежих овощей мы не видели с начала рейса. И всё по той причине, что работали в глухом огороде, вдалеке от основных  баз.  Наконец, нас нашёл бывший китобой и перегрузил  «свежие цитрусовые». По правому борту мы их получали, по левому – выбрасывали за борт.  У китобоя нет морозильного трюма!  А те, кто  на него грузили всю эту увядшую красоту,  этого не знали? Спрашивается, и чего они нас искали? Могли бы и сами выбросить ...

 

Самые трудные - это первые три месяца рейса. Затем морская болезнь сменяется морским безразличием, а морские волки, забывая о салагах, переходят на морскую капусту. Это совсем не означает, что жизнь стала прекрасна. К тому же, анекдоты закончились!  Тоска — вторая беда после морской болезни. Если я, например, так и не понял, что такое тоска по берегу, то Чопык увядал, словно не политая грядка. Освоив плетение мочалок и авосек,  он всё своё свободное время посвящал этому занятию. Челнок стал продолжением его организма, и даже Тулип звал его в тральцы.  Чопыку было всё безразлично.  Он не лез ни в какие разговоры, не смотрел  затёртые фильмы, а книги он и в хорошие-то  времена не читал. Своему народному творчеству  в молчаливой тоске он скармливал капрон фалов и пропилен швартовных концов.   Пятью рублями в его чемодан падала авоська, десятью — мочалка! Больше никаких радостей не было.  Притихший вулкан разума грозил обернуться Помпеей.

И вот - конец вахты. Вова возится с тарой, а я вожусь со шлангом, смывая следы геноцида хека.  Заступающая вахта уже теснит нас  к выходу, да мы и не против.  И тут Вова задел упаковкой вечно сонного матроса-уборщика  Мукина! Свершилось чудо — Мукин проснулся:

- Ты что, людей не видишь, бандеровец недобитый?

   - Кто бандеровец? – Чопык  предупреждающе отставил тару.

   - Ты бандеровец! - Мукин не сообразил, что длинные руки Чопыка уже свободны.

   - Я?

   - Ты!

 Последнее было  сказано уже не так уверенно, но терпец у галичанина  лопнул. И, конечно же,  Мукин, тут же оказался «курвой», «безродным псом» и  «косым дябелом». Далее они оба перешли на русский вариант эсперанто, но галицкая говирка Чопыка давала ему явное преимущество.  Зеваки собрались кругом и с интересом узнали, что Мукин не просто «безродный пёс», но и «вуйка из лесу», которого «слепила рагулиха из силоса пропущенного через желудок коровы». Представили?  И что делать Мукину? Ничего, кроме двух слов, которые он переставлял местами, в его словарном  запасе не было. Прав Чопык или нет, но он мой товарищ, и я, конечно, был на его стороне. Тем более, что Мукин раздражал меня давно.  Вот уж, действительно,  его зачатие без коровы не обошлось. Поняв, что интеллектуальная  часть турнира проиграна, этот великан,  ростом чуть выше седьмого гнома,  решил перейти к делу! Сжав свои кулачки, он стал прыгать вокруг нашего Вовы, стараясь засветить ему под глаз. И это ему удалось! Не совсем так, как хотелось бы, но удалось.. Толпа взревела:

- Чоп, всыпь ему!...  - кричали матросы нашей вахты.

- Мукин, вдарь ногой!... – кричали  соперники соцсоревнования.

- Шайбу! Шайбу!...

Рыбмастер  нашей  вахты Пётр Евтухович Кандыбей, в желании  прекратить этот бой советских гладиаторов, обхватил Вову сзади. Конечно, Мукин, не будь дураком, тут же лягнул Вову в живот. А я, не будь дураком, поймал тоненькую шею Мукина, прижал его к переборке и направил  из шланга струю забортной воды в одуревшее лицо!...

От напора щёки Мукина  раздулись, а глаза полезли из орбит.  Я тоже вошёл в раж:

- Долбоклюй, и где ты увидел бандеровца?!..

Долбоклюй уже вообще ничего не видел.  Хорошо,  что Саня Колесник догадался перекрыть воду.  И спасибо ему за это - уберёг от галер!

 

Саня Колесник не просто волк, а матёрый волчище. На «Сапуне»   с первых  рейсов.  Два рейса  назад в заливе Прюдс огромная волна накрыла траулер, и несколько человек получили травмы.  Колесника пришлось переправлять в Союз… Едва  зализав раны, он положил в медкнижку  15  бонов и опять тут. 

 

Надо заметить, что драки -  это очень большая редкость! Обычно всё заканчивается словесной перепалкой уровня «сам дурак».  За драку могут и визу прикрыть.  И не надо, при этом, кидать брови на лоб - всё так и всё  правильно.  Зато Мукин получил замечательную кличку Му-Му, или проще Му-Мукин. Он менял траулера, но кличка, помахивая мокрым хвостиком,  верно следовала за ним..

 

   Хорошо, когда обед после вахты. Никуда спешить не надо.  Алуся готовила по-домашнему. Даже приворотное зелье не могло помешать аппетиту.  Спокойно жуй и радуйся жизни! В столовой у каждого строго своё место. И вообще, на траулере всегда знаешь, где тебе стоять или сидеть.  Такие простейшие правила,  сводили пустые проблемы на нет.

Подошёл Колесник и поставил передо мной тарелочку с солёной рыбкой:

- Отведай, сам солил…

Я понял - волки приняли меня  в стаю!

 

Чопык так и не обедал, а сидел в каюте, на диване.  Я подсел рядом:

- Ну, чего ты бесишься?  На бандеровца обиделся?

Чопык достал «приму» и стал считать на сигарете дырочки от шашеля:

- Не цигарка, а флейта…

Закурил, закрывая дырочки пальцами, и вздохнул:

- Та шо там "бандеровец"?  Мы привыкли, если западэнец, значит – бандеровец…  Галуся не пишет, вот и думай, шо хочешь.

- Конечно! И ты думаешь что она у Мыколы?..

- У Степана..

-… а ты придёшь с рейса, весь такой  богатый. Сигарета с золотым ободком.  Крышу новым шифером покроешь…

-  Железом цинковым..

- Ну, да, железом и, конечно, цинковым! А Галуся рачки по  Степанову огороду ползает, а жаба её завистью душит. Вот тут-то она и поймёт  всю трагедию своего выбора.

- Так отож…

Чопык представил Галусю, задушенную жабой, и ему полегчало. Степана в своих фантазиях он, конечно, закопал бы живьём.

   - Вот и хорошо!  - подыгрываю я. -  А ты приведёшь Ганну..

   - Не, Маричку…

   - Правильно! А после другого рейса…

   - А мне что их, после каждого рейса менять? -  заулыбался мой западэнец.

   - Тебе это трудно? Меняй!

 

Уже после третьей сигареты Чопык рассказал мне свою "бандеровскую историю".  Оказывается,  его дед всю войну пулемётчиком прошагал. Звеня медалями, домой вернулся.  Казалось, вот она, красивая жизнь начинается. Но вечером пришла банда.  Положили перед дедом топорик и говорят, мол, порубаешь училку. Нет – значит,  тебе под рёбра дубовые клинья вобьём,  да  тебя гвоздями  к стене твоей же  хаты  и приколотим.   Будешь подыхать и глядеть на то, как мы всю твою поганую родню этим же топориком на капусту шинкуем…. Дед взял топорик, порубал училку, а через год, его и остальных закидали гранатами в схроне.

Чопык поглядел на меня:

- Скажи честно, что бы ты делал?

- Не знаю…

- Зато я знаю. Ты бы тоже училку порубал….

   Да, вопрос, конечно, интересный.

 

   Это не конец приключениям!  После ужина опять Колесник подходит:

- Помполит тебя зовёт. Лишнего ему не говори, сиди, головой кивай…

Таки не утряслось!

 

   В каюте поводыря к коммунизму уютно и чисто. И не поверите - ни портретов Ленина или Брежнева я там не увидел! На столе стоят пепельница, две пустые стопки  и…. тарелочка с рыбкой. Значит,  Колесник уже тут был.

- Садись, моряк, рассказывай, за что ты Му-Му.. тфу! В смысле,  Мукина топил?

А сам, хитрый такой, бутылочку с красной этикеточкой  «Смирновъ №21»  рядышком с рыбкой поставил. Мол, разговор без дураков и лишней фантазии. Бутылочка початая, но мне хватит! И всё-то я рассказал.  А в конце историю Чопыка  вспомнил, про деда его. И в лоб товарищу первому помощнику  вопрос  железный:

- А  Вы бы что делали??

   Геннадий Андреевич опрокинул рюмочку и просто так, слово сам был в такой ситуации:

- Проливая невинную кровь, свою шкуру не спасёшь… Мы потому и победили, что подыхать умели. На войне третьего варианта нет.

 

И уже на прощанье:

- Товарищ комсорг, ты больше никого не топи.  На днях проведи лекцию коротенькую о «бедственном положении братского народа Мозамбика».

- Геннадий Андреевич, я же не комсорг! Акустик у нас этим заведует.

-  Акустик твой - ни рыба, ни кролик. Так что,  план я тебе накидаю, а ты своими словами всё расскажешь. Трудно им там, неграм этим.  Очередной виток гражданской войны! Капитан Минингулов Юсуп Мергалимович на своём траулере раненых чернокожих товарищей в Союз повёз…

И что сказать? Либо: «Есть, товарищ пистолет, автомат заряжен», либо спросить: «..господин назначил меня любимой женой?...».

Я выбрал первый вариант. Место «любимой жены» досталось Му-Мукину. Он был объявлен зачинщиком массовых беспорядков и обвинён в разжигании  нацрозни. Какая нацрознь, когда мы все советские?  Но за обещание «всё простить»,  наш друг потихоньку постукивал о том, кто, чем дышит. Его новая должность называлась «осторожно, я иду».  Вот такие простые правила  игры.

 

Письмо Чопык таки получил.  И не просто письмо, а мешок с письмами.  И не просто мешок, а большой мешок!  И всё от Галы… Она писала каждый день,  но, не доверяя местной почте, складывала все эти слёзы в коробку, которую затем, повезла в райцентр.  Её понять можно. "Севастополь, СПОРП "Атлантика", РТМ "Сапун-Гора"... Чопыку" - и что это за адрес? Ни  улицы тебе, ни номера хатки.

Счастливый Чопык только и смог сказать:

- Во, дура то… Живьём бы закопал….

 

*

[Виталий Баченин]

И опять аплодирую стоя.... При этом, настаиваю на издании книги. Да и название, типа "Очерки из каюты № 85" (гонорара за предложение не нужно, можно книжку с автографом), практически, готово...

[Gunescape]

Мне нравится! Легко читаемо. С юмором. Колоритные персонажи. И, главное, хочется продолжения!

[Смолкин Владимир]

 

 

Спасибо всем за посты, даже, китайские. Сам я отвечать не буду - это отвлевкает. Особо страшные вопросы кидайте в личку.

распиздяев, у которых руки не из жопы растут, и на распиздяйские дела которых начальство закрывало глаза, многие не уважают, по той простой причине, что они могут только прогинаться.

[гудым]

ШЛЮПКА

*
  Боцман Валера Янин старательно подкрашивал  шлюп-балку. Он вообще всё делает старательно, но красит с какой-то особенной любовью. Очевидно, при виде кисти в  боцмане просыпается  художник. Поэтому, у нас самый старательно подкрашенный пароход. Все кругом ржавые,  а мы — словно новые! Пробегая мимо,  я засмотрелся на человека, облагороженного трудом... и зацепил ногой банку с белой краской. Она по ступенькам-балясинкам трапа на траловую палубу: скул-скул-скул... Белые плямы на чёрных балясинках: плям-плям-плям... В художнике очнулся боцман:
  - У тебя глаза на яйцах?... 

  Яйца с глазами я, даже, на Пасху не видел. Но то так, эпизод! Я расскажу другое.

  Толкаться  среди  тральцов мне всегда нравилось больше, чем в цеху. Тем более, что Тулип, оценив мои способности штопать тралы, обещал дать  «матроса  1-го класса» и забрать к себе.  Правда, мастер Пётр Евтухович Кандыбей, узнав о таких закулисных переговорах, тоже пообещал 1-го дать и сделать трюмным. Но, простите, морозильный трюм и палуба — чувствуете разницу? Хотя, не зря молва носит, что:

Самый лучший из людей –

Рыбный мастер Кандыбей.
 

Так что, прислушаюсь к молве и потеплю.
  Рыбы нет, трал только поставили,  и  Тулип передаёт мне секреты сплеснивания  конца!  Между прочим, это умение часто пригождалось мне и в другой жизни.  

Мукомол Юра  вылез из своего мрачного подземелья. Бегает с фотоаппаратом, снимая всё подряд. Интересно, человек лет пять в морях и что, спрашивается, что ещё снимать? Он и сам признаёт, что все  лучшие снимки - это снимки первого рейса. Остальное -  это « я и турачка, турачка и я..». 
  - Замрите, фотаю! - это он мне и Тулипу.
  Я замер, а  Тулип отплясал:

  Я, когда домой вернуся,
  Обязательно напьюся!
  Ждёт беднягу-моряка
  Дверь родного кабака,
  И, клянусь своим  зубОм,
  Я её открою  лбом!..

  Не успел он закончить, как появился второй помощник, Александр Александрович или просто - штурман  Сан Саныч. Ему нет и тридцати, поэтому общий язык  я с ним нашёл быстро. Штурман  поведал приятную новость.  Дело в том, что порванный по вине Алуси трал мы восстановить так и не смогли, а  нехватка  орудия  непосильного  труда чувствовалась.  Зато теперь РТМ «Стрелец» идёт домой и предложил нам свои тралы.  Берём всё!  Вина, случайно, нет?  Нет? Какая жалость!  Второй помощник организовывает  шлюпочный поход за нежданными подарками,  и ему требуются добровольцы.  Меня, правда,   брать не хочет, мол, трал порвали из-за Алуси, а я её защищал, значит, Беда всегда где-то рядом.  Моторист Жора Кокут — молдаванин по рождению и по призванию,  с кличкой  Флуераш — размахивая  шлюпочным черпаком, принял мою сторону:
  - Шлюпка течёт. Пусть воду вычерпывает.

  Саныч дрогнул, тем более, что с добровольцами, по причине близкого обеда, очень сложно. Не поверите,  однако я, словно дурак полный счастья, прыгаю в протекающую шлюпку! Зато свобода!
  "Дык-дык-дык" - тарахтит весёлый дырчик-дизелёк.  Мы уже на воде и уже протекаем.
  - Куда идти?! - криком спрашивает Саныч  у капитана.
  Капитан с моста ленинским движением руки указал направление. Саныч опять:
  - Далеко? 
  - Не очень!
  Вот и вся навигация.  И посудите сами,  зачем настоящим морякам  компАс?  Он, конечно,  есть, но кто нам его даст, если в нём литр вкусного  спирта?  Когда вам  говорят, что расстояния на море - это кабельтовы и мили, то знайте,  вас пытаются обмануть.  Есть «близко»  и «не очень далеко».  Вариант «далеко» к шлюпке вообще не подходит.  На «далеко» - только пароходом. Шлюпка, простите, течёт быстрее, чем приближается  «далеко».   Никаких ковшиков не хватит. 
  Дык-дык-дык… разливается над  Южной Атлантикой. 
  Саныч прикалывает Жору:
  - Жора, чем отличается моторист от хирурга?
  Маслопупый  сдался сразу:
    - Не знаю.
  Тулип оживился:
  - И чем? Если не зарплатой?
  Второй томить не стал:
  - Хирург сначала сикает, а потом - руки моет. Моторист - наоборот, сначала руки моет..
  Жора поглядел на свои замасленные руки:
  - И то верно...

  Держась за короткий шкертик, стою на носу нашего плав-средства и высматриваю «Стрелец». Второй на руле.  Жора-Флуераш и Тулип, убаюканные монотонностью дырчика,  мирно дремлют. У них, словно на войне:  есть свободная минута — надо подремать!

  Вскоре я  увидел «Стрельца», указал на него нашему кормчему, а сам принялся вычерпывать  воду. Мотористам проще сделать черпачок, чем  найти дырочку.  Хотя и тут глазастым не надо быть. Все шлюпки текут через вал гребного винта!

     РТМ «Стрелец» -  старый  немецкий «Тропик» -  поджидая  нас, замер, слегка покачиваясь.  Мысленно и он, и все его обитатели уже дома. Мы им со своими заморочками и даром не нужны.    Поэтому, лебёдка трижды быстренько прожужжала, и три огромных клубка быстренько  оказались у нас. Причём, два клубка легли аккуратно, а третий лёг на планшир, отчего наша шлюпочка получила крен.  Проще говоря, встала раком. Со «Стрельца» нам помахали рукой,  мы помахали  им в ответ,  и  каждый пошёл своей дорогой. 
  Мы бы так и шли, но, вот же незадача какая - весёлый дырчик заглох! Тишина, конечно, хорошо, но не в  нашем случае.  Потеряв ход,  мы оказались  лагом к волне, то есть, качка усилилась. Мало того, что шлюпка протекала, теперь её стало, пусть потихоньку, но захлёстывать.  Глубокое чувство радости от подарков  сменило бездонное чувство тревоги... И сказать вам, почему мы заглохли?  Я, конечно, скажу, но вы не поверите! Всё дело в том, что моторист-молдаванин   забыл залить солярку в бак... Теперь он открутил крышку  бака и с удивлением рассматривает  его девственно чистое  дно... Тулип тоже туда заглянул. И я бы заглянул, но я на носу, за тралами.  Очень жаль! Я бы уж точно разглядел там надпись: «Жора, ты идиот!».  Понимаю, что дырчки  частенько сами себе пуговицы крутят, то есть вытворяют что хотят.  Но чтоб так попасть, это уже, простите…

  Второй включил рацию:
  - «Сапун», я шлюпка, приём.... «Сапун», я шлюпка, приём....
  В ответ голос эфира:
  - Ш-ш-ш-ш-ш-ш….

  Рация - это  отдельная жалобная песня! Треснувший  её корпус был облеплен пластилином.  Из корпуса,  вернее из  специально прогрызенной,  словно бобром,  дырочки, торчало два проводка. К ним уже  изолентой,   для усиления  давно вымерших  аккумуляторов,  были  прикручены   две круглые батарейки.  Очевидно, это изобретение  штурмана. А вообще, надо признать, что пластилин - это удобно! Где рацию прилепил — там  и взял. У Саныча  всё крепится  либо на пластилине, либо на изоленте.  И всё работает! Правда, недолго... Уловили,  к чему я клоню?
  - «Сапун», я шлюпка, приём...
  В ответ —  шипение эфира.
  Чувствую, как чёрт тянет меня за язык:
  - Сейчас батарейка сядет...

  Конечно, лучше бы я молчал!  Мои,  так сказать, верные друзья,  мне и Алусю вспомнили и высказали свои горькие сожаления по поводу того, что взяли меня с собой.  Мол, они «всё так и знали...».  Вы видели такое? Один, природный румын,  забыл про солярку,  другой, дипломированный штурман — рацию из пластилина слепил,  а я виноват.  Я понимаю, что мадам Справедливость сюда давно не заплывала, но всё же обидно.
  В отместку я продолжал вещать и каркать:
     - Интересно, почему я не вычерпываю воду?
     Кокут поглядел на днище нашего ковчега:
  - Потому что, её нет...
  - Логично! А куда она делась?
  Молдаванин  опять заглянул в бак!  Зато Саныч  подтвердил мою догадку:
  - Тралы впитывают...А мы тонем.
  Тонем! Какое страшное слово. Нет, чтобы сказать «медленно погружаемся».  Или «становимся тяжелее». Вот сразу  в лоб  –  тонем. А поискать шансы?  Хотя,  где их искать? Изобретатель пластилиновой рации взмолился  с  новой силой:
  - «Сапун», я шлюпка, приём.. «Сапун», приём...
  Я опять встал на  банку, пытаясь  высмотреть  наш траулер.  Дар провидца усиливался:
  - Сейчас туман упадёт...
  Это было понятно по фронту  холодного  воздуха,  который шёл чуть выше.  Туман был уже виден!  Маленькое облачко на горизонте уверенно ползло на нас, и очень скоро мы оказались в его желудке. Тишина изредка нарушалась жалобным:
  - «Сапун», я шлюпка...  «Сапун», я шлюпка…   
  В ответ — ехидное шипение эфира. Планета опустела! Я  вынул из чехла нож, нацарапал на банке свои имя, фамилию, дату рождения и поставил прочерк.  Неделю, если выбросить тралы,  мы продержимся.   Нож есть только у меня значит,  я продержусь дольше...  Что делать? Законы выживания никто не отменял.  Природа всегда дарит шанс любимцу! Я, конечно, шучу, но мысли такие были.

  Вскоре Сан Саныч  умолк. Точнее,  он бы ещё и говорил, но умолкла пластилиновая рация — батарейки таки сели! Одно хорошо, что туман стал рассеиваться, и мы  уже болтались,  словно на полянке.   И тут я вспомнил спасительную детскую дурку!  Через мокрые тралы  я перебрался на корму и  взял рацию.  Меня даже никто не спросил, зачем. Открутив  от проводков батарейки,  я стал  тереть их ладонями и постукивать  по банке. Саныч понял мою идею и стал помогать.  Затем мы  быстро, в четыре руки,  примотали  их на место.
  - «Сапун», я шлюпка!  Приём!..
  Рация очнулась:
  - Ш-ш-ш-ш-шлюпка, я «Сапун»,  вас слышу. Приём..
  - «Сапун»! - ликовал Саныч, - Пеленгуй меня  скорее,  пока не села батарея! Гари нет, болтаемся  в дрейфе, словно зайцы деда Мазая! Приём..
  В ответ:
  - Шлюпка, я «Сапун», пеленг … ш-ш-ш-ш...
  Всё! Рация окончательно сдохла...И что пеленг? Пеленгу всё по пеленгу, а нам что делать?   Туман уходит, но горизонта ещё  нет.  Опять молчим.  Я полез на нос. Штурман  успокаивает сам себя:
  - Очевидно,  успели пеленг взять...
  Тулип и Жора опять в анабиозе.  Я им завидую! Причём, прежде чем отключить мозг от тела, они опять заглянули в бак...

  И вот, раздирая остатки тумана, на нашу полянку  вылез родной  «Сапун»!   К слову, мы его ожидали увидеть совсем с другой стороны. 
  Валера-дракон с максимальной дистанции метнул нам выброску.  Вдоль борта выстроились ликующие встречающие. Старший механик  уже поджидал нас с канистрой свежей солярки.   И всё закончилось... Причём,   не просто закончилось, а закончилось  хорошо!

  Алуся кормила нас остатками вкуснейшего обеда и, поглаживая мою руку, тихонько шептала:
  - Я так волновалась, я так волновалась...
  Что ни говори, день умирал  приятно.  Впереди несколько часов отдыха - и новая вахта, но уже без приключений. Впрочем, кто знает, кто знает…

*

Изменено 26 октября, 2016 пользователем гудым

[Лексаныч]

Класс!

[Gunescape]

Серёжа, ждём продолжения!

[Виталий Баченин]

Прочел и сразу хочется читать дальше... Потому, прошу не задерживать с продолжением, Сергей!

[гудым]

КРЕТИНИН

 

Стоим под базой, выгружаемся. С другого борта, к этой же базе подкрадывается грузин,  РТМ «Тбилиси».  Слышу их переговоры с бака на мост:
   - До базы сто мэтров..
   - Понял, понял, сто мэтров…
   Две-три минуты  тишина, затем опять бодрый  голос джигита:
   - До базы пятьдэсят мэтров..
    - Понял, понял, пядьдэсят мэтров…
   И тут же следом, и скороговоркой:
   - Всё! Ноль мэтров, ноль мэтров..

Ба-бах!  База на нас, кранцы скрипят. И что сказать?  Гамарджоба генацвале…

 

Ужасно, конечно, но мы все заложники своих имён! Поэтому, начальником радиостанции у нас Ваня Цымбал, а Николай Кретинин — простой радист. И когда на нижних палубах появилась страшная волосатая рука, которая открывала двери кают и жадно хватала  с полочек умывальников флаконы, то через месяц подобного террора выяснилось, что это рука Цымбала! Для интеллигентного человека красть аромат  «пищевых сортов»  менее стыдно, чем  просить его или покупать! Не мог же интеллигентный человек, обладатель диплома, прийти к Мише-завпроду и записать "на ларёк" упаковку «Шипра».. А Кретинин мог, хотя тоже диплом имел. Но  он же Кретинин... И он же боХ! Потому что,  в радио деле он знал всё и даже, немножечко больше.
   В нашем районе промысла все радио-проблемы мог решить только Николай Кретинин.  И вся округа знала это.  Поэтому гордые грузинские моряки РТМ «Тбилиси» уже через пятнадцать минут связались с нашим капитаном и попросили уступить Николая для реанимации их умершей радиостанции.
   Николай был отпущен ровно на два часа, но уже через пятнадцать минут с «Тбилиси» донеслось:

Гуламосквнили втироди
Сада хар чемо Сулико?
Гуламосквнили втироди
Сада хар чемо Сулико?
И чуть позже:
Эй-дар-дын! Эй-дар-дын! Асса!...
Радиостанция заработала! На все просьбы нашего капитана вернуть Николая был получен ответ:
- Два часа не прошло!...
   И Сулико вновь рвалась к небу! На «Тбилиси» праздновали День Рации....
   Удивительные ребята эти грузины! Их промысел подходит к концу, а за рыбу – 300 рублей. На вопрос: "Почему?" всегда был один ответ:
  - Зачэм нам рыба? Нам Палмас рыба…

   Через два часа в грузовой сетке, словно Ихтиандра, нам вернули Кретинина. Сеть мягко опустилась на палубу, и мы увидели тело  Николая, истерзанное чачей.  Скрещённые  руки прижимали  к груди кулёк с орешками. Из одного кармана торчала бутылка с чачей, из другого — бутылка «Алазанская долина» - явно из запасов капитана.  Я и боцман собрали останки героя, предав  его с почестями к сумраку каюты.  Уверяю, никто не посмел ни украсть, ни конфисковать трофеи. Потому что,  Николай  боХ!
   Рисование —  одна из  граней таланта нашего короля эфира. Стены его каюты напоминали стены музея изобразительного творчества. Вся верхушка нашего комсостава опортретилась у  признанного гения. Он легко раздаривал свои шедевры и, выпросив у штурмана старую карту, творил новое.  Бумага и цветные карандаши!  Что ещё надо, когда талант просится на простор? Наиболее выдающимся произведением была «Обнажённая Алуся». Причём, волоски бугра Венеры  натуральные!  Мелко порезанные, они  были искусно наклеены на холст.  Все, кто видел этот шедевр могли сказать только одно:
   - Ух, ты... - и мац, мац за волосатый бугорок...
   Алуся была изображена в полный рост с цветком ромашки в руке. Лицо её было озарено домашним счастьем. На заднем плане были видны спинка старинной железной кровати и воздушный полог будуара.  Графика  пейзажа, сброшенная одежда на первом плане ничего не выражала, но придавала  некий тайный смысл ромашке.  Замкнутость пространства усиливало эту  тайну.
   Первый помощник Геннадий Андреевич дважды приходил поглядеть на «Алусю» и дважды ничего, кроме традиционного «ух, ты...» он  сказать не мог! Наконец, в коморку художника вплыла Алусина грудь. За нею появилась  сама Алуся. Николай ожидал скандал на тему «пошлый дурак», но Алуся молча поставила  литровую банку браги  на стол и аккуратно скрутила картину...
   - И Бута тоже мне простишь? -  уже в след крикнул Николай...
   -Уже простила…
   Вот так и жили, вот так и живём. Усопший день календаря я помечал крестиком, отчего  календарь  всё больше и больше напоминал кладбище.
   «Сапун-Гора» забегал против волны, разворачивался, и огромный трал спускался за добычей. Примерно через два  часа начинали гудеть  лебёдки, и мокрый  удав,  хлопнув ржавыми крыльями-досками по транцу,  прозвенев стальными яйцами по роульсам, вползал обратно на палубу.
   - Зззззззз-Ыть — перехват правой турачкой..
   - Зззззззз-Ыть — перехват левой...
   - ЗЗЗЗЗЗЗЗ-УХ.. -  удав,  перевалив через слип, отрыгивает  нам содержимое своего желудка. Иногда это чистейшая скумбрия, иногда - чистейшая медуза.  Рыба — дело водяное, а на безрыбье и сам раком станешь...

День моего двадцатилетия попытался скрасить это унылое течение жизни! Перед началом вахты мне вручили обычный  подарок моряку: чёрные трусы, серую майку и.. флакон зелёного «шипра»!  И всё бы на этом и закончилось, если бы  Колесник  не закончил свою поздравлялку неожиданным предложением:
  - В честь двадцати лет нашего комсорга предлагаю заморозить двадцать тонн скумбрии!
   Все радостно захлопали и сказали : «Давай!..» Рыба была,  но заморозить такое количество просто нереально.  Впрочем, если  клич подхвачен массами, тогда даже самая дурацкая идея имеет все шансы стать реальностью.  И процесс пошёл!
   Дзынь — первая морозилка сработала «через стоп», дзынь — вторая... Я стоял на упаковке и паковал свои юбилейные тонны.  Сразу же выявилось слабое звено нашей затеи.  Из трюма выпрыгнул вспотевший трюмный Гоша Чунинский:
   - Я не успеваю!
   Мастер Кандыбей изыскал резервы в виде салаги Наташи. Его в трюм, а  сам встал на фас...
  Наташа - это Николай Стародубцев. Матрос-практикант севастопольской кузни моряков. Наташей он стал по причине своих длинных волос.  Отличный парень, но вы сами понимаете, что такое кличка.  Если уж прилипла, то и на могильном камне на первом месте будет она.  Имя будет в скобках.
Тем временем,  процесс разгорелся с новой силой. К тому же, учуяв запах лаврухи Победы, подтянулись тральцы!  Простите, но наш лавровый венок  имел стойкий запах сухого вина из судовых запасов! Миша завпрод  строго следил за своими погребами. Металлическую бочку с вином, которая стоила гораздо больше содержимого, он ставил под вентилятор морозилки.  Если вы не ходили в моря, то, конечно, спросите «для чего?».  А для того, чтобы вымерзла лишняя вода. Так уменьшалось количество, но зато повышалось качество. В конце концов, воду всегда можно добавить.
   Дзынь — сработал первый аппарат, следом, дзынь — второй... И опять - дзынь… дзынь… Им нельзя дзынькать, это называется «работа через стоп» и нарушение всех правил. Но кто видел путь к вершине  Славы без нарушений и чужой крови? Тем более, что с каждым «дзынь»,  бутыльки с вином становились всё ближе и ближе.
  Через четыре часа в трюм упало 12 тонн.  Это вместо обычных четырёх, максимум пяти.  Тем временем,  трал,  удавом вновь выполз на палубу  и принёс  ещё десять тонн к заключительным штрихам Победы! Могу сказать, что последняя  скумрия, которая   отправляясь в трюм, жалобно моргала глазами и била хвостом.  Рыбу буквально ссыпали в паки и кидали в трюм.   Трюмный сверху положит, она там сама заморозится.  Как-никак, в трюме -20...  Правда, на финишной прямой Кандыбей решил схитрить:
   - Я припишу вам эти тонны!  Мы аппараты посадим...
   - Нет! - сказали участники забега, и последние сырые, но честные тонны подтвердили то, что мне ровно двадцать лет. Те обыватели, которые потом съели эти счастливые тонны, так и не узнали нашу маленькую тайну.
   Ура!  Главный член партии Варочкин прилепил в столовой «боевой листок».  В  нём кратко, но красочно скупыми, но правильными словами был описан путь нашей вахты в трудовое бессмертие!
   В нашей   каюте №85, Алуся  накрыла прекрасный стол, и торжество перешло в более приятную фазу.  Завпрод Миша, по записке помполита Варочкина, выкатил нам два трёхлика сухого вина, затем,  когда оставались самые близкие и верные, уже без записки завпрод выкатил ещё два.. Затем пришёл Кретитнин и поставил на стол трофейную бутылку « Алазанской долины»… Следом  появилась  Люба с гитарой.  «Сапун» строился  на верфях Штраульзунда, соответственно, был укомплектован всем немецким  и гитарой тоже. «Музима» - это не Закарпатская мебельная фабрика.  К тому же, Люба прекрасно знала, что это не балалайка. Глядя на то, как её рука скользит по грифу, можно было нарисовать себе любые картинки.

Кретинин вручил мне телеграмму  от Моей  Мамы:
   - Читай нам всем! Мама - святое дело...
Мои друзья, очевидно, вспомнив своих мам, стареньких и не очень,  притихли. Уверен, что в этот момент мысленно все были дома. Все встали, сжимая пластиковые стаканчики из-под пальмасского кефира,  и я громко начал читать:
   - Дорогой сынок! Поздравляю тебя с днём рождения... -  тут, как говорится, предательская слеза поползла по щеке! Я продолжал . -  Мы с папой тебя любим и ждём домой...
  Тулип, огромный и пуленепробиваемый Тулип, который в морях вырос и просолился до несъедобного состояния, тоже хлюпнул носом. Слово от мамы — это великая сила, и ему не надо искать дорогу в сердце. Оно всегда там.  Слеза скользнула по моей щеке и упала на бумагу... Собрав последние силы, я продолжил чтение:
 - …и  не пей с  Тулипом,  и слушайся дядю Колю ...
   Нет, ну и кто мог такое придумать и дописать? На такое способен только человек по фамилии Кретинин…
   Вы знаете, что такое «взрыв хохота»? На «Сапуне» я слышал подобное часто. Причём, чем труднее нам было, тем громче они были. Праздник прыгал по столу!

Люба сама писала песни, и теперь не я, а она оказалась в центре внимания. «Музима» застонала:
 

Дорога к чужим причалам

Опасной была всегда.

И, чтобы вращать штурвалом,

Должна быть рука тверда.

Оскалились злые  скалы,

И чайки приносят весть:

У скал есть  налог  немалый,

На тех, кто штормует здесь.

Немецкий щипковый инструмент рвал сердца и души  русских рыбаков:

Бессильны слова  молитвы,

Не греет нательный крест.

В Раю для героев битвы

Всего лишь двенадцать мест.

Забудем свои привычки -

Звереет опять волна!

На клюзе четыре смычки,

Тревогами ночь полна.

 

 

Все черти, поднявшись разом,

Рванулись на абордаж.

Кому пред последним  часом

Поможет пустой  кураж?

У Смерти всегда есть сводня!

Органом взревел Норд-Вест.

Как жаль, что в Раю сегодня

Всего лишь  двенадцать мест.

 

Песня закончилась на совсем других аккордах:

 

Наш якорь не держит,  наш якорь ползёт

Мы – призраки в белых одеждах.

Я знаю, последней под воду уйдёт

   Надежда… надежда… надежда…
 

 

 Тулип озвучил наши общие мысли:
   - Люба, мы тебя любим!...
   Четыре часа пролетело,  бутылёчки огорчали своей звонкой пустотой. Жаль, конечно, но пора на вахту. Ваерные лебёдки  тяжело гудели, обещая, что Родина голодной не уснёт...Зззззз-ыть....Зззззз-ыть... УУУУУ-УХ! Есть пятнадцать  тонн...

   Должность комсорга - это не только подсвечивать первому помощнику тернистый путь  и выступать с лекцией о «трудном положении братского африканского народа».  Стенгазеты должны были появляться вовремя! Вместе с Любой,  комсомолкой зрелого возраста, я заражаясь вирусом графомании,  писал и рисовал.  Со своих портретов за нами неустанно следили члены политбюро. Правда, иногда мне казалось, что их больше интересует моя помощница. Люба прижималась ко мне то с одного бока, то с другого:
   - А вот тут буковку подправь... и вот тут... Как хорошо-то, а..
   Затем она встала, обошла стол и, склонившись над нашим рабочим место, застыла в самой интересной позе.  Прямо передо мной, в разрезе её халатика, я видел два изумительных персика. Для того, чтобы скрыть мою заинтересованность ими, я уставился на  комсомольский значок, который гордо сиял на чуть левее.  Взглядом я впился в буквы: «ВЛКСМ. Ленинский зачёт». Продержался так недолго и мой взгляд опять заелозил по персикам. В  болотно-зелёных глазах моей искусительницы, были другие буквы:  «Дурашка, давай займёмся более интересными делами, а дорисуем — потом!».  В своих глазах я  быстренько написал  ответ: «А слово французское знаешь?...». Люба заморгала: «Конечно, знаю, глупенький мой…». При этом её хитрый язык медленно облизал её хитрые губки.
   Именно в этот момент из складки между её  персиков вылез маленький чёртик. Спрыгнув на стенгазету, он стал топтать мой нарисованный траулер. Затем стал грозить мне кочергой и своими кулачками-копытцами.  Я хотел было послать его к чёрту, но он был до ужаса похож на товарища помполита.  Как говорится, одно лицо!  Спасло то, что дверь столовой открылась, и появился Кретинин. Люба вздохнула, поймала чёртика  и закинула его обратно к персикам:
   - Вы тут сами творите, а я пошла...
   - Люба, - весело начал Коля -  Как бы я тебя... нарисовал!
   - Алусю рисуй...- хлоп дверью.
   - Ревнивая! - успел кинуть Кретинин и взял карандаши.
Вскоре подправленный им траулер задымил трубой, а ваера тащили огромный трал с заветными купюрами! Из этой денежной массы торчал  мастерски прорисованный  четвертной,  но на месте Ленина красовался портрет нашего капитана! Рисовал Николай очень быстро, словно печатал. Я спросил:
   - Где ты такому научился?
   -  В долине Баранби,  -  обыденно ответил он.
   - Где?
   - Когда Лысая сопка справа, а болото Гытгыткокай слева, то к вечеру увидишь долину Баранби....
  Оказалось, что Николай когда-то учился на геолога.  Будучи ещё студентом, в 1972-м году он попал на Чукотку в геологоразведку.  В его обязанность входило таскать армейскую рацию.  Ровно в  18-00 по местному времени надо было связываться с основным лагерем: «Я - Днепр один, восемь, полста шесть. Всё нормально, надоев — ноль литров...». Надои — это количество  найденного золота. Всё было легко и просто.  Били неглубокие шурфы, а между делом, в большой банке из-под сухого молока заваривали чифирь.  Единственное, что затрудняло жизнь, так это комары и гнус.
   И вот однажды, когда  Николай  включил рацию,  она не работала... Он щёлкал тумлерочками, дёргал проводочки, но всё было напрасным. В радиоделе Николай  тогда мало, что понимал.  Ему оставалось только откручивать и прикручивать всё, что откручивалось, и щёлкать тем, что щёлкало. Вспомните, как вы чините телевизор? Вот и он так же… Через пятнадцать минут рация заработала.  Коля ворвался в эфир: «Я Днепр….», и знаете, что ему ответили?  Оказалось, что их не было двое суток, и группа  поиска уже собирается в дорогу.  После того, как часы сверили по Москве, оказалось, что все они отставали ровно на 15 минут. Чуть позже заметили ещё одну странность - исчез комар. Он, конечно, был, но, скорее, материковый, а не волосатый -  чукотский. 
   - Надои, - добавил Кретинин, - Их надо было искать там, где рогатый Келе души своих рабов прячет…
Я ничего не понял, но  задавать глупые вопросы не хотелось. 
Вернувшись из экспедиции, Николай открыл в себе талант художника. Словно испугавшись жизни нищего гения, он бросил геологический институт, заочно окончил школу радистов и с тех пор, если и рисовал, то только на старых морских картах.
Именно от Николая Кретинана я впервые услышал то,  что Чукотка, оказывается - это другая планета..

   И вы поверили рассказу Николая? Я тоже не поверил…  Вернее, сначала не поверил. Но прошло несколько лет, и, когда я увидел справа от себя Лысую сопку, а слева – болото Гытгыткокай, то я понял, что к концу дня вся наша группа из пяти грязных и уставших человек будет ночевать в долине Баранби.  Комара не было! Вернее, он был, но какой-то материковый… Я нашёл  старые шурфы и ржавую банку из-под сухого молока. 
   Ещё через два дня я пил ледяную воду реки Намномкыкай . Вечером,  царице этих мест, Марине  Натутэ,  не забывая о слове французском, я нашёптывал  сказки  о звёздах южного полушария. В благодарность за это, она  привела меня к вековой наледи, где, по её словам, Келе -  страшный чёрт,  прятал души загубленных  им людей…
   Ещё через два дня старший нашего отрядика  и я  взорвали  эту  наледь, прилипшую к северному склону сопки.  Расковыряв окаменелое дерьмо мамонтов, мы  увидел то, зачем сюда пришли – самородковое гнездо.  Вечером я кричал в эфир: «Астра тридцать полста шесть….  Всё в порядке! Надои шестнадцать литров! Высылайте вертушку….»
 

 

*

Изменено 27 октября, 2016 пользователем гудым

[гудым]

Вот так… Но это ещё не всё!

 

.

Изменено 27 октября, 2016 пользователем гудым

[Gunescape]

Класс!!!

[sergant]

Спасибо, понравилось. Вот эта крайняя глава посильнее остального будет, на мой взгляд.

[Виталий Баченин]

Надеюсь, что эта крайняя глава не долго будет оставаться крайней. ЗдОрово!