В ожидании прилива

[Author]

В ОЖИДАНИИ ПРИЛИВА Борьба за живучесть - вот, что более всего необходимо нашим морякам. И нашим кораблям, кстати, тоже. Ибо, то, что ходило по морям тогда, когда твои бабушка и дедушка даже не догадывались кто у них родится - сын или дочка, живучим быть уже не может. Оно может только бороться. За живучесть. И тебе - славному внуку не менее славных предков, брошенному волею судьбы на насквозь проржавевшее, но все еще героическое корыто - предстоит эту самую борьбу осуществлять. Потому как если не бороться - утонет оно мгновенно. И ты вместе с ним. Прямо у пирса. Так и не поняв за каким, собственно, чертом тебе все это было надо. Вот именно поэтому курс борьбы за живучесть входит в обязательную подготовку. Спроси на Флоте любого “А ты знаешь, что такое борьба за живучесть?”, он тут же хмыкнет и ответит “Знаю”. Знает, собака. Еще бы ему не знать, если только ею, любимой и живет. Семь дней в неделю, с утра до вечера. А в глазах его будет этакое превосходство. Светиться. Я-то знаю, а ты? А ты не знаешь. Иначе бы не спрашивал. За живучесть мы боремся на специальном корабле. Работа у него, у корабля, такая - тонуть ежедневно. А дабы он совсем не утонул - внутри у него сидят люди. Мелкими партиями. Запускают их вовнутрь, дверь задраивают и... подают воду. Давай, родимый, борись. За живучесть. И родимый борется, захлебываясь. А кому ж охота совсем утонуть? Мы, пограничники то есть, за живучесть боремся на флотской базе. Нет у нас такого вечнотонущего корабля. Вернее все наши корабли вечнотонущие, но это не то. Не то это. А поэтому, весь наш героический экипаж, исключая конечно вахту, прямо с утра погрузился на катер и отправился на флотскую базу. Бороться за их живучесть. Тренироваться. Саму тренировку я предлагаю опустить. Тем более, что к рассказу она имеет всего лишь косвенное отношение. Гораздо интереснее то, что произошло после. А после произошло вот что: Как вам наверняка известно из школьного курса, в океане существуют приливы. А еще существуют отливы. И если на Черном море эти природные явления составляют всего лишь несколько сантиметров, то в наших условиях очень Тихого океана единицами измерения служат метры. Десятки метров. И катер наш, в ожидании пассажиров приткнувшийся рядом с вечнотонущим кораблем, даже не подозревал какую подлянку готовят ему небесные тела. Тем более, что экипаж катера отправился вместе с нами... развлекаться. Хотя... лично я думаю, что даже останься они на борту - все равно ни черта бы не смогли сделать. Итак: Когда мы - намокшие и веселые - выбрались на свежий воздух, катер нас несказанно удивил. Тем, что вместо того чтоб мирно покачиваться на ровном киле, весьма и весьма накренился на левый борт. Так накренился, что, имея тому желание, можно было даже пересчитать заклепки на днище. Отлив, как говорится, подкрался незаметно. И сделал свое черное дело. Никому точно не известно имя воина-строителя, так точно опустившего в воду бетонную плиту, что захваченный врасплох катер полностью на ней и поместился. И лег на борт недвижный как выбросившийся кит. - А-а-а! - сказал командир катера, вздымая к небу поросшие рыжими волосами кулаки. - Так, ваш-шу мать! И растак! Куда ж вы смотрели?! И непонятно было имеет он в виду галдящих вокруг бакланов или всех известных ему богов. А поскольку ни те, ни другие отвечать как-то не собирались, он прямо через борт сиганул на покосившуюся палубу своего катера и так ловко врубил машину на задний ход, что только брызги из-под винтов. Радугой. - Р-р-р-р! - рычал он, судорожными пальцами дергая штурвал. Честное слово, если бы можно было, он бы самолично уперся ногами в плиту, руками в борт “Ы-ы-ть!”. И спихнул бы катер на свободную воду. К сожалению, это было невозможно. И командир, пропуская сквозь себя отчаянную дрожь кряхтящего корпуса, хрипло материл Тихий и могучий океан, флотскую базу, где с ним приключилась такая оказия и безымянного матроса-строителя, называя его почему-то чуркой. - Что не сможет один - смогут семьдесят, - гордо сказал командиру катера старший лейтенант Зорин, именуемый среди матросов Зарином и назначенный старшим. - А потому подавай концы. - И-и-Раз! И-и-Раз! - командовал он, решительно взмахивая рукой, а семьдесят матросов весело дергали новенький канат, другим концом наброшенный на кормовой кнехт катера. - И-и-Раз! И-и-Раз! Через полчаса стало ясно, что семьдесят моряков никогда в своей жизни не снимут с мели застрявший катер. На всякий случай подергали еще: “И-и-Раз! И-и-Раз”. Чтоб окончательно... убедиться. Еще через полчаса стало ясно, что снять катер с мели сможет только прилив, который придет с темнотой. Неизвестно сколько именно ночных горшков вылило командование на седую голову командира катера сразу, сколько приберегло, дабы вылить попозже, но из радиорубки он выполз мокрый. И долго вытирал пот измятым носовым платком. - Ну, - поинтересовался Зарин, гордый тем, что беда случилась не с ним. - Что сказали? Командир катера был всего лишь мичманом. И сказать товарищу старшему лейтенанту то, что хотелось, ему не позволяла субординация. Поэтому он проглотил уже готовые сорваться с языка выражения и сказал: - За вами второй катер придет. - А когда? - поинтересовался Зарин. Сегодня планировался выход на границу, и в планы товарища старшего лейтенанта как-то не укладывалось застрять здесь, прямо на пирсе. - Когда придет, тогда и придет, - ответил мичман и повернулся к Зарину спиной, закончив таким образом разговор. В дивизии три катера. А три катера - это очень мало. В масштабах дивизии. Просохший личный состав, напоминающий в своих черных шинелях ворон, уселся прямо на пирсе, болтая над водой ногами. Семьдесят моряков и пара офицеров за компанию предались ничегонеделанью в ожидании спасения. И спасение не заставило себя долго ждать, что, в условиях развитого социализма, выглядит довольно странно, а на самом краю света - тем более. Второй катер действовал осторожно, а вот оно - напоминание - лежит. Даже плита просохла. Он, как купальщик, пробовал “ногой” воду и тыкался носом в пирс. - Спасены! - вырвалось у кого-то. - Хватай мешки, перрон отходит! И-и-эх! - первый, не дожидаясь, когда катер пришвартуется, прыгнул, преодолев полутораметровую полоску грязной воды. - Куда?! Куда?! - замахал на него командир второго катера. - Куда ты прешься?! - От-ставить! - скомандовал Зарин. - Прыгать будем только по команде. Старый пожарный рукав, выброшенный за борт чьей-то безжалостной рукой, медленно дрейфовал, охватывая второй катер с кормы, держась у поверхности. - Гля, - тыкали пальцами в его направлении наши моряки. - С катера под шумок шланги выбросили. Гы-гы! - Удерживай, - скомандовал командир второго катера. И повернув голову в сторону Зарина, добавил: - Прыгайте! Резкий звон, переходящий в визг возвестил окружающим, что подлый шланг тоже сделал свое черное дело. Что все! На! Мо! Та! Ли! На! Винты! - Вот! Твою!... И твою!... И ту... тоже... - поблагодарил командир второго катера окружающий пейзаж. Визг, словно вняв его молитве, резко оборвался. Перепуганный моторист заглушил машину и выполз на палубу тряся головой и выковыривая из ушей. Лампочки. Ничем не удерживаемый катер медленно выносило на середину бухты. И разворачивало против часовой стрелки. - Ну-у, - развели руками наши моряки. - Похоже, сидеть нам еще долго. И снова заболтали ногами над водой. - Будем ждать третий катер, - сообщил Зарин командиру первого катера. - С водолазами. Командир первого катера кивнул и шепотом выматерился. Командир второго катера матерился в полный голос. Его хрипловато-звонкий голос разносился над бухтой, сообщая всем и каждому, что именно он думает о своей нелегкой жизни. Развернувшаяся перед ними картина заинтересовала и Флот. С кораблей тыкали пальцами, подвали издевательские советы, и вообще с пользой проводили время. - Глянь, - кричали они, надрывая глотки, - они думают в химпрезервативе за борт лезть! Вот идиоты! Идиоты или нет, а командиру второго катера хотелось завыть волком, зареветь белугой, а потом прыгнуть за борт и перегрызть подлый шланг собственными вставными зубами. Вместо этого он зыркнул командирским взглядом по палубе и тут же обнаружил героя. А героя среди наших моряков найти очень просто. Потому что он всегда под рукой. А потому что на кораблях служат одни герои. Нет на наших кораблях других. Нет. - Лысьев! - палец командира указал в грудь моториста. - Одевай КЗИ. Мы тебя за борт спустим. Распутаешь там... И Лысьев проклял ту минуту, когда вынул из ушей лампочки. - А-а-а... А почему Лысьев, товарищ мичман? - неуверенно заблеял герой. Ой как не хотелось ему лезть в холодную воду. Пусть даже и в абсолютно герметичном КЗИ, пусть даже и привязанному. Не хотелось и все тут. Да и для того, чтоб до винтов дотянуться, хочешь, не хочешь, а погружаться надо. Иначе не достать. А попробуй в КЗИ погрузись. Утонешь к чертовой матери. Не хотел Лысьев становиться героем. Никак не хотел. - Бегом! - рявкнул на него командир катера, уже винивший беднягу Лысьева в своей неудавшейся жизни. - Бегом, бегом, - ворчал Лысьев, влезая в широченные химштаны. - Чуть что - сразу Лысьев. Остальные герои-моряки, довольные тем, что это не им определил командир болтаться за бортом, мгновенно надели на беднягу Лысьева “сбрую” и спихнули его за борт. - А-а-а! - сказал Лысьев, по пояс погрузившийся в воду, температура которой, даже в самые жаркие дни не поднимается выше семи градусов. - Товарищ мичман, я же здесь без наследства останусь! - Не ссы, товарищи помогут, - цинично заметил командир катера. - Чего ты там повис?! Распутывай. Лысьев попытался. Но у него ничего не вышло. - Не получается, товарищ мичман! - крикнул он через борт. - Распутывай! - кричал ему в ответ товарищ мичман. - Не получается!... - Распутывай!... Некоторое время они так перекрикивались. Потом Лысьев замерз, а командир понял, что в выборе героя несколько ошибся. - Вылезай, - скомандовал он. И товарищи выдернули из-за борта дрожащего Лысьева. Дрожащий Лысьев простучал зубами о своем отношении к воинскому долгу и побежал греться. Первый катер ждал прилива, второй медленно дрейфовал, наши моряки болтали ногами. Время тянулось резиновой лентой. Солнце, склоняясь к горизонту, перестало греть. А катера все не было. Уже успел охрипнуть командир второго катера, согреться и снова вставить в уши лампочки бедняга Лысьев, научиться спать стоя экипаж первого катера, вконец истомиться Зарин и вконец оголодать наши моряки... Третий катер пришел уже в сумерках. С него, прямо на ходу, попрыгали водолазы и ровно за десять минут освободили винты от шлангов. Тем дело и кончилось. И только первый катер пролежал на плите до прилива.

[Gunescape]

Молодец, Константин!!!Просто здорово

[ОВГ-1]

Что такое невезёт, и как с этим бороться.

[Иванов Анатолий]

Мне очень понравилось.И особенно стилистика рассказа и речевые обороты -))))))Браво!!!

[Сансаныч]

Спасибо! Здорово написал, я как сам там побывал!