Dag

Всех - с Днём Пограничника!!!

Случай на таможне По мотивам одноимённой песни на стихи Алексея Матвеева Кое-что, как иллюстрация к известной поговорке о семье. В общем – сказ про урода. Засередина 80-х прошлого века, где-то на Советско-афганской границе, таможня. Позади – поджидающая везде, в разном обличье смерть, за спиной... да всё осталось по ту сторону, теперь – ДОМОЙ!!! Однако не от радости встречи с Родиной порой плачут «дембеля»: тут, приятель, вой – не вой, если «дурь» или патроны у тебя в «дипломате», то не скоро увидишь дом родной. А ещё, практически в каждом втором, не считая каждого первого, (даже выбранного наугад) – фотоплёнки на долгую и дорогую память, что были тайно отсняты «за речкой», а у самых проворных – альбом. Тут тоже, хоть и не так сурово, но и веселья так же не наблюдается нигде ни разу: конфискуют, если не догадался сховать получше. В лучшем случае. Ну и везут по мелочи: в подкладке шинели – обалденных расцветок платки сестрёнке, маме и – честно дождавшейся девушке; на руках – по «Ориенту» себе и батяне; скудным числом «чеки» - в каблуках сапог... Да мало ли чего, для кого и где ещё? Тщательно потрошат на таможне «дембелей». Знают те прекрасно, что можно, а чего нельзя, но рискуют некоторые, от крайне большого ума или по какой другой причине. Они, как общеизвестно – «безответные» да и везут – не контейнерами, что с них брать, если «кто-то, где-то там, у нас порой...» это самое – и служебное соответственно пользует? Ладно, кто не без греха? Кидайтесь тогда такие булыганами смело. Жизнь – неоднозначна и сложна порой, при одновременной вроде бы простоте. Шеф контроля окинул взглядом «поляну» недрёманным зраком, всё как обычно - идёт деловая суета, сноровисто шмонают солдатиков. Вдруг профессионально отложилась бинокулярно на сетчатку некая несусветная, невозможная аномальность! Повернулся анфас – и верно, не померещилось: какой-то сержант с че-мо-да-ном! Нет, не так – с ЧЕМОДАНИЩЕМ!!! У таможенника форменным образом отвисла нижняя челюсть. Мегасаквояж был, прямо скажем, «мечта оккупанта» дочелночной эпохи. Хорош, ничего не скажешь! Майор поманил пальцем чуть ли не с радушно распахнутыми объятиями, приговаривая с кривой усмешкой прям по-джигарханянски: - Иди сюда, дорогой, без очереди. Небось, нет в Афгане дукана, где бы ты хоть разок ни побывал? Повернулся к коллегам: - Совсем обнаглели! Видно сразу и безошибочно, что страх – напрочь потер.. Запнулся, на полуслове. О взгляд того сержанта. Спокойный такой, с непривычным выражением. Не смотрят так обычно «срочники», эдак без невольной чинопочетаемости, въевшейся второй кожей за срочную службу. И вроде – без отмороженности. Непонятный какой-то взгляд – не бегает, не опускает сержант его долу... Отмахнулся внутренне, явно всё застил «верещагину» чемодан. - Ну давай, голуба, открывай, не томи! – говорит «несуну», с заранешней гадливой брезгливостью в голосе. Обернулся к сгрудившимся, за ради бесплатного спектакля, подчинённым из свободной смены: - Видали? И додумался же, ёж твою медь! Нет, всякого уже навидался, но вот «дембельский чумадан» не доводилось ещё! Страх как любопытно, что же он в нём решил провезти? Как о постороннем говорил уже, отстранённо. Будто о столбе или чурке с глазами. Ну да – чемодан тянул на нешуточный срок. За спиной слегка профессионально напряглись: эти, которые «оттуда» - всякие бывают. Видели и испытали такое за год-полтора, что иному и за всю жизнь не доведётся испробовать. Нервы от того ни к чёрту, того и гляди – заискрят, звенят натянуто, на разрыв. «А может он наркоша или вообще - контуженный? - прошелестел шепоток. - Вон, все признаки налицо – надо же было додуматься до сякого, правильно Старший сказал...» Притихло всё вокруг, замерло: и шмонающие, и их подопечные. Немая сцена. Да и интересно же, что там провозить взялся, чемоданно-то. Сержант удивил. Не завращал бешено глазами, не принялся рвать на себе ничего, не возопил, с надрывом: «Нате, жрите!!!»... Молча открывает чемодан и – прирос к полу таможенник: на свет божий неловко вылез овчар, с перебитой передней правой лапой. В мёртвой тишине прозвучало чеканное: - Не все мы наркоманы и воры! Не все из нас позабыли про совесть и честь! Кто-то из подчинённых главтаможенника опомнился первым: - А ветдокументы в поряд.. - Вот! – непочтительно перебил старшего прапорщика сержант, протягивая кожаную папку, которую не зазорно было бы держать в руках и маршалу. – Здесь все документы и разрешение. Следует на досрочный дембель, комиссованный по ранению. - А чего в чемодане, да ещё и закрытом?! – нашёлся к чему придраться дотошный старший прапорщик. - Покалеченное рекомендовали держать в тепле. Да и трудно ему на трёх лапах скакать. В левой глазнице – осколки, от света начинает слезиться, и ему ещё больнее становится. Повязку – стаскивает здоровой лапой, не нравится она ему. Ну вот поэтому и..., - развёл руками сержант. Посмотрел, улыбнулся, видимо вспомнив, что бить/добивать без пощады надо только врагов и когда они первыми начали, разрядил обстановку: - Очень нравится мне о семье поговорка... Недоумение у подавляющего большинства на лице. Пояснил: - Про то, что в любой семье – не без исключений! Заминка, а потом - грохнуло дружно, грохнуло – хорошо, аж окна задрожали!!! Анчар недоумённо смотрел на хохочущих людей и с обожанием поглядывал на Хозяина, стараясь не наступать на неудачно сросшуюся лапу. Теперь настал черед майора безмерно удивить окружающих: встал по стойке «Смирно!» и откозырял! Протянул руку: - Извини... За слова мои и за всё остальное... Ошибка вышла. Сержант пожал протянутую руку: - Бывает, товарищ майор. Я понимаю – служба. И... закрутилось дальше, будто кто-то невидимый кнопку «пауза» отжал. Таможня – дала добро... А к сержанту, чуть погодя, подошёл капитан медицинской службы: - Сам откуда, не с Москвы? - Нет, из Подмосковья. - Это очень хорошо. На-ка вот, - протянул листок бумаги, с рядом цифр,- позвонишь, скажешь - от Скрипача, расскажешь, что и как. Возможно смогут помочь. Бери-бери... У сержанта был вид, когда пообещали чудо и с трудом верится в него, и страшно обнадёживаться. - Дорого наверно встанет операция? – спросил нерешительно, вертя листок в руках. - А ты что, совсем пустой едешь? – удивился капитан. - Да можно сказать и так, практически всё, что было – на оформление ушло, чтоб побыстрей и точно положительный ответ был... - Не переживай и не волнуйся – там свой интерес будет. - Спасибо, товарищ капитан! Вот, возьмите, в качестве отдарка что ли, - протянул сержант всамделишный «паркер». - Тебе он нужнее будет, - усмехнулся медик.- Ну, бывай! Удачи тебе и твоему другу! - И вам – счастливо вернуться! – не остался в долгу сержант. Капитан опять улыбнулся, протянул руку, пожал и растворился в мельтешении вокруг. (Светило хирургической ветеринарии исправит косяки вынужденной кустарщины, излечив тем самым Анчара от хромоты. И достанет микроскопические осколки из глаза, сохранив зрение. Как известно, любое доброе дело – наказуемо: отныне у этой женщина стало два дня 8-го Марта. Каждый год, рассвет 28-го Мая встречал у неё под окнами море цветов. И дворник, о чудо, не возмущался. С ним поговорил кто-то, о регулярном «заносе в оркестр». Узнав причину, старик долго моргал, будто песок внезапно в глаза попал и попробовал отказаться от денег. Его убедили, что это – такая прибавка к пенсии, всё по-честнону. И вообще, какие проблемы есть/будут, вот номер, звони, уважаемый, не стесняйся... Но это – уже другая история. А пока – никакая боль не сравнится с неземным счастьем – быть рядом с тем, за кого снова, без сомнений, с радостью бросился бы опять на ствол или клинок.) Нет людей абсолютно плохих или хороших: в каждом и добра, и дерьма – в ту или иную плепорцию. Главное – что у кого побеждает, уверенней и чаще. И ещё – достанет ли мужества признать публично свою неправоту и поспешность в суждениях, что незаслуженно едва не обидел Человека. Где-то так. Да, если вдруг что: урод – это тот, кто не как все... точнее, не как в массе своей. Ну и уроды, очевидно – разные бывают. Например – наоборот.

Не за что. Я.

Благодарю за отзыв! С уважением.

Штрих, из пограничного жития Необходимо пояснить предварительно, что лето в Закавказье, по вошедшей притчей прямо и глубоко во языцы непрохладности, имеет себе равных немного где. Особенно, когда вода на заставе - привозная. И вот пришла кое-кому из «срочников» светлая мысль - делать квас, благо сухарей в избытке, так как хлеб на той заставе был свой. Сказано-сделано. Не дурняком, а правильно обставившись само собой, сначала спрос на одобрям-с у НЗ испросив. «Таможня дала добро», предварительно сняв пробу из наугад выбранных трёхлитровых баллонов из-под компота, скудно-нечасто и крайне нерегулярно завозимого на заставу невидимым простому глазу плохишам автолавкой, помимо банок печенья «Мечта» и ящиков местного варенья «Алычовое». И процесс - пошёл. Народ заставской не знал куда деваться от внезапно свалившегося словно с прокалённого закавказского неба, (точнее - льющегося из банок из-под компота) чуть ли буквально не нектара богов. Замечательные утоляющие жажду свойства и, в качестве бесплатного бонуса - прекрасные, тонизирующие последствия. Но не долгим было счастье: заехал как-то НШ (начштаба) на ту заставу, из самого, понимаете ли, Отряда. С предвкушительной улыбой принялся шарить по огнетушителям, проверяя пожароостойчивость заставы. И чем дольше проверял, тем озадаченней становилась у него мина-лица: «НЕТУ БРАЖКИ! НЕ-Е-ЕТУ!!!» - ОТ ТАКИМИ БУКВАМИ проступало у него на челе всё чётчей, определённей и ясней некуда! Даже явственно вспотел от внезапной неправильности устойчивого вроде бы, (до заезда на ту плохишную заставу), бытия. Ему предупредительно поднесли запотевший, невысокий, широкий, люминеевый бокал, с ручкой. Глотнул подполковник и - чуть не поперхнулся, меняясь в лице с предударной апеплексикрасноты в простолбнячную бледность! Предупреждая естественный вопрос, пояснили, что – таки квас, тащ подполковник. НШ, передумав бледнеть, оживился и собрался пылко похвалить за смекалку и всё такое: объявить, с занесением куда следует, личное совсем уж приготовился было... Однако Насмешница-судьба, в образе начпотыла, повернулась к заставским - отнюдь не передом: майор громко прошептал подполковнику, что вообще-то - слабоАлкагальное!!! И... отныне пили на той заставе квас - тайно, хотя и не всегда - под непроницаемыми со стороны тыла покровами южной ночи. Не имелось у кустарного производства прохладительного напитка на той заставе потребных мощностей, чтоб по цистерне в одну голову выходило. Дабы слабое, перешло из количества - в потребное непотребное качество. И не настояться на жаре - выпивали только успевало дойти до квасной консистенции с кондицией, потому что был на заставе, в кои-то веки, почти полный (без 13-ти) комплект личного состава, а квасопроизводмощности, как уже говорилось выше - не те, не достаточные и весьма-весьма далёкие от промышленных... Да и зачем?! Ведь если очень надо да и не в ущерб службе когда, то можно всегда было и тутовки, и «прозрачной аки слеза» взять, благодаря теснейшей смычке военных и - народа!?

С Новым, 2011 годом всех!!!

С Наступающим!

Новогодний ЧГ Наверно на каждой заставе празднование Нового года в чём-то очень схоже. Повара стараются изо всех сил приготовить что-то особенного или - просто украшение любого пограничного стола: картофельное пюре из натуральной картошки, (замешанное на сливочном масле ужина/ночных доппайков) и – котлетки, не менее чем по две на каждого едока, а того лучше - три, из свежезабитой на подхозе свинки. Не говоря уж об остальных вкусностях. Добровольных помощников рабочему по кухне – хоть отбавляй. И если бы не "страшный" (старший) повар, то не столько помогали бы, сколько распробывывали. Остальные, в пику известной поговорке у военных, обретаются намного поближе к начальству, чем к кухне. Большинство, бдительно отловленных и уличённых в праздношатании зампобоем, занимается доукрашательством Ленкомнаты; меньшинство, наделённое от природы красивым почерком и/или изумительной координацией движений тонкой моторики, рисуют лозунги, пишут плакаты; намертво, на века, наклеивают "Моментом" художественную аппликацию, что у новом-то годе мы обязательно и ещё крепче догоним/перегоним/удержим за то-то или сё-то тех и этих, а потом - всех! "Срочники" "дед" Дед Мороз и без нескольки часов "старый" - предельно коротко стриженная Снегурка - морально готовятся. Особенно - последняя, в вывернутой мехом вовнутрь старой дублёнке жены НЗ, (о чём та так никогда и не узнала - о даре начальника заставы, во временное пользование, ради Праздника). Надо чтобы голос звучал понаженский похоже, хоть чуть-чуть. Уже с ненавистью смотрит на редкостный дефицит: куриные, сырые яйца, словно с неба раздобытые расторопным старшиной. Дед Морозный взглядом Сизифа обречённо обозревает холмик из 47-ми вещмешков с подарками в углу Дальнего кубрика. Плюс, отдельно - Первому, Второму, Третьему и его жене и Четвёртому. Хорошо хоть Пятый - из "срочников"! То есть один из 47. В общем, почти как в муравейнике: все при деле и чем-то заняты, в той или иной степени/виде относящимся к Празднику. Именно так, с заглавной буквы, ведь это для гражданских «С Новым годом! С Новым счастьем!», а для «срочников» - это ещё и наступление для некоторых «Дембельского года»!!! Когда одни «стареют» ещё больше, куда уже вроде и некуда, а другие бесповоротно перестают считаться «молодыми». Есть от чего пребывать в прекрасном расположении духа! Но что такое!?! Почему вот эти двое и те трое – особенно контрастно на фоне всеобщей приподнятости и окрылённости – сумрачно-насуплено мрачные?! Почему не на кухне и не в Ленинской комнате!? И даже не среди тех «залётчиков», кто старательно наводят предпраздничный ХЗР под чутким руководством да доглядом старшины!!? А, понятно – это первая смена ЧГ: на пост «Особый» и на Правый. И даже возможность самыми первыми, на законном праве, отведать новогодних яств – не радует. Вкусно - да, но на душе кисло: встречать Новый год им доведётся на службе, на границе. («А как же тогда ЧЗ!?» - заметят ехидно особо внимательные к мелочам. А что ЧЗ?! Он же полюбому на заставе остаётся. И хоть не со всеми в тепле, но всё же отсветы празднования упадут и на него, без каких-либо сомнений! Ну и всегда найдётся добрая душа-«годок» - вынесет миску «хмыря» и фляжку с... да с горячим, душистым чаем, ясен перец, а не с тем, об чём подумали некоторые.. Как для чего?! Подсластить часовому «пилюлю» так, что того и гляди – слипнутся у него личные, не снимаемые салазки. Так что у того или тех, кому на Боевом сообщили, про «новогоднюю» смену ЧЗ, всё изобильно обстоит.) Другое дело – когда идти на правый фланг: далеко, холодно... Дай, Аргус, на счастье лапу мне.. Не-не, не заднюю буйвола на сопредельной, ты что - свежайшей зайчатины объелся что ли!? И ведь даже кабаны прячутся, почему-то, именно в эту ночь, залегая мегахомячками в блицспячку, до позднего утра 1-го января. И одной отрады – белыми сигнальными ракетами, (всеми четырьмя), салют подвесить. На сводящую с ума радость окружному проверяющему, уютно отмечающему Новый год в персональном купе проходящего по тылу «первого Ереванского», к примеру. Хотя надо быть, ну я даже не знаю кем, (классически – язвенником и трезвенником как минимум), чтобы не Новый год отмечать, а чрез заиндевевшее купейное окно таращиться в темень. Хотя найдутся, обяза-а-ательно найдутся добрые люди, которые обобрали, тьфу ты, подобрали и обогрели-подогрели, в смысле - нальют, если вдруг сам не запасся. Да и чего? У НГ и диверсантов – тоже, поди праздник, потому как что-то не припомню даже в подёрнутых седой «древностью» былинах о призывах 80, чтоб сунулся кто границу нарушать ДО полночных ударов Московских Курантов. После – вполне может быть, ближе к пересменке дежурной смены, минуток за 20, где-то там, у нас, порой... Но рассказать хочется не о бедолагах первой смены ЧГ, а немного о второй смене ЧГ «Особого». Вторая-то – успела отпраздновать: и отведать праздничного стола, и даже «телик» посмотреть, а когда время пришло попоздравлять минуток несколько, понимаете ли, тогдашнему «первому лицу», они стояли оба-двое, экипированные, при полном служебном параде, на Приказе, в комнате службы. Раньше, чем надо. Ответственный, замполит, сделал вид, что так оно и должно быть. Привычной, невразумительной для посторонних-подслушивающих скороговоркой поставил приказ на охрану и защиту государственной границы. И аккурат, когда прозвучало ритуально заключительное: - ...Вопросы? - Приказ ясен, вопросов нет!... попоздравление - кончилось и раздался знакомый с детства для всех, звонкий, раскатистый, чеканный колокольный перезвон, неизменно предваряющий обратный отсчёт уходящего года, у нас. Вторая смена продефилировала не на выход, а - к дверям Ленкомнаты, почти синхронно с десятым, гулким ударом. И вот – двенадцатый, полночь!!! Что тут началось! Объятия и взаимные пожелания всего много и сразу - настоящее извержение вулкана, в хорошем смысле этого слова!!! Замполит стоял в сторонке и – не возражал, что вообще-то нарушают: с оружием, и не к «разряжалке» уже топают от главного помещения ПЗ, а всё ещё внутри оного. Вид у него был, как у чужого на этом празднике жизни. Ну, как поставил себя с подчинёнными, так и стоять будешь. Но, в Новогоднюю ночь, как всем известно, случается много чего волшебного: из Ленкомнаты, из общей сутолоки, выюркнул некий и, подлетев мелким бесом, восторженно провозгласил: - С Новым годом вас, тарищ лейтенант!!! Замполит... так самозабвенно тряс поздравлянцу руку, что со стороны, возникло даже опасение – не оторвал бы, на радостях. Вышли, зарядились под формальным присмотром приплясывающего от ядрёного морозца дежурного по заставе, (необдуманно выскочившего на улицу без бушлата), да и пошли службу служить. Выйдя из ворот и повернув налево, в сторону «системы» и Аракса, обогнули выгородку и по шпалам, по шпалам, к вышке «Особого». Младший ЧГ, с неуставным позывным «Шаляпин», чему-то своему усмехнулся. Обернулся и пояснил старшему, напев добротно приглушённым, бархатным шёпотом: «Опять от меня сбежала, Последняя электричка. И вот по шпалам и вот по шпалам, Бегу по привычке...» Теперь давились от сдерживаемого смеха оба и идти как-то сразу стало намного веселей. Прибыли. Поздравили первую смену ЧГ с Наступившим уже новым годом, приняли 10-й Левый под охрану. Пожелали возвращающимся на заставу – приятно допраздновать. Те, в ответ, традиционно – удачи! Шаляпин тут же принялся негромко напевать: «Дан приказ, второй – на Запад, Им – в другую сторону...» В точку – идут смены в строго противоположном направлении: одни к заставе, другие – к стыку с 9-м Левым. Подсвечивая ФАСом, осматривают "систему" и контрольный валик за ней. И подумалось: да какая, в принципе, разница: где именно тебя застал бой Курантов? Ведь в СТПВ что сказано? «Государственная граница СССР охраняется непрерывно, на всякой местности, в любую погоду, в любое время года и суток и во всяких условиях.» То есть без перерывов на обед, выходные или праздники. А это высокая честь – хранить покой своей страны всегда и везде, где бы ни прихватила пограничников даже Сама Новогодняя Ночь. И - огромное доверие. Не оправдать которое – не то, что невозможно, а просто – немыслимо. Я – так считаю. И поднимая бокал Шампанского, под новогодний перезвон с телеэкрана, без вариантов, пью в честь тех, кто и на Границе, и на посту или в карауле - на земле, в воздухе, на воде и под водой – за всех тех, благодаря кому мы снова можем спокойно и безмятежно встретить очередной Новый год! Ну, за всех без исключения защитников нашей Родины!!!

Моя книга о "Пайке", в библиотеке Мошкова: _http://lit.lib.ru/t/titor_r_w/В качестве ранне-Новогоднего подарка, всем!

С днём Рождения и многия лета!!! Прошу извинить, что с большим запозданием поздравляю.

Полиглоты по-пограничному или кое-что о моментальной находчивости -... Сколько времени? - Пятница! - Да, точно, скоро лето!... Из нечаянно подслушанного радиоразведкой сопредельщиков диалога, по проводной связи одной, отдельно взятой на радиокарандаш, советской линейной погранзаставы. У "слухача", по непроверенным оперативным данным, случился непредвиденный вывих мозгов, но выносили тем не менее - головой вперёд, лучезарно улыбающегося всем нечаянно встречным-поперечным. Чего тут скажешь? Слабеньким оказался. То ли дело наши, зубры-матёрые человечищи!... ...Южная граница страшно миролюбивой страны СССР, Н-ская застава, где-то после 22 часов ночи. Призрачным серебром заливает окрестности "пограничное солнышко", притихли, утомившись за день, ночные, горные соловьи-кукушки: неприкрыто ничем, нигде, ни разу тишь, гладь да божья благодать, можно сказать - пастораль. Точат дембель с/с-ники в кухоньке, на питомнике: вытачивают, шлифуют, наклеивают художественной аппликацией, проходятся по слоёному утюжком, на автономной каменноугольной тяге. Для конспирации да на всякий пожарный, (штирлицы и исаевы в одном флаконе), подопечных тут же расположили. Типа, если вдруг что - индивидуальную санобработку наводят на собачек - зубы им заговаривают. Внезапно, без заранешно-заблаговременного предупреждения - незнакомое, начальственное топотание воздушного балерона-слона, (но, как водится - без пачки и пуантов)! Только успели заныкать неуставное рукоделье, распахивается дверь и на пороге - соткался из кромешной не совсем темноты... незнакомый майор! Немая сцена, куда там "Ревизору". (А ЧЗ неудержимо и непонятно с чего заикалось вдруг.) Окинул проверяющий архимедовским взглядом мини-массовку "уголок Дурова" да и спрашивает, с ехидцей, попутно блеснув эрудицией: - И чего это мы тут делаем, а? Чем занимаемся на ночь глядя да ещё и после общего отбоя? Ждёт, с крайне поощрительным видом "Ну-с, чего мне втирать станете, а, а?" Подрывается с табурета сержант-инструктор с/с, вытягивается образцово-показательно и чеканно рапортует: - Доводим подопечным боевую задачу, на эти пограничные сутки, товарищ майор!!! Экспериментальная дрессура! Майора явственно шатнуло в дверном проёме невидимым прорывом ветра и он поперхнулся заготовленным полусловом! Резко изменившись в лице, глубокомысленно и понимающе кивнул: - Дело нужное, да. Блицподумал себе немного и веско добавил: - Молодцы, продолжайте! - Есть продолжать! - гаркнули знатные пограничные "куклачёвы", на доверии. Уходил с питомника майор-проверяющий, как по подушкам. Чуть позже, в канцелярии, бледному от неожиданности визита начальнику заставы, выслушав сбивчивый доклад, уставясь как бы в себя раздумчиво затуманнем взором: - Слушай, капитан, а у тебя в отделении службы собак бойцы что - с собаками могут разговаривать!? НЗ, даром что ли уже три года на Н-ской заставе прослужил, даже глазом не моргнул: - И не говорите, товарищ майор! Они меня когда-нибудь разорят!!! Дубль два у проверяющего, образцовое обалдение. НЗ, явно придя в себя и спохватившись, традиционно проявил было искреннее хлебосольное радушие пополам с гостеприимством, но майор, нерешительно потоптавшись на пороге канцелярии, энергично отмахнулся: - Не буду вам мешать, работайте! Поеду-ка я-ка дальше, и так ведь видно, что службу знаете туго, все, от мала до велика!!! И отбыл. А дальше был... "испорченный телефон", строго перпендикулярно вверх, до самого до... В общем, выше - некуда уже, почти. Председатель неурочно вызвал командующего ПВ КГБ СССР, и, поговорив для отвода глаз о том, о сём, не на шутку огорошил: - Слушай, у тебя что - пограничники с собаками могут разговаривать!?! Генерал армии, даром что ли поставленный главным над советскими погранцами, мгновенно нашёлся: - И не говорите, товарищ Председатель, они у меня такие, у них - любой заговорит! Да чего там - заговорит, запоёт!! Одно слово - полиглоты!!! Председателю Клуба Глубокого Бурения определённо хотелось кое-что уточнить, но он, почему-то, не стал. Наверно крыть было нечем: сказано же русским языком, просто, кратко и понятно, по-пограничному - потому что полиглоты и точка! Граница ж на замке и всё такое. А уж как они там шуруют, на самом Порубежье и вокруг да около оного, какими такими разводными ключами или вообще - торцевым на 19-ть - загадочные слесарЯ/знатные собаководы/ и прочая, и прочая, лучше особо въедливо и не интересоваться - сон крепче будет...

1. Моя парадка. 2. Офицерские пуговицы. 3. Погоны со вставками, буквы, сами знаете из чего. 4. "Слоёный" шеврон. 5. Заколка галстучная. Всё. Далеко от тех попугайских прикидов, что по ссылке, по-моему. __________________ Перезагрузи фотографии с размером, разрешённым Правилами форума (не более 900 пикселей по большей стороне). Модератор devilANS.

Мой Основной пограничный знак, на 9-м левом, за номером 42. Фото - историческое: знак уничтожен нацосознавшимися в 1992 году, после вывода Отряда в Дагестан. На фотке - не я, а Ноябрь 77, старшина заставы.

У меня - чутка поменьше, 21 год. По теме: не надевал фуру, но у меня дядька, Май 84 на Китайской служил и мой младший брат Май-2000, тоже фуру не мерял. Просто у нас в посёлке традиционно в ПВ брали, у нас где-то с треть в ПВ служила срочку.

А позывной "Ручник"?

3 ПЗ "Литам" - тип тюрбана (повязываемый на голову платок, у кочевников Северной Африки).. 8 ПЗ "Рибоза" — моносахарид из группы пентоз с эмпирической формулой С5Н10О5. входит в состав рибонуклеиновой кислоты и других биологических важных веществ. Открыта в 1905 году... 9 ПЗ "Ориса" - "Звёздные врата". 10 ПЗ "Омер" - мера измерения времени, равна 49 суткам. 17 ПЗ "Рефулёр" - наплавный трубопровод, для транспортировки грунта. Позывной перевалочной базы "Байлот" - Байлот — остров Канадского Арктического архипелага, находящийся близ северо-восточного побережья Баффиновой Земли. Где логика в таких позывных ... Позывной ИСР "Скрепер" - Скрепер — землеройно-транспортная машина, предназначенная для послойного (горизонтальными слоями) копания грунтов, транспортирования и отсыпки их в земляные сооружения слоями заданной толщины. Кроме того, при движении по насыпи скреперы своими колесами уплотняют отсыпанные слои грунта, благодаря чему сокращается потребность в специальных грузоуплотняющих машинах. Скреперы используют для разработки разнообразных грунтов I-III категорий от чернозёма и до тяжёлых глин. Очень плотные грунты предварительно разрабатывают рыхлителями. Применение скреперов определяется дальностью возки грунта... Вот здесь - логичней не бывает.

Информация к размышлению: два космонавта награждены медалью "За Отличие в охране Государственной границы", за космический полёт каждый, из разных экипажей. Ну и если вспомнить определение Госграницы, то... вопросы - сколько среди космонавтов действующих погранцов - по идее, и возникать не должны.

Не за что. На том стояли и будут стоять ПВ!

"Пограничные войска 1918-1928 годы", издательство "Наука", 1973 год. На странице 564, (1925 год), упоминается застава Худаферин, Джебраильского (тогда) отряда. Это про нашу "Пайку".

Спасибо!!!

Позывной - "Пайка" Братья-погранцы! Вышла моя первая книга, о "Пайке", самиздатом, пока что в электронном виде. Туда вошли многие из уже опубликованных на пограничник.ру рассказов, дополненные и переработанные. Вот ссылка на неё: http://www.lulu.com/product/ebook/%D0%9F%D...%D0%B0/11478777 Ссылка - платная, нужна регистрация на сайте. Сайт - англоязычный. Рублями, к сожалению, не принимают. Если что, сначала пытался опубликовать на российских сайтах, но условия там предъявляют неприемлемые: надо подписывать контракт, где стандартный пункт о том, что сайт может передать книгу в пользование "третьим лицам". То есть непонятные люди будут решать, увидят читатели повесть о пограничной заставе, о пограничниках и погранвойсках или нет. Есть немало случаев, когда таким образом книга либо вообще не доходит до читателей, либо ждать её выхода приходиться очень долго. Книга о службе и жизни на заставе, глазами рядового, от дня призыва и до увольнения и прибытия домой, смешное и совсем наоборот. Всего в ту или иную пропорцию, как оно в жизни и бывает. В общем, если кого заинтересует, буду искреннейше благодарен. Есть намерение таким образом попробовать профинансировать издание на бумаге, в перспективе. Пусть не пугает по ссылке обилие английских слов, книга - на русском. Честно говоря, ещё не проверял, как работает система оплата-скачка, но сайт - серьёзный и люди там занимаются самиздатовскими публикациями профессионально, тем более, что им процент от скачек идёт. Как бы там ни сложилось, но в любом случае книг о нас стало на одну больше. Так же большим подспорьем будет, если инфу о моей книге будете передавать друзьям или знакомым. Главное, чтобы помнили о нас, чтобы наши заставы, отряды, округа жили вечно, даже когда последнего из нас уже давно не будет. Ведь и о первых из нас, богатырях и богатырских заставах, кто-то первым сложил песню, кто-то её обработал и записал и вот, больше тысячи лет о них помнят и знают. Уверен, нам по силам неменьшее. Помимо меня есть много отличных авторов среди погранцов, так что - мы ещё повоюем, рано нас списывают на свалку истории. Дорогу осилят идущие, сообща. Руслан Титор, Ноябрь 87, Иранская Выяснился такой нюанс: зарегившимся и заплатившим предоставляется сохранить на компе файл, НО чтобы открыть его после скачки, необходимо скачать оттуда же, с сайта, прогу Adobe Digital Editions, бесплатно. Заранее приношу всем извинения за неудобства.

(Пяте)ро «Пять муравьёв – это больше, чем четыре слона.» Народная свазилендская поговорка Широко известно о Подвиге защитников Брестской крепости, среди которых были и пограничники Брестского погранотряда: личный состав 9-ой линейной заставы, 3-ей резервной заставы, 3-й погранкомендатуры, окружных автомобильных курсов и многие другие из пограничных подразделений, дислоцировавшихся в самой крепости. А также защищали крепость у Буга и те из оставшихся в живых пограничников, кто получив приказ, пробились сквозь кольцо окружения в крепость с линейных застав 23-26 июня. Ну и ходит-гуляет по свету запущенная одним писателем сплетка, что якобы «последний защитник», полуослепший, сдался гитлеровцам в марте 1942 года. Летом 1943 (!) года в Бресте некий гауптман (капитан) Иоганн Вестманн писал в личном дневнике: ««27.VII. 43. Иногда ночью нас обстреливают русские, которые прячутся в казематах крепости. Говорят, их не больше пяти человек, но мы не можем их найти. Как им удаётся выжить под землёй два года без еды и питья?! Я этого не знаю. Ни тотальное минирование развалин, ни огнемёты, ни даже газы – не помогают: патрули гарнизона продолжают нести в ночное время потери убитыми, реже ранеными, как правило тяжело – в голову, шею, грудь. Бывает, что патруль бесследно пропадает: не находят ни оружия, ни тел, ни даже следов крови! Дезертируют что ли или это опять русские из крепости постарались? Стандартно пишут про бедняг в сопроводительных документах о текущей убыли – небоевых потерях среди личного состава гарнизона: «Несчастный случай, подорвался на мине.» Или того проще: «Пропал без вести при проведении плановой, антипартизанской операции, в лесу. Поиски не дали результатов.» Интересно, если бы не русские партизаны, что бы делало вышестоящее командование гарнизона, какой именно бледный у него был бы вид? Замкнутый, нелюдимый, исключительно неразговорчивый обер-лейтенант К., из антидиверсионного подразделения егерей, сообщил мне как-то, по большому секрету, (перебрав шнапса), что собаки отказываются работать по следу! Kак он сказал с мрачном усмешкой: «Уверенно его теряют, почти сразу же». По его же словам, после того как две группы, ушедшие на прочёску и зачистку подземелий, исчезли, а из третьей, заслышав выстрелы, обнаружили прибыв в дальний, полузатопленный подвал лишь тело одного, (как показало вскрытие – умершего от разрыва сердца), отдан негласный приказ ограничиться лишь контрдействиями на поверхности. Мистика какая-то! Отправляясь на ночное патрулирование в крепость, нижние чины желают друг другу: «Избави нас, Боже, от «Чёрной смерти» (чумы), встречи с «Фрау с автоматом» или с русскими демонами!» Некоторые принялись ревностно посещать службы гарнизонного пастора. Как он мне поведал, нередко спрашивают, не владеет ли он навыками экзерсизма. Запасаются всяческими талисманами и охранительными амулетами. Курьёз: сказки братьев Гримм пользуются огромным успехом. А всё из-за того, что кто-то, (пальцем не будем показывать), в шутку, сказал, что там иносказательно изложены способы гарантированно избежать встречи с любыми из тех, кого не следует поминать на ночь глядя. Хотя там столько русских осталось с лета 41-го непогребёнными, а оттого – неупокоенными, что поневоле закрадываются мысли о том, о чём шепчутся по углам – что это сама Крепость мстит нам. Глупости! Нам противостоят люди. Однако же вопрос вопросов – как, ну как они ухитряются не просто выживать в нечеловеческих условиях в течение двух лет, а ещё и оказывать нам регулярное, небезуспешное сопротивление?! Конечно же, в докладах об этом ничего нет, потому что официально принято считать, что крепость «окончательно пала» к исходу июня и зачищена от русских к началу августа 41-го. Да и наш дорогой фюрер побывал здесь, тем самым официально как бы поставив точку. Однако гарнизонное кладбище тем не менее продолжает неспешно, но неуклонно расти...»» ...Канонада уходила всё дальше и дальше на закат: советские войска обошли Брест с флангов, с ходу форсировали Буг и, замкнув кольцо окружения вокруг Брестского укрепрайона, стремительно покатились паровым катком по отступающим гитлеровцам и далее. Гарнизон города и крепости сложил оружие и сдался. Какой смысл сражаться в безнадёжном положении, в полном окружении да ещё и при многократно превосходящих силах противника, правильно? Нерационально ведь и «бессмысленно» к тому же. Потому – лапки вверх и вперёд, унылыми колоннами военнопленных туда, куда и хотели, но совсем не так и в другом качестве. Генерал смотрел на проходящих мимо пленных, но видел не их, подавленно бредущих, жмущихся к обочине, уступающих дорогу советской боевой технике и войскам, непрерывным потоком идущим им навстречу. Видел жару, сгоревшие, исковерканные остовы танков и грузовиков, окровавленные, грязные бинты - горечь отступление. Когда он, только-только с командных курсов по переподготовке, с новенькой «шпалой» в общевойсковых петлицах, отступал 23 июня во главе пехотного батальона, поредевшего от «безвозвратных» потерь в жестоких оборонительных боях у крепости до полутора взводов. И вот он вернулся, один из всего батальона: остальные полегли под Москвой, в Сталинграде, на Курской дуге, при форсировании Днепра... Долгая вышла дорога обратно. Подчинённые из ближнего окружения знали, что комдив воюет с 22 июня, что встретил войну именно здесь, недалече совсем. Поэтому когда окончательно завечерело, начштаба распорядился накрыть в блиндаже комдива ужин по особенному. Вот только язык не поворачивался назвать его праздничным. Бывает такое – вроде праздник, праздновать надо, а не весело совсем. Горько. Генерал-майор молча пожал полковнику руку. Два года воюют вместе, уже давно научились понимать друг друга не то что с полуслова, а вообще без слов. Видимо, крепко помнил о комдиве и командарм: испросив разрешение у командующего фронта, приказом отвёл измотанную в непрерывных, наступательных боях дивизию на пополнение техникой и личным составом. Где располагаться, предоставил решить самому командиру дивизии, так и сказал при личной встрече: «Места здесь для тебя знакомые, Артёмыч, тебе и поводья в руки – выбирай сам.» Первую приняли за грядущую Победу, вторую – за командира, дай ему Судьба здоровья и многия лета. А третий тост был традиционно за павших: молча, стоя и не чокаясь. В глазах генерал-майора заблестела непрошеная влага. Сели, никто не решился нарушить тишину. И она, осознали удивлённо, была непривычной – канонада затихла вдали и вокруг царило чуть ли не абсолютное безмолвие. (Начштаба расстарался, чтобы вокруг не шумели. Поэтому штаб дивизии и разместили подальше от входящих в неё частей и подразделений, неглубоко в лесу. Так что деревья хорошо экранировали звуки, заглушая их.) Комдив сидел во главе стола, уйдя в себя, безучастный к окружающему. Начальники служб и родов, штабные, командиры полков и прочий начальственный люд постепенно зашевелились, шёпотом ведя разговоры, не забывая плотно закусывать. Когда ещё выпадет отдых, надо насладиться каждым часом: скоро снова в бой, дальше на запад. Дошли ведь! До самой, до границы! Павшим – слава и память, а живым – продолжать жить и радоваться жизни... Внезапно распахнулась дверь, шваркнув со всего маху об аккуратно, досточка к досточке, обшитую стену блиндажа! Собравшихся шатнуло словно порывом невидимого ветра, комдив вышел из оцепенения раздумий-воспоминаний. Сидевшие спиной к выходу обернулись, все воззрились на адъютанта командира дивизии. Только очень важная, неотложная весть могла извинить подобное вопиющее нарушение военной этики – вваливаться к командиру, без стука и спроса на разрешение войти да ещё едва ли не пинком распахнув дверь. И вроде так оно и есть – на капитане буквально лица не было. Что за напасть?! Тихо вокруг, ни стрельбы, ни взрывов... - Товарищ комдив! – Адъютант замялся, определённо находясь в нешуточном затруднении. – Тут это... - Чего ты там мямлишь!? – насупил брови генерал-майор. – Если ничего важного, то получишь у меня сейчас на грецкие орехи! Ну? Капитан решился: - Товарищ генерал-майор, к вам на доклад просятся несколько пограничников..., - заметив нахмуренное недоумение, поспешил прояснить: - Воевали в немецком тылу, здесь. - Партизанили что ли, в лесах? – понимающе просветлел комдив. Слова адъютанта заставили присутствующих разом онеметь: - Никак нет, по словам их старшего, вели диверсионные действия в самой Брестской крепости, из развалин казематов! - Где-где?! – не поверил своим ушам генерал. - В крепости, - произнёс капитан, будто и сам не веря тому, что говорит. – С августа 41-го... Все вздрогнули, переглянулись с ошарашенным видом и вот тут у всех выражение лица стало точь-в-точь как у «неурочно ввалившегося» в командный блиндаж со сногсшибательным докладом: продрало от одной лишь мысли «Три года?!!!» - Зови их немедленно сюда! – приказал комдив. - Они просят вас выйти к ним или прикрутить до предела «коптилку». Начмед, подполковник, сообразил первым: - Глаза у них отвыкли под землёй от яркого освещения за три-то года. Ослепнут... Генерал ринулся наружу. Поляну заливало половодьем расплавленного серебра. На грани лунных света и тени, под сенью раскидистой длани - нижней ветви исполинского дуба стояли пятеро, в фуражках. Стремительно приближавшемуся к ним генералу показалось, что что-то в фигурах не так, потом вдруг дошло, рывком – БЕЗ ПОГОН!!! Неестественно бледные лица давным-давно не видавших дневного света, словно светящиеся в полумраке, тёмные провалы на месте глаз... Наверняка не одного лишь генерала окатило ледяным ознобом от дикой мысли, что это не люди, а призраки павших в июне 41-го. Как немой укор им: и ему, и остальным. Истлевшая, штопанно-перештопанная форма. На ногах у троих – лапти. Один с «дегтярём», трое с ППШа, один – с винтовкой. Оружие – ухоженное, маслянисто-матово отсвечивает. Прошедший огонь и воду комдив, не терявшийся ни при каких обстоятельствах, лично подымавший залёгшие цепи под убийственным пулемётным/миномётным/артиллерийским обстрелом, одним из первых переправившийся через Днепр на «пятачок» плацдарма на правом берегу вслед за передовыми частями дивизии, растерялся – не знал, что сделать или сказать. Крайний правофланговый, невысокий, кряжистый усач пришёл ему на помощь, скомандовал негромко шеренге: - Рняйсь, смир-рна! И гулко произнёс: - Товарищ генерал, сводная, подвижнАя группа Брестского погранотряда прибыла в ваше распоряжение. Командир группы – старшина Гладков. Какие будут приказания? - Братцы, да как же это, а? – у генерала текли слёзы и он не стеснялся их, как ещё совсем недавно, в блиндаже. – Как смогли, родные?! Столько времени, в крепости... Комдив порывисто обнял старшину. Жал руку следующему в таком коротком строю, словно заведённый повторяя снова и снова: «Благодарю за службу!» и обнимал. Практически у всех присутствующих повлажнели глаза. Комдив спохватился: - Вольно! Старшина-пограничник немедленно продублировал эту команду. Они стояли, пятеро, и плакали, как это бывает у мужчин: безмолвно, без всхлипываний и рыданий. Положив автоматы, ручной пулемёт и снайперскую винтовку наземь, стали кругом, обнявшись за плечи, не сговариваясь, как один, склонили голову каждый, вовнутрь. Вспоминали тех, кому не довелось дожить. Кто-то из них глухо и хрипло, явно с отвычки говорить, произнёс: - Братья, неужели дождались!? Неужели – это правда, а не в который уже раз сон!!? Наши пришли! НАШИ!!!... Мы, пограничники, из поколения в поколение, из призыва в призыв, помним о Брестской крепости всегда: «молодым» рассказывают о брестских пограничниках, приводя их подвиг как пример образцового исполнения долга воинов Границы. Скажем, так: Матёрый капитан, начальник заставы, своему заместителю, неопытному лейтенанту, вечером 12 июля 1993 года: -...А ты разве не слышал поговорку: «С границы – уйти нельзя..» - «..граница пойдёт за тобой!»? Слышал, отец говорил. - А отец тебе не говорил, что пограничники – никогда не отступают? - Но ситуации же разные бывают!!? - Это для других родов войск, а для пограничников – нет. Не отступают никогда, потому что не отступают никогда. - Ну а какой смысл?!! Мы – Брестская крепость что ли!? - Вот это хорошо, что ты вспомнил про Брестскую крепость. Сталин ещё не издал приказа «Ни шагу назад!», а для них он уже был, для пограничников. Немцы подходили к Смоленску, а в это время там, в Бресте, один из нас написал: «Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!» Не было в этом смысла? - Был, раз победили! Только получается... мы обречены подвиги совершать?! - Молодец, хорошо сказал! За это я и люблю пограничные войска... Из многосерийного, художественного фильма «Застава» Да, вот за это мы, погранцы, и любим пограничные войска. Не оттого, что дартаньяны-де и круче нас только обрывы в море, а потому что честь нам оказана великая, заранее: случись вдруг что – просто допреж всех принять на плечи ношу неподъёмную, но наипочётнейшую – стать на пути напавших на нашу страну, сколько бы их ни было. Поэтому и меряться никому нечем, ведь у каждого мужчины эта ноша – своя, но лишь часть общей доли защитников Отечества, как бы оно ни называлось, кто бы, как бы ни мелькал у госруля. В качестве эпилога, не желая ни на йоту умалить беспримерного Подвига ВСЕХ защитников Брестской крепости и ОБЩЕГО вклада в дело приближения Победы Советского Союза над Германским нацизмом: Салют победы зарождался В огне недрогнувших застав, И вермахт вдруг засомневался, Границы прочность испытав. Заставы стали в горле костью, Спустили «сверхлюдей» с небес, И фюрер зеленел от злости, Едва заслышав слово «Брест»! Когда бы все сыны Отчизны, Как пограничники дрались, Салют счастливой, мирной жизни Зажёг пораньше неба высь! Автор стихов: Алексей Матвеев, Май 85, с Афганской границы Подпишусь под каждым словом этого стихотворения... и свазилендской поговорки. Руслан Титор, рядовой пограничных войск, Ноябрь 87, с Иранской. Вечная Слава и Память героям Брестской крепости!!! Картина называется «Дедушка, не плачь!»

Анекдот "НЕ МОЖЕТЕ!!!" Прибыл, как водится, незванным большой-пребольшой генерал, с самой со столицы. Объезжал, (точнее - облетал на "вертушке") южные (Турецкую, Иранскую, Афганскую) границы миролюбивой страны СССР. И - опа, попал, как с корабля на бал, на правый фланг одной заставы. (На левый - не усесться было, ежели желалось непременно с комфортом и при отсуствии у "вертунов" филигранного мастерства-привычки садиться на "пятачок", когда ма-а-ахонький уклон вправо - в "систему" врежешься, ну а налево если - без вариантов купаться всем в пограничной реке, со всеми вытекающими.) Погранцы стоят, как простые, рядовые пахари по окончании страды - неприкрыто довольные: даже легкораненых нет!!! Свезло, так свезло. Генерал, окинул искоса, (эдак орлиным зраком) строй, сморщился как от приступа боли зубовной: явно "выправка" не понравилась, и в маскхалатах летних-то поголовно все - поди-придерись-поищи несвежую подшиву, и сапоги - в пылище, а бляхи ремней вообще - тактические... Однако укрепился, явственно, даже со стороны, наступил на горло любимо-привычной, гарнизонной песне да и говорит трубно: - Здравствуйте, товарищи пограничникИ! Строй ему, не надрываясь, то есть без особого энтузиазма на генеральский-то взгляд: - Здра-жила-трищ-гнрал-рмии! Генерал: - Вот что воевать вы умеете хорошо, это я вижу... Косится на аккуратно разряженные, разложенные на брезенте трофеи, горки и штабельки трофейных же боеприпасов, всякое декоративно колюще-режущее и в сердцах бросает: - А приветствовать, как положено - НЕ МОЖЕТЕ!!! Если бы не усталость, ((с полсотни тушек бандитов только-только в вагон рефрижераторный загрузили, на время, (пока ещё не окончательно рассвело), таская от рубежа прикрытия, к ...-м воротам, (а они ещё и тяжёлые, зараза), и отправили на перевалочную базу,)) то точно охотно попадали бы от неудержимого хохота. А так - даже смеяться сил не было. И больше чем уверен, у всех в строю мелькнула одна и та же мысль: "Вот когда генералом становятся, у некоторых сразу соображалку на фиг отбивает что ли?!!"

Да, именно - служба такая.