А интересная книга у Гусева... Особенно в плане описания действия или бездействия руководителей командования в отношении закрытия перевалов.
Например, Гусев пишет (вспомним, что он опирался на книгу маршала Гречко "Оборона Кавказа"):
"Прибывший на Кавказ представитель Государственного Комитета Обороны категорически противился предложению перебросить на перевалы не только всю 9-го горнострелковую дивизию, но даже отдельные ее части. 121-й горнострелковый полк, например, был направлен на Клухорский перевал без его ведома. "
Теперь смотрим другой материал, кого же профессор Гусев не называет по фамилии, (но вот совпадают ли его данные по времени и кто предшествовал прибывшему представителю Ставки?):
"Понятным в этой ситуации было стремление руководства страны на месте разобраться в обстановке и повлиять на нее. Делегирование на сложные участки фронта ведущих военных и партийно-государственных деятелей было в годы войны обычной практикой. Содержание их работы диктовалось требованиями конкретной обстановки, в силу чего институт московских представителей имел весьма неопределенные организационные и правовые формы. Прежде всего это относилось к представителям на фронтах из среды наиболее доверенных Сталину партийно-государственных функционеров. Полномочия московских делегатов облекались в различную форму (член Военного совета фронта, представитель или уполномоченный Ставки, ГКО и т.д.). Конкретное наполнение содержанием таких должностей нередко зависело от энергичности и амбициозности их носителей, степени приближенности к Сталину и его доверия к ним, а обязанности и мера ответственности уточнялись в течение командировки. В любом случае устанавливалась важная конфиденциальная вертикаль: Верховный Главнокомандующий - его представители на фронте.
В период летних катастроф 1942 г. московские эмиссары вновь были направлены на важнейшие участки фронта. 28 июля в состав Военного совета Северо-Кавказского фронта был введен Л.М.Каганович, а в середине августа на сталинградское направление выехал Г.М.Маленков. 21 августа на Кавказ прибыл Л.П.Берия. Последние двое имели мандаты представителей Государственного Комитета Оборони Для Берии это была первая фронтовая командировка. Выбор именно его кандидатуры Сталиным не был случаен: Берия обладал большим опытом руководства партийно-государственным и полицейским аппаратами Закавказья; кроме того, на Кавказе имелось немало работы, входившей в его профессиональные обязанности, борьба с антисоветскими выступлениями в северокавказских республиках. По известным причинам имя Берии долгое время являлось фигурой умолчания в исторической литературе, что, несомненно, обедняет картину Великой Отечественной войны и тех исторических эпизодах, в которых он принимал деятельное участие. Мало что было известно и об участии Берии в обороне Кавказа в августе-сентябре 1942 г. железный занавес окончательно опустился на эту проблему. Лишь в монографии маршала А.А.Гречко (1967 г.) ей уделено несколько строк." http://armflot.ru/index.php/tajny/161-narkom-lavrentij-beriya-v-oborone-kavkaza-v-1942-godu?showall=1
Интересно? Интересно. Тем более, что предложением дальше Гусев описывает НАЧАЛО августа, а не его середину:
"А между тем наступал август, и уже в первых числах 49-й горнопехотный корпус генерала Конрада из района Невинномысской и Черкесска начал двигаться к перевалам. ".
В конце июля на Северный Кавказ выезжает Каганович, Маленков в Сталинград, а Берия прибыл 21 августа в Закавказье. Похоже, профессор подзабыл хронологию, или?
Похоже, или.
Речь идёт о 27 августа!!!!!
Третий источник:
"Противник уже занял Клухорскпй перевал и потеснил 815-й полк к слиянию рек Гвандра и Клухор. Рядом с этим местом в сванском селении Генцвиш находился и штаб дивизии. Пройдя за сутки 70 километров и обогнав в пути 121-й полк, альпинисты прибыли сюда 27 августа. Штаб уже был полуокружен прорвавшимися в тыл наших частей немецкими автоматчиками, артиллерия и минометы врага обстреливали берег реки у поселка, где располагались наши батареи. Альпинисты едва успели доложить о cвоем назначении и о том, что на подходе 121-й горнострелковый полк, как были включены в круговую оборону, в которой участвовали н сами штабисты. Рядом рвались снаряды, в лесу слышались выстрелы – противник вел огонь по расположению штаба со скал и деревьев. Через два часа, подошли подразделения полка и с ходу вступили в бой под непосредственным руководством генерал-майора Леселидзе и майора Аршавы. Подразделения углубились в лес, альпинисты оставались в обороне штаба. Бой разгорался. Появились убитые и раненые, ковыляли пленные. Лишь к ночи бой начал стихать. Значительная часть прорвавшихся автоматчиков была уничтожена или захвачена в плен. 121-й полк, слившись с порядками 815-го полка, остановил противника чуть выше слияния рек Гвандра и Клухор.
На следующий день прибывшие альпинисты во время беседы с командованием предложили направить в тыл противника отряд, который, пройдя из ущелья Гвандры через хребет Клыч, нападет на немецкий штаб, располагавшийся, по всей видимости, неподалеку от “Южной приюта”, места ночевки альпинистов, рядом с водопадом. Предложение было принято, и 30 августа альпинисты двумя отрядами в 25 и 50 человек приступили к выполнению плана. Александр Михайлович во главе отряда в 50 человек должен был пробиться через перевал Клыч, а отряд под командованием Гусака обязан был подняться на край гребня и прикрыть левый фланг, где предполагалось наличие групп корректировщиков противника. Эти действия по захвату вражеского штаба были согласованы также с действиями 121-го горнострелкового полка..." http://www.e-reading.club/chapter.php/14910/21/Gneushev%2C_Poput%27ko_-_TAIiNA_MARUHSKOGO_LEDNIKA.html
То есть, похоже, Гусев не называет всё-таки Лаврентия Павловича!
Что же Берия успел сделать до 17 сентября, когда вернулся в Москву?
"В поездке на Кавказ наркома сопровождал ряд высокопоставленных работников НКВД и НКО: его первый заместитель, начальник ГУГБ НКВД В.Н.Меркулов, еще один заместитель И.А.Серов, генерал-майор внутренних войск И.А.Петров, большая группа старших командиров НКВД и группа офицеров Генштаба во главе с начальником Оперуправления Генштаба генерал-лейтенантом П.И.Бодиным. Еще один ближайший помощник Берии Б.З.Кобулов вылетел на Кавказ раньше и уже 16 августа докладывал в Москву о проводимых оборонительных мероприятиях. 6 августа командующим вновь образованной Северной группы Закфронта был назначен замнаркома внутренних дел по войскам, затем командующий 39 армией Калининского фронта.
Берия посещал штабы и войска. Он занимался проблемами Северной группы, сделав поздно вечером 9 сентября совместный с командованием фронта доклад об этом Сталину. В дальнейшем его работа была уже не столь интенсивна. Обнаружено только два документа, датированных 13 сентября, в разработке которых он принимал участие. В Москву Л.П.Берия вернулся не позже 17 сентября, когда он побывал на приеме у Сталина. В деятельности Берии на Кавказе можно выделить два аспекта: работа как наркома внутренних дел и работа как представителя высшего правительственного органа страны - Государственного Комиссара Обороны. Первый аспект был связан с организацией охраны тыла и главных коммуникаций, ведущих в Закавказье, борьбой с дезертирством, бандитизмом и националистическим повстанческим движением в тылу войск на территории северокавказских республик. Около 960 бандгрупп было обнаружено и уничтожено, задержали 17648 бандитов, 7488 ликвидировали. В период обороны Кавказа только в районах крупных городов Грозного, Владикавказа, Махачкалы, Дербента - было задержано 1000 нарушителей прифронтового режима и 9406 чел., бежавших с Оборонных работ."
Источник: http://armflot.ru/index.php/tajny/161-narkom-lavrentij-beriya-v-oborone-kavkaza-v-1942-godu?showall=1
Что же генералам не нравилось в методах управления Кобулова-Берии, да так, что они и после Войны выступали против него?
"Берия и генералы РККА
Верховный полностью доверял своему представителю и в вопросе о командующем фронтом. 31 августа Ставка приняла назревшее решение об объединении Северкавказского и Закавказского фронтов. Как и маршалу Буденному, многим смещенным командирам давались эмоциональные, категорически отрицательные характеристики. Их тон иллюстрирует атмосферу, в которой нарком вел работу на местах. Так, о генерале Марцинкевиче в донесении Ставке говорилось, что "командир он весьма ограниченный, безынициативный... безусловно случайно оказавшийся командармом", что он выглядел рассеянным, "а при докладе явно врал". Генерал Субботин, под чьим руководством в начале августа строилась оборона на Тереке, охарактеризован как плохой организатор, рассеянный, имеющий слабую память. Сын наркома Берия, присутствовавший при докладе его отцу обстановки маршалом Буденным, вспоминает, что Л.Берия вскоре "понял, что больше говорить не о чем", и "прервал разговор", взяв бразды управления войсками Северо-Кавказского фронта в свои руки. И.В.Тюленев сохранил в памяти неприятные впечатления о площадной брани в свой адрес, угрозах "сломать хребет" в ответ на просьбу передать в свое распоряжение часть внутренних войск. По данным А.В.Антонова-Овсеенко, командующего 46-й армией В.Ф.Сергацкова Берия и вовсе избил. Вполне обособленно от командования фронтом руководил Северной группой войск креатура Берии генерал-лейтенант И.И.Масленников. В документах зафиксированы многочисленные факты сознательного игнорирования им командования фронта, неинформирования его о принимаемых решениях и ходе проводимых мероприятий. По этой причине отношения его с командующим фронтом, как и в целом штабов Северной группы и Закфронта, особенно в период Моздокской оборонительной операции, были напряженными и нередко конфликтными. В специальном послании генералу Масленникову 24 сентября, уже после отъезда Берии в Москву, И.В.Тюленев указывал: "Как командование, так и штаб группы в силу каких-то причин считают совсем необязательным для себя докладывать Военному совету, штабу фронта о своих намерениях. Больше того, производя важнейшие перегруппировки войск, штаб группы, ссылаясь на прямые указания командующего группой, отказывается доносить в штаб фронта о передвижении и задачах дивизий...". Однако замечания командующего фронтом мало влияли на ситуацию. Генерал Масленников предпочитал напрямую сноситься с Москвой, минуя штаб фронта. При этом, в документах, направлявшихся в несколько адресов, например, Сталину, Берии, Тюленеву, имя последнего иногда просто вычеркивалось. Фронту приходилось требовать необходимую информацию непосредственно у армейских штабов, напрасно перегружая их работой. Советские военачальники-участники битвы за Кавказ, высказавшиеся по этому поводу (И.В.Тюленев, А.А.Гречко, С. М.Штеменко), Отмечали атмосферу нервозности, страха, воцарившуюся с приездом некого посланника, а также указывали на дезорганизацию руководства, непрерывную перетасовку кадров, надстраивание над армейскими штабами ненужных структур НКВД. Однако нужно иметь ввиду, что эти оценки, относящиеся к 60-м гг., не столько отражали "(объективную действительность, сколько закрепляли результаты борьбы между сталинскими соратниками после смерти вождя, правила которой предписывали победу одних из них (в данном случае Хрущева) закреплять безусловным заклеймением побежденных. Точно также не стоит слишком серьезно относиться к прижизненным панегирикам Берии генерала Масленникова (1952 г.), который взвалил на плечи своего шефа все бремя славы за "коренной перелом" в обороне Кавказа, и изменение "всей обстановки, несмотря на чрезвычайно трудное положение на кавказских фронтах к августу 1942 г." С одной стороны, практика показала малоэффективность новых руководящих институтов, дублировавших армейские штабы. Особенно усложнилось руководство обороной перевалов. Создание Опергруппы и дополнительный контроль Б.З.Кобулова мало оживили работу, но удлинили цепочку прохождения документов. Провозглашенные полковником Романовым "тесная связь и полное взаимодействие" во многом остались на бумаге. Сам штаб Опергруппы, находившийся совместно со штабом фронта в Тбилиси, не имел постоянной связи с войсками и плохо владел обстановкой. Генерал Петров не проявлял большой инициативы в руководстве обороной, так что штабу 46-й армии приходилось уговаривать его выехать в части, чтобы "дать первый толчок". Вред слаженности и оперативности руководства войсками нанесло келейное согласование важных решений между Берией и его ставленниками в обход командования фронтом. В отдельных случаях они угрожали весьма серьезными последствиями. Например, в середине сентября, пользуясь поддержкой Берии, генерал Масленников самостоятельно приступил к реализации непродуманного плана контрнаступления войск Северной группы силами малочисленной 37-й армии, необстрелянной 44-й и только начинавшей формирование 58-й армий. Замысел контрнаступления основывался на ошибочном представлении о предельной измотанности сил врага". В последний момент операция была отменена Москвой. С другой стороны, ко времени отъезда Берии в Москву обстановка на всех оперативных направлениях Закавказского фронта несколько разрядилась, оборона советских войск приобрела устойчивые черты, хотя тяжелые бои на перевалах, под Моздоком и Новороссийском велись до конца сентября - начала октября, когда немецко-фашистские войска окончательно выдохлись и взяли оперативную паузу. Здесь следует отметить большую работу представителя ГКО по сплочению фронтового тыла и мобилизации ресурсов Закавказья на отпор врагу, быстрое прохождение вопросов Закфронта через Ставку.
Источник: http://armflot.ru/index.php/tajny/161-narkom-lavrentij-beriya-v-oborone-kavkaza-v-1942-godu?showall=1
Получается, что правы оказываются в своих мемуарах и те и другие. И те и другие много чего наделали. Но Кавказ удержали!