Беланов А.П. Опубликовано 7 апреля, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 7 апреля, 2010 БОРИС НЕЧАЕВ В БОРЬБЕ С ОГНЕННОЙ СТИХИЕЙВесной 1942 года немцыштурмовали Севастополь, посылая на город тысячи снарядов. Во время очередногоартобстрела городского порта загорелся один из катеров. Огонь подбирался кстеллажам боевого погреба, где лежали глубинные бомбы. Их взрыв представлял собой серьезную опасностьдля множества стоявших на рейде кораблей. В критический момент по горящейсходне на катер пробрался рулевой старший матрос Иван Голубец. Недолго думая,он бросился к бомбовому стеллажу. Поскольку бомбосбрасыватели на катере былиповреждены, матрос стал хватать тяжелые, начиненные килограммами взрывчаткицилиндры, которые уже охватило пламя, и выбрасывать их за борт. С шипением ониуходили под воду. От последней бомбы Голубец избавиться не успел - не хватилоодного шага. Вспыхнув, она разорвалась прямо в руках у матроса. Ценой своейжизни Иван Голубец спас Cевастопольскую эскадру. Когда происходили эти события,Борис Нечаев еще не появился на свет. А весной 1966 года он, рулевой подводной лодки,попавший на Черноморский флот по призыву в мирное время, сумел сделать то же,что удалось Герою Советского Союза Ивану Голубцу. Майским воскресным днем экипажподводной лодки, на которой в этот день оставалась только вахта, возвращался изувольнения. Издалека было заметно, что в бухте случилось что-то из ряда вонвыходящее. К лодкам бегом спешили команды, подруливали штабные автомобили. Поканикто еще не знал фамилии двадцатилетнего матроса, спасшего свою подлодку и всекорабли в бухте от верной гибели... Родился Борис Леонидович Нечаевв 1945 году на Дальнем Вотоке, в засекреченном военном городке, где жили семьи летчиков.На фронтах Великой Отечественной отцу Бориса побывать не довелось. Но военныйлетчиков «придерживали» в Приморье неслучайно: неподалеку от их городка наяпонской границе стояла миллионная Квантунская армия, готовая вспупить в бой,как только Гитлер одержит решающую победу на Западе. В 1945 году дальневосточныелетчики, среди которых был и Нечаев-старший, все-таки получили возможностьсражаться - впрочем, через месяц боев Япония объявила о своей капитуляции. Разумеется, все мысли Борисабыли заняты самолетами и готовил он себя к карьере офицера авиации. В начале1964 года, когда отец вышел в запас в чине подполковника, семья Нечаевыхперебралась на Азовское побережье, в Ейск. Причин переезда было две: во-первых,Ейск был родным городом матери Бориса, во-вторых, там было летное училище, о поступлениив которое мечтал девятнадцатилетний юноша. Но не за горами был призыв в армию, и Борис,решив не спешить с училищем, устроился работать слесарем на Ейский судоремонтныйзавод. Осенью Нечаеву пришла повестка. В военкомате сказали - пойдешь служитьна Черноморский флот. После прохожденияв Севастополе курса молодого матроса Нечаев отправили рулевым на среднююподводную лодку 613 проекта (С-384). «Понятливость у него отменная», - не разговорил о Борисе боцман. Рулевую систему Нечаев изучил вдвое быстрее положенногосрока. Впрочем, он все старался делать на совесть. Однажды боцман решилустроить профилактику брашпильному устройству. С работой матросы засветло не уложились,слишком много ее было: тут подкрасить, там заменить деталь или смазку.Окончательную сборку устройства боцман отложил до утра. Но когда за час доподнятия флага он зачем-то подошел к брашпилю, последняя гайка была уже на своемместе. «Нечаева работа!» - решил боцман. И оказался прав. «А вдруг бы нам сутра тревогу сыграли с выходом в море? Вот и поднял я ребят пораньше», -объяснялся с боцманом Борис. Не терял Нечаев и в экстремальныхситуациях. Однажды подлодка после учебного выстрела потеряла практическую торпеду.Возвращаться на базу, пока торпеда не отыщется или не будет уверенности в том,что она затонула, командир корабля не имел права. Трое суток подлодка, будто напривязи, кругами ходила вокруг засеченной точки. Нигде ничего. Найти злополучнуюторпеду помогло упорство Нечаева. Все эти дни он практически не покидал «орлиногогнезда» - так моряки называли место рулевого-сигнальщика на ограждении рубки. И наконец разглядел торпеду, которая незатонула, но была довольно сильно притоплена. Чтобы снова не потерять торпеду,предстояло до подхода судна-«торпедолова» закрепить ее на тросе. Матросыпопытались сделать это с помощью отпорного крюка - не вышло. Тогда для «укрощения»торпеды командир вызвал добровольцев. Нырнув за борт, Борис Нечаев протянултрос, который держал торпеду, через подъемный рым. После этого торпеда была ужене опасна. Служба Бориса проходиладостаточно интересно. В одном из учебных походов его подлодка пересекла семьморей и два океана, направляясь вокруг Европы на базу Северного флота. Турецкие воды корабль миновал в надводномположении - командир имел официальное разрешение следовать через проливнуюзону. В водах Босфора лодку начал догонять катер под турецким флагом. На егопалубе и даже на крыше рубки сидели какие-то люди с кино и фотоаппаратами вруках. От любопытного катера командир уводил подводный корабль полным ходом. Ав Эгейском море, когда на вахте находился матрос Нечаев, прямо над лодкойзавис большой самолет.«Морской разведчик типа «Нептун»!»- уверенно доложил вахтенный командиру корабля (кому,как не Борису доскональнознать типы самолетов?). Трансокеанскийпереход пришел на ненастное осеннее время. В надводном положении лодкубеспрерывно трепали штормы. Особенноэкипажу досталось в Норвежском море неподалеку от Лофотенских островов. Суткамираньше субмарина пересекла Северный полярный круг. Еще долго вспоминалось этособытие старшему матросу Нечаеву. Да и как забыть о нем? За полярным кругом весь экипаж лодки поморской традиции получил по глотку едкой соленой воды из-за борта. Доморощенным «богом морей» был Борис. Приклеивбороду из веревочной швабры, он степенно ходил по отсекам, угощал матросовчаркой забортной воды и каждому вручал именное удостоверение о пересечениишестьдесят седьмого градуса северной широты. Полюс решил устроитьподводникам серьезный экзамен. На лодку беспрерывно налетали снежные заряды ишквалы. Удерживать постоянный курс былопрактически невозможно, субмарина все время рыскала из стороны в сторону. Чтобылегче было держать корабль навстречу волне, решили притопить его носовую часть.Качка уменьшилась, но волны, свободно перекатываясь через настройку, обдаваливодой стоящих наверху матросов. Промокших насквозь вахтенных через часприходилось сменять. После очередной вахты Нечаевспустился вниз. Здесь его ожидала пара чашек горячего, обжигающего чая и теплаяпостель. Отдых, однако, был недолгим. Вскоре Нечаева растормошилинженер-механик. Оказалось, на палубе потекла воздушная захлопка, необходимсрочный ремонт. Именно к Нечаевукапитан-лейтенант обратился неспроста. Ужедавно Борис слыл на корабле мастером на все руки - давал себя знать опыт работыслесарем-инструментальщиком. На второйгод службы матрос Нечаев получил квалификацию специалиста второго класса.Командир электромеханической части давно уже подумывал о том, чтобы забрать ксебе рулевого, которого никак не хотел лишиться боцман. В конце инженер-механиквыиграл «бой» за нужного ему человека: во время доковых работ он зачислилБориса Нечаева в ремонтную бригаду... Вслед за инженером-механикомНечаев взобрался на кормовую надстройку. Каждый новый вал прижимал моряков кпалубному настилу, угрожая снести за борт, но оба ни на минуту не прекращалиорудовать ключами и кувалдами. Рядом на всякий случай лежали спасательныекруги. Через полчаса промокший до нитки офицер докладывал командиру: «Все в порядке,можно давать полный ход». Позади него стоял не менее вымокший и озябший Нечаев.Назавтра за проявленное упорство его ожидала лучшая из всех наград - три дополнительныхдля отдыха к очередному отпуску. Этототпуск старший матрос Нечаев так и не успел получить. В тот майский день, когдаосновная часть экипажа находилась на спортивных состязаниях на футбольном поле,в 10.45 утра на лодке из-за вспыхнувшего пожара была объявлена тревога, онначал действовать одним из первых, опередив других. Б.Нечаев первым прибежал кторпедопогрузочному люку и принялся его открывать. Под давлением крышка люкаоткрылась с огромной силой, насмерть ударив моряка. Спустя минуту в люк с«Пламенного» и плавбазы «Эльбрус» хлынула из пожарных рукавов спасительная вода.Взрыв торпеды был предотвращён. А через год, 9 мая 1967 года, на Черноморскойбазе подводных лодок был открыт памятник кавалеру ордена Красной Звезды Борису ЛеонидовичуНечаеву.ашhttp://www.novoozernoe.net/index.php?name=News&op=printpage&sid=16ашhttp://lib.rin.ru/doc/i/83899p2.htmlС-384 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Shultz Опубликовано 13 апреля, 2010 Поделиться Опубликовано 13 апреля, 2010 Саша Беланов А.П. твое сообщение о конфликте на Даманском перенесено в соответствующую тему. Ту статью написал в свое время наш форумчанин Николай wolfschanze, известный погранисторик. Сообщение, тем не менее, очень познавательное, но о флоте там ни слова, если не считать пару строк о бронекатерах. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Беланов А.П. Опубликовано 14 апреля, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 14 апреля, 2010 Исчезнувшая субмаринаВ январе этого года мы могли бы вспомнить об одной из трагических дат в истории Северного флота. Но поскольку в нашей жизни скорбных событий хватает, то будем считать, что “круглую” трагическую дату мы отметили, как говорят подводники, “в режиме молчания”. Кто знал о ней, тот поднял стопки водки в память тех, кого поглотило море. Ну а кто ничего не знал, тот прожил день 27 января в своих заботах.А именно в этот день сорок лет назад пропала связь с подводной лодкой С-80, которая находилась в районе дальнего полигона Баренцева моря. Это примерно там же, где ныне покоится атомоход “Курск”.Двумя днями раньше она вышла в море для отработки кратковременной учебно-боевой задачи. Вел ее капитан 3-го ранга Анатолий Ситарчик. Экипаж состоял из 68 человек.Лодка С-80 была уникальной. Обычная сормовская “эска” проекта 613, зарекомендовавшая себя с самой лучшей стороны, была дооборудована двумя герметичными контейнерами для крылатых ракет. Вид лодки для глаза бывалых подводников был непривычен, и новое детище тут же прозвали “Каракатицей”.Каждый выход С-80 в море был испытательным, а потому экипаж пополнялся прикомандированными проверяющими.26 января в 23.00 Анатолий Ситарчик доложил о выполнении задания и попросил “добро” на возвращение на базу.“Добро” дали, но в полночь связь с лодкой была потеряна.С-80 исчезла... Два эсминца и спасательное судно, посланные в предполагаемый район нахождения лодки, вернулись ни с чем.Первая весть о С-80 поступила 3 февраля. Рыбаки одного из траулеров, промышлявших в Баренцевом море, выловили тралом сигнальный буй с лодки. Но трал тащили много миль, где этот буй попал в сети?Снова был прочесан весь предполагаемый район, но тщетно.Подводную лодку нашли только через семь лет. С-80 лежала на твердом грунте, на ровном киле, чуть накренившись на правый борт. Над ней было 200 метров моря.Отметим для себя дату находки — 23 июля 1968 года. Буквально с этого дня начинается отсчет уникальных работ, которые предстояло провести морским спасателям.Лодку было решено поднимать. На этом настаивала Государственная комиссия по расследованию причин гибели лодки, которой руководил Главный инспектор Министерства обороны СССР Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский.К этому времени по распоряжению главы государства и по совместительству главнокомандующего Вооруженными Силами СССР был расформирован легендарный ЭПРОН — экспедиция подводных работ особого назначения. Существовавший с 1923 года ЭПРОН накопил богатейший опыт подъема затонувших судов. По сути это были морские спасатели, обладавшие техникой и умелыми водолазами, работавшими в экстремальных условиях.Ничего этого уже не было. Все приходилось создавать заново.Согласитесь, ситуация схожа с той, что имеет место в нашем военном флоте сегодня.Трагедия — это стимулВсе тем же распоряжением и все того же главы государства и главкома вновь была создана экспедиция особого назначения (ЭОН). Перед ней открыли двери всех секретных и сверхсекретных НИИ. Ее заказы исполнялись в первую очередь.Флотские спасатели получили целую серию уникальной аппаратуры: гидролокационную поисковую станцию, подводную телевизионную установку, гидрографический эхотрал и буксируемый магнитный металлоискатель. Все новинки прошли испытание, для чего на глубину в двести метров залегала подводная лодка. Со всех приборов были получены эталонные записи на самописцах.С помощью этой аппаратуры и нашли С-80. Спустившись, водолазы сообщили, что легкий и прочный корпус видимых повреждений не имеют. Горизонтальные рули в положении на всплытие. Вблизи подводной лодки обнаружилось много фрагментов от рыболовных тралов и снастей.Руководил обследованием лодки капитан 1-го ранга Сергей Минченко. В 1991 году он опубликовал в “Морском сборнике” записки об этой операции. Технических подробностей подъема лодки мы еще коснемся, но в первую очередь военному специалисту запомнилось пребывание на борту спасательного судна первого заместителя командующего Северным флотом вице-адмирала, Героя Советского Союза А. Петелина.“Известно, как сложно работать командиру корабля и любому руководителю в присутствии высокого начальства, особенно если есть опасность для жизни людей. Ознакомившись с результатами обследования и уяснив, что особую озабоченность вызывают разноречивые доклады операторов о положении выдвижных устройств и состоянии рубочного люка на подводной лодке, вице-адмирал решил лично спуститься в наблюдательной камере. Он считал, что как подводнику ему будет легче разобраться в обстановке на лодке.Петелин был старшим по должности и званию, а поэтому его распоряжение подлежало беспрекословному исполнению. Но за жизнь людей, за организацию и безопасность спусков отвечал я. С учетом всех этих обстоятельств мне пришлось доложить первому заместителю командующего флотом, что выполнить его решение не представляется возможным. Мои доводы вице-адмирал воспринял крайне негативно.Чтобы как-то избежать назревающего конфликта, в котором мое поведение могло быть расценено как неисполнение или недисциплинированность, я дал указание находящимся на борту флагманскому специалисту—водолазу и врачу-физиологу принять по всей форме зачет от Петелина, проверить его подготовленность как оператора, а также состояние здоровья, о чем сделать соответствующую запись в водолазном журнале. Однако мои надежды на отрицательные оценки не оправдались....После тщательного осмотра лодки А. Петелин доложил, что входной рубочный люк закрыт, перископ опущен, антенна радиосвязи и радиолокации, а также шахта устройства работы дизеля под водой подняты.Я рад был, что спуск закончился благополучно, и попросил Петелина его спуск не афишировать, так как мною было допущено нарушение. Он обещал, но обещание не выполнил, и я имел серьезный разговор с первым заместителем командующего ВМФ”.Двойник “Курска”По мере того, как в подробностях узнаешь о гибели С-80, настигает мысль, что эта подводная лодка-двойник “Курска”. Даже версии гибели совпадают.По официальным данным, которые были опубликованы лет десять назад, С-80 погибла из-за поступления воды через шахту РДП — трубу для подачи воздуха к дизелям с перископной глубины. Шахта в момент погружения закрывается, но в тот день был шторм и морозец, на обрезе шахты образовалась наледь. Она и не дала крышке плотно закрыться. Вода сразу же рванулась в пятый отсек. К нему мы еще вернемся.А пока попытаемся разобраться, почему лодка вдруг начала стремительно погружаться. При подводном исследовании было обнаружено, что вертикальный руль находится в положении 20 градусов на левый борт. Почему в пустынном море лодка стала отклоняться от курса? Точно известно, что ни военных кораблей, ни рыбацких траулеров на пути С-80 не было.От кого же она так стремительно шарахнулась?В официальных документах нет места догадкам. Комиссия, которая обследовала лодку уже после ее подъема, установила, что основная причина гибели — крышка шахты РДП. Из пятого отсека, куда под огромным давлением поступала вода, гидравлическим ударом вышибло переборку в соседний отсек, с фундаментов сорвало механизмы.О руле “лево на борт” в официальном отчете сказано вскольз. На гипотезы и версии имеют право только моряки в приватных разговорах. Так вот, они считали и считают, что С-80 выполняла маневр, уходя от препятствия. Командир отклонил ее влево, но понимая, что от столкновения не уйти, дал команду на погружение.Затонувшая лодка легла на грунт. Во многих отсеках экипаж был жив. На всплытие у лодки не хватило запасов сжатого воздуха.У подводников существует закон: до конца выяснять причины трагедии. Кто виновен в гибели лодки и экипажа: или это ошибка командира, или конструкторов, проектировавших подводный корабль? Мертвых не принято обвинять, но что-то ведь не сработало, кто-то растерялся... Гибель одних дает шанс другим.На С-80 сработал “человеческий фактор”. Вот теперь вернемся в пятый отсек. Когда вода хлынула по воздушной трубе, один из матросов-мотористов, как учили, бросился перекрывать магистраль. Он жал рычаг вправо, а надо было влево. Матрос за несколько дней до похода был переведен на С-80 с другой лодки. Там заглушка магистрали закрывалась отжатием рычага вправо. Он все сделал как учили. Можно ли его считать виновным?Еще в конце пятидесятых годов, когда на флот стали поступать сложные подводные корабли, встал вопрос о контрактной системе службы. Здесь уместно привести короткий диалог, который состоялся между подводником-атомщиком Героем Советского Союза Л. Жильцовым и главкомом ВМФ С. Горшковым. Жильцов считал, что матросы только через пять лет могут освоиться в подводном корабле и предложил главкому перевести лодки на постоянный экипаж, где бы служили моряки-контрактники.На что главком ответил:— Вот что, хватит фантазировать. Да как вы могли додуматься до такого? Чтобы русский матрос служил за деньги?!Через пять лет после этого разговора не стало С-80. Не обошлось без “человеческого фактора” и позднее, когда уходил под воду “Комсомолец”.Каждая трагедия имеет причину. Иногда это цепь ошибок, порождающих одна другую. Но где-то же начиналась эта лавина.Подняв С-80, комиссия разобралась в случившемся и тем самым обезопасила флот.Вполне возможно и молчаливо лежащий на дне “Курск” расскажет о многом.Резервный вариантМы отклонились от темы. Наша задача познакомиться с уникальной операцией подъема лодки С-80. Но, коснувшись аналогии в развитие событий сегодняшних и тридцатилетней давности, мы от них уйти не сможем.Итак, лодку С-80 нашли летом 1968 года. Экспедицию особого назначения ЭОН сформировали чуть раньше, но “под эту лодку”. Заложили новое спасательное судно, и в аварийном порядке его строили. Конструировали новую аппаратуру. Эти работы выполнялись в то время, когда еще неизвестно было местоположения С-80. Как только лодку обнаружили, правительство СССР и командование флота решило ее поднимать. На все про все дали год.Сергей Минченко в своих записках отметил:“У целого ряда работников аппарата в центре и на флоте ни важность и особый характер работ, ни установленные сжатые сроки не вызвали большого беспокойства”.Но это не значило, что все будет выполнено точно и вовремя.На С-80 не были предусмотрены судоподъемные штоки. Так что лодка обрекалась на гибель еще на стадии конструирования.Для подъема спроектировали специальные захваты, вес которых достигал 400 тонн. Они опускались на лодку, лапы—кранцы сжимали ее, тросами она приподнималась и судно-спасатель транспортировало ее на мелководье.Один из начальных вариантов подъема “Курска” был точно таким же.Но захваты успели сделать только к сентябрю, когда лодку уже подняли.Хорошо, что был резервный вариант подъема. Он был примитивно прост: тросы заводились под нос и корму лодки, на них ее и поднимали.Этот вариант и стал основным.Сегодня боятся, что на “Курске” остались неразорвавшиеся торпеды, и поэтому отрезают носовую часть. Тогда шли на риск и поднимали лодку вместе с торпедами. Основное слабое звено в подъемных работах на “Курске” — тросы. Многие считают, что они не выдержат штормовой болтанки и порвутся.И тогда была такая опасность. На предварительных испытаниях, когда поднимали макет лодки, один из тросов оборвался. Стало ясно, что надо срочно делать амортизаторы, гасящие штормовую качку.Все НИИ, куда обращались спасатели, отказались от разработки амортизаторов, сославшись на то, что таковых и в мире нет.Спасателей это не остановило. Они обошлись собственными силами. Главный инженер ЭОН предложил использовать капроновый трос, который погасит колебания. Трос испытали. Все прошло нормально. Была еще одна особенность в этих спасательных работах. Сразу же было решено водолазов использовать только по необходимости. Основные же операции должны будут выполняться из глубоководной рабочей камеры.В документах, представленных в Комитет по Ленинским и Государственным премиям СССР, указывалось: “...в мировой практике не было ни одного случая подъема подводных лодок безводолазным путем. Обычными методами подводные лодки поднимались с глубин до 93 метров, причем на эти подъемы затрачивалось время до 180 суток. Представленным на соискание способом поднята в 1969 году подводная лодка водоизмещением 1160 тонн с глубины 200 метров за 34 дня”.Первое погружение к лодке состоялось 9 июня 1969 года, а 5 июля ее уже приподняли над грунтом и перенесли на 60 метров. 10 июля началась ее буксировка в подвешенном состоянии спасательным судном “Карпаты”. Через два дня лодка была в бухте. Здесь под лодку подвели понтоны, и она всплыла.Казалось бы, проведена уникальнейшая операция, которую по достоинству должны были оценить, а опыт мог стать базовым для организации спасательной службы флота. Этого не случилось. ЭОН был расформирован в октябре 1969 года. Ни Ленинской, ни Государственной премии спасатели не получили. Отчеканили лишь безмолвный (в силу секретности) знак и вручили его всем, кто принимал участие в подъеме лодки.До сих пор вызывает удивление то, как наше правительство решилось на эту операцию. Что им двигало? Сегодня упрекают руководство Кремля, что им движет “политическая необходимость”. Тогда ничего этого не было. Мир даже не знал о гибели С-80.ВозвращениеРассказывает вице-адмирал запаса Ростислав Филонович:— Мне пришлось первому войти в отсеки С-80. На это право претендовали и особисты, и политработники, но решили, что сначала субмарину должен осмотреть кораблестроитель. Я вошел в лодку с кормы — через аварийный люк седьмого отсека. Тела подводников лежали лицом вниз. Все они были замаслены в соляре, которую выдавило внутрь корпуса из топливных цистерн. В первом, втором, третьем и седьмом отсеках были воздушные подушки. Большинство тел извлекли именно из носовых отсеков. Все тела поражали полной сохранностью. Многих узнавали в лицо. И это спустя семь лет после гибели! Медики говорили о бальзамирующих свойствах морской воды на двухсотметровой глубине Баренцева моря... До сих пор неизвестно, почему С-80 срочно пошла на погружение. В вахтенном журнале отметки нет. Ее просто не успели сделать. Вполне возможно, что она уходила от столкновения. И здесь полная аналогия с “Курском”. Столкновения, о котором говорят, не было, но вполне мог быть опасный маневр, который и решил судьбу лодки. С-80 подвела крышка воздушной шахты, а “Курску” просто не хватило глубины.Каждая лодка даже через много лет должна вернуться на базу. Таково флотское правило. Моря и океаны не должны полниться загадками. В них — дороги подводников.Вячеслав Федоровашhttp://www.submarines.narod.ru/Substory Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Юджаныч Опубликовано 26 апреля, 2010 Поделиться Опубликовано 26 апреля, 2010 Амурская флотилия разогнала тучи над Амуром Китайская Восточная железная дорога, построенная на средства России по Мукденскому соглашению, считалась совместным советско-китайским пред-приятием. Однако китайские милитаристы уже в 1924 - 1928 годах спровоцировали ряд серьезных инцидентов. Арестовали работников КВЖД, захватили и разграбили советское консульство в Пекине, ликвидировали профсоюзы и общественные учреждения, потопили пароход «Память Ленина», а 47 моряков заковали в цепи и посадили в тюрьму. К советской границе на Амуре и Уссури была стянута 300-тысячная армия. Участились вылазки банд на советскую территорию. С августа по сентябрь 1929 года было совершено 116 обстрелов, 42 нападения китайских частей и 40 - белогвардейских банд на наши населенные пункты. Советское правительство терпеливо разъясняло пагубность подобной политики. Не реагируя должным образом на требования прекратить нападения, китайская печать превозносила гоминьдановские вооруженные силы, расхваливала в том числе и величие Сунгарийской военной флотилии. Одновременно китайской общественности внушалась мысль о низкой боеспособности Красной армии, которая якобы была укомплектована корейцами под командованием немецких инструкторов. Много говорилось и о том, что Амурская флотилия небоеспособна. Первый отпор Для защиты дальневосточных границ приказом N 223 наркомвоенмора и председателя РВС СССР была создана Особая Дальневосточная армия, а ее командующим назначен Василий Константинович Блюхер, герой Гражданской войны. В состав Амурской флотилии входил 68-й авиационный отряд (14 гидросамолетов МР-1). Флотилии придавались 2 батальон 4 Волочаевского полка, части 2 Приамурской дивизии. Флотилия располагала мониторами «Ленин», «Свердлов», «Красный Восток», «Сун-ят-сен». На каждом было по четыре артбашни и столько же пулеметов. А на канлодках «Беднота», «Красное Знамя», «Пролетарий», «Бурят» было по два орудия и по три пулемета. А еще на страже советских рубежей стояли дивизион бронекатеров «Пика», «Копье», «Барс», минзаг «Сильный» и два тральщика. Сунгарийская же флотилия имела лишь один крейсер «Кион-Хин», три канлодки, шесть пароходов, вооруженных пулеметами и бомбометами. Преимущество Амурской флотилии было очевидным, но береговая оборона белокитайцев в Могонхо и Чигиха состояла из двух батарей и трехдюймовых орудий, шести бомбометов и четырех пулеметов. Кроме того, в устье Сунгари были выставлены 60 стационарных и гальваноударных мин. На случай прорыва советских кораблей на фарватере Сунгари стояли баржи с камнем, приготовленные к затоплению. В окопах, отрытых вдоль всего берега, находились пехотная бригада и части морской пехоты из Циндао. Первый отпор китайцам дали 11 августа 1929 г. Монитор «Свердлов» сорвал попытку белогвардейской группы переправиться через Амур на советский берег и огнем своей артиллерии помог краснофлотскому десанту овладеть китайским укреппунктом. Чуть выше по Амуру бронекатер «Пика» высадил краснофлотцев и пограничников. При поддержке артогня мониторов «Ленин» и «Свердлов» 25 моряков под командой боцмана Семьина соединились с ранее высаженным десантом и ворвались в укрепления китайцев и белогвардейцев. Не выдержав рукопашного боя, гарнизон бежал. Из китайского города Висимун белогвардейцы обстреляли пограничные наряды села Черняева. Десант с монитора «Красный Восток» вынудил противника отступить. В сентябре и октябре несколько раз открывался огонь по нашему берегу и торговым пароходам. Удар, еще удар Сунгарийская флотилия встала под прикрытие береговых батарей и бомбометов - противник явно готовил крупное наступление. Советское командование, имея эти разведданные, приняло решение провести наступательную операцию, чтобы разгромить силы противника, сосредоточенного в низовьях Сунгари. Амурской флотилии была поставлена задача уничтожить Сунгарийскую флотилию и с частями 2 Приамурской стрелковой дивизии овладеть укреплениями Лахасусу. 12 октября в 6 часов 10 минут первыми нанесли удар по Лахасусу бомбардировщики, а через пару минут на вражеские укрепления обрушила огонь корабельная артиллерия монитора «Ленин». Действия нашей авиации и флотилии для противника оказались неожиданными, и его корабли открыли беспорядочный огонь. В ходе 15-минутной артподготовки наши тральщики протралили устье Сунгари, тем самым обеспечив безопасный прорыв в Лахасусу кораблей с десантами. На 20-й минуте боя монитор «Свердлов» потопил канлодку «Ли-Дзи», а через несколько минут меткими залпами повредил канлодку «Ли-Суй» и поджег пароходы «Дзянь-Тай» и «Дзянь-Най». Монитор «Красный Восток» огнем пушек разрушил береговые укрепления, подавил двухорудийную батарею, затем потопил канлодку «Дзянь-Пин». Наш монитор «Сун-ят-сен» в течение нескольких минут потопил два вооруженных парохода и подавил плавучую батарею «Дун-и», но и в него попали три снаряда. Было ранено несколько краснофлотцев. Так же мужественно действовали монитор «Ленин», канлодки «Пролетарий», «Бурят», «Красное Знамя» и бронекатера. К 8 утра Сунгарийская флотилия была уничтожена, лишь несколько кораблей успели уйти вверх по реке. Упорный бой на берегу продолжался семь часов, и к 15 часам наш десант овладел городом и крепостью Лахасусу. Противник потерял четыре корабля, 200 человек убитыми, 98 пленных. Нашими трофеями стали плавбаза «Дун-и», четыре баржи, два мотокатера, 12 орудий, 13 бомбометов, 15 пулеметов и 300 винтовок. Несколько тысяч солдат и офицеров в страхе разбежались. Китайцы опасались «расправы и пыток» в советском плену, о которых им внушало командование. Для оказания медицинской помощи населению были развернуты лечебные пункты. Раненых китайских военнослужащих лечили в госпитале так же, как и бойцов Красной армии. Когда пленные матросы Сунгарийской флотилии были доставлены на базу, они с изумлением увидели плакаты на родном языке, приветствующие братство двух великих народов. Пленные были до глубины души потрясены сердечным к ним отношением. За мир платили дорогую цену Несмотря на крупное поражение под Лахасусу, китайцы продолжали игнорировать наше предложение мирным путем решить конфликт. К октябрю 1929 года ими были вновь стянуты крупные силы и недобитые остатки флотилии в Фугдин, мощный укрепрайон на Сунгари. Задачу разгрома фугдинской группировки китайцев Реввоенсовет ОДВА возложил на командующего флотилией Я. И. Озолина, которому были оперативно подчинены 4 Волочаевский и 5 стрелковый полки 2 Приамурской стрелковой дивизии, авиагруппа. Командующий разделил флотилию на две группы: ударную и десантную. В первую вошли мониторы «Красный Восток», «Сун-ят-сен», канлодки «Красное Знамя», «Пролетарий», «Бурят», минный заградитель «Сильный», бронекатер «Барс», два тральщика. Во второй группе были мониторы «Ленин», «Свердлов», канлодка «Беднота», бронекатера «Пика», «Копье», транспорты «Чичерин», «Кубяк», «Нацаренус», «Дзержинский» с двумя баржами и «Даур» с одной. Замысел операции сводился к тому, чтобы силами ударной группы прорваться на Фугдинский рейд, уничтожить там корабли и береговые сооружения, высадить десант, овладеть Фугдином. 30 октября в 5 часов 30 минут корабли двинулись вверх по Сунгари. С рассветом подошли к Фугдину, где были встречены сильным артиллерийским огнем береговых укреплений и кораблей. В условиях сильного ветра, при минусовой (11 градусов) температуре палуба и такелаж были покрыты льдом. Завязался упорный артиллерийский бой, в ходе которого тральщики обезопасили подходы к берегу, чтобы обеспечить высадку десантов. В 11 часов «Сильный» начал высадку десанта. Монитор «Ленин» попал под огонь тяжелой артиллерии, и командир мастерских Ю. Бирин вывел корабль из опасной зоны. Командир «Сун-ят-сена» С. Хрулев, раненный в голову, сам себе перевязал рану и продолжал командовать. В этом бою наши моряки проявили мужество и храбрость. Главстаршина С. Круш буквально под градом пуль переходил от башни к башне, устраняя неисправности орудия. Минный старшина А. Мусатов под сильным огнем противника умело руководил постановкой трала, ведь затравленные мины приходилось подрывать на шлюпках. Осколком снаряда перебило штуртрос на канлодке «Пролетарий», но под градом пуль старшина Павел Белик и Петр Шевчук на открытой палубе исправили повреждения. Все до единого действовали слаженно, смело. Остатки Сунгарийской флотилии были потоплены корабельной артиллерией. К исходу дня наши бойцы прорвались на восточную и западную окраины Фугдина. Всю ночь на первое ноября шел бой за город, под утро окруженные со всех сторон части сдались в плен. Уничтожено около 300 человек, наши потери: трое убито и 11 ранено. Второго ноября все корабли Амурской флотилии с десантами покинули Фугдинский рейд. Нужно было срочно возвращаться домой. По Сунгари уже плыли первые льдины. Разгром под Фугдином ускорил завершение вооруженного конфликта. 20 декабря 1929 года в Хабаровске между Китаем и СССР был подписан протокол о восстановлении законных прав Советского государства на КВЖД. «Амурская правда» 2008 г. №№44, 59 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 12 мая, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 12 мая, 2010 Как-то я уже писал об этом эпизоде. но тут более полная информация.... Хотя точно помню - была тогда большая статья в газете "Известия", но найти ничего не могу.... И опять нет ни слова о наших "Чекистах". которые тогда были на переходе и подходили к "Олекме" (знаю это по рассказам наших сослуживцев, попавших к нам в экипаж сразу после перехода "Чекистов") 31 мая 1988 г. в проливе Массауа-Северный был обстрелян скоростными катерами сепаратистов шедший из Персидского залива танкер Балтийского флота «Олёкма» (командир А.Н.Иванов). Почти шесть месяцев этот танкер работал в Персидском заливе и Красном море, снабжая водой и топливом корабли ВМФ СССР, которые находились на боевой службе в этом регионе. 31 мая 1988 г. экипаж судна получил команду о возвращении на родную базу. Быстро темнело. Как и полагается, танкер шёл с ходовыми огнями, всеми опознавательными знаками. Особым прожектором высвечивался флаг вспомогательного Флота ВМФ СССР, освещалась и надпись, указывающая на порт приписки (город Балтийск). Хорошо была видна и советская символика. И вдруг из темноты показались быстроходные катера. Они шли на большой скорости, без огней. Через некоторое время незнакомцы стали приближаться. Стрелки часов показывали 23.45. Большая часть команды «Олёкмы» отдыхала. Неожиданно и резко прозвучали выстрелы. На танкере сыграли аварийную тревогу. Советское судно оказалось в безвыходном положении, поскольку защититься от нападения оно не могло: на вспомогательном флоте оружия иметь не полагается. Единственное, что смог предпринять капитан — включить дополнительный свет, чтобы показать катерам: мол, корабль не военный. И, тем не менее, «Олёкма» подверглась атаке. Все произошло быстро. Не успели на танкере ещё как следует рассмотреть нападавшие катера, как они свернули с курса и скрылись. В результате обстрела танкер получил серьёзные пробоины, из строя были выведены рефрижераторная камера и радиорубка. На своём боевом посту погиб начальник судовой радиостанции Михаил Григорьевич Новиков. В ту ночь он как раз нёс вахту. Первые же снаряды разорвались в его рубке. Возник пожар. Когда пришли на помощь товарищи, Новиков был уже мёртв. Он так и не успел передать в эфир о случившемся. Работавшая на судне радистом Алина Александровна Лемешко вспоминала: «Смотрю в иллюминатор, и вижу: летят гранаты. Затем — грохот. Я побежала к радиорубке. Проскочила под пулями. Я не боялась — просто очень тревожно было, когда замполит за пистолетом побежал. Начальник радиостанции Михаил Григорьевич Новиков лежал у рубки — мёртвый. Всего-то и успел перед смертью — несколько раз крикнуть «Помогите!» Начался пожар. Капитан приказал работать в открытом эфире — и я, вся в пене огнетушителя, стала передавать: «Олёкма» подверглась нападению неизвестных катеров, погиб начальник радиостанции. Четырнадцать часов провела в радиорубке!». Новикова Михаила Григорьевича в октябре 1988 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР посмертно наградили орденом Красной Звезды и навечно зачислили в экипаж «Олёкмы». Почти сутки экипаж «Олёкмы» восстанавливал судоходность танкера: заделывались пробоины, ремонтировались приборы, заменялась радиостанция. Предстоял ещё путь через Атлантику. А это почти месяц. Лишь после устранения поломок удалось связаться с командованием Флота и доложить о происшедшем. После получения известия о нападении с Дахлака на помощь вышла находившаяся там плавбаза Северного флота «Иван Колышкин». Старшина радиохимиков плавбазы Циганий Алексей Иванович так вспоминал об этом: «Когда мы пошли на помощь "Олёкме", была объявлена боевая тревога. Катера, напавшие на "Олёкму", направились в нашу сторону и заходили в левый борт, но затем резко поменяли курс и ушли в сторону. Вероятно, увидели, что идет военный корабль». Заместитель начальника отдела пропаганды и агитации Военно-Морского Флота Н. Зеленин сказал тогда: «Это чрезвычайный случай в нашей практике. Отмечу, что весь экипаж действовал чётко, слаженно, без паники. Об этом происшествии мы рассказали во всех подразделениях, ещё раз подчеркнули о готовности к любым неожиданностям». Руководство сразу же приняло меры к поиску неизвестных пиратов. Тогда точно выяснить принадлежность катеров, совершивших нападение на советский танкер, так и не удалось. Правда, рассказывают, что на другой день после атаки «Олёкмы» сепаратисты выразили сожаление и принесли извинения по поводу гибели нашего моряка и обстрела судна. Их якобы ввёл в заблуждение эфиопский флаг, вывешенный на корабле. Хотя, возможно, это одна из военных баек.ашhttp://alerozin.narod.ru/red.htmТанкер «Олекма» (1964, построен в Финляндии) водоизмещение: 6440 т., 105,4х14,8х6,2 м., скорость максимальная 14 уз., одни дизель Burmeister & Wain, 1 винт, 2900 л.с. Грузоподъемность: топливный бункер на 1500 тонн, 500 тонн дизтоплива, 150 тонн смазочного масла, 500 тонн воды, 50 тонн продовольствия. Экипаж 52 человека Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Shultz Опубликовано 12 мая, 2010 Поделиться Опубликовано 12 мая, 2010 А почему, интересно, в той статье нет ни слова о ПСКР "Имени 70-летия ВЧК КГБ"? Он вроде первым пришел на помощь "Олекме"? Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Беланов А.П. Опубликовано 12 мая, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 12 мая, 2010 А почему, интересно, в той статье нет ни слова о ПСКР "Имени 70-летия ВЧК КГБ"? Он вроде первым пришел на помощь "Олекме"?А надо самих "Чекистов" спросить, которые были на переходе об этом эпизоде..... И интересно в книге про 1135.1 этот эпизод будет освещен? Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bocman Опубликовано 22 мая, 2010 Поделиться Опубликовано 22 мая, 2010 Как российские подводники доказали, что они «не лаптем кофе хлебают» Лето 1992 года. Еще недавно мощный Советский Союз уже называют бывшим. Россия стремительно теряет международный вес, между еще вчера «братскими республиками» идет процесс «перетаскивания одеяла», слегка прикрытый громкими заверениями политиков о нерушимости и вечности прежней дружбы. За всей этой суетой со снисходительной усмешкой наблюдает Дядя Сэм, демонстрируя при каждом удобном случае свое миролюбие. Офицеры и матросы Черноморского флота, простые парни, не отягощенные геополитическими взглядами, ругаются и ссорятся друг с другом. Жаркие споры за «рюмкой чая» иногда перерастают в потасовки. Моряки выбирают Родину, которой будут служить в ближайшем будущем! Вот при таких обстоятельствах российское командование приняло решение летом 1992 года перебазировать на Северный флот из Севастополя новенькую подлодку типа «Варшавянка», только что сошедшую со стапелей верфи. Серьезное испытание для «сырой» техники и сборного экипажа. Вокруг всей Европы, через два океана лежал неближний путь. Учитывая трудности «роста» и необходимость скорейшего выполнения задачи перегон решили сделать открытым, т.е. в надводном положении. Открытый поход означает, что весь путь будет проходить под постоянным контролем разведки «вероятного противника». Так и случилось. Стоило Черному морю остаться за кормой, как над лодкой закружили американские «Орионы». Закипела «обычная работа». Американцы для обозначения российской лодки сбрасывают радиобуи, а наши моряки их быстренько нейтрализуют. Попросту вылавливают из моря дорогущие - каждая не дешевле хорошего «мерса» - электронные «игрушки». Американцы демонстрируют миролюбие. При подлете командиры «Орионов» выходят на связь, представляются, рассказывают, откуда они, что собираются делать в ближайшее время. Даже помощь предлагают и подарки для моряков в больших тюках сбрасывают. Тюки с подарками моряки наши заодно с радиобуями собрали. Подарки обычные для «международных контактов» военных моряков: эмблемы, нашивки, журналы, шоколадки да конфеты. Ну и естественно, американцы все же, еще диковинная пока для наших матросов жевательная резинка. Боцман жвачку эту потом до самого конца похода поминал «тихим словом», натыкаясь на нее, уже использованную, в самых неожиданных местах. В одном из тюков с подарками обнаружили банку растворимого кофе, а вместе с ней записку-инструкцию, старательно выведенную каллиграфическим почерком: «Одна чашка, два ложка». Такая ироническая подколка, вот мол, учитесь глупые, куда вам самим разобраться, как кофе заваривают. За подарки, как и положено, американцев по радио поблагодарили. Но командир подводников каперанг Александр Тарасов решил при случае за иронию и надменность отплатить той же монетой и показать, что русские моряки не то что щи, даже кофе лаптем не хлебают. И случай вскоре представился. Москва сообщила командиру разведданные. В одном из районов Средиземного моря по маршруту российской подлодки находилась американская атомная субмарина. Координаты ее нанесли на рабочую карту, а когда очередной «Орион» предложил свою помощь, Тарасов попросил представить ему опасные для движения цели в радиусе десяти миль. Вам, мол, сверху виднее, помогите лапотникам. Через пять минут, отсканировав пространство, летчики сообщили координаты тринадцати потенциально опасных объектов. Координат атомохода в списке не было. Субмарина находилась за пределами досягаемости бортовых средств разведки как «Ориона», так и российской подлодки. Каперанг выразил удивление и попросил данные проверить повторно, потому что его разведка якобы отслеживала четырнадцать целей. В подтверждение сказанного американцам были представлены координаты их «невидимой» субмарины. Пришлось летчикам запрашивать базу, которая подтвердила наличие субмарины. Но как ее «засекла» русская подлодка, так никто и не догадался. Этот случай, пошатнувший самоуверенность американцев в походе, был первым, но не последним. Дальний поход - не новость для российских подводников. Но обычно при выполнении боевой задачи им приходится действовать скрытно от разведки и средств слежения западных стран. Переход российской подводной лодки из Севастополя на Северный флот, выполнявшийся летом 1992 года под командованием Александра Тарасова, был нетрадиционным, и проходил под постоянным надзором со стороны США и других стран НАТО. За Гибралтарским проливом капитан первого ранга Тарасов подшутил над новоявленными «союзниками» вторично. Интересуясь погодой и обстановкой в районе Азорских островов, он убедил своих соглядатаев, что направляется именно туда, на юг. Но на самом деле его маршрут лежал на север. Кроме того, сыграли роль недостатки взаимодействия: в Атлантике передвижения отслеживали летчики уже другой базы, не той, с которой взлетел «Орион», сбросивший в подарок банку кофе. На стыке двух зон ответственности российская подводная лодка «потерялась». Больше суток безуспешно бороздили небо американские разведывательные самолеты в поисках пропажи. Нашли, конечно. Ведь в режиме «белого парохода», т.е. в надводном положении лодке скрыться трудно. Да никто и не думал прятаться. Вот так и «отомстили» российские моряки за насмешливую инструкцию. По разу - за каждую ложку. А через несколько дней случилась с моряками история, попавшая в заголовки западных газет и аншлаги теленовостей. Радисты подводной лодки приняли международный сигнал бедствия. Командир решил идти на помощь, так как лодка находилась всего в полутора десятках миль от аварийного судна. Им оказалась большая яхта под французским флагом, одному из матросов которой срочно требовалась медицинская помощь. Несмотря на неспокойное море, подлодка пришвартовалась к яхте, доктор перебрался к больному и смог ему помочь. Случай оказался нелегким, пришлось медику перебираться с лодки на яхту и обратно неоднократно - то за лекарствами, то справочники изучать. Подоспел французский противолодочный самолет. Сразу не разобравшись, летчики выполнили боевой разворот. Наверное, решили, что это русская подводная лодка захватила яхту, экипаж которой успел подать сигнал бедствия. Ситуацию по радио разъяснили моряки с терпящего бедствие судна. Потом прибыл португальский вертолет со спасателями на борту и больного эвакуировали. А экипаж «бдительного» противолодочного «Атлантика» снимал все мероприятие с высоты своего полета. Репортаж показали по всем каналам. Вот так поучаствовали в одной незапланированной операции российская подлодка, французская яхта, американский и французский самолеты и португальский вертолет. Объединились «вероятные противники» для спасения жизни простого французского моряка. Что было дальше? Да что обычно бывает. Разборки, нервы, почему да как… Хорошо, не наказали никого. Французское правительство пригласило отважного доктора в Париж. Да куда там. Подводник, секреты, дипломатия, скандал! В общем, все заморочили и никого никуда не отпустили. А больной поправился. Историю эту я узнал из книги Николая Черкашина «Четвертая эскадра». Замечательная книга рассказывает о боевых подвигах в мирное время, напряженной и опасной службе, стойких и верных долгу людях. Низкий им поклон. Тем, о ком рассказала книга. И тем, о ком мы никогда не узнаем. автор Алексей Норкин Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bocman Опубликовано 25 мая, 2010 Поделиться Опубликовано 25 мая, 2010 24 мая 1941 — рано утром в Датском проливе германский линкор «Бисмарк» потопил гордость британского флота линейный крейсер «Худ». Всего около 8 минут потребовалось, чтобы уничтожить самый мощный в то время английский корабль. «Худ» взорвался, разломился на три части и утонул за считанные минуты вместе со всеми членами команды, состоящей из 1415 матросов и офицеров, спастись удалось лишь троим. 19 апреля 1941 англичане получили известие о выходе в море немецких тяжелых кораблей — линкора «Бисмарк» (флаг адмирала Гюнтера Лютьенса) и тяжёлого крейсера «Принц Ойген» («Prinz Eugen»). «Худ» приготовили для перехвата этого соединения (командир «Худа» капитан 1 ранга Ралф Керр (Ralf Kerr). 22 мая соединение под командованием вице-адмирала Ланселота Холланда (Lancelot E.Holland), в составе: крейсер «Худ» (флаг командующего) и линкор «Принц Уэльский», а также 6 эсминцев — «Electra», «Anthony», «Echo», «Antelope», «Icarus» и «Achates» вышли в море на их перехват. Вечером 23 мая британские крейсеры «Норфолк» и «Саффолк» обнаружили группу «Бисмарка», шедшую со скоростью 27 узлов в Датском проливе. С помощью недавно установленного радара, «Саффолк» отслеживал движение «Бисмарка» в течение ночи и передавал его координаты основным силам. План британцев заключался в том, чтобы сблизиться с «Бисмарком» с темной (южной) стороны, при том, что силуэт немецких кораблей был бы виден на светлом фоне северной части неба. Однако в 00-28 «Саффолк» потерял контакт с «Бисмарком» и план не сработал: опасаясь потерять «Бисмарк», Холланд приказал прекратить движение в оптимальную точку встречи и повернуть на юго-юго-запад, отправив при этом эсминцы на север. В это время германские корабли, стремясь обойти паковый лед, в 00-41 изменили курс, в результате чего группа эсминцев прошла мимо на расстоянии всего 10 миль, не заметив противника. Незадолго до 03-00 «Саффолк» вновь обнаружил «Бисмарк» на радаре и передал его координаты. Hood и Prince of Wales находились в этот момент на расстоянии 35 миль (56 км), немного впереди по курсу немцев. Холланд приказал довернуть в сторону противника и увеличить скорость до 28-и узлов. Британские корабли оказались в невыгодном положении: встреча под тупым углом означала бой на длинной дистанции, при котором тонкая палубная броня Худа попадала под навесной огонь. Ситуация ещё более ухудшилась в 03-20, когда «Бисмарк» сделал ещё один доворот к западу: теперь эскадры шли практически параллельным курсом. В 05-35 24 мая, дозорные с Prince of Wales заметили германскую эскадру на расстоянии 17 миль (28 км). Немцы знали о присутствии противника из показаний гидрофонов и вскоре также заметили на горизонте мачты британских кораблей. У Холланда был выбор: либо продолжать сопровождение «Бисмарка», ожидая прибытия линкоров эскадры адм. Тови или атаковать самостоятельно. Холанд решил атаковать и в 05-37 отдал приказ на сближение с противником. в 05-52 Hood открыл огонь с дистанции примерно 13 миль (24 км). «Худ» полным ходом продолжал сближение с противником, стремясь сократить время попадания под навесной огонь. Тем временем немецкие корабли пристрелялись по крейсеру: первый 203-мм снаряд с Prinz Eugen попал в среднюю части «Худа», рядом с кормовой 102-мм установкой и вызвал сильный пожар запаса снарядов и ракет. В 05:55 Холланд приказал поворот 20 градусов влево, чтобы кормовые башни могли стрелять по «Бисмарку». Примерно в 06:00, ещё не завершив поворот, крейсер был накрыт залпом с «Бисмарка» с дистанции от 8 до 9,5 миль (15 — 18 км). Практически немедленно в районе грот-мачты возник гигантский фонтан огня, после чего произошёл мощный взрыв, разорвавший крейсер пополам. Корма «Худа» быстро затонула. Носовая часть поднялась и некоторое время раскачивалась в воздухе, после чего затонула и она. Prince of Wales, находившийся на расстоянии полумили был засыпан обломками «Худа». Крейсер затонул за три минуты, унеся с собой 1415 человек, включая вице-адмирала Холланда. Спаслись лишь трое моряков, которых подобрал подошедший через два часа эсминец HMS Electra. Со 100 % точностью установить причину гибели «Худа» до сих пор так и не удалось. Сержант морской пехоты Т.К. Брукс (старшина 130-мм башни «Принца Уэльского») вспоминал: Цитата:Два снаряда второго залпа с «Принца Ойгена» попали у левого борта, а третий в палубу рядом со 102-мм орудием. Затем вверх поднялся огромный столб огня в кормовой части по левому борту в районе 102-мм орудия. Я хорошо видел людей из расчётов этих орудий. Они собирались у левого борта. Затем я увидел огромный столб огня высотою с грот-мачту. Мне показалось, что два других снаряда прошли через вторую трубу, а третий пробил кормовую башню «Худа». Когда «Худ» получил это попадание, его труба повалилась на левый борт, затем показался желтый столб пламени от взрыва из барбета башни «Х». Страшный блеск на несколько секунд ослепили меня, и когда я снова смог смотреть через окуляры, то увидел большую тучу черного дыма и как в воздухе летел 15-дюймовый ствол с куском конструкции, напоминавшей крышу башни. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 28 мая, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 28 мая, 2010 14 ноября 1854 года британский парусно-винтовой фрегат (вошел в историю как«Черный Принц») и десять других кораблей англо-французской эскадры погибли во время шторма у Балаклавы. Число жертв превысило 500 человек.Тень легендарного «Черного Принца» уже не раз вставала со страниц отечественной литературы. О «Черном Принце» писали А. И. Куприн, С.Н. Сергеев-Ценский, М. Зощенко, Е.В. Тарле, Т. Бобрицкий и многие другие писатели....К началу Крымской войны английское правительство зафрахтовало для перевозки войск и амуниции в Крым более двухсот торговых судов, принадлежавших частным компаниям. Среди них был парусно-винтовой фрегат «Принц». 8 ноября 1854 года вместе с другими английскими кораблями он прибыл на внешний балаклавский рейд. Через пять дней над Крымским полуостровом пронесся юго-восточный ураган невиданной силы. На прибрежных скалах Балаклавской бухты погибло тридцать четыре корабля. Эта учесть постигла и «Принца».Что же было на его борту? «Иллюстрейтед Лондон Ньюз» писали 16 декабря 1854 года: «Среди грузов, принятых «Принцем», находились вещи: 36 700 пар шерстяных носков, 53 000 шерстяных рубах, 2500 постовых тулупов, 16 000 простынь, 3750 одеял. Кроме того, еще можно назвать число спальных мешков — 150 000 штук, шерстяных рубашек — 100 000,фланелевых кальсон — 90 000 пар, около 40 000 одеял и 40 000 непромокаемых шапок, 40 000 меховых пальто и 120 000 пар сапог».Еще не закончилась война, а по всему миру уже расползлись слухи, будто у берегов Крыма погиб английский паровой фрегат «Черный Прини» с грузом золота, предназначавшегося для выплаты жалованья войскам Корабль, о котором идет речь, никогда не назывался «Черным Принцем». Название этого судна с момента, когда его спустили на воду на реке Темзе в Блэкуолле в 1853 году, было «Принц». Почему корабль стали называть «Черным Принцем», сказать трудно. Может быть, в романтическом эпитете «черный» повинны неутомимые охотники за его золотом или английские солдаты, не получившие очередного денежного довольствия?Почти сразу же после заключения мира начались поиски останков «Черного Принца». Корабль искали одинаково безуспешно итальянцы американцы, норвежцы, немцы. Примитивная водолазная техника тех времен не позволяла опуститься достаточно глубоко.В 1875 году, когда уже был создан водолазный скафандр, во Франции учредили крупное акционерное общество с большим капиталом. Французские водолазы обшарили дно Балаклавской бухты и все подходы к ней.Нашли более десяти затонувших кораблей, но «Черного Принца» среди них не оказалось. Работы велись на огромной для конца прошлого века глубине — почти 40 саженей. Но даже самые сильные и выносливые водолазы могли находиться под водой лишь несколько минут...Постепенно о «Черном Принце» начали распространяться легенды. Стоимость затонувшего с кораблем золота возросла до шестидесяти миллионов франков.«Наше судоходство» писало в 1897 году: «Принцы-регент», громадный корабль английского флота, вез из Англии значительное количество серебряной монеты и 200 000 фунтов стерлингов золотом для уплаты жалованья английским войскам в Крыму... Деньги, отправленные на этом корабле, были упакованы в бочки, почему и должны сохраниться в неприкосновенности. ..»В 1896 году поисками занялся русский изобретатель Пластунов. Но и ему не повезло.Самыми терпеливыми оказались итальянцы. Изобретатель глубоководного.скафандра Джузеппе Растуччи возглавлял экспедицию в 1901 году.Через несколько недель после начала работ ему удалось найти железный корпус большого корабля. Итальянские водолазы подняли со дна металлический ящик со свинцовыми пулями, подзорную трубу, винтовку, якорь, куски железа и дерева. Но... ни одной монеты. Весной 1903 года итальянцы покинули Балаклаву, с тем чтобы через два года снова прибыть наместо поисков. На этот раз, уже совсем в другом месте, они обнаружили еще один железный корабль. Никто до сих пор не знает, был ли это «Черный Принц» или какой-либо другой корабль. Золота опять не нашли.Однако мысль о сказочном кладе не давала покоя многим изобретателям, водолазам, инженерам. Министра торговли и промышленности России завалили письмами с предложениями поднять золото «Черного Принца». И снова ныряли итальянские водолазы на балаклавском рейде, иснова безрезультатно. В конце концов правительство царской России стало отказывать и своим и иностранным золотодобытчикам, формальноссылаясь на то, что работы близ бухты стесняют деятельность Черноморской эскадры в районе Севастополя. Вскоре первая мировая войнапрекратила ажиотаж вокруг «Черного Принца».В 1922 году один ныряльщик-любитель из Балаклавы достал со днаморя у входа в бухту несколько золотых монет. Так мир снова заинтересовался «Черным Принцем». Посыпались предложения одно другого фантастичнее. Один изобретатель из Феодосии утверждал, что «Черный Принц»наверняка лежит на дне в самой бухте. А раз так, надо всего лишь вход вбухту перекрыть плотиной, воду откачать и взять золото с корабля.В 1923 году флотский инженер B.C. Языков пришел в ОГПУ и сообщил, что с 1908 года он подробно изучал обстоятельства гибели английской эскадры в шторм 14 ноября 1854 года и что он готов тотчас женачать работы по поднятию драгоценностей. Свой энтузиазм он подкреплял толстой папкой документов по «Черному Принцу». В марте тогоже года было решено организовать экспедицию. Она получила названиеЭПРОН — Экспедиция подводных работ особого назначения Черезнесколько недель ЭПРОН приступила к подготовительным работам.Советский инженер Е.Г. Даниленко создал глубоководный аппарат, который позволял осматривать морское дно на глубине 80 саженей. Аппарат имел «механическую руку» и был оборудован прожектором, телефоном и системой аварийного подъема в случае обрыва троса. Экипаж аппарата состоял из трех человек, воздух подавался по резиновому гибкому шлангу.Пока строился глубоководный аппарат Е.Г. Даниленко, специалистыЭПРОНа разыскали и тщательно опросили старожилов Балаклавы —очевидцев шторма 14 ноября 1854 года. Но никто из них не мог указатьточного места гибели «Принца». Как обычно, их показания оказывалиськрайне противоречивыми.Наконец тральщики произвели промеры глубин, и весь предполагаемый район гибели «Принца» был разбит вехами на квадраты. В первыхчислах сентября 1923 года начали осмотр западных от входа в бухту подводных скал. Каждый день небольшой катерок типа «болиндер» спускалаппарат Даниленко для обследования очередного квадрата. Было обнаружено множество обломков деревянных кораблей: мачты, реи, куски шпангоутов, бимсов и бортов, сильно источенные морским червем, обросшиеракушками. Думали, что разыскать «Принца» среди этих обломков неособенно трудно: в исследовании инженера Языкова значилось, что«Принц» — единственный железный корабль из числа погибших.Прошли весна, лето и осень 1924 года. Но «Принц» так и не был найден.Утром 17 октября один из учеников Павловского обнаружил на морском дне недалеко от берега торчавший из грунта железный ящик странной формы. Он попробовал подвести под него строп, но безуспешно.Заинтересовавшись находкой, Павловский пригласил опытных водолазов.Вскоре подняли ящик на поверхность: это был весь изъеденный ржавчиной допотопный паровой котел кубической формы с чугунными дверцами и горловинами. Необычная находка заставила эпроновцев тщательнообследовать этот район. Под обломками скал, обрушившихся с береговых утесов, водолазы нашли разбросанные по всему дну останки большого железного корабля, наполовину занесенного песком.За два месяца работ водолазы подняли со дна десятки кусков железаразличной формы и величины, часть обшивки борта с тремя иллюминаторами, ручную гранату, медицинскую ступку из белого фарфора, несколько неразорвавшихся бомб, медные обручи от бочек, железный рукомойник, части паровой машины, почти сгнившую пачку госпитальных туфель, свинцовые пули. И опять — ни намека на золото...Перед Новым годом в районе Балаклавы начались жестокие штормы,работы пришлось прекратить.К этому времени поиски «Неуловимого корабля» обошлись ЭПРОНупочти в 100 тысяч рублей. Как быть дальше: стоит ли продолжать работы?Мнения специалистов разделились. ЭПРОН не мог найти достоверныхдокументов, подтверждавших наличие золота на «Принце» Запросилисоветское полпредство в Лондоне. Однако Британское адмиралтейство,ссылаясь на давность события, а также на законы, ограничивающие допуск иностранцев к архивам, ничего конкретного сообщить не смогло.ЭПРОН признал проведение дальнейших работ нецелесообразным.Именно в это время Советское правительство получило предложениеяпонской водолазной фирмы «Синкай Когиоссио Лимитед» поднять золото с «Принца».В те годы эта фирма считалась одной из самых известных и удачливых.Последним в ее «послужном списке» значился один английский корабль,затонувший в Средиземном море. Тогда японским водолазам удалось ссорокаметровой глубины достать сокровища на два миллиона рублей.«Синкай Когиоссио Лимитед» предлагал ЭПРОНу 110 000 рублей запредварительные работы по розыску и обследованию «Принца», а такжепринимала на себя все дальнейшие расходы. Заключили договор. Поднятое золото должно было делиться между ЭПРОНом и фирмой в соотношении 60 и 40 процентов. Кроме того, японцы должны были ознакомитьсоветских водолазов со своей глубоководной техникой и после окончания работ передать ЭПРОНу по одному экземпляру технического оборудования.Летом 1927 года японцы (они рассчитывали без особого труда получить 800 000 рублей золотом!) приступили к работе. Каждые сутки японские водолазы поднимали не менее двадцати каменных глыб весом по 500пудов. Тысячепудовые куски скал оттаскивались в сторону с помощьюпаровых лебедок, установленных на баржах. Каждый день, сменяясь, работали 7 водолазов и 5 ныряльщиков.5 сентября водолаз Ямомато нашел прилипшую к камню золотуюмонету — английский соверен чеканки 1821 года. После этого за два месяца ежедневного изнурительного труда водолазы обнаружили всего лишьчетыре золотые монеты: английскую, французскую и две турецкие.Поскольку к середине ноября 1927 года разбитый корабль был полностью «перемыт» и обследован, фирма прекратила работы в Балаклаве.Результаты ее подводных работ на «Принце» оказались такие: две вилки иложка белого металла, кусок саперной лопаты, втулка от колеса, подко^i, лошадиные кости, офицерская сабля, лопаточка для пирожных, заМок, галоша с датой 1848, несколько кожаных подметок, огромное количество свинцовых пуль и т. д.Перед отъездом из Балаклавы представители фирмы заявили, что корабль, на котором они проводили работы, по их мнению, был «Принцем». Однако, несмотря на самые тщательные поиски, им не удалосьнайти среднюю часть корабля. Оставшиеся части корпуса были сильноразрушены, причем разрушения носили явно искусственный характерЭто обстоятельство привело их к убеждению, что англичане, которыеоставались в Балаклаве в течение восьми месяцев после кораблекрушения, подняли бочонки с золотом еще до окончания Крымской войны.В заключение потерпевшие фиаско кладоискатели повторяли версиюB.C. Языкова, согласно которой «Принц» — единственное железное судно из всех кораблей, ставших жертвой урагана 1854 года.Но так ли это? Обратимся к первоисточникам.Вот что сообщает английский историк Вудз в своей книге «Последняякампания» (Лондон, 1860 год).«Принц», паровой корабль, прибыл в Балаклаву утром 8 ноября. Онотдал один якорь, который вместе с канатом весь ушел в воду Когдаотдали другой якорь, то этот также ушел; оба якоря с канатами былипотеряны на глубине 35 саженей в воде, очевидно, что ни один из канатовне был соответственно закреплен... После этого «Принц» стал в море назначительной дистанции и, возвратившись, удерживался за кормой корабля «Язон» на швартове, пока другой якорь с канатом не были приготовлены».Что это за корабль «Язон»? В английском журнале «Прэктикл Мэкеникс Джорнал» за 1854 год находим то, что не было известно ни Языкову,ни эпроновцам, ни японцам:«...в Блекуолле... были выстроены три однотипных корабля, соответственно названные «Голден Флис», «Язон» и «Принц»».Далее приведены самые подробные размеры и характеристики каждого корабля.Отсюда можно сделать следующие выводы. Во-первых, перед штормом на балаклавском рейде стояло два однотипных парохода — «Принц»и «Язон». Во-вторых: если бы «Прэктикл Мэкеникс Джорнал» попалсябы на глаза эпроновцам или японцам в момент подъема частей корпуса,то по точной спецификации, приводимой журналом, без особого трудаможно было бы установить, является ли обследуемое судно «Принцем»или нет. К сожалению, никто этого не сделал.Любопытно мнение на сей счет И. С. Исакова, адмирала флота Советского Союза: ««Принц», «Принц-Регент», «Черный Принц», 200 000500 000 франков, 1 000 000 фунтов стерлингов, 60 000 000 франков, миллионы рублей золотом... Разные названия корабля, разные суммы, разные места его гибели...Да, действительно, найденный эпроновцами затонувший корабль могбыть и «Принцем», и «Язоном», и «Хоупом», и «Резолютом». До сих порнет достоверных сведений, что пять золотых монет, поднятых японцабыли из тех бочонков, которые вез «Принц» для выплаты жаловацья солдатам.А было ли вообще золото на борту «Принца», когда он пришел набалаклавский рейд?Историки и горе-историки вроде B.C. Языкова из числа сотрудниковЭПРОНа и представители японской фирмы «Синкай Когиоссио», пытавшиеся восстановить подлинную картину катастрофы «Принца», забылииди не сочли достойным внимания один примечательный фактНи одна шинель, телогрейка, пара сапог, ни один соверен не моглипопасть в Балаклаву без санкции суперинтенданта британских экспедиционных сил, действовавших в Крыму. Суперинтендант был подчинен непосредственно финансовым органам Вестминстера в Лондоне, а его контора во время Крымской войны находилась в КонстантинополеДоставленные «Принцем» в Истамбульский порт обмундирование, амуниция, продовольственные запасы и золото должны были быть направлены в Балаклаву по списочному составу, предоставлявшемуся из Крыма главнокомандующим. Списки людей, погибших в боях, от болезней и эпидемий, с дьявольской последовательностью, каждый день, расходились с фактическими потерями, а «разница» оставалась в руках разбитных клерков (конечно, не без ведома их прямого начальника — суперинтенданта) .То, что манипуляции с золотом и снаряжением приносили прибыль подчиненным британского суперинтенданта в Константинополе, очевидно. Вот почему наиболее достоверной версией надо считать ту, которая утверждает, что бочонки с золотом были перегружены в Истамбульском порту на какой-то другой корабль, и после этого «Принц» ушел в Балаклаву.А вот другое веское свидетельство того, что на «Принце» не было золота В эпопее «Принца» жестоко пострадали многие страны, кроме Англии. Так, Франция на поиски клада истратила полмиллиона, Италия — двести тысяч, Япония — почти четверть миллиона рублей золотом, в то время как Англия даже ни разу не предприняла попыток получить лицензию на право работ для извлечения погибшего корабля флота «Его Величества».Бросается в глаза еще один немаловажный факт. Почти все исторические материалы, относящиеся к периоду Крымской войны, не упоминают, что на борту «Принца» к тому времени, когда он прибыл на балаклавский рейд, было золото.О бочонках с золотыми монетами говорят источники более позднего Семени, когда широкая молва сделала «Принца» «Черным». ашhttp://www.100velikih.ru/view144.html Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bocman Опубликовано 31 мая, 2010 Поделиться Опубликовано 31 мая, 2010 (изменено) В развитие вышеуказанной темы, выложенной А. Белановым, есть не плохой материал по ссылкеwww.krugozormagazine.com/show/Cherniy_Prints.591.html. Честь имею! Изменено 31 мая, 2010 пользователем bocman Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 1 июня, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 1 июня, 2010 Розин Александр. СКРЫТО ВОЛНАМИ. «Для этой работы нужно быть немножко негодяем». Высказывание сотрудника МИ-5 Уильяма Скардона о Сикрет Интеллидженс Сервис. 29 октября 1955г в 1час 30 минут закованный в броню корпус линкора "Новороссийск" содрогнулся от мощного двойного взрыва в тихих водах Севастопольской бухты и уже в 4 часа 45 минут перевернулся килем вверх, став братской могилой для 608 моряков. Вероятно мы никогда не узнаем были ли причастны западные спецслужбы к трагической гибели линкора "Новороссийск", прямых доказательств нет, а косвенные построены на предположениях и слухах. Специальная правительственная комиссия под председательством зампредсовмина В.А.Малышева, расследуя обстоятельства гибели линкора, к определенному точному ответу причин катастрофы не пришла и остановилась на версии гибели судна от немецкой мины, оставшейся в иле на дне бухты со времен войны, так как это устраивало большинство руководителей флота. Версия о причастности к гибели корабля диверсантов была оставлена без особого внимания, а Главнокомандующего ВМФ Н. Г. Кузнецова, сказавшего, что причиной гибели "Новороссийска" стала диверсия, уволили со службы и понизили в звании, хотя он несколько месяцев из-за болезни уже не руководил флотом. Причастны или нет спецслужбы к гибели линкора? В октябре 1992г на пресс конференции, в ходе визита в Россию, главнокомандующий ВМС Италии адмирал Г.Вентуриони на вопрос об этом ответил: "С журналистской точки зрения это было бы интересно, если бы это было правдой, но с высоты своего положения я должен сказать, что это неправда. Этого не могло быть и данный несчастный случай произошел не по вине итальянских пловцов... Но я не исключаю, что это дело наших спецслужб. Я сомневаюсь, что сохранились какие-либо документы, которые могут свидетельствовать в пользу причастности пловцов". Из сказанного следует, что адмирал уверен в непричастности к диверсии только штатных подразделений ВМС Италии, но не спецслужб страны и НАТО, а тем более наемников - имеющих боевой опыт и согласных за вознаграждение на рискованную акцию, не было. Во многих публикациях посвященных взрыву линкора «Новороссийск» вина за диверсию возглавляют на итальянских боевых пловцов, тем более что у них был личностный мотив – итальянские корабли вошли в состав советского флота, а это их задевало. Кстати одним из первых о возможной причастности к гибели линкора итальянских диверсантов сказал Н.Г.Кузнецов прибывший в Севастополь сразу после трагедии: «До сих пор для меня остается загадкой: как могла остаться и сработать старая немецкая мина, взорваться обязательно ночью и в таком самом уязвимом для корабля месте? Уж слишком невероятное стечение обстоятельств. Что же тогда могло произойти? Диверсия? Да, диверсия. «Новороссийск» - трофейный итальянский корабль, а итальянцы – специалисты в такого рода делах». Характеристика, данная адмиралом итальянским боевым пловцам (группа Боргезе) ни у кого не вызвала возражений. Люди Боргезе являли собой действительно серьезное боевое подразделение с внушительным «боевым счетом». Даже наши отечественные кинематографисты в свое время отдали должное их боевой выучке – фильмы «Их знали только в лицо» и «Эксперемент доктора Абста». Но все это относилось ко времени войны, а к 1955г. командование ВМС Италии само не могло уже планировать и проводить такие спецоперации, оно было полностью подконтрольно своим союзникам по НАТО - США и Великобритании. Так что используя как завесу миф о итальянском следе, за кадром оставались другие возможные участники акции. А такими могли быть и британцы, тем более что они примерно в это же время провели несколько специальных операций с привлечением боевых пловцов и сверхмалых подводных лодок. Еще во время Крымской войны из Англии на пароходе «Принц» в Крым отправилась специальная команда водолазов, имевшая задачу подорвать затопленные при входе в Севастопольскую бухту русские корабли и открыть дорогу англо-французской эскадре. На вооружении команда имела четыре водолазных прибора, четыре гальванические батареи, восемь миль электрического провода и большой запас подводных мин. Но диверсантам не повезло, они со всем своим имуществом погибли на борту парохода «Принц» у Балаклавы 2 ноября 1854г. во время шторма, погубившего часть эскадры интервентов. (Кстати с истории вокруг сокровищ «Принца» - или как его именовали «Черного Принца» родился наш ЭПРОН). Акция против «Орджоникидзе» в Балтийске. В начале пятидесятых годов советский флот начал получать новые корабли послевоенной постройки, среди них выделялись крейсера проекта 68-бис которые планировалось использовать на морских коммуникациях для борьбы с торговым судоходством. Крейсера проекта 68-бис безусловно превосходили находившиеся в строю в середине 50-х годов английские крейсера как довоенной постройки «Белфаст» и «Шеффилд», так и послевоенные типа «Тайгер» и шли на равных с наиболее современными американскими легкими крейсерами типа «Кливленд» и «Ворчестер». В июне 1953г, впервые после войны, в Англию на празднование коронации королевы Великобритании Елизаветы Второй прибыл новейший советский крейсер послевоенной постройки проекта 68-бис- «Свердлов». Перед заходом на предписанную якорную стоянку капитан «Свердлова», как ни странно, отказался не только от лоцмана, но даже от буксиров. Английские моряки, разинув рты от изумления, наблюдали, как «стремительно и уверенно» советский крейсер шел к своему якорному месту. Роберт Гэйл писал: «Всем было видно, как капитан отдавал команды, просто нажимая на кнопки огромной панели управления, расположенной прямо перед ним». Невиданная доселе легкость в управлении и высокая маневренность корабля не поддавались никакому объяснению. Специалисты буквально терялись в догадках: может, у нового крейсера «несколько рулей, дополнительных винтов или какая-нибудь суперсовременная форма корпуса?». Сложнейшую операцию постановки на якорь - "фертоинг " команда выполнила за 11,5 минут. Для сравнения приведу результаты фертоинговых постановок других кораблей: американский крейсер «Балтимор» - 2 часа, французский крейсер «Монкальм» - 4 часа, а шведский крейсер - свыше 8 часов. Спецслужбы королевства и НАТО заинтересовались новыми крейсерами и захотели их поближе изучить. Не желая ждать следующего визита как удобного случая, английские спецслужбы предприняли попытку провести изучение однотипного «Свердлову» крейсера «Орджоникидзе» прямо в одном из советских портов. В немалой степени подобным дерзким планам способствовало новое руководство английской разведки. В 1953г британское разведывательное сообщество Сикрет Интеллиджекс Сервис (СИС), куда входили подразделения "МИ-5" и "МИ-6" возглавил бывший выпускник Виндзорского колледжа Джон Синклер. За те три года, пока он стоял во главе организации из-за его склонности к авантюрам произошло такое количество провалов различного рода, что сотрудники СИС стали именовать этот период не иначе, как «время кошмаров». Своей кульминации серия неприятностей достигла в апреле 1956г., но об этом позже. Сикрет Интеллидженс Сервис (СИС) почти сразу, после окончания войны, особенно с началом «холодной войны» начали активно осуществлять свои операции в Прибалтике, где до войны было сильно английское влияние, специальные суда и катера британской разведки высаживали агентуру на побережье Балтики. Не оставался в стороне и ВМФ «владычицы морей» - он был частым гостем в Балтийском море. Английские капитаны хорошо знали эти берега. Английские подводные лодки во время Первой Мировой войны успешно сражались на Балтике с кайзеровским флотом в составе русского флота. Английские субмарины в годы Гражданской войны безуспешно воевали здесь с советским флотом. После войны английские боевые корабли совершили целый ряд визитов в страны Балтийского региона, в том числе и в гавани Советского Союза. Крейсер «Орджоникидзе» был построен на судостроительном заводе № 194 имени А.Марти в Ленинграде. В августе 1952г. он вошел в состав 4-го ВМФ, а после объединения в декабре 4-го и 8-го ВМФ в единый Балтийский флот. К этому времени «Орджоникидзе» ведомый капитаном 1 ранга Беляковым побывал в июле 1954 года с официальным визитом в Хельсинки, в составе отряда кораблей под командованием контр-адмирала Г. С. Абашвилли. Базировался крейсер в Балтийске (б. Пиллау). Департамент внешней разведки «МИ-6» решил привлечь к операции на Балтике подводных пловцов. В роли транспортера мог использоваться любой корабль шедший в одну из прибалтийских стран, дойдя до определенного места он выпускал группу и далее она действовала самостоятельно, а транспорт продолжал идти своим маршрутом. На обратном пути этот транспорт или другой корабль встречал группу и транспортировал ее на базу. Операция по тайному проникновению в акваторию военно-морской базы была сложна, но выполнима. Для этого была нужна точная информация о местах стоянок кораблей, расположения средств надводной и подводной защиты, системе патрулирования, периодичности открытия проходов в сетевых заграждениях. Схемы бывшей немецкой базы английская разведка наверняка получила с архивами германского флота, кроме того в их распоряжении были данные авиационной разведки стран НАТО и нейтральной Швеции. Задачу англичанам ситуация неуверенности, царящая в стране после смерти Сталина и непрекращающаяся борьба за власть среди руководства страны, которая привела к повсеместному падению дисциплины как в стране, так и в армии. Наглядным примером является факт, что 29 октября 1955г. в момент гобели «Новороссийска» боновые ворота в Севастопольскую бухту были открыты, корабли дивизии охраны водного района, чьей святой обязанностью и долгом было стеречь вход в Главную базу флота, находились в другом месте. Не лучше дело обстояло и на Балтийском флоте. Через несколько лет после трагедии в Севастополе, на одном из первых учений спецназа Балтийского флота в 1958г. в районе Таллиннской ВМБ группы скрытно проникли в базу. И одна группа «заминировала» крейсер на стоянке, вторая «уничтожила» склад боеприпасов, а третья – боносетевые заграждения, прикрывающие вход на Таллиннский рейд, при этом пловцов охрана не заметила. Так что шансы у английских боевых пловцов-водолазов были. Но, несмотря на длительную подготовку, их ждало разочарование. Как пишет в своих воспоминаниях бывший заместитель руководителя английской разведки «МИ-5» Питер Райт: «Служба безопасности настолько плотно контролировала гавань, что миссия завершилась безрезультатно». Обследовать «Орджоникидзе» в советском порту не удалось, попытку решили повторить позже, тем более что представился новый шанс. В монографии А.Б.Широкорада «Крейсера типа "Свердлов"», автор написал что в 1955г. в Балтийском море бесследно исчезла принадлежащая спецслужбами Великобритании сверхмалая подводная лодка, пытавшаяся проникнуть к месту базирования крейсера «Орджоникидзе». Пока мне не удалось даже примерно обнаружить откуда у автора появилась данная информация. Насколько я знаю все послевоенные СМПЛ Великобритании дожили до списания. Британские СМПЛ. В середине 50-х годов конструкторские бюро США, Испании, Великобритании, Италии, опираясь на огромный опыт полученный за годы Второй Мировой войны создали новые национальные проекты сверхмалых подводных лодок предназначенных для скрытой доставки разведывательно-диверсионных групп. В США – «SSX-1» (1955г.), Испания – «Фока» (1955г.) и «Тибурон» (1958г.), Италия – «SX-404», «SX-506» (1954-1955гг.), но все же бесспорным лидером по боевому использованию сверхмалых подводных лодок среди западных стран была Великобритания. Начав не первыми в 1942г. с двух экспериментальных карликовых подлодок, английский флот за время войны получил от промышленности еще три серии СМПЛ, шесть из них «ХТ-1» - «ХТ-6» использовались только для подготовки экипажей, а 18 типа «Х» и 6 типа «ХЕ» участвовали в боевых действиях с отличными результатами. Еще 6 лодок типа «ХЕ» были построены в 1945г. но принять участие в войне не принимали. Дорогу для широкого использования «судов Х» открыл сторонник специальных операций Уинстон Черчилль запросивший в феврале 1943г. начальников штабов: «Имеются ли у вас какие-то планы относительно того, что сделать с "Тирпицем"?... Просто позор, что итальянцы могут атаковать наши корабли в гавани гораздо лучше, чем можем мы сами… Просто ужасно, что такой дорогой приз лежит и ждет, и не находится никого, способного найти способ забрать его». Настал звездный час «Миджетов» и хотя все шесть лодок «Х-5» - «Х-10» погибли при выполнении задания – они подорвали «Тирпиц» и доказали возможность их активного применения. За годы войны отряд из 180 моряков английской специальной команды подводных диверсантов на сверхмалых подлодках совнершили 6 прорывов во вражеские базы и записали на свой счет подрыв немецкого линкора «Тирпиц», японского тяжелого крейсера «Такао», потопление транспорта «Баренфельс» и плавучего дока «Лаксевог» с транспортом в нем. Кроме того экипажи СМПЛ вели разведку побережья перед «Нормандской» операцией, уничтожали подводные кабели связи и многое другое. Погибли 7 лодок «Х-5» - «Х-10» и «Х-22», с ними 13 моряков из них четверо на «Х-22». После завершения войны оставшиеся в строю «Миджеты» активно использовались в учениях, летом 1950г. лодка «ХЕ-7» участвовала в совместных маневрах с США по прорыву в ВМБ Норфолк. Ее успешное участие в учениях показали ценность СМПЛ при проведении подводно-диверсианных операций, а также охране портов от подобных нападений. Интенсивная эксплуатация лодок привела к тому, что в строю к 1954г. осталась только одна лодка от пяти в 1952г. в связи с этим акционерному обществу «Виккерс-Армстронг» была заказана пятая серия СМПЛ, представляющих незначительную модификацию лодок серии «ХЕ». На новых лодках установили постоянную тумбу перископа, возвышающуюся над палубой надстройки на 1,7 – 1,9 метра, стационарную антенную радиосвязь и был увеличен экипаж до 5 человек, из низ 3 были офицерами. Начиная с 1 октября 1954г. лодки начали вступать в строй с интервалом в три месяца. «Х-51»-«Стиклбэк» (S-101) 1 октября 1954г., «Х-52»-«Шримп» (S-102) в 1954г., «Х-53»-«Спрот» (S-103) в 1955г., «Х-54»-«Минноу» (S-104) в 1955г. В 1958г. «Х-51» была продана ВМС Швеции, получила там наименование «Спигген» и прослужила в шведском флоте как минимум до 1971г., пережив своих британских сестер «Х-52» - «Х-54» которые были списаны из британского флота в начале шестидесятых годов. Обследование «Свердлова» в 1955г. 8 октября 1955г. в 10 часов утра отряд кораблей Балтийского флота в составе двух крейсеров проекта 68-бис – «Свердлов» и «Александр Суворов» и четырех эсминцев «Совершенный», «Смотрящий», «Сметливый» и «Способный» под флагом командующего-адмирала А.Г.Головко. Вышел с официальным визитом в Великобританию. Крейсер «Свердлов» следуя проливом Бельт в густом тумане, совершил невозможное (по британским меркам). Корабль кратковременно вышел из общего строя, отклонился от фарватера и на полном ходу пересек песчаную отмель с глубиной всего около 4м! Выполнив столь удивительный (для радарных постов наблюдения НАТО) маневр, корабль возвратился на глубоководный фарватер и точно занял свое место в строю советских кораблей. Грубую ошибку в действиях расчета ходового мостика «Свердлова» при выполнении поворота специалисты НАТО приняли за «секретные испытания» головного крейсера проекта 68-бис, максимально приближенные к условиям боевого прорыва советских крейсеров – рейдеров в Атлантику из Балтийского моря и еще сильнее захотели осмотреть крейсер легкими водолазами. 12 октября в 11 часов отряд подошел к Портсмуту и в 15 часов они войдя в порт стали на якоря. Крейсера сразу стали объектом пристального внимания. При посещении кораблей гостями, выделялись подтянутые англичане, знающие толк в кораблях. Их интересовало все: как долго строились, сколько человек участвовало в постройке, во что это нам обошлось, какова скорость, вооружение, экипаж. За их вопросами просматривалась рука военно-морской разведки, но кроме этого была проведена и тайная операция. Сложность ее заключалась в том что советские корабли пришли в Портсмут по приглашению правительства и британская разведка была обязана оставить их в покое. Но англичане придумали, как обойти это препятствие. Если какая-нибудь дружественная иностранная держава, скажем США, пригласит вольнонаемного водолаза для «потайного осмотра» судна, британские власти всегда смогли бы заявить, что они здесь ни при чем. Для ее осуществления за солидное вознаграждение был привлечен находящийся в отставке боевой пловец Лайонел Филипп Кеннет Крэбб (Lionel Kenneth Philip Crabb), а возглавить операцию предстояло Смиту, сотруднику ЦРУ, который работал тогда в сотрудничестве с МИ-6. В случае удачно проведенной операции англичане получили бы интересующую их информацию от американцев. Если нет, британцы могли заявить о своей непричастности. Ночью коммандер Крэбб и его соратник водолаз Сидней Ноулс (Sydney Knowles) погрузились в воды Портсмутской бухты. Подводное течение донесло их до «Свердлова». Ноулс страхуя остался ждать не приближаясь к кораблям, а никем не замеченный, Крэбб проплыл под корпусом корабля. На носу располагалось большое круглое отверстие. Внутри находился пропеллер, который можно было опускать на различные уровни, чтобы добиться лучшей управляемости, а значит, и маневренности судна. Крэббу удалось узнать, что требовалось. Он отплыл подальше от корабля, выбрался на берег и отправился в Лондон с докладом. Но как спустя 35 лет сообщил Сидней Ноулс перед Крэббом ставилась еще одна задача. Он должен был прикрепить к днищу некий специальный прибор, который позволил бы западным субмаринам с легкостью следить за передвижениями крейсера. По свидетельству Ноулса этот прибор передал Крэббу сотрудник технического отдела контрразведки "МИ-5" Тейлор в присутствии агента ЦРУ под фамилией Смит. Но выполнить эту задачу он не смог, по тому что якобы был двойным агентом и работал на СССР. 17 октября советские корабли покинули Портсмут. Весь обратный путь проходил в сплошном тумане, а ведь в море оставались мины с последней войны. Чувствуя большую ответственность за безопасность плавания кораблей адмирал А.Г.Головко почти весь поход провел на ходовом мостике и только когда вошли в родную Балтику он расслабился, поход прошел успешно, пройдя 1200 миль в 12 часов 20 октября вернулись в Балтийск. Этот визит в Великобританию был несколько необычен, одновременно с советскими кораблями в советском порту Ленинград с 12-17 октября находился отряд британских кораблей под командованием адмирала Майкла Денни в составе авианосца «Триумф», эсминцев «Декой», «Диана», «Чифтейн», «Шеврон» и минного заградителя «Аполлоу». При этом авианосец уже вторично побывал в Ленинграде, первый раз он приходил в 1946г. на празднование Дня ВМФ СССР. Впервые советские граждане о тайном обследовании крейсера «Свердлов» узнали в мае 1956г. после разразившегося скандала вокруг дела Крэбба, из публикации в газете «Известия» данной со ссылкой на газету «Дейли мейл» от 12 мая 1956г. Крэбб. Лайонел Филипп Кеннет Крэбб (Lionel Kenneth Philip Crabb) или Кутила, как его называли товарищи по команде, был неказист: приземистый крепенький коротышка с крючковатым носом. Он родился 28 января 1909г. в юго-западном Лондоне, в небогатой семье. В юности он сменил много мест работы, пока не подался добровольцем в ВМС. 21 октября 1940г приспособленная для транспортировки человеко-управляемых торпед итальянская подводная лодка «Шире» вторично вышла в район Гибралтара. 29 октября с нее, в заливе Алхесирас, вблизи устья реки Гвадаранкве, были высажены шесть ныряльщиков с тремя управляемыми торпедами. Но из-за неисправности управляемых торпед операция провалилась, в плен попали итальянские боевые пловцы, более того в руки британцев попали образцы торпед. Для борьбы с новой угрозой английское командование в 1941г. создало службу подводного надзора во главе с лейтенантами Бейли и Крэббом. С этого момента деятельность Крэбба была тесно связана с итальянскими боевыми пловцами, вначале как с противниками, а затем как с союзниками. Их задачей было проведение осмотра подводной части корпуса всех кораблей, прибывающих в Гибралтар, стоящих на рейде или в гавани. Вскоре Лайонел Крзбб возглавил борьбу с подводными диверсиями в Гибралтаре, потребовавшую от него и его товарищей мужества и смелости. Весной 1942г несколько итальянских офицеров морской разведки в испанском порту Альхесириас, в 12 километрах от порта Гибралтар, создали тайную базу человекоуправляемых торпед. Под видом капитального ремонта они переоборудовали часть отсеков интернированного и посаженного на мель итальянского танкера «Ольтерра» для скрытого выхода и входа боевых пловцов. Осенью 1942г попытка атаковать находящиеся в Гибралтаре линкор «Нельсон», авианосцы «Фьюриес» и «Формидабл», крейсер «Реюнион» тремя управляемыми торпедами закончилась неудачей, от обстрела и взрыва глубинных бомб 3 водителя погибли, 2 попали в плен и только один вернулся на «Ольтерру». Действиями англичан руководил ответственный за безопасность порта и рейда Крэбб, как он признался после войны, единственному вернувшемуся на «Ольтерру» пловцу Витторио Чела, он знал, что корабли на рейде должны были подвергнуться атаке итальянских пловцов по этому хорошо подготовился. Вскоре произошло событие, которому уделил внимание даже командир флотилии специальных штурмовых средств итальянского ВМФ князь В.Боргезе в своей книге "Десятая флотилия МАС". Через несколько дней после провала атаки 8 декабря всплыли тела итальянских пловцов лейтенанта Личио Визинтини и унтер-офицера Джованни Марго. Погибшие были похоронены в море с воинскими почестями. Английские морские офицеры из службы подводного надзора Крэбб и Бейли возложили венок. А ведь именно они, после атаки, выполняли задание по осмотру подводной части судов, рискуя подорваться на итальянских минах. "Благородный поступок этих двух офицеров так и остался непонятным для многих в крепости" писала в декабре 1949г газета "Санди Экспресс". Не раз командир подводного надзора доказывал свое умение и отвагу во время войны. 4 июля 1943г. возвращаясь в Лондон из поездки в Каир самолет "Либерейтор" с польским премьер-министром генералом Владиславом Еугениушем Сикорским через минуту после взлета с аэродрома в Гибралтаре из-за диверсии упал в море. Все пассажиры и члены экипажа, за исключением первого пилота Э. Прхала, погибли в море. И именно Крэбб и Бейли достали с затонувшего самолета портфель генерала Сикорского с секретными документами. В канун капитуляции Италии 3 сентября 1943г. англичане раскрыли секретную базу итальянцев и захватили танкер «Ольтерра». В нем обнаружили части торпед-транспортировщиков типа "SLC" "Майяле". Лейтенант Крэбб собрал и успешно испытал две торпеды. После капитуляции Италии деятельность 10 флотилии MAS была парализована, часть моряков с Валерио Боргезе перешла на сторону немцев, а другая часть поддержала англичан. В конце 1943г. эти боевые пловцы под командованием капитана 2 ранга Эрнесто Форца усилили соединение британских управляемых торпед «Чериот». Сводная англо-итальянская команда провела ряд операций против кораблей итальянского флота, захваченных немцами. Ночью 21-22 июня 1944г. итальянский миноносец «Грекале» в сопровождении британского катера «МТВ-74» доставили к захваченному немцами порту Специя две английские управляемые торпеды «Чериот» с 4 наездниками и 6 итальянских боевых пловцов под руководством Луиджи де ла Пене который в 1941г. подорвал английский линкор «Вэлиент», был в плену и теперь действовал вместе с бывшими противниками. Отряд проник в гавань и потопил тяжелый крейсер «Больцано». Через несколько дней в ходе такой же операции был тяжело поврежден тяжелый крейсер «Гориция». Последнюю операцию сводная итало-английская команда провела ночью 19-20 апреля 1945г. в ходе которой был потоплен в доке итальянский авианосец «Аквила» который немцы намеревались затопить чтобы заблокировать вход в Геную. В это время Крэбб получивший звание капитан-лейтенанта и был главным офицером среди водолазов в Северной Италии. Он отвечал за очищение Ливорно и Венеции от мин и открытие порта для торговых судов. До завершения войны с Германией, англичане постарались привлечь итальянских боевых пловцов, даже тех кто остался в свое время с Боргезе для действий на Тихом океане. Лейтенант Луиджи Ферраро известный своими заплывами в турецких портах Мерсин и Александретта где он в 1943г. заминировал и взорвал три транспорта вспоминал: «В школе по подготовке пловцов в Вальдано еще в то время, когда район находился в руках немцев, я встретился с английским офицером Лайонелом Крэббом и итальянцем Марцуло. Увидев их, я сначала подумал, что они явились предположить нам сдаться в плен. "Не беспокойтесь, - сказал мне Крэбб, после того, как представился, - это не входит в цели моего визита. Я знаком с вашими боевыми заслугами и восхищен ими. У меня единственная цель: предложить вам сражаться вместе с нами против японцев." Я ответил ему, что не могу принять его предложение. Оно кажется мне ребяческим и постыдным. Недостойно для солдата сражающегося сегодня в одном лагере, а завтра – в другом. Крэбб меня тогда довольно по рыцарски одобрил и сказал: "Так и должен вести себя любой человек, достойный этого звания. Нуждаетесь ли вы в чем-нибудь?"- спросил он. Я попросил его позволить мне и моим вернуться к себе домой и позаботиться о нашей безопасности. Он дал обещание. Таким образом для нас война закончилась без особых забот». Как результат, по окончании войны боевые пловцы и пилоты взрывающихся катеров «баркини» и управляемых торпед «майали» не преследовались в судебном порядке. Более того США и Великобритания под разными предлогами сохранили часть штурмовых средств и специалистов и даже наградили некоторых. Водителю управляемой торпеды графу Луидже де ла Пене, подорвавшему в декабре 1941г. в Александрии английский линкор "Вэлиент", золотую медаль"3а храбрость" вручил бывший командир этого линкора командор Морган, ставший к этому времени главой союзнической морской миссии в Италии. И никто иной, а именно Крзбб, принял активное участие в возрождении итальянских подразделений боевых пловцов. Крэбб имел хорошую репутацию и когда его после капитуляции Италии командировали туда с задачей разыскать и собрать личный состав 10 флотилии MAS, его поиски не были долгими - итальянцы, услышав о его прибытии сами явились к нему. Лионель создал из бывших противников особый отряд, в который из 10 флотилии MAS вошли: бывший командир базы "Ольтерра" Мускуталли, командир боевых пловцов Волк, изобретатель легководолазного снаряжения для подводных диверсантов Беллони и другие. С их помощью была собрана ценная информация об итальянских торпедах-буксировщиках "SLC" и "SSB" и новейших типах присасывающихся мин и мин-сюрпризов, которые после прикрепления невозможно оторвать от днища корабля. В результате использования богатого итальянского опыта были значительно усовершенствованы английское специальное легководолазное снаряжение и дыхательная аппаратура. Крэбб и после войны продолжал заниматься предотвращением морских диверсий. В декабре 1945г. он был перемещен в Палестину, чтобы возглавить подводную команду обезвреживания неразорвавшихся бомб. Кроме того ему опять пришлось вернуться к обследованию судов, поскольку террористы ставили мины под британскими судами и полицейскими патрульными кораблями. Им лично была обнаружена мина, прикрепленная террористами к одной из опор пирса в порту города Хайфа, к которому должен был пришвартоваться английский эсминец. В 1947г. Крэбб был демобилизован. Крэбб был просто помешан на подводных вылазках. Они с женой жили в трейлере неподалеку от военно-морской базы в Портсмуте, однако миссис Крэбб редко видела своего мужа. Частенько он исчезал на несколько дней и, вернувшись, объяснял свое отсутствие весьма туманно: "Так, ходил промочить ножки". Так что не удивительно, что, вернувшись однажды домой после очередной вылазки 'промочить ножки', Крабб не обнаружил ни жены, ни дома, лишь чемодан с его вещами одиноко стоял посреди чистого поля. Это произошло в 1953г. Крэбб воспринял случившееся спокойно. Он вообще был человеком спокойным и невозмутимым. Он купил себе новый трейлер, и все пошло по-прежнему. Среди друзей Крэбб считался большим оригиналом и человеком крайне загадочным. Как писал один из его приятелей-офицеров, "никто точно не знал, чем именно он занимается и кому подчиняется". Все сходились на мнении, что он выполняет какие-то тайные поручения правительства. В январе 1950г. он нырнул с другим водолазом - Джимми Ходджесом (Jimmy Hodges), к затонувшей 12 января в устье Темзы на глубине 18 метров британской субмарине «Трукулент» (Truculent) чтобы узнать есть ли кто живой на лодке. В 1951г. он на борту корабля британских ВМС «Reclaim» участвовал в операции по обнаружению другой затонувшей 17 апреля на глубине 84 метра подлодки «Эфрей» (Affray). В 1953г. он как полагают, сделал некую секретную работу в Суэцком канале, а летом 1954г. по заказу герцога Аргайлла (Argyll) безуспешно искал в Северном море «Tobermory». В 1955г. Крэбб переехал из Портсмута в Лондон и устроился на работу в небольшую фирму по продаже мебели для кафе и баров. С возмущением он рассказывал всем и каждому, что его выгнали из ВМС. Однако на самом деле все было совсем не так. Скромная фирма, где он "работал" была "крышей" для тайных встреч агентов МИ-6. А недовольное бурчание Крэбба по поводу несправедливого увольнения было затеяно для отвода глаз: Крэбб готовился к выполнению тайной миссии особой важности. И начав в октябре 1955г. с тайного обследования крейсера «Свердлов» в Портсмуте, он закончил ее погружением у крейсера «Орджоникидзе» в апреле 1956г. Смерть под крейсером. Весной 1956г. в Великобританию с визитом доброй воли советскому ВМФ было поручено доставить руководителей Советского Союза: Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева и Председателя Совета Министров СССР Н. А,Булганина. Это был первый государственный визит советских руководителей в одну из крупнейших стран Запада. Договоренность о этом была достигнута на заключительном этапе межправительственного совещания в Женеве посвященного вопросам объединения Германии в июле 1955г. между США, Великобританией, Францией и Советским Союзом. И если советское правительство предполагало в результате переговоров в Лондоне достичь укрепления отношений между двумя странами и ослабления международной напряженности, то англичане намеревались использовать визит для демонстрации показного сближения с СССР с целью упрочить позиции консервативной партии внутри страны и добиться от СССР обязательства не поддерживать народы ведущие национально-освободительную борьбу. Для ответственной миссии был выделен новейший советский крейсер проекта 68-бис "Орджоникидзе", сопровождать крейсер должны быть два эсминца проекта 30-бис "Смотрящий" и "Совершенный". Командиром отряда был назначен первый заместитель командующего Балтийским Флотом контр-адмирал Василий Федорович Котов, флагманским штурманом похода был Флагманский штурман Флота капитан 1 ранга В. Н, Дукальский. 16 апреля 1956 года из Балтийска с правительственной делегацией на борту к берегам туманного Альбиона вышел отряд кораблей Балтийского флота. Кроме членов правительства, в состав делегации входили видные ученые-академики И. С. Курчатов и А, Н. Туполев. Кроме того, на поход был приглашен военно-морской атташе Великобритании. Личную охрану Н.С.Хрущева при первых выездах из страны возглавлял сам председатель КГБ при Совете Министров СССР генерал Иван Александрович Серов. Однако выступления в английской печати возмущенной общественности, считающей Серова виновником сталинских репрессий, заставили его прервать поездку. Вот как описывает переход один из его участников, контр-адмирал Анатолий Васильевич Федотов: «Поход особых трудностей для личного состава кораблей не представлял, тем более, что мы очень старательно готовились к переходу этим маршрутом в октябре 1955г. учитывая особое значение похода, подготовка проводилась с особой тщательностью. Всем нам, участникам подготовки и проведения похода, хотелось провести его на высоком организационном уровне и сделать все возможное, чтобы члены правительства чувствовали себя на корабле хорошо. Н.С.Хрущеву и Н.А.Булганину отвели лучшие каюты крейсера – начальника штаба и командира. И.С.Курчатов, А.Н.Туполев и военно-морской атташе Англии были размещены в каютах флагманских специалистов. Кроме охраны, сопровождающих лиц, с нами в походе были два корреспондента – от газеты «Правда» Герой Советского Союза Сергей Борзенко и от Всесоюзного радио – Гальперин, а также сын Хрущева – Сергей, студент МВТУ им.Баумана.Н.С.Хрущев вел себя замкнуто – видимо, готовился к предстоящему визиту – и, как правило, в разговор с личным составом не вступал. Н.А.Булганин часто встречался с командой крейсера, рассказывал о себе, о том, как он живет и работает, каков у него распорядок дня. Наиболее доступным был И.С.Курчатов – он часто заходил в штурманскую рубку, интересовался, где мы находимся, как мы ведем навигационную пркладку, как учитываем влияние ветра и течения. Игорь Сергеевич провел очень интересную лекцию для всего личного состава крейсера. А.Н.Туполев был молчалив и сдержан, и нам показалось, что он очень переживал, как пройдут перелеты самолетов «Ту-104» из Советского Союза в Англию, тем более, что на одном из самолетов летела его дочь. Когда ему докладывали о вылете самолета, он уединялся в каюте и пока не поступал доклад о посадке в Англии, из каюты не выходил.Н.С.Хрущев, Н.А.Булганин, И.С.Курчатов, А.Н.Туполев и английский военно-морской атташе столовались в флагманском салоне, куда обычно приглашали и командира отряда В.Ф.Котова, но он, как правило, под различными предлогами от этих приглашений отказывался. Офицерам крейсера и штаба эскадры, это было непонятно. Нам хотелось, чтобы, используя столь благоприятные обстоятельства, В.Ф.Котов как можно подробней доложил Н.С.Хрущеву важность задач, выполняемых ВМФ, наши заботы и сложности, которые переживает флот. Но этого не произошло. По всей видимости, Василий Федорович имел такую установку командования, а может быть, и по собственному убеждению считал, что поход – не то место и не то время, когда можно вести такие беседы. В результате корреспонденции в газетах и по радио с борта крейсера не содержали каких-либо серьезных вопросов, волновавших весь флот». Скорость хода была большая, погода благоприятная и уже 18 апреля отряд прибыл в Портсмут. У стенки первым корпусом стоял крейсер, вторым и третьим корпусами были ошвартованы эскадренные миноносцы. По прибытию в Портсмут члены делегации и сопровождение сошли с корабля и убыли в Лондон, где поселились в гостинице "Клеридж". Официальные переговоры проходили в резиденции премьер-министра Великобритании, в зале заседаний кабинета. Состоялся острый обмен мнениями относительно колониализма. Советские делегаты заявили, что СССР неизменно поддерживал и поддерживает национально освободительное движение и не может выступать с критикой колониализма. Кроме того советские руководители отказались взять обязательства не помогать Египту и предложили договориться о соглашении по запрещению поставок оружия во все страны Ближнего и Среднего Востока. Но англичане уповали на силу, Идеен заявил: «Мы будем воевать за нефть». Советская делегация ответила что ничего не модет оправдать применение Англией оружия на Ближнем Востоке. Желая улучшить отношения между нашими странами советские делегаты внесли конкретные предложения о значительном расширении англо-советской торговли. Но сославшись на «действие существующего стратегического контроля» правительство Идена отклонило эти предложения. Серьезных практических результатов переговоры не имели. Да и английская сторона не стремилась к таким результатам. Недоброжелательство правительства Антонии Идена в отношении СССР было заметно еще до начала визита. Консерваторов находившихся у власти раздражали и поездка советских лидеров в Индию и Пакистан, и поддержка новых независимых государств, и выступления советской прессы против колониализма. Все это как позднее писал Идеен «ставило под вопрос визит в Англию. Естественно, я тщательно взвесил все эти обстоятельства и обсудил их со своими главными коллегами. Мне представлялось что мы пригласили советских лидеров в Англию не потому, что это их устраивало, а потому, что нам было выгодно их принять здесь». Но эти колебания и сомнения сразу же дали о себе знать. Английская печать использовала для антисоветских выпадов нормальный в подобных случаях предварительный приезд в Лондон советских представителей службы безопасности для обсуждения с их английскими коллегами мер обеспечения безопасности визита. Английская сторона в нарушение существующих традиций пренебрегла пожеланиями советской стороны при составлении программы пребывания делегации СССР в Англии. Форин офис подготовил такой проект повестки дня переговоров что даже Идену он показался «слишком перенасыщенным вопросами, выгодными английской стороне». По этому премьер-министр предложил, чтобы «повестка дня была сформулирована в самых общих выражениях», ведь «в конце концов визит пойдет нам на пользу». Так и было сделано. Кроме переговоров Н.С.Хрущев и Н. А. Булганин с интересом знакомились со страной, они посетили Лондон и ряд других городов. На одной из обедов, устроенных в честь советских руководителей, место рядом с Никитой Сергеевичем занял Уинстон Черчилль, открывший своей речью в Фултоне эру холодной войны и совсем недавно оставивший свой пост премьер-министра. Их оживленная беседа длилась более полутора часа. Для личного состава кораблей были организованы экскурсии в Портсмут и в Лондон. В отведенные часы крейсер и эсминцы посетили почти 20 тысяч англичан. Нация, которая на протяжении столетий считалась "владычицей морей" уделила особое внимание кораблям под советским флагом. Опрятный вид, выправка советских моряков, уважение ими традиций страны пребывания вызывало восхищение у англичан, В день тридцатилетия Екатерины Второй сигнальные пушки "0рджоникидзе" дали 21 залп под восторженную овацию британских подданных. Казалось все идет отлично. Вместе с тем, старшие офицеры советских кораблей подспудно ощущали скрытую возню британских спецслужб вокруг делегаций и судов. Как теперь стало известно, подразделение контрразведки "МИ-5" установило системы подслушивания в номере гостиницы "Клэридж", где остановился Н.С.Хрущев и прослушивала его разговоры. А служба внешней разведки "МИ-6" провела не менее дерзкую операцию. Операция осуществлялась Лондонской секцией "МИ-6" под руководством Николаса Элиота. По стечению обстоятельств он был другом Кима Филби - советского разведчика, хотя он в это и не верил. В 1956г. Эллиот с другим сотрудником "МИ-6" Джорджем Янгом устроили Филби работать внештатным корреспондентом "Обсервера" и "Экономиста" в Бейруте, в то время, как расследование его прошлого продолжалось. В 1963г. "МИ-6" направила его в Бейрут, чтобы заставить Филби признаться в измене, но тот бежал в Советский Союз, оставив Эллина ни с чем. На проведение любой разведывательной операции, которая могла повлечь за собой политические последствия, требовалась санкция советника МИД при руководителе СИС. Разведка запросила разрешение на действия Крэбба поздно вечером и советник подписал его, особенно не раздумывая. Кстати это вполне согласуется с негативным отношением к визиту и со стороны британской дипломатии. Как свидетельствует частично рассекреченная переписка Форин офиса с британским посольством в Москве, дипломатический аппарат крайне негативно относился к планировавшемуся визиту (в апреле 1956г.) в Лондон руководителей Советского Союза, стремясь если не вовсе сорвать его, то по крайней мере не допустить сколько-нибудь положительных результатов. Руководители профессиональной дипломатии не видели позитивного поворота в советской внешней политике и перспектив, которые могло открыть для Великобритании сотрудничество с СССР. Они, напротив, исходили из того, что выдвинутая СССР концепция мирного сосуществования представляет собой еще большую опасность для западного мира, нежели прежние установки. Матвеев В.М. «Британская дипломатическая служба» Москва. «Международные отношения» 1990г. стр62. Ссылка на FO 371/122805. – 1956г.) После того, как разразился скандал, советника обвинили в небрежности и задвинули в какой-то темный угол министерства, а его сменщик Джеффи Макдермотт взял за правило не рассматривать после шести часов вечера никаких заявок СИС. Получив санкцию руководства Николас Эллиот к выполнению поставленной задачи привлек отставного водолаза Королевских ВМС капитана 3 ранга в отставке Лионеля Крэбба. За прогулку под советским крейсером ему было обещано 3 тысячи английских фунтов. Крэбб прибыл в Портсмут накануне визита советских кораблей и вместе с помощником из "МИ-6" остановился в местном отеле. С прибытием кораблей он начал зарабатывать свои деньги. Первое погружение для обследования кораблей он осуществил в тот же день -18 августа. Второе и последнее погружение он совершил 19 августа, опустившись под воду в Стоукс-бэй, в месте секретный испытательных работ, недалеко от стоянки советского крейсера «Орджоникидзе». 19 апреля 1956г. в 7.30 утра по Гринвичскому времени три матроса с эсминца "Совершенный", стоявшего рядом с крейсером "Орджоникидзе" и вахтенный матрос с эсминца "Смотрящий" Краснощеков в Портсмутской гавани, заметили на поверхности воды, между советскими эсминцами, в районе полубака, чужого водолаза-аквалангиста. Он был одет в черный легководолазный костюм. Командир эсминца "Смотрящий", капитан 3 ранга А.А. Александров заметил, что сквозь плексигласовую маску просматривалось лицо со страшно выпученными глазами - было такое впечатление, что пловец задыхался. Водолаз некоторое время продержался на поверхности воды вверх лицом, затем погрузился у борта "Смотрящего", стоящего с краю, борт о борт с эсминцем "Совершенный". Было ясно, что водолаз следовал от крейсера "Орджоникидзе", находившегося у причала. После этого на кораблях выставили вахту для наблюдения за водной поверхностью, но больше ничего не обнаружили. О случившемся доложили по команде. Получив сообщение, командир крейсера, капитан Г.Ф.Степанов немедленно отдал приказ водолазной группе совершить погружение с целью осмотра подводной части корабля. К этому моменту прошло всего пол года с момента гибели в гавани Севастополя флагмана Черноморского флота - линкора «Новороссийск» и по приказу руководства ВМФ в штаты команд крупных боевых кораблей были введены расчеты легких водолазов - для борьбы с диверсантами. Спустившись под воду водолазы-аквалангисты внимательно обследовали днище крейсера от пятки руля, до среза форштевня, доложив: "Винторулевая группа и корпус чист". 21 апреля в офицерском клубе командир отряда советских кораблей контр-адмирал В.Ф.Котов в частной беседе с начальником штаба Портсмутской ВМБ контр-адмиралом Бернетом упомянул факт обнаружения водолаза вблизи стоянки советских кораблей, на что Бернет ответил, что никакой водолаз не мог появиться в районе порта, так как портсмутская водолазная школа "Верон" была на каникулах. А других водолазов, по его словам, в порту не было. Ему, естественно, не поверили, а так как обследование крейсера осуществляли теперь регулярно, местные газеты, подшучивая над нами, писали: "советские легководолазы с утра до ночи обследуют крейсер, что они ищут - никто не знает". Н.С.Хрущев вечером, в беседе с журналистами, сообщил об обнаружении аквалангиста около советских кораблей. Поняв, что операция раскрыта и беспокоясь из-за долгого отсутствия своего агента англичане предприняли попытку помешать работе наших водолазов, опасаясь, что они могут обнаружить тело виновника переполоха. Английский офицер связи передал записку командиру отряда с сообщением о том, что в порту будут производить подводные взрывы и устно добавил: «это опасно для ваших водолазов». Контр-адмирал В.Ф.Котов, получив эту информацию, игнорировал ее, и водолазы продолжали свою работу по обследованию крейсера. Н.С.Хрущев, зная о неприятельском водолазе, принял решение, несмотря на определенный риск и обратный путь проделать на крейсере. 27 апреля 1956г. советские лидеры на крейсере «Орджоникидзе» отбыли на Родину. 29 апреля, после прибытия в Балтийск, правительственная делегация сразу отбыла в Москву. Факт обнаружения водолаза у крейсера в открытую не обсуждался, а команда, насчитывающая 1300 человек о происшествии, в основном, узнала лишь по возвращении в Балтийск, когда «Орджоникидзе» вне всяких планов поставили в док, а днище внимательно исследовали представители спецслужб. Все участники похода были награждены жетонами "3а поход в Англию", а большая группа отличившихся моряков приказом Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Г.К.Жукова была награждена ценными подарками. В дальнейшем крейсер «Орджоникидзе» совершил еще два зарубежных визита: в августе 1956г. в Копенгаген (Дания) и в августе 1958г. вновь - в Хельсинки. В феврале 1961г. он вошел в состав Черноморского флота, в мае 1962г. отбыл из Севастополя для передачи ВМС Индонезии и, пройдя Суэцким каналом и 5 августа 1962г. прибыл в Сурабайю. В январе 1963г. исключен из состава ВМФ СССР. Под наименованием «Ириан» входил в состав ВМС Индонезии, пока в 1972г. не был разоружен и продан на слом. После ухода кораблей из Портсмута английская пресса начала активные выступления с вопросами - куда продал опытный легководолаз Крзбб и что он делал у советских кораблей. Некоторые посчитали, что его убили советские водолазы, другие, что он попал в плен к русским, когда его обнаружили у кораблей. Скандал с обследованием советского крейсера усилился после признания британским Министерством Иностранных дел факта нахождения капитана 3 ранга Крэбба вблизи миноносцев, но с оговоркой "без всякого разрешения". Фактически операцию спланировало подразделение "МИ-6" английской разведки Сикрет Интеллидженс Сервис. Им очень хотелось изучить уникальную винторулевую группу крейсера «Орджоникидзе", измерить винт русского крейсера, ибо в адмиралтействе все находилось в "великом волнении" по поводу того, что «Орджоникидзе" смог прийти в Англию быстрее, чем планировалось британской военно-морской разведкой. Получив информацию об исчезновении Крэбба, разведка бросилась заметать следы, шеф "МИ-5" Камминг позвонил в Портсмут и распорядился, чтобы регистрационную картотеку в гостинице «Салли порт отель», где 17 апреля под своими фамилиями остановились Крзбб и его помощник из "МИ-6" – М.Смит "подчистили". Это было сделано, но очень неаккуратно. Крупный полицейский чин просто выдрал страницу из регистрационной книги отеля. Журналисты расследовавшие дело сразу обратили внимание на этот факт. 17 апреля 1956г. когда «Орджоникидзе» еще не прибыл в Портсмут Лайонелл Крэбб появляется в отеле «Салли порт» в сопровождении высокого светловолосого мужчины, записавшегося в книге постояльцев под именем Смит. Оставив вещи в номере, они покидают отель. Чем они занимались несколько часов, никто не знает. Известно только, что Крэбб заходит в парикмахерскую — постричься и побриться. Кроме того, он несколько раз звонит своему компаньону Пендоку в Лондон. Вечером Крэбб один — интересно, куда подевался Смит? — заглядывает в бар «Нат». Потом — в другой, в отеле «Кеппельс Хед». 18 апреля весь день Крэбб гдето пропадает, а вечером снова наведывается в бары, где он побывал накануне. 19 апреля в 7 утра Крэбб и Смит покидают «Салли порт». Днем Смит возвращается. Но уже один. Расплатившись по счету, он собирает вещи и отбывает в неизвестном направлении.Через два дня, 21 апреля, хозяина отеля «Салли порт» навещает человек, который показывает ему полицейское удостоверение на имя Стэнли Лэмпорта. Посетитель требует книгу проживающих. Ричмэн ее приносит. Лэмпорт, с книгой под мышкой, направляется в пустую приемную и запирается на ключ. Немного спустя он возвращает книгу, объясняя свое посещение так: «Я действовал по распоряжению высокого начальства». Слова непрошеного гостя показались Ричмэну странными и излишними. Он привык к полицейским проверкам. И при чем тут «высокое начальство»? Вскоре, однако, Ричмэну все стало ясно. Листая книгу, он заметил, что оттуда вырваны страницы с именами Крэбба и Смита. Вопросов возникало все больше. Замалчивать долго информацию о гибели водолаза британцы не могли. Отвечая на многочисленные вопросы друзей и родственников 29 апреля британское адмиралтейство опубликовало официальное сообщение о том, что Крэбба следует считать погибшим, после того как он: «не возвратился после эксперементального погружения на дно, имевшего своей целью испытание некоторых подводных аппаратов в бухте Стоук Портсмутского района". Это сообщение никого не удовлетворило. 4 мая 1956г советское посольство в Лондоне заявило официальную ноту протеста по поводу обнаружения водолаза у советских кораблей. Вечером того же дня премьер-министру Идену пришлось держать ответ перед парламентом. Так как по британской традиции премьер-министр является главой всех разведывательных служб то и ответ держал тоже он. Обычно ответ всегда дается один и тот же: премьер заявляет, что по соображениям безопасности страны разъяснения не будут даны. Но в этот раз Идеен отступил от правил, ибо стандартный ответ мог означать что он вел двойную игру в переговорах с советской делегацией. Идеен заявил в палате общин: «Было бы не в интересах общества обнародовать обстоятельства, при которых командор Крэбб предположительно погиб. Хотя практика предусматривает, что министры берут ответственность на себя, я считаю необходимым, учитывая особые обстоятельства дела, разъяснить: то, что сделано, было совершено без санкции или ведома министров Её Величества. Принимаются соответствующие дисциплинарные меры». Таким образом, премьер-министр признал, что английская разведка предприняла беспрецедентные действия в отношении крейсера «Орджоникидзе» в Портсмуте в то время, когда велись переговоры на высшем уровне с советской делегацией. И что бы ни заявлял глава правительства в парламенте, он не мог снять с себя ответственность за этот провал. Дисциплинарные меры были приняты, ответственного за провал Синклера в июле 1956 года освободили от поста руководителя Сикрет Интеллидженс Сервис. Спустя 14 месяцев – 9 июня 1957г. отставной моряк Джон Рэндол, вместе с братьями Джибби, вышел порыбачить в Принстидский залив, неподалеку от портового городка Чичестер, расположенного в узкой бухте на южном побережье Англии.Вдруг Рэндол заметил «колыхавшуюся на волнах темную массу». Поначалу он принял ее за «сорванную с якоря ловушку для лангустов». Но у Тэда Джибби глаз оказался острее — ему почудилось, что это «обезглавленное тело человека-лягушки, у которого к тому же не было рук». Темно-серый цвет резинового комбинезона указывал на то, что его снаряжение было изготовлено по заказу Адмиралтейства.Изуродованный труп доставили в Чичестер. Узнав о зловещей находке, британская полиция, ВМС и ВВС начали совместное следствие. И некоторое время спустя главный интендант чичестерской полиции Л.Симмондз заявил журналистам, что это, вне всяких сомнений, останки Лайонелла Крэбба. Столь поспешный и категорический вывод полицейского многих удивил. И немудрено: ведь тело — если это действительно были останки Крэбба — пролежало в воде больше года, кроме того, у него отсутствовали голова и руки, так что опознать его с точностью было практически невозможно.— Говоря откровенно, ничего определенного мы так и не узнали,— был вынужден признаться после вскрытия трупа судебный врач доктор Кинг.Более или менее сохранилась только нижняя часть тела, однако каких-то особых примет на ней не было.Верхняя же часть оказалась в настолько плохом состоянии, что даже было невозможно точно установить причину смерти.Тело предъявили для опознания бывшей супруге Крэбба. Та заявила, что «не может утверждать, что это тело ее мужа».А следствие между тем продолжалось. И вот удача! Один из директоров фирмы «Хейнки», в Бердмонси, выпускавшей водолазное снаряжение, которым пользовался Крэбб, объявил, что узнает крэббовский комбинезон. Фабричная марка, качество материала, кое-какие секреты производства — все было налицо. Признал директор и темно-синий шерстяной нательный комбинезон, который Крэбб всегда надевал, когда испытывал снаряжение «Хейнке».Но являлись ли слова директора бесспорным подтверждением того, что из воды выловили именно тело Крэбба? После того как его показания стали достоянием гласности, английский журнал «Рейнольдз ньюс» тут же подверг их сомнению, вынеся на суд читателей свою довольно неожиданную точку зрения: комбинезон и скафандр-де вполне могли принадлежать Крэббу, однако тело могло быть не его, а кого-то другого, которого «специально изуродовали до неузнаваемости». Но зачем этот маскарад? Журнал, приняв на веру сведения, просочившиеся из Восточной Европы, с уверенностью заявлял, что Крэбб жив и теперь находится за «железным занавесом». Что же касается тела, выловленного в Чичестерской бухте, то это был труп русского ныряльщика, а не Крэбба. В самом деле, за две недели до этого в том самом месте, неподалеку от берега, где нашли тело, были замечены советские подводные лодки.26 июня следователь из чичестерской полиции Бриджмэн вынес заключение: труп, выловленный семнадцать дней назад, был телом Лайонелла Крэбба. Интересно знать, почему он пришел именно к такому заключению. Близкие Крэбба свидетельствовали, что у того был маленький размер ноги, — впрочем, ничего удивительного в этом нет, ведь его рост составлял метр пятьдесят восемь. Бриджмэн как раз и указывал на тот факт, что у выловленного трупа была «слишком маленькая нога, почти как у ребенка». Кроме того, у трупа на левом колене был шрам. А в 1945 году в Италии во время погружения неподалеку от американского корабля, огороженного сетью из колючей проволоки, Крэбб распорол себе левое колено.Следователь ссылался и на отчет доктора Кинга, где говорилось, что смерть могла наступить полгода, а то и четырнадцать месяцев назад. А за это время, отмечал Бриджмэн, без вести не пропадал ни один ныряльщик. Надо полагать, тело Крэбба — до или после смерти — было чем-то завалено, причем «так, что туловище и ноги оказались защищенными от разлагающего действия морской воды».5 июля 1957г. «Дейли Телеграф» опубликовала вот какое сообщение:«Вчера в Портсмуте состоялось погребение капитана-подводника 3-го ранга Лайонелла Крэбба. Его тело было обнаружено 9 июня в Чичестерской бухте спустя год после того, как во время захода русских кораблей в Портсмут, в апреле месяце, он пропал без вести. Ни одного представителя ВМФ на похоронах не было». 8 марта 1967г. на побережье неподалеку от Чичестера нашли верхнюю часть человеческого черепа. На челюсти — верхней, разумеется,— сохранилось семь зубов, на них не было обнаружено ни пломб, ни следов кариеса. Эти останки попали в руки того же судебного врача, который некогда обследовал тело Крэбба. Врач заявил, что, по его мнению, череп пролежал под водой около десяти лет. Это приблизительно совпадало с датой исчезновения Крэбба. С 1956г. возникло много версий о его гибели: погиб под винтами крейсера, убит из винтовки, убит советскими пловцами, похищен советскими пловцами и так далее.Под винтами крейсера.Подобным образом во время войны англичане оберегали свои корабли в Александрии после того как в декабре 1941 года итальянские боевые пловцы проникшие в гавань подорвали британские линкоры «Вэлиант», «Куин Элизабет», танкер «Сагона» и эсминец «Джервис». Именно после этого главнокомандующий британским Средиземноморским флотом адмирал Каннингхэм в качестве одной из мер предосторожности приказал стоящим на якоре кораблям держать машины на малом заднем ходу. Таким образом под корпусом создавалось течение, которое должно было «смывать» вражеских пловцов и затруднять их ночные заплывы. Эта и другие меры привели к тому что итальянцы больше не смогли достичь успехов в Александрии. Именно на основании своего опыта англичане предполагали, что русские могли использовать этот прием и что «случайно провернувшиеся винты» были запущены намеренно. После прихода в Портсмут на судах вывели из действия паротурбинные главные энергетические установки, готовность которых к даче хода (началу вращения корабельных гребных винтов) была более 1 часа из холодного состояния. Визит день за днем шел в строгом соответствии с официальной программой. Внезапно происходит целая серия взаимосвязанных «случайных» событий, в центре которых находится советский флагманский корабль «Орджоникидзе». «Случайно» под днищем именно этого корабля оказался водолаз, «случайно» паротурбинная установка крейсера оказалась прогретой и способной к немедленной даче хода, «случайно» механики крейсера получили приказ: «Провернуть гребные винты!», «Случайно» водолаза затянуло под крутящиеся гребные винты крейсера. Очень похоже, что командование заранее знало о плане и времени визита водолаза. Буквально накануне визита в Великобританию Хрущева и Булганина резидент КГБ в этой стране генерал Родин был вызван на экстренную встречу находившимся у него на связи агентом «Оскаром Уайльдом» - Уильямом Джоном Кристофером Вассалом, сотрудником разведывательного управления британских ВМС, незадолго до того завербованным КГБ во время его нахождения в Москве. Агент сообщил о том, что во время пребывания советских руководителей в Англии под днищем корабля, на котором они прибудут, по заданию британской спецслужбы планируется осуществить какие-то действия, для чего привлекается ас подводных диверсионных операций Лайонел Крэбб. Естественно, что КГБ сразу же вспомнили о прогремевшем всего полгода назад взрыве, погубившем линкор «Новороссийск». Полученная информация немедленно была доложена председателем КГБ Серомым лично Никите Сергеевичу. Можно только предполагать, какими крепкими хрущевскими словечками в адрес «гостеприимных британских хозяев» комментировался этот доклад, и в такой форме было дано указание. Однако по свидетельству одного из участников визита М.Урусова, никакие механизмы крейсера с приводом на гребные винты в момент обнаружения пловца, не проворачивались. И это сводит на нет предположение о гибели водолаза под винтами крейсера.Убит из винтовки.В 1990 году было опубликовано интервью бывшего сотрудника разведки Иосифа Зверкина иммигрировавшего в Израиль, в котором последний настаивал на том, что коммандер был замечен с борта «Орджоникидзе» и застрелен снайпером, входившим в охрану Хрущева, и лишь потом его тело попало под винт одного из кораблей. Погиб от действия советских водолазов.Версия довольно старая, более того в 2007г. объявился даже непосредственный участник его ликвидации. В 2007г. как утверждает ВВС News, в новом документальном фильме ветеран ВМФ СССР Эдуард Кольцов якобы признался, что именно от его руки пал Крэбб. Кольцов сообщил журналистам, что 18 апреля 1956 года ему, 23-летнему боевому пловцу, было поручено провести подводный осмотр крейсера, вокруг которого была замечена подозрительная активность. "Сразу после погружения я заметил силуэт ныряльщика в легком гидрокостюме, который что-то прикреплял к днищу в районе погреба боезапаса, – рассказал Кольцов. – Когда я подплыл ближе, я понял, что это мина". В последовавшей за этим короткой схватке Крэбб был убит, Кольцов перерезал ему горло. В качестве доказательства Кольцов продемонстрировал журналистам тот самый нож, ставший орудием убийства, и орден Красной Звезды, полученный за успешное выполнение задания. По утверждению ветерана, он решился рассказать правду через 50 лет, так как не хочет, чтобы эта история навсегда осталась тайной. Версия тоже довольно сомнительна, особенно с минированием крейсера. Есть еще один небольшой нюанс, который Кольцов так и не смог пояснить. Дело в том, что, по свидетельству британских моряков, у обнаруженного на побережье трупа не было не только головы, но и кистей обеих рук. Конечно, вполне возможно, что их отсутствие объясняется все тем же попаданием тела под гребной винт "Орджоникидзе", ибо вряд ли, перерезав врагу горло, Кольцов решил взять в качестве трофея его руки. А это невольно выводит на еще более невероятную версию, что Крэбба похитили или он сам ушел с русскими. Похищен русскими.В ноябре 1959 года в Британскую службу агентурной разведки и контрразведки от резидентов, работавших за «железным занавесом», поступило объемистое досье. Собранные в нем документы, и вправду сенсационные, касались непосредственно исчезновения знаменитого «человека-лягушки». Это досье легло в основу книги Дж.Бернарда Хаттона, которая так и называлась: «Невероятное дело человека-лягушки». По мнению Хаттона, Лайонелл Крэбб не погиб. И жил он теперь в России. В этой книге Хаттон подробно описывает необыкновенные приключения английских разведчиков, которые, рискуя жизнью, добывали сногсшибательные сведения для своего начальства. В конце концов благодаря их поразительному усердию удалось напасть на след Крэбба как раз в том самом месте, где он, казалось, потерялся навсегда. Итак:19 апреля 1956 года. 7 часов утра. Вместе с неким Смитом — личность этого человека так и осталась загадкой — Лайонелл Крэбб покидает отель «Саллипорт». С собой он уносит чемодан, где лежит легководолазное снаряжение.8 часов 24 минуты. На «Орджоникидзе» звучит сигнал тревоги. С борта крейсера под воду быстро погружаются советские ныряльщики. Но зачем такая спешка? Дело в том, что сигнальщики-наблюдатели заметили по борту корабля «человека-лягушку». Начинается погоня. Сначала советским ныряльщикам не удается обнаружить английского легководолаза. Когда же они наконец его замечают, тот пускается наутек и прячется за корпусом другого русского корабля, эскадренного миноносца «Смотрящий». Роковая оплошность! Со «Смотрящего» под воду уходят другие советские ныряльщики. С помощью товарищей с «Орджоникидзе» они окружают англичанина и берут в плен. В 8 часов 39 минут пленного поднимают на борт «Орджоникидзе». И помещают в лазарет. Но вовсе не потому, что он ранен или чуть не захлебнулся. А потому, что на военных кораблях лазарет находится в самом труднодоступном месте. Вскоре некто Возенский учиняет пленнику допрос:— Кто вы?Ответа нет.— Нам известно — вы капитан 3-го ранга Лайонелл Крэбб. Вы это признаете?По-прежнему молчание.Первый допрос заканчивается безрезультатно. Чуть позже следует новый допрос. Но все тщетно.Молчание англичанина приводит советских офицеров в замешательство. Но и в беспокойство тоже. Разумеется, согласно международному законодательству, судно того или иного государства теоретически является его территорией. И по закону «Орджоникидзе» — часть советской территории. Хотя он и стоит на якоре в Портсмуте. В Англии. Так что самое главное — не привлекать внимания британских властей. Для этого существует проверенный способ — его-то и применяют. К пленному подходит врач и делает ему укол. Пленный тут же засыпает. Он проспит несколько дней подряд. Ему понадобится много уколов. Кормить его будут искусственно. А имя пленного и так известно — Лайонелл Крэбб.Визит Б и X завершился. Как нельзя лучше для Советского государства. В глазах англичан русский колосс отныне превратился в эдакого улыбающегося толстяка, в котором соединились черты маршала Булганина и Никиты Хрущева. 28 апреля «Орджоникидзе» снимается с якоря, унося на своем борту двух знаменитых пассажиров. 29 апреля в 6 утра над ютом советского крейсера зависает вертолет, с него спускают на тросе специальную люльку, туда «кладут бесчувственное тело человека, закутанное в серое одеяло. Затем люльку поднимают в кабину вертолета, и тот с рокотом улетает — прямиком на восток».Спустя два часа вертолет приземляется на аэродроме в Щецине. Лайонелл все еще спит...Очнется он только к вечеру. Ему принесут кофе и бефстроганов. Надо восстанавливать силы — впереди новый допрос. Вверенный на сей раз заботам профессионалов, Лайонелл Крэбб скоро понимает: дальше молчать бесполезно. И он признается. Да, его зовут Крэбб. Да, он капитан 3-го ранга британского ВМФ. Да, 19 апреля он совершил погружение с целью обследовать подводную часть крейсера «Орджоникидзе». Но он клянется, что это задание ему никто не поручал. Он выполнял его по собственной инициативе. Адмиралтейство ничего не знало. Теперь его допрашивает полковник. Некто Жаботин. Угрозы. Обещания. Тут существует целый арсенал испытанных полицейских методов, старых, как мир.— Я знаю, вы работали на американцев! — кричит полковник Жаботин.Быть может, он намеренно сбивает его с толку — чтобы выведать правду? Но Крэбб решительно отрицает свою принадлежность к американским спецслужбам. На другой день, однако, он признается, что нырял под «Свердлов» — в пятьдесят третьем:— Но только чтобы убедиться, что днище корабля не заминировано.Следом за тем Крэбба переправляют в Москву. Допросы продолжаются — по нескольку раз на дню. Вежливое обхождение уже в прошлом. Теперь Крэбб сидит на одном хлебе с водой, силы его слабеют день ото дня. Мучители, пользуясь слабостью пленного, упорно пытаются выбить из него признание в том, что он работал на американцев. У них это превращается в своего рода навязчивую идею. Надо заметить, что описываемые события происходят в самый разгар холодной войны. Вскоре угрозы обретают вполне конкретную форму:— Известно ли вам, что можем расстрелять вас как шпиона?— Известно.— А знаете ли вы, что родина от вас отказалась? Английское правительство объявило о вашей гибели.Напрасные старания — Крэбб не сдается. Стойкость его достойна восхищения. 22 мая полковник Мясков предлагает Крэббу сделку. Пленный сможет избежать военного трибунала, но лишь при одном условии: если перейдет служить в советский флот и станет обучать советских ныряльщиков. За эту работу ему будут ежегодно выплачивать тысячу фунтов стерлингов. Прежде чем дать окончательный ответ, Крэбб выдвигает требование: в случае его согласия он никогда не будет работать против своих.На это Мясков мрачным голосом возражает:— Крэбб, английское правительство вас уже давно похоронило, вернее, оно решило представить все так, как будто вы и впрямь погибли. Так что пути назад у вас нет. Теперь представьте, что англичане находят ваше тело. Вас похоронят в Англии, хотя на самом деле вы будете жить в России.Дальше, как в хорошо отрепетированной сцене, появляются солдаты с носилками. Потрясенный до глубины души, в полном отчаянии Крэбб видит на носилках свое собственное тело, без рук и головы. Мясков объясняет, что в самое ближайшее время этот якобы «его» труп выловят у берегов Англии.— Вы с ним одного роста. Потом, после долгого пребывания под водой узнать его будет невозможно. Кроме того, на нем будет ваше снаряжение.После такого ужасного зрелища Крэбб ломается.Крэбб опускает голову. И дает согласие...7 декабря 1959 года во Владивостоке объявился лейтенант, он был приписан к военно-морскому штабу. Звали его Лев Львович Кораблев. Прибыл он из Одессы. Для советского лейтенанта-подводника у него был довольно большой послужной список. Особенно он отличился при работе на одном из советских ледоколов на Балтике.Этот лейтенант говорил по-русски с иностранным акцентом. Про свою семью он никогда не вспоминал.Теперь самое время подвести итоги. Спустя тринадцать с половиной месяцев после исчезновения Лайонелла Крэбба в той самой бухте, где потерялся его след, вылавливают тело, без головы и без рук. Установлено, что смерть наступила минимум шесть и максимум четырнадцать месяцев назад—стало быть, с медицинской точки зрения не исключено, что это труп Лайонелла Крэбба. На тело надет синий шерстяной комбинезон и легководолазный резиновый скафандр. Комбинезон со скафандром узнает изготовитель водолазного снаряжения, штатный поставщик Крэбба,— бесспорный факт, принятый во внимание при опознании тела. Добавим к этому, что у трупа был очень маленький размер ноги — как и у Крэбба. И что на левом колене у него обнаружен шрам — как и у Крэбба.Однако Маргарет Крэбб, осмотрев останки, сначала сомневается, а потом решительно отрицает, что это тело ее бывшего мужа. А ей лучше, чем кому бы то ни было, известно и про размер его ног, и про шрам на колене.Впрочем, скоро Маргарет Крэбб загадает нам новую загадку. Бернард Хаттон, автор упомянутой нами книги, по мнению которого, Крэбб остался цел и невредим и теперь жил по ту сторону «железного занавеса», основывал свои доводы — как мы помним — на некоем досье, доставленном из одной коммунистической страны, а точнее говоря — Восточного Берлина. После того как в Лондоне рассмотрели эти документы, их, очевидно, вернули назад, в полицейские архивы ГДР, «тайными подпольными путями». И это очень досадно.Однако к упомянутому досье была приложена фотография с изображением группы советских офицеров, но оригинал или копия — неизвестно. Однажды Бернард Хаттон показал ее Маргарет Крэбб. И та совершенно определенно узнала своего мужа, облаченного в форму советского морского офицера.Книга Бернарда Хаттона, бывшего чешского журналиста, оставшегося в Англии, вызвала со стороны Адмиралтейства бурную реакцию. Как утверждали эксперты, фотография, показанная миссис Крэбб, была маленькой и нечеткой, так что «по запечатленному на ней изображению опознать Крэбба с точностью было практически невозможно». Что же касается самой книги, то официальный представитель Адмиралтейства назвал ее «фальшивкой, оскорбляющей честь и достоинство офицера и джентльмена». Эта же мысль была отражена и в письменном заявлении Адмиралтейства. Правду узнать в ближайшем будущем видимо не удастся. В 1987г. "Таймс" сообщила, что тайна Крэбба не будет полностью раскрыта еще 70 лет из-за решения правительства оставить засекреченными часть бумаг кабинета министров 1956г., несмотря на практику когда документы делали открытыми через 30 лет. Так что тайна станет известна только в 2057ашttp://alerozin.narod.ru/SIS.htmна фото внизу Крэбб и крейсер Орджоникидзе Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 2 июня, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 2 июня, 2010 Летающая подводная лодка - миф или реальность? Стремление повысить боевую эффективность подводной лодки, объединив в ней характеристики летательного аппарата и самой субмарины, долгое время не оставляло в покое многие державы. ашttp://infuture.ru">http://infuture.ru Во время Второй мировой войны Советский Союз пытался разработать Летающую подводную лодку. В проекте лодка могла развивать 150 узлов в воздухе и три узла в воде. Германия и Япония также не отставали. А США сейчас работают над летательным аппаратом Корморан (Cormorant) - беспилотный летательный аппарат на базе подводной лодки.Летающая подводная лодка - “Советский стиль” В середине 1930-х Советский Союз приступил к созданию мощного военно-морского флота, что предполагало строительство линкоров, авианосцев и кораблей других классов. Это стало мотивом появления фундаментально новых, необычных технических и тактических решений. В частности, была предложена идея создания аппарата, который объединял бы в себе характеристики подводной лодки и самолёта. В 1934 году такой проект Летающей подводной лодки был представлен курсантом ВМИУ им Дзержинского Б.П.Ушаковым. В последствии в результате переработки данного схематического проекта было представлено несколько версий для определения устойчивости и нагрузок на элементы конструкции аппарата. В апреле 1936 года капитан 1 ранга Сурин утвердил проект Ушакова на реализацию. В июле полуэскизный проект ЛПЛ был рассмотрен Научно-исследовательским военным комитетом (НИВК) и в целом получил одобрение с тремя дополнениями, одно из которых звучала так: ”… рекомендуется продолжить разработку проекта в целях подтверждения реальности его реализации путём проведения дополнительных расчётов и необходимых лабораторных испытаний”.В 1937 тема проекта была включена в план дивизиона “B” НИВК, но после пересмотра от неё отказались, что было свойственно тому времени. Дальнейшие разработки проекта полностью велись инженером отдела “B” военным техником 1 ранга Б.П.Ушаковым во внеслужебное время. 10 января 1938 года вторым отделом НИВК были рассмотрены чертежи и основные тактико-технические элементы ЛПЛ, подготовленные автором.Летающая подводная лодка была направлена на уничтожение кораблей противника в открытом море и в районах морских баз, защищённых минными полями и бонами. Небольшая подводная скорость и ограниченность радиуса действия под водой не были преградой для ЛПЛ, т.к. в отсутствии цели в районе действий лодка могла самостоятельно найти врага. После как с воздуха определяла курс, она садилась за горизонтом, что исключало возможность преждевременного определения. До появления цели в точке залпа ЛПЛ оставалась на глубине в стабильной позиции, что позволяло исключить перерасход энергии. При отклонении цели от линии курса ЛПЛ шла на сближение, а при очень большом отклонении она совершала повторный заход - всплывала и готовилась к повторной атаке. Именно эта особенность и рассматривалась в качестве основного преимущества подводно-воздушных торпедоносцев пред традиционными субмаринами. Особенно эффективным рассматривалось действие таких ЛПЛ в группе, т.к. теоретически три таких аппарата в действии создавали на пути противника девятимильный барьер. Субмарина могла под покровом ночи вторгнуться в бухту и порт врага, погрузиться, а затем днём вести наблюдения, определение секретных форватеров и при удобном случае атаку. В конструкции ЛПЛ предусматривались шесть автономных отсеков, в трех из которых помещались авиамоторы АМ-34 мощностью по 1000 л.с. каждый. Они снабжались нагнетателями, допускавшими форсирование на взлетном режиме до 1200 л.с. Четвертый отсек был жилым, рассчитанным на команду из трех человек. Из него же велось управление судном под водой. В пятом отсеке находилась аккумуляторная батарея, в шестом – гребной электромотор мощностью 10 л.с. Прочный корпус ЛПЛ представлял собой цилиндрическую клепаную конструкцию диаметром 1,4 м из дюралюминия толщиной 6 мм. Помимо прочных отсеков, лодка предусматривала пилотскую лёгкую кабину морского типа, которая при погружении заполнялась водой, при этом лётные приборы задраивались в специальном отсеке.Обшивка крыльев и хвостового оперения должна была быть выполнена из стали, а поплавки из дюралюминия. Эти элементы конструкции не были рассчитаны на повышение внешнего давления, т.к. при погружении они затапливались морской водой, которая поступала через отверстия для тока воды. Топливо (бензин) и масло хранились в специальных резиновых резервуарах, которые планировалось расположить в центральном отсеке. При погружении подводящая и отводящая магистрали водяной системы охлаждения авиамоторов перекрывались, что исключало их повреждение под действием давления забортной воды. Чтобы предотвратить коррозию корпуса обшивку предполагалось покрыть краской и лаком. Грузоподъёмность лодки составляла 44,5% от общего веса аппарата, что было характерно для машин тяжёлого типа. Погружение проводилось в 4 этапа: задраивание моторных отсеков, перекрывание воды в радиаторах, перевод управления на подводное и переход экипажа из кабины в жилой отсек (центральный пост управления). Технические характеристики: Технические характеристики:Параметр ПоказательЭкипаж, чел. 3Взлётная масса, кг 15 000Скорость полёта, узлов 100 (~185 км/ч).Дальность полёта, км 800Потолок, м 2 500Авиамоторы 3×AM-34.Мощность на взлётном режиме, л.с. 3×1200Максимально доп. волнение при взлёте/посадке и погружении, баллов 4-5Подводная скорость, узлов 2–3Глубина погружения, м 45Запас хода под водой, мили 5–6Подводная автономность, час 48Мощность гребного мотора, л.с. 10Продолжительность погружения, мин 1,5Продолжительность всплытия, мин 1,8Вооружение 18" торпеда, 2 шт.спаренный пулемёт, 2 шт Однако проект, находившийся в разработке четыре года, так и не увидел жизнь. Надо отметить, это был не единственный отечественный проект летающей подводной лодки. В то же время, в тридцатых годах прошлого века, И.В Четвериков представил проект двухместной летающей подводной лодки СПЛ-1 - «самолет для подводных лодок». Если быть точнее, это был гидросамолёт, который в разобранном виде хранился на подводной лодке, а при всплытии его можно было легко собрать. Этот проект представлял собой своеобразную летающую лодку, крылья которой складывались вдоль бортов. Силовая установка откидывалась назад, а поплавки, расположенные под крыльями, прижимались к фюзеляжу. Частично складывалось и хвостовое «оперение». Габариты СПЛ-1 в сложенном виде были минимальными — 7,5х2,1х2,4 м. Разборка самолета занимала всего 3 - 4 минуты, а подготовка его к полету - не более пяти минут. Контейнер для хранения самолета представлял собой трубу диаметром 2,5 и длиной 7,5 метра. Примечательно, что строительными материалами для такой лодки-самолёта были дерево и фанера с полотняной обшивкой крыла и «оперения», при этом вес пустого самолета удалось снизить до 590 кг. Несмотря на такую, казалось бы, ненадежную конструкцию, во время испытаний пилоту А.В. Кржижевскому удалось достичь на СПЛ-1 скорости 186 км/ч. А ещё через два года, 21 сентября 1937-го, он установил на этой машине три международных рекорда в классе легких гидросамолетов: скорости на дистанции 100 км — 170,2 км/ч, дальности — 480 км и высоты полета — 5.400 м. В 1936 году самолет СПЛ-1 с успехом демонстрировался на Международной авиационной выставке в Милане.И этот проект, к сожалению, так и не поступил в серийное производство. Германский проект В 1939 в Германии году планировались к постройке крупные подлодки, именно тогда был представлен проект так называемого «Глаза субмарины» небольшого поплавкового самолета, который можно было бы собирать и складывать в кратчайший срок и располагать на ограниченном пространстве. В начале 1940 года немцы приступили к выпуску шести опытных машин под обозначением Ar.231. Аппараты были оснащены 6-цилиндровыми двигателями воздушного охлаждения «Хирт НМ 501» и имели лёгкую металлическую конструкцию. Для облегчения складывания крыльев небольшая секция центроплана была укреплена над фюзеляжем на подкосах под углом так, что правая консоль была ниже левой, позволяя складывать крылья одно над другим при повороте вокруг заднего лонжерона. Два поплавка легко отсоединялись. В разобранном виде самолет умещался в трубу диаметром 2 метра. Предполагалось, что Аr.231 должен был спускаться и подниматься на борт подлодки при помощи складного крана. Процесс разборки самолета и его уборки в трубчатый ангар занимал шесть минут. Сборка требовала приблизительно столько же времени. Для четырехчасового полета на борту размещался значительный запас топлива, что расширяло возможности при поиске цели. Первые два аппарата Аr.231 V1 и V2 увидели небо в начале 1941 года, однако они не имели успеха. Летные характеристики и поведение маленького самолета на воде оказались неадекватными. К тому же Аr.231 не мог взлетать при скорости ветра более 20 узлов. Кроме того, перспектива находиться на поверхности в течение 10 минут во время сборки и разборки самолета не очень устраивала командиров подлодок. Тем временем возникла идея обеспечить воздушную разведку с помощью автожира «Фокке-Анхелис Fа-330», и хотя все шесть Аr.231 были закончены постройкой, дальнейшего развития самолет не получил. «Fa-330» представлял собой простейшую конструкцию с трехлопастным винтом, лишенным механического двигателя. Перед полетом винт раскручивался при помощи специального троса, а далее автожир буксировала лодка на привязи длиной 150 метров.По существу «Fa-330» являлся большим воздушным змеем, летевшим за счет скорости самой субмарины. Через тот же трос осуществлялась телефонная связь с летчиком. При высоте полета 120 метров радиус обзора составлял 40 километров, в пять раз больше, чем с самой лодки. Недостатком конструкции была долгая и опасная процедура приземления автожира на палубу лодки. Если ей требовалось срочное погружение, приходилось бросать пилота вместе с его беспомощным агрегатом. На крайний случай разведчику полагался парашют. Уже в конце войны, в 1944-м, не слишком популярные у немецких подводников «Fa-330» модернизировали до «Fa-336», добавив 60-сильный двигатель и превратив его в полноценный вертолет. На военные успехи Германии эта инновация, впрочем, не слишком повлияла. Американская RFS-1 или ЛПЛ Рейда RFS-1 была сконструирована Дональдом Рейдом с использованием деталей самолётов, потерпевших авиа катастрофы. Серьёзная попытка сделать летательный аппарат, способный служить и в качестве подводной лодки, проект Рейда пришёл к нему почти случайно, когда комплект крыльев модели самолёта опал с обшивки и приземлился на фюзеляж одной из его радиоуправляемых субмарин, разработкой которой он занимался с 1954 года. Тогда и родилась идея построить первую в мире летающую подводную лодку. Вначале Рейд протестировал модели разных размеров летающих субмарин, затем попытался построить пилотируемый аппарат. Как самолёт он был зарегистрирован N1740 и оснащен 4-целиндровым двигателем в 65 л.с. В 1965 году состоялся первый полёт RFS-1, под управлением сына Дона, Брюса, он пролетел более 23 м. первоначально место пилота было в пилоне двигателя, затем перед первым полётом оно было перемещено в фюзеляж. Для того, чтобы переделать самолёт в подводную лодку, пилоту приходилось убирать пропеллер и закрывать двигатель резиновым “водолазным колоколом”. На вспомогательной мощности, малый 1 л.с. электрический мотор располагался в хвосте, лодка двигалась под водой, пилот использовал акваланг на глубине 3.5 м. С недостаточной мощностью, RFS-1 Рейда, известный также как Летающая Субмарина, на самом деле летал, кратко, но ему всё же удавалось поддерживать полёт, и он был способен погружаться в воду. Дон Рейд пытался заинтересовать военных данным аппаратом, но безуспешно. Он умер в возрасте 79 лет в 1991 году. Япония зашла дальше всех Япония также не могла оставить без внимания такую захватывающую идею. Там самолеты превратились чуть ли не в главное оружие подводных лодок. Сама же машина из разведчика превратилась в полноценный ударный самолет. Появление такого самолета для подводной лодки, как «Сейран» («Горный туман»), оказалось из ряда вон выходящим событием. Он был фактически элементом стратегического оружия, включавшего в себя самолет-бомбардировщик и погружаемый авианосец. Самолет был призван бомбить объекты Соединенных Штатов Америки, которых не мог достигнуть ни один обычный бомбардировщик. Главная ставка делалась на полную неожиданность. Идея подводного авианосца родилась в умах имперского морского штаба Японии через несколько месяцев после начала войны на Тихом океане. Предполагалось построить подлодки, превосходящие все созданное до того специально для транспортировки и запуска ударных самолетов. Флотилия таких подлодок должна была пересечь Тихий океан, непосредственно перед выбранной целью запустить свои самолеты, а затем погрузиться. После атаки самолеты должны были выйти на встречу с подводными авианосцами, а далее в зависимости от погодных условий выбирался способ спасения экипажей. После этого флотилия снова погружалась под воду. Для большего психологического эффекта, который ставился выше физического ущерба, способ доставки самолетов к цели не должен был раскрываться. Далее подлодки должны были либо выйти на встречу судам снабжения для получения новых самолетов, бомб и топлива, либо действовать обычным способом, используя торпедное оружие. Программа, естественно, развивалась в обстановке повышенной секретности и неудивительно, что союзники впервые услышали о ней лишь после капитуляции Японии. В начале 1942 г верховное командование Японии выдало судостроителям заказ на самые крупные подводные лодки, построенные кем-либо вплоть до начала атомной эпохи в судостроении. Планировалось построить 18 подводных лодок. В процессе проектирования водоизмещение такой ПЛ возросло с 4125 до 4738 тонн, количество самолетов на борту с трех до четырех. Теперь дело было за самолетом. Вопрос о нем штаб флота обсуждал с концерном Айчи, который, начиная с 20-х годов, строил самолеты исключительно для флота. Флот считал, что успех всей идеи целиком зависит от высоких характеристик самолета. Самолет должен был сочетать высокую скорость, чтобы избежать перехвата, с большой дальностью полета (1500 км). Но так как самолет предусматривал фактически одноразовое применение, тип шасси даже не оговаривался. Диаметр ангара подводного авианосца задавался в 3,5 м, но флот требовал, чтобы самолет помещался в нем без разборки - плоскости можно было только складывать. Конструкторы Айчи во главе с Токуичиро Гоаке посчитали столь высокие требования вызовом своему таланту и приняли их без возражений. В результате 15 мая 1942 г появились требования 17-Си к экспериментальному бомбардировщику для специальных заданий. Главным конструктором самолета стал Норио Озаки. Разработка самолета, получившего фирменное обозначение АМ-24 и короткое М6А1, продвигалась на удивление гладко. Самолет создавался под двигатель Ацута лицензионный вариант 12-цилиндрового двигателя жидкостного охлаждения Даймлер-Бенц DB 601. С самого начала предусматривалось использование отсоединяемых поплавков единственной демонтируемой части Сейрана. Так как поплавки заметно снижали летные данные самолета, была предусмотрена возможность сброса их в воздухе в случае возникновения такой необходимости. В ангаре подводной лодки соответственно предусмотрели крепления для двух поплавков. Летом 1942 г был готов деревянный макет, на котором в основном отрабатывалось складывание крыльев и оперения самолета. Крылья гидравлически поворачивались передней кромкой вниз и складывались назад вдоль фюзеляжа. Стабилизатор складывался вручную вниз, а киль направо. Для работы ночью все узлы складывания покрывались светящимся составом. В результате общая ширина самолета сокращалась до 2,46 м, а высота на катапультной тележке до 2,1 м. Так как масло в системах самолета могло подогреваться еще во время нахождения подводной лодки под водой, самолет в идеале мог запускаться без шасси с катапульты уже через 4,5 минуты после всплытия. 2,5 минуты требовалось, чтобы присоединить поплавки. Все работы по подготовке к взлету могли выполнить только четыре человека. Конструкция самолета была цельнометаллической, за исключением фанерной обшивки законцовок крыла и тканевой обшивки рулевых поверхностей. Двухщелевые цельнометаллические закрылки могли использоваться в качестве воздушных тормозов. Экипаж из двух человек размещался под единым фонарем. В задней части кабины с января 1943 г было решено установить 13 мм пулемет Тип 2. Наступательное вооружение состояло из 850 кг торпеды либо одной 800 кг или двух 250 кг бомб. В начале 1943 г на заводе Айчи в Нагое заложили шесть М6А1, два из которых были выполнены в учебном варианте М6А1-К на колесном шасси (самолет назывался Нанзан (Южная гора)). Самолет за исключением законцовки киля почти не отличался от основного варианта, даже сохранил узлы крепления к катапульте. Одновременно в январе 1943 г заложили киль первого подводного авианосца I-400. Вскоре заложили еще две подлодки I-401 и I-402. Готовилось производство еще двух I-404 и I-405. Одновременно было решено построить десять подводных авианосцев поменьше на два Сейрана. Их водоизмещение было 3300 тонн. Первую из них I-13 заложили в феврале 1943 г (по первоначальному плану эти лодки должны были иметь на борту только один разведчик). В конце октября 1943 г был готов первый опытный Сейран, полетевший в следующем месяце. В феврале 1944 г был готов и второй самолет. Сейран представлял собой очень элегантный гидросамолет, с чистыми аэродинамическими линиями. Внешне он очень напоминал палубный пикировщик D4Y. Первоначально D4Y действительно рассматривался прототипом для нового самолета, но еще в начале проектных работ такой вариант отклонили. Неготовность двигателя АЕ1Р Ацута-32 определила установку 1400-сильного Ацута-21. Результаты испытаний не сохранились, но они, по-видимому, были успешными, так как вскоре началась подготовка серийного производства. Первый серийный М6А1 Сейран был готов в октябре 1944 г, еще семь было готово к 7 декабря, когда землетрясение серьезно повредило оборудование и стапели на заводе. Производство было уже почти восстановлено, когда 12 марта последовал налет американской авиации на район Нагойи. Вскоре было решено прекратить серийное производство Сейрана. Это было напрямую связано с проблемами строительства столь больших подводных лодок. Хотя I-400 была готова 30 декабря 1944 г, а I-401 через неделю, I-402 было решено переделать в подводный транспорт, а производство I-404 было остановлено в марте 1945 г при 90% готовности. Одновременно прекратили и производство подлодок тип АМ до готовности довели только I-13 и I-14. Небольшое число подводных авианосцев соответственно привело к ограничению производства подводных самолетов. Вместо первоначальных планов выпуска 44 Сейранов до конца марта 1945 г было выпущено только 14. Еще успели до конца войны выпустить шесть Сейранов, хотя много машин было на различной стадии готовности. В конце осени 1944 г императорский флот начал готовить пилотов Сейранов, тщательно отбирался летный и обслуживающий персонал. 15 декабря был создан 631 воздушный корпус под командованием капитана Тоцуноке Ариизуми. Корпус входил в состав 1 подводной флотилии, которая состояла только из двух подлодок I-400 и I-401. Флотилия имела в своем составе 10 Сейранов. В мае к флотилии присоединились подлодки I-13 и I-14, включившиеся в подготовку экипажей Сейранов. В течение шести недель тренировок время выпуска трех Сейранов с подводной лодки было сокращено до 30 минут, включая установку поплавков, правда, в бою планировалось запускать самолеты без поплавков с катапульты, на что требовалось 14,5 минут. Первоначальной целью 1 флотилии были шлюзы Панамского канала. Шесть самолетов должны были нести торпеды, а остальные четыре бомбы. На атаку каждой цели выделялись два самолета. Флотилия должна была отправиться по тому же маршруту, что и эскадра Нагумо во время атаки на Перл-Харбор тремя с половиной годами ранее. Но вскоре стало ясно, что даже в случае успеха такой налет был абсолютно бессмыслен, чтобы повлиять на стратегическую ситуацию в войне. В результате 25 июня последовал приказ направить 1-ю подводную флотилию для атаки американских авианосцев на атолле Улити. 6 августа I-400 и I-401 покинули Оминато, но вскоре на флагмане из-за короткого замыкания вспыхнул пожар. Это заставило отодвинуть начало операции до 17 августа, за два дня до которого Япония капитулировала. Но даже после этого штаб-квартира японского флота планировала провести атаку 25 августа. Однако 16 августа флотилия получила приказ вернуться в Японию, а через четыре дня уничтожить все наступательное вооружение. На I-401 самолеты катапультировали без запуска двигателей и без экипажей, а на I-400 их просто столкнули в воду. Так закончилась история наиболее необычной схемы применения морской авиации во время Второй мировой войны, прервавшая историю подводного самолета на долгие годы. Тактико-технические характеристики М6А СейранТип - двухместный бомбардировщик подводной лодкиДвигатель - Ацута 21, 12-цилиндровый жидкостного охлаждения, взлетной мощностью 1400 лс, 1290 лс на высоте 5000 мВооружение:1*13 мм пулемет Тип 21*850 кг торпеда, или 1*800 кг бомба, или 2*250 кг бомбыМаксимальная скорость:430 км/ч у земли475 км/ч на высоте 5200 мКрейсерская скорость - 300 км/чВремя подъема на высоту:3000 м - 5,8 мин5000 м - 8,15 минПотолок - 9900 мДальность полета - 1200 км на скорости 300 км/ч и высоте 4000 мВес:пустого - 3300 кгвзлетный - 4040 кгмаксимальный - 4445 кгРазмеры:размах крыла - 12.262 мдлина - 11,64 мвысота - 4,58 мплощадь крыла - 27 кв.м Наши дни США сейчас работают над летательным аппаратом Корморан (Cormorant). Американский инженер Л. Рэйл создал проект Cormorant – бесшумный реактивный беспилотный летательный аппарат на базе подводной лодки, который может быть оснащён как системой оружия ближнего боя, так и разведывательной аппаратурой. Компания Skunk Works, принадлежащая Lockheed Martin, разрабатывает беспилотный самолет, который будет стартовать с борта субмарины из подводного положения. Skunk Works знаменита тем, что разрабатывала в 60-х годах прошлого века самолеты-разведчики U-2 Dragon Lady и SR-71 Black Bird. Новая разработка называется Cormorant (баклан). Самолет сможет стартовать из шахты баллистических ракет Trident подводных лодок класса "Огайо". Эти стратегические ракетоносцы перестали быть востребованными с окончанием Холодной войны, и теперь часть из них переделывают в субмарины для спецопераций. Пуск самолета будет производиться при помощи манипулятора, который будет выводить его на поверхность. После этого дрон раскроет сложенные крылья и сможет лететь. Посадку он будет осуществлять на воду, после чего тот же манипулятор вернет самолет на борт субмарины. Однако создать такой самолёт, который будет способен выдержать давление на глубине 150 футов, и в то же время достаточно лёгкий, чтобы летать, не простая задача. Ещё одна сложность, субмарины выживают благодаря бесшумности, а самолёт, возвращающийся на обратно на лодку может выдать её местонахождение. Ответ Skunk Works четырёхтонный самолёт с крыльями типа ‘чайка’, способными складываться вдоль тела самолёта, чтобы он мог поместиться в шахту. Конструкция самолета отличается прочностью – корпус, сделанный из титана, рассчитан на перегрузки, которые могут возникать на глубине в 45 метров, а все пустоты заполнены пенопластом, что повышает прочность. Остальная часть корпуса сжата инертным газом. Надувные резиновые уплотнения предохраняют оружейные отсеки, входные устройства двигателя и другие детали самолёта. Геометрия корпуса выполнена по сложной схеме, которая снижает его радиозаметность. Самолет будет способен выполнять разведывательные или ударные миссии - в зависимости от оборудования, которым его будут оснащать. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bocman Опубликовано 5 июня, 2010 Поделиться Опубликовано 5 июня, 2010 Как русский матрос Сергей Преминин спас Америку «Повреждённая взрывом К-219 в море» Как часто в нашем представлении слово «герой» ассоциируется с каким-то особенным, до предела идеализированным образом. И не только в комиксах и фильмах о «супергероях»… Вспомните, например, русские сказания о былинных богатырях, чьи рост и сила просто потрясали воображение читателя.Но реальные события нашей жизни говорят нам о том, что историю великих подвигов чаще всего пишут обычные люди, ничем «сверхнормальным» до своего героического поступка не выделяющиеся. То есть, жил-был обычный парень рядом с нами. И вдруг – Подвиг. Не верите, что так бывает? Зря…Вот, например, жители деревни Скорняково Великоустюгского района Вологодской области подтвердят вам, что их героический земляк был до совершения Подвига тем самым обычным парнем, таким, какого можно увидеть в любом дворе. Подтвердят. И начнут с большой гордостью рассказывать о своём земляке Сергее Преминине, который ценой своей жизни спас и Америку, и весь мир.Обычный парень из северной глубинки, Сергей Преминин, родился 18 октября 1965 года. Ходил пешком в школу в ближайший город Красавино (3 км каждый день). Обычная семья. Отец – электрик в совхозе, мать – отбельщица тканей на льнокомбинате. После окончания восьми классов Сергей поступил в СПТУ Речного Флота в Великом Устюге, а в 1984 году был призван на службу в ВМФ СССР.А теперь представьте себе 20-летнего матроса родом из маленькой северной деревни. Как можно его выделить из сослуживцев? В какой момент человек становится героем? Наверное, это в какой-то степени дело случая. Такой случай и произошёл 3 октября 1986 года (накануне встречи Горбачёва и Рейгана и почти через полгода после Чернобыля), когда в ракетном отсеке подводной лодки «К-219», на которой служил Сергей Преминин, взорвалась торпеда.Есть разные версии произошедшего, особенно, что касается причин аварии. По одной из самых распространённых, это было столкновение со следившей за «К-219» американской подлодкой. Вследствие столкновения – повреждение обшивки, и в одну из ракетных шахт стала поступать вода. Находящуюся в шахте боевую ракету сдавило мощным давлением забортной воды, треснул бак с окислителем. Ядовитая жидкость заполнила шахту, одновременно превращаясь в смертельно токсичный для людей газ. А подлодка в эти минуты продолжала стремительно погружаться.Действие происходило у берегов Америки – в Саргассовом море, примерно в тысяче километрах от Бермудских островов. С помощью быстрой реакции и чётких действий командирам и экипажу удалось остановить погружение лодки и даже всплыть (это действие было подтверждением отчаянного положения, ведь подлодка всплыла у вражеских берегов, обнаружив себя и провалив всё своё боевое дежурство).Однако корабль лишился электроснабжения по одному борту. Сработала аварийная защита ядерного реактора. И хотя сброшенные стержни аварийной защиты временно прекратили цепную реакцию, для надежного глушения реактора было необходимо опустить компенсирующие решетки на нижние упоры. Над кораблем нависла новая опасность. Через некоторое время реактор должен был пойти в разгон, самопроизвольно и бесконтрольно увеличивая тепловую мощность.«Поврежденная взрывом ракетная шахта К-219» Как следует из официальной информации того времени: «В целях обеспечения ядерной безопасности реактора для ручного опускания его компенсирующих решёток в 7-й отсек трижды вводились специалисты электромеханической боевой части». Одним из этих специалистов был старший лейтенант Николай Беликов, другим, его подчинённый – матрос Сергей Преминин. Беликов с Премининым работали по очереди. Они опустили три решетки из четырёх. Вручную опускать решётки – это как крутить мясорубку на одном колене при температуре около 70 градусов нестерпимой жары, медленно-медленно опуская решётки. Беликов потерял сознание, и последнюю решётку Сергей опускал один. Температура в аварийном отсеке росла наперегонки с давлением.Сергей успел заглушить реактор, но выйти из отсека ему не удалось: возросшим давлением поджало переборку. Заклиненную дверь пытались открыть снаружи, но безрезультатно. Утром 6 октября было принято решение эвакуировать личный состав на подошедшие советские суда. 6 октября 1986 года в 11 часов 03 минуты «К-219» затонула на глубине более 5000 метров, унося в своем чреве матроса Сергея Преминина, навечно оставшегося на боевом посту в реакторном отсеке…«К-219 в профиль на поверхности воды. Легко заметить оранжевый дым из разрушенной ракетной шахты, непосредственно за рубкой» Нужно ли говорить, что в те годы взорвавшаяся атомная подводная лодка рядом с берегом – территорией потенциального противника – почти на сто процентов означала начало третьей мировой войны? Надо помнить, что эта ситуация чрезвычайно усугублялась недавней катастрофой на Чернобыльской АЭС, оставившей свой ядовитый след в истории планеты Земля. Таким образом, матрос Сергей Преминин, простой «парень из соседнего двора», ценой своей жизни спас не только Америку, но и, практически, весь мир.В 1987 г. Сергей Преминин был награжден орденом Красной Звезды (посмертно), в 1997 г. ему присвоено звание Героя России (посмертно). Бывшим военно-морским атташе США в Москве Питером Хухтхаузеном совместно с бывшим старпомом «К-219» капитаном 1 ранга в запасе Игорем Курдиным была написана книга «Враждебные воды». А кинокомпания АВО NYC совместно с ВВС и Word Production Limited по мотивам книги сняла одноименную кинокартину (1996, в главной роли – Роб Кэмпбелл).Как часто в нашем представлении слово «герой» ассоциируется с каким-то особенным, выдающимся, до предела идеализированным образом. И не только в комиксах и фильмах о «супергероях»… Пожалуй, надо чаще оглядываться вокруг и помнить, что любой человек, даже самый обыкновенный парень из соседнего двора, которого мы видим каждый день, может оказаться способным на самый мужественный поступок. Подвиг… Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 7 июня, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 7 июня, 2010 Русская ядерная торпеда должна была смыть волной пол-Америки Aндрей Сахаров предложил «смыть Америку» волной Первые успешные испытания атомных бомб вдохновили советских физиков из закрытого города, скрывавшегося в глухих лесах на юге Горьковской области. Этот город не значился на географических картах. Редкие паломники, помнившие о земле и чудесах Серафима Саровского, перехватывались на дальних подступах и тут же сопровождались в обратный путь. О том, что в исчезнувшем городе, который к тому времени стали устно именовать Арзамасом-16, велись работы по созданию атомного оружия, знали, но вслух об этом говорить было не принято. Вдохновленные физики сыпали на далекий казахстанский полигон все новые бомбы, но уже возникла проблема доставки их к месту расположения противника. Во время «холодной войны» никто не сомневался, что таким противником для нас являлась Америка. Самолет Т-4, скопированный с американской летающей крепости В-29, был тихоходен и легко уязвим для реактивных истребителей. Да и долететь до берегов Америки этот самолет мог только с промежуточной посадкой. Экипажи, которые должны были доставить бомбы, прекрасно знали, что билет у них в один конец. Единственное, что они могли сделать для своего спасения, покинуть свои самолеты и приземлиться с парашютом, скажем, в Мексике. А между тем десятки американских стратегических бомбардировщиков, базировавшихся в Турции, Японии, Западной Европе и Пакистане, барражировали у границ СССР с ядерными бомбами на борту. «Холодная война» оборачивалась явно не в пользу Советского Союза, взятого в ядерные клещи. Надо было разжимать эту смертельную хватку. Тут, как нельзя кстати и прозвучали предложения молодого ученого из Арзамаса-16 Андрея Дмитриевича Сахарова. Он предложил сосредоточить внимание не на бомбах, а на торпедах. Подводные лодки оставались неуязвимы и прорыв их к берегам Америки был реален. Взрыв торпеды в 100 Мт мог вызвать волну, которая смывала все с побережья. А на берег выбрасывались подводные лодки, авианосцы, рушились порты, морские базы. Заодно с ними гибли, правда, и города… Работы над созданием суперторпеды велись втайне от… командования флотом. Сталин боялся утечки информации и перекрыл все доступы морскому начальству к особо секретному проекту. В июне 1954 года высшее командование флота увидело сработанную суперторпеду Т-15 калибра 1550 мм с термоядерным зарядом и пришло в ужас. Адмиралы в один голос сказали, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою и для них отвратительна сама мысль о массовом убийстве людей, живших вблизи портов, которые будут уничтожаться ядерными торпедами. Адмиралов поддержали топографы и географы. Они дали заключение, что рельеф дна у восточного побережья США существенно ослабит энергию волны. Этот довод убедил тогдашнего главу государства Никиту Сергеевича Хрущева, и он с сожалением, но расстался с идеей суперторпеды, оставив флоту параллельно разрабатываемую Т-5 калибра 533 мм «Разрешите начать следствие!» К этому времени американцы уже провели атомные эксперименты над своим флотом. Французский адмирал Пьер Баржо по этому поводу писал: «Выводы, сделанные на основании результатов испытаний атомных бомб в Бикини в 1946 году, скорее успокоили, чем встревожили американский флот… Сам корабль является укрытием, а море обеспечивает ему эффективную защиту… Море позволяет кораблю выжить». Советский флот такого опыта не имел, поэтому работы над ядерной торпедой шли в авральном порядке. Пока на Семипалатинском полигоне шли испытания ядерного заряда, готовился другой полигон – морской. Первоначально планировалось испытать торпеду на морском полигоне Кольского полуострова, но с этим предложением не согласился Главком ВМФ Н. Кузнецов. Он понимал, что одним испытанием дело не закончится. И тогда подыскали место для полигона на архипелаге Новой Земли, выселив оттуда ненцев и русских поморов. Между тем на Семипалатинском полигоне не все шло гладко. Самый первый опытный заряд не сработал. Взрыв обычной взрывчатки не вызвал цепной реакции. Вот как продолжение этой ситуации описывает в своих воспоминаниях один из членов комиссии, академик Евгений Аркадьевич Негин: «После поездки к месту несостоявшегося атомного взрыва Курчатова, Малышева, Зернова, Харитона и других участников мы собрались в каземате и стали спокойно разбираться в причинах отказа. Вдруг появляется некий полковник госбезопасности. В фуражке, начищенный, с иголочки. Козырнул и обращается к В.А. Малышеву, нашему министру: «Товарищ министр! Если я правильно понимаю, произошел отказ?»- «Правильно понимаете». – « Разрешите начать следствие?» Нам всем как-то нехорошо стало”. Кто знает, как бы после этой неудачи сложились судьбы ученых и что бы «накопал» щеголеватый полковник, будь жив куратор атомных проектов Лаврентий Берия. Но он был уже расстрелян как враг народа, и это позволило руководителю Комиссии Игорю Васильевичу Курчатову сказать, что «отрицательный результат вполне допустим при экспериментальной отработке заряда». Параллельно с испытаниями заряда, шла доводка самой торпеды. И здесь не все складывалось благополучно. Первые 15 выстрелов произвели на озере Иссык-Куль. В четырех было зафиксировано преждевременное срабатывание гидроакустического замыкателя, а это – взрыв. У торпеды обнаружился важный недостаток – нестабильный ход по глубине. После доработок, испытания продолжили на Ладожском озере: из 6 выстрелов всего одна неудача. 21 сентября 1955 года в 8 часов утра на Новой Земле был произведен первый в Советском Союзе подводный ядерный взрыв. Но это была еще не торпеда. Атомщики пока не смогли втиснуть в нее ядерное устройство, поэтому заряд опустили под воду на тросе с буксирного судна. Один из очевидцев взрыва описывает его так: «Вначале мы увидели вспышку в воде и почувствовали легкое сотрясение почвы. Раздался негромкий хлопок, поверхность над местом взрыва закипела, вспучилась, и тут же стал подниматься водяной столб, внутри которого горящие газы образовали ярко светящийся стержень. Буквально через мгновение на его вершине образовалась шапка, а от ее подножия во все стороны пошли большие волны. Еще три-четыре секунды этот мощный водяной столб растет, а затем обрушивается, а образовавшееся из паров белое облако начинает двигаться по ветру. В месте выхода султана рождаются все новые высокие волны. Поднявшийся столб воды полностью закрыл от нас испытываемые корабли, и как ударная волна воздействовала на них, видно не было». Буксир, с которого был спущен заряд, испарился. Эсминцы «Реут» и «Грозный», находившиеся в эпицентре взрыва, мгновенно затонули. Меньше всего досталось подводным лодкам. Их подняли и быстро привели в порядок. Комиссия ожидала большего эффекта, а тут сделала вывод, что если бы субмарина атаковала конвой, то, в лучшем случае, потопила бы одно судно или один корабль. Однако работа над торпедой Т-5 шла полным ходом - и ее уже нельзя было остановить. Ко времени этого испытания в СССР было уже произведено двадцать взрывов ядерных устройств на Семипалатинском и один на Тоцком полигонах. В США к этому времени - сорок четыре взрыва в воздухе, восемнадцать на земле, два под водой и еще два под землей. Великобритания произвела один надводный взрыв. Таковым был ядерный марафон мировых сверхдержав, который в 1955 году только набирал свой темп. Они были первыми Программа испытаний на Новой Земле в 1957 году предусматривала выстрел торпед с атомной боеголовкой. На всякий случай их отнесли на конец года. Определили подводную лодку, с которой будет произведен выстрел. Ею стала серийная лодка С-144 (613 проект), которая четыре года назад сошла со стапелей завода «Красное Сормово» и находилась в составе Северного флота. Командовал лодкой капитан 1 ранга Григорий Васильевич Лазарев. Состав экипажа пополнили опытными подводниками, и он приступил к тренировкам. Государственная комиссия во главе с заместителем Главкома ВМФ адмиралом Н.Е Басистым определила порядок испытаний. Для начала с лодки должны были сделать три пристрелочных выстрела торпедами с обычной взрывчаткой, а затем уже шел выстрел атомной. Лодка выходила в горловину залива, стреляла по цели, разворачивалась и полным ходом скрывалась за мысом. Этот маневр довели до автоматизма. К сожалению, произошел сбой, который едва не стал причиной отмены испытаний. Один пристрелочный выстрел был неудачным. Первый заместитель Главкома ВМФ адмирал А.Г.Головко настаивал на доработке торпеды. Однако большинство членов комиссии настояло на продолжении стрельб. 10 октября 1957 года в 10 часов утра подводная лодка С-144 подошла к горловине губы Черной. Выстрел атомной торпедой производился с перископной глубины. У торпедного аппарата стоял командир минно-торпедной боевой части капитан-лейтенант Всеволод Борисович Бессонов. Подводная лодка, как и планировалось, благополучно укрылась за скалистым мысом. Огромного, вставшего из воды султана, как два года назад, не было. Глубина взрыва была почти в три раза больше. Над поверхностью акватории поднялась огромная светящаяся гора. Когда она осела, недосчитались двух эсминцев, трех подводных лодок и пары тральщиков, исполнявших роль «подопытных кроликов». Государственная комиссия испытания одобрила и торпеда Т-5 была принята на вооружение. За проведенную стрельбу атомной торпедой капитан 1 ранга Г.Лазарев был награжден орденом Ленина, а капитан-лейтенант В.Бессонов – орденом Красного Знамени. Лодка С-144 продолжала служить на флоте, но след ее затерялся. Она была переоборудована в подводный радиоэлектронный разведчик и засекречена.ашttp://www.annews.ru/news/detail.php?ID=49405Внизу - схема торпеды и сама лодка с-144 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
igor Опубликовано 7 июня, 2010 Поделиться Опубликовано 7 июня, 2010 ...Ею стала серийная лодка С-144 (613 проект)... Лодка С-144 продолжала служить на флоте, но след ее затерялся. Она была переоборудована в подводный радиоэлектронный разведчик и засекречена.Внизу - схема торпеды и сама лодка с-144М-да, видимо автор при написании статьи пользовался кальяном не той системы... Средняя дизельная подводная лодка С-144 действительно была построена по пр.613. Позже, была модернизирована по пр.640 - ПЛ радиолокационного дозора. Проще говоря - передвижную (в т.ч. и под водой) радиолокационную станцию. "разведчиком" она никогда не была, хотя бы потому, что из-за собственных излучений РЛС, она вряд-ли что могла "подслушать", а её собственные излучения делали её посреди моря-океана более чем заметной целью. Если "след ее затерялся", это только означает о некомпетентности журналиста по части разыскать описываемый корабль, но никак не указывает на "потаённость" подлодки.Ну и последнее, на картинке изображена большая океанская дизельная подводная лодка пр.641, которая по идее автора является средней дизельной лодкой С-144 пр.613 (640) Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bocman Опубликовано 16 июня, 2010 Поделиться Опубликовано 16 июня, 2010 14 июня 1973 года Советский научный корабль «Академик Берг» протаранил атомную подводную лодку К-56. 13 июня, 02:19 АПЛ К-5614 июня 1973 года произошло столкновение гвардейской подводной лодки Тихоокеанского флота К-56 с научно-исследовательским судном «Академик Берг». Погибли 27 человек, из них 16 офицеров, 5 мичманов, 5 матросов, один гражданский специалист из Ленинграда. Спаслись около 140 человек.«ПЛАРК проекта 675» АПЛ "К-56" возвращалась домой прибрежным фарватером в сопровождении крейсера "Владивосток". Настроение у подводников было приподнятое: накануне "К-56" выполнила успешно зачётные стрельбы на одном из полигонов Японского моря.Примерно в час ночи в надводном положении лодка огибала мыс Поворотный в заливе Петра Великого. С крейсера "Владивосток" за два часа до столкновения засекли надводную цель, шедшую навстречу субмарине. Расстояние между ними было около 40 миль. Никаких опасений эта ситуация не вызывала. На "К-56" радиолокатор не включили, полагаясь на зоркость верхней вахты. РЛС весь день работала во время стрельбы с предельной нагрузкой.Требовалась техническая пауза, и станцию вывели в так называемый "горячий резерв". Только тогда, когда до столкновения оставалось пять минут, РЛС включили. На экране возникли отметки сразу четырех целей, однако кто, куда и как движется определять уже не было времени.Ходовые огни "Академика Берга" сигнальщики обнаружили за две минуты до столкновения. Старпом предпринял попытку уклониться от удара, дал полный задний ход. Столкновение произошло в 01 час 03 мин местного времени 14-го июня 1973 года. "Академик Берг", шедший со скоростью девять узлов, ударил "К-56" в правый борт, в стык первого и второго отсеков, проделав в прочном корпусе пробоину (около 5 м х 1 м).Спустя мгновение во втором отсеке раздалась резкая команда командира БЧ-5 капитана 2-го ранга Леонида Пшеничного: "Задраить переборку!". Он же определил за пару минут до своей гибели по телефону совершенно правильные действия л/с БЧ-5 по аварии (заблокировать A3 (аварийную защиту) реактора - на это надо решиться), иначе подводная лодка потеряла бы ход и борьба за живучесть была неэффективной.Так ценою собственной жизни механик и 26 находившихся вместе с ним ребят, изолировав себя во втором аварийном отсеке, спасли подводную лодку от гибели.Личный состав отсека погиб в результате отравления хлором из-за попадания морской воды в аккумуляторные баки, потом отсек окончательно затопило.Беда ворвалась и в первый отсек, где находились 22 человека: через пробоину в 1 кв. метр в отсек с шумом стала поступать вода. Первым, кто сориентировался в экстремальной обстановке, был старшина команды рулевых-сигналыциков боцман мичман Вячеслав Теличко.Оказавшийся в аварийном отсеке старшим по возрасту и сроку службы, имея больший опыт, чем оказавшиеся рядом с ним в трудную минуту другие моряки, он возглавил борьбу за живучесть отсека. Благодаря грамотным действиям личного состава, была сохранена воздушная подушка в отсеке, что позволило продолжать держаться субмарине на плаву.Командир подводной лодки капитан 2 ранга Л. Хоменко принял решение о посадке субмарины на береговую отмель в районе мыса Гранитного. Это спасло подлодку и людей от гибели.Боцману, который сам только что вернулся "с того света", было приказано приступить к снятию съёмного листа, предусмотренного для загрузки аккумуляторной батареи над вторым отсеком. Теплилась надежда: вдруг произошло чудо, и кто-то там уцелел, кого-то ещё можно спасти. Когда его отодвинули, резко пахнуло хлором: в отсеке стояла вода, но вверху, под съёмным листом, сантиметров на 30 образовалась воздушная подушка, где и скопился хлор. В этой ситуации не было никаких шансов выжить.В отсек спустились водолазы. Верёвками стали вытаскивать погибших и, заворачивая в одеяла, класть их на палубе в носу лодки.С рассветом к аварийной субмарине подошли несколько буксиров и кораблей, спасатели. Прибыли сотрудники особого отдела КГБ. Срочно уточнялись списки всех оставшихся в живых подводников, дабы переправить с нарочным на базу: успокоить их родных и близких. На следующий день прибывшие спасательные суда завели под "К-56" понтоны, лодку сняли с мели и отбуксировали в док.Столкновение "Академика Берга" с "К-56" было отнесено к разряду "навигационных происшествий с тяжелыми последствиями". Погибли 27 человек, из них 16 офицеров, 5 мичманов, 5 матросов, один гражданский специалист из Ленинграда. На месте захоронения 19 моряков в центре кладбища г. Шкотово-17 (ныне г. Фокино) установлен мемориал "Скорбящая мать", в его периметре хоронят умерших своей смертью членов того экипажа. Спаслись около 140 человек. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 17 июня, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 17 июня, 2010 (изменено) Туляк выжил во время ядерного взрыва50-летию ядерного похода кораблей Северной флотилии посвящаетсяИЗ ДОСЬЕ "СЛОБОДЫ"Боев Иван Ильич, старший лейтенант флота в запасе, Ветеран подразделений особого риска, засуженный ветеран труда,инвалид 3 группы. Родился 21 января 1935 года в деревне Шукавка Воронежской области. В 1955 году призван на Северный флот. В чине старшины второй статьи участвовал в крупнейшем подводном ядерном испытании у архипелага Новая Земля. В 1966 году уволился с флота, закончил Воронежский энергетический техникум и переехал в город Щекино Тульской области, где работал на Щекинской ГРЭС. В 1985 году ушел на пенсию, но продолжал работать. С 1988 по 2003 - начальник штаба ГО и ЧС на Щекинской ГРЭС. Бывший военный моряк Иван Боев дал эксклюзивное интервью газете "Слобода", - он рассказал о крупнейшем ядерном взрыве под водой,очевидцем которого он стал во время службы. Участники этих событий давали подписку "о неразглашении государственной тайны" на 50 лет. Срок истек. Из очевидцев тех событий в живых не осталось никого, кроме нашего земляка Ивана Боева. Всех, кто участвовал в ядерном испытании, проверяло КГБ: анкеты заполняли вплоть до третьего поколения. У нескольких человек отцы числились пропавшими без вести на фронте, - через неделю их могилы были установлены...50 лет назад с военной базы Северодвинска вышли в поход четыре эскадренных миноносца: "Грозный", "Гремящий", "Разъяренный" и "Баку". Военно-морские флаги на кораблях отсутствовали, а на бортах вместо номеров белели буквы "ОС" - опытное судно. Эскадра выполнила особо важное правительственное задание: корабли погибли, люди выжили, - среди них туляк Иван Боев."ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ"Иван Боев, старший лейтенант флота в отставке:- Началось все с того, что наш эсминец "Грозный" неожиданно перевели в Молотовск (ныне Северодвинск). Объявили "Большой сбор" и четыре корабля, - эсминцы "Грозный", "Гремящий", "Разъяренный" и "Баку" прошли перед строем кораблей под марш "Прощание славянки". Мы не понимали, откуда такая честь, - ведь это обычный переход? И оркестр играл как-то печально...В общем, на душе неспокойно стало. Прошли Кольский залив, взяли курс на новую базу, - через 20 часов прибыли на место. Все лето служба шла своим чередом, и вдруг по осени объявляют приказ: "Сдать вооружение!" Всех старослужащих срочно отправили домой, только "молодых" оставили. Мы выгружали из трюмов глубинные мины (56 штук), а в это время с мачт снимали гвардейские флаги, а на бортах закрашивали боевые номера и малевали две буквы "ОС", - опытное судно. А когда в трюмы стали вместо бомб перетаскивать аккумуляторные батареи с подводных лодок, - тут мы вообще озадачились. Одна телеграфистка из штаба проболталась: "Вас на какие-то взрывы отправляют, обратно не вернетесь!" Я, молодой и наивный, подошел к замполиту и спросил, что за взрывы за такие... Он меня за грудки взял и обещал под трибунал отдать за разглашение военной тайны! Но обошлось, отбрехался...и Татьяну, телеграфистку, не выдал.БАРАНЫ ВМЕСТО МАТРОСОВ- По палубам заслуженного гвардейского корабля впервые стали бегать гражданские, ученые-физики. Приборы устанавливали, датчики. В каждый уголок залезли! 28 июля 1957 года нам объявили: "По местам стоять! С якоря сниматься!" Корабли шли по-одиночке, чтобы не привлекать внимания чужой разведки. Связь держали по радио. Пришли на место, а там целая эскадра стоит: подлодки, миноносцы, тральщики...я 38 вымпелов насчитал. Это и была знаменитая "241-я бригада опытовых кораблей". К тому времени последний матрос знал, что будем ядерное оружие испытывать. Первый взрыв был надземный: ядерный заряд взорвали на15-метровой вышке). На борт завезли овец, баранов, морских свинок и собак, а нас вывезли в палаточный лагерь в18 километрах от бухты. Утром всем выдали черные липкие накидки, мы строем отошли за сопку и залегли. Приказ был не высовываться, но я все же подглядывал: вспышка была как огонь сварки и только несколько секунд спустя - тяжелый рокот по окрестности... Воронка от взрыва была метров 30. С кораблей сначала животных сняли: обгоревшие козы, ослепшие собаки... Два дня катера ПДК (пожарно-дегазирующие) мыли из водометов корабли, потом на них высадились бригады химиков (тоже на двое суток), а потом и мы: я был старшим группы дозиметристов. Корабль обуглился, трубы и двери смяты, вся палуба засыпана гранитной крошкой. Дозиметры трещали как бешеные! Помню, обработаешь квадрат, - прибор не зашкаливает, а через полчаса подходишь к этому же месту - опять "выше нормы"! "ПО "ГРОЗНОМУ" - ПЛИ!"- Для подводного испытания спроектировали специальную торпеду "Т - 5" (калибр и длина как у обычной торпеды: 533мм и 7,92 метра). Пуск планировали на 10 сентября, но задержались на месяц: торпеды испытывали на Ладожском озере, а в морской воде они давали сбои, - то на берег выскочит, то мимо цели пройдет. Их отлавливали спецкатера "торпедоловы". На пробном испытании выстрелили по нашему кораблю обычным зарядом. В 300 метрах от "Грозного" натянули противолодочные сети (ядерный заряд должен был сработать на этом расстоянии), а нас эвакуировать не стали. Так мы в трюме и просидели во время взрыва: по корпусу как дробью садануло и треск пошел...Стрелять ядерной торпедой должна была подлодка С-144 с перископной глубины из кормового аппарата (чтобы сразу уйти из зоны выстрела и отойти в открытое море), с расстояния 10 километров. Из воспоминаний командира подлодки С-144 Григория Лазарева:"Секретность блюли строго. Всех, кто мог бы видеть "изделие", убрали в нижние помещения плавбазы, иллюминаторы задраили. От торца до середины причала с обеих сторон стояли автоматчики с интервалом в два-три метра. По причалу очень медленно шел грузовик и на тележке вез закрытую брезентом торпеду. Подъехали к лодке, сняли брезент, загрузили и мы пошли... Всю флотилию обреченных кораблей расставили на акватории губы Черной в определенных точках. В центре был эсминец "Грозный"...Ровно в 10.00 я дал команду: "По "Грозному" - пли!" Торпеда ушла..."Иван Боев, ветеран подразделений особого риска:- За гибелью наших кораблей мы наблюдали с расстояния 18 км. (там везде ровная скальная поверхность). Нам сказали, что подводный взрыв не опасен: излучения-то нет! И мы выстроились и смотрели. Из воды поднялся столб воды, пара, дыма и осколков кораблей и стал расти, вырос километра на три, - из его макушки образовалась "шапка"...Гриб получился! И только потом - ужасный грохот по всей акватории. Затонули все корабли. Подлодкам продували балласт, но они не всплыли: повреждение корпуса. У ученых праздник, - испытания прошли успешно, - старшего качают, аплодируют. А мы стоим - и слезы катятся... Как осиротели... Утром все экипажи построили в одну шеренгу, объявили благодарность и спросили, какое поощрение кто хочет. Давали медали, деньги и отпуска. Я взял 100 рублей: на "дембель" готовился. А медали те до сих пор ищут своих героев! Все экипажи расформировали и отправили дослуживать в разные части. Со всех взяли подписку о неразглашении. Когда у меня через некоторое время начались кровотечения из носа, врач не мог понять, что со мной, а я не мог сказать ему правды...ПОСЛЕ ВЗРЫВАЗа проведенную стрельбу атомной торпедой капитан 1 ранга Григорий Лазарев был награжден орденом Ленина, а капитан-лейтенант Всеволод Бессонов (он проводил пуск торпеды) - орденом Красного Знамени; спустя 13 лет командир атомохода К-8 Всеволод Бессонов станет Героем Советского Союза: в ядерном реакторе возникнет пожар и Бессонов погибнет,спасая экипаж. Лодка С-144 была переоборудована в подводный радиоэлектронный разведчик и засекречена. После успешных испытаний торпеда Т-5 была принята на вооружение. Она стала первым ядерным оружием ВМФ СССР.Иван Боев только спустя 25 лет смог пройти обследование в Москве, после которого ему была присвоена категория "Ветеран подразделений особого риска" и третья группа инвалидности. У него более десяти заболеваний: гипертония, варикоз, болезнь крови, и т.д. Ивану нельзя: загорать, пить горячий чай, принимать ванны, и простужаться (ослаблен иммунитет). Кроме Ивана Боева никто из членов экипажей "241 бригады" до наших дней не дожил.НАША СПРАВКАС 21 сентября 1955 года по 24 октября 1990 года (официальная дата объявления моратория на ядерные испытания) на новоземельском полигоне было произведено 135 ядерных взрывов: 87 в атмосфере, 1 наземный, 2 надводных, 3 подводных и 42 подземных взрыва.КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТАДаниил Левин, заведующий кафедрой физики ТулГУ:- Ядерный боезаряд в 10 килотонн по современным меркам небольшой, но, - почти такой же уничтожил Хиросиму! Там было 13 килотонн. Глубина 35 метров, на которой был произведен тот взрыв, недостаточная для того, чтобы нейтрализовать световое и магнитное излучение, - смотреть на такой взрыв, значит, рисковать зрением. И последнее: радиоактивные осадки здесь основной поражающий и заражающий фактор (помимо взрывной волны, конечно), - в пределах суток будет заражена территория площадью сотни квадратных километров!Андрей ДРЕМИЗОВашttp://www.tula.rodgor.ru/gazeta/659/exkl/2860/На фото внизу:10 октября 1957 года, 10.00 по московскому времени, губа Черная: самый мощный подводный ядерный взрыв.Старший матрос эсминца "Грозный" Иван Боев, октябрь 1957 года.Эсминец "Грозный" Изменено 17 июня, 2010 пользователем Беланов А.П. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 28 июня, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 28 июня, 2010 Трагическими оказывались судьбы и всех подряд русских кораблей, носивших название «Нахимов». На сей счет существует даже вот какое немножко «сумасшедшее» мнение: неким непостижимым образом судьбы таких судов были напрямую связаны по странной прихоти судьбы с трагической судьбой знаменитого русского адмирала Нахимова, в честь которого и назывались «несчастливые корабли».Но сначала – не о них, а об адмирале Нахимове. Во время героической обороны Севастополя в 1854 году адмиралу было поручено затопить корабли русского флота, дабы преградить ими путь англо-французской эскадре в гавань. Это страшное поручение оказалось тяжелым ударом для прославленного героя, совсем еще недавно разгромившего турецкий флот при Сино-пе. Очевидцы единодушно утверждали, что после затопления русских кораблей упавший духом Нахимов стал сознательно искать своей смерти. Свой собственный флот он убил, уничтожил своими же собственными руками. И теперь, по его мнению, должен был умереть вместе с погибшим, затопленным флотом.Спустя несколько дней после затопления русских кораблей Нахимов нашел на Малаховом кургане то, что искал, – свою смерть. Это случилось 28 июня 1855 года.В дальнейшем именем знаменитого адмирала Нахимова стали называть и военные, и гражданские корабли. Да вот беда – всех их преследовал злой рок. Ну словно бы дух Нахимова, в свое время сознательно искавшего своей смерти и наконец нашедшего ее, витал над ними…Первый «Нахимов», большой торговый корабль, погиб в 1897 году во время сильного шторма у берегов Турции. Никто из членов его экипажа не остался в живых.Двумя годами позже появился броненосный крейсер «Нахимов». 15 мая 1905 года в составе русской эскадры он принял участие в сражении с японскими крейсерами и броненосцами, которое известно под названием Цусимского боя. Командир корабля, капитан 1-го ранга А. Родионов сообщал потом в своих мемуарах: «Видя, что крейсер все более погружается, я убедился, что положение «Нахимова» безнадежно, и решил спасти хотя бы часть команды, а потому повел корабль к показавшемуся берегу… Вскоре на горизонте показался японский крейсер. При его появлении я приказал открыть кингстоны… Лично я твердо решил не покидать «Нахимов», пока хотя бы малая часть его палубы находилась на поверхности… Крейсер быстро пошел ко дну носом вперед. Напором воды меня выбросило на поверхность».В 1913 году в городе Николаеве заложили крейсер «Адмирал Нахимов». Пришедшие к власти большевики переименовали его в «Червону Украину». 12 ноября 1941 года крейсер затонул в Цемесской бухте после налета немецких бомбардировщиков. Важная, наводящая на специфические размышления подробность: бывший «Адмирал Нахимов» был единственным советским крейсером, погибшим в годы Великой Отечественной волны.Следующим «Нахимовым» оказался ракетный крейсер Черноморского флота. Проплавал он, впрочем, крайне недолго. В 1961 году почти еще новенький, с иголочки, гигантский корабль был внезапно выведен в открытое море, расстрелян там другими нашими крейсерами и затонул. Много позже выяснилось, что 4 декабря 1960 года этот корабль был использован в качестве мишени в одном опаснейшем секретном эксперименте. Ученые взорвали под днищем «Нахимова» глубинную ядерную бомбу, в результате чего корабль сам превратился в другую «бомбу» – радиационную, от клотика до киля «нашпигованную» радиацией…В 1973 году в Цемесской бухте оледенело и затонуло прямо у портового мола научно-исследовательское судно «Нахимов». Более половины экипажа погибло.В семидесятые годы на Северном флоте самым несчастливьм у моряков считался большой противолодочный корабль «Адмирал Нахимов». На его борту то возникали большие пожары, то в массовом порядке выходила из строя техника, то гибли люди – причем гибли довольно-таки часто. В 1985 году «Адмирал Нахимов» столкнулся в густом тумане с нашей подводной лодкой. Он получил огромную пробоину и с немалым трудом дотянул до базы. Как выяснилось уже на базе, корабль не подлежал ремонту после того страшного столкновения с подлодкой. И «Адмирала Нахимова» пустили на металлолом.Но самая жутчайшая катастрофа в истории кораблей, носивших имя знаменитого адмирала, случилась с большим пассажирским океанским лайнером «Адмирал Нахимов» опять-таки в роковой Цемесской бухте! Это произошло 31 августа 1986 года. Разворачиваясь в бухте, океанский лайнер столкнулся с другим кораблем и затонул. Погибли 423 человека. Страшная цифра!Прошло несколько лет. В России началась перестройка. В ходе перестройки наши морские стратеги, не верящие ни в черта-ни в Бога и начисто отрицающие возможность существования в природе феномена страшных совпадений, взяли да и переименовали на Северном флоте тяжелый атомный ракетный крейсер «Калинин» в «Адмирал Нахимов». И тут же, как из рога изобилия, посыпались на переименованный корабль малые и большие беды, включая даже постоянные аварии ракетных установок. Такого на борту бывшего «Калинина» никогда не бывало! Самые разнообразные аварийные ситуации следовали на переименованном крейсере одна за другой. Пришлось срочно поставить корабль на прикол для капитального ремонта. Однако ремонт так и не был завершен. По сей день «Адмирал Нахимов» стоит у пирса с заглушенными атомными реакторами…ашttp://www.fictionbook.ru/author/priyima_alekseyi/mir_naiznanku/read_online.html?page=6- Крейсер Нахимов- Крейсер Червона Украина- Легкий крейсер Нахимов перед расстрелом- Пароход Нахимов- Атомный крейсер Нахимов Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Зеленый кант 75 Опубликовано 28 июня, 2010 Поделиться Опубликовано 28 июня, 2010 НАША СПРАВКАС 21 сентября 1955 года по 24 октября 1990 года (официальная дата объявления моратория на ядерные испытания) на новоземельском полигоне было произведено 135 ядерных взрывов: 87 в атмосфере, 1 наземный, 2 надводных, 3 подводных и 42 подземных взрыва.КОММЕНТАРИЙ СПЕЦИАЛИСТА... радиоактивные осадки здесь основной поражающий и заражающий фактор (помимо взрывной волны, конечно), - в пределах суток будет заражена территория площадью сотни квадратных километров!Андрей ДРЕМИЗОВВ семидесятых годах я был знаком с двумя офицерами, служившими на Новой Земле. Первый затем служил в Севастополе в учебном отряде водолазов, он и его семья были моими соседями по лестничной площадке. Второй был моим ротным командиром в Киевском ВВМПУ. Оба капитана 3-го ранга рано ушли из жизни. Вслед за первым моим знакомым, умерли его жена и старшая дочь. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 28 июня, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 28 июня, 2010 В семидесятых годах я был знаком с двумя офицерами, служившими на Новой Земле. Первый затем служил в Севастополе в учебном отряде водолазов, он и его семья были моими соседями по лестничной площадке. Второй был моим ротным командиром в Киевском ВВМПУ. Оба капитана 3-го ранга рано ушли из жизни. Вслед за первым моим знакомым, умерли его жена и старшая дочь....У меня там дед служил начальником штаба авиаполка, который все это хозяйство и испытывал.... Наслушался рассказов и от него, и от его однополчан... Бабушка там и мама тоже жили во время испытаний..... Деда давно нет в живых - сердце, а бабушка с мамой слава Богу - до сих пор смотрят фотографии тех лет и рассказывают много интересного и о Курчатове, и о Сахарове, и о всех испытаниях..... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bocman Опубликовано 2 июля, 2010 Поделиться Опубликовано 2 июля, 2010 Был ли Чарновский первым изобретателем подводной лодки в России? подводные лодки «Всё начиналось с "потаенного судна"» 1 июля 1829 года некий арестант Петропавловской крепости в Петербурге подает тюремному начальству письмо на имя царя Николая I. В письме говорится: «В 1825 году я изобрел подводное судно и до нынешнего времени старался оное усовершенствовать и надеюсь, что мое усовершенствование может иметь отличительный успех... Можно будет под водой подплывать под неприятельские корабли и оные истреблять, либо делать вылазку во всех местах, неожиданных неприятелем...» Возможно, это письмо так бы и не попало на стол императору, если бы не одно но. Узник уверял самодержца в том, что за 40 дней при наличии достаточного количества рабочих и материалов он построит подводную лодку. Потом на подводное судно «можно будет поставить несколько пушек, и так нынешней еще осенью можно будет действовать на подводных судах против неприятелей». Идея была очень заманчива, так как новое оружие – это всегда возможность перехватить инициативу у противников. Даже если оно только разрабатывается, это обстоятельство можно с лихвой использовать, как средство давления на недругов. Особенно в условии, когда русский флот в начале XIX века заметно проигрывал англичанам и французам. Да и немцы были не прочь контролировать ситуацию на той же Балтике. Надо сказать, что первые подводные аппараты появились в Англии еще в 1620 году, когда английская знать спускалась на дно Темзы с помощью аппарата, изобретенного голландцем Корнелием ван Дреббелем. А форму большой металлической рыбы субмарина приняла в проекте ученика Р. Декарта французского монаха П. Мерсена в 1634 году. И, наконец, на Руси впервые об этом заговорили в 1718 году, когда крестьянин из подмосковного села Покровское Ефим Прокопьевич Никонов, работавший плотником на казенной верфи, в челобитной Петру I написал, что берется сделать судно, которое может идти в воде «потаенно» и подходить к вражеским кораблям «под самое дно», а также «из снаряду разбивать корабли». Первое испытание аппарата прошло в 1724 году, но на следующий год император умер, а о подводной лодке забыли. «Предполагаемый вид "потаенного судна" Ефима Никонова » Знал ли об этом факте Николай I? Безусловно. А потому он отдал распоряжение, чтобы узник в кратчайшие сроки представил чертежи лодки с тем, чтобы военные инженеры определили, есть ли жемчужное зерно в этой затее. А дальше можно уже и принимать решение. Казимир Чарновский, а именно так звали узника-изобретателя, с жаром принялся за исполнение великого указа. Он настрочил целых 32 листа с подробным описанием своего детища и чертежами. Правда, белорусы с этим не согласны (Чарновский – уроженец Минска) и указывают на то, что листов с описанием и чертежами было 64. Но это все мелочи. Главное – какой видел изобретатель свою подводную лодку? Вот ее короткое описание. Длина лодки – 10 м, ширина – до 3 м, высота – до 2 м. Корпус из железа (это в то время, когда все суда были деревянными), цилиндрической формы – нос заострен, корма тупая. В верхней части – выдвижная рубка с иллюминаторами. Чем не описание нынешней субмарины? Интересной была система погружения. Чарновский предлагал использовать для этого 28 кожаных мехов, в которые поступает забортная вода; при всплытии вода выдавливается из мехов особыми рычагами. Несколько наивно выглядела система передвижения лодки. Для этого предусмотрено 14 пар весел (двигатель и винты в то время еще не были изобретены). Но самый главный вопрос – снабжение экипажа воздухом для дыхания – был явно не доработан. Казимир предлагал использовать некие оригинальные аппараты для «сгущения» воздуха, который будет храниться в этом состоянии в специальных сосудах. В проекте также упоминалось о кишке, которая будет выходить на поверхность воды для обмена воздухом. Конечно, Николай I в таких тонкостях не разбирался. А потому он поручил генералу корпуса путей сообщения Базену тщательно проанализировать все достоинства и недостатки проекта. Надо сказать, что Баден был не новичок в деле подводных задумок. Он прекрасно был знаком с разработками англичан в данном направлении, а с французами братьями Куасин, испытавшими субмарину собственного изобретения в порту Гавра, был знаком лично. Тоже интересная получилась история – Наполеон лично заинтересовался подводной лодкой братьев Куасин. Вот только даже малюткой ее назвать язык не поворачивается – в отличие от Чарновского у французов лодку приводили в движение только 4 гребца. Соответственно она не шла морем, а скорее ползла. Но для 1810 года появление такой новой формы борьбы с противником было несомненным прогрессом. Но вернемся к Чарновскому. После того, как Базен просмотрел чертежи и даже высказал ряд существенных замечаний на 22 листах, Николай I решил несколько улучшить содержание узника-изобретателя. «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда». Если для тюремщиков Петропавловской крепости Чарновский был знаменитостью – не каждому государственному преступнику государь отвечает на письма, то для новых охранников из Шлиссельбургской крепости – изобретатель казался обыкновенным узником. Тем более при переезде из одной тюрьмы в другую все чертежи подводной лодки потерялись. Все попытки Казимира обратить на себя внимание не увенчались успехом – в его новой неволе охранники не были столь лояльны. Все это привело к тому, что Чарновский попытался наложить на себя в руки, и тут же перекочевал из разряда обычных «сидельцев» в сумасшедшие. И тем не менее в генеральном штабе кто-то из клерков наткнулся на пылившиеся в архивах чертежи, и снова принес их Базену. Впрочем, генерал не изменил своего отношения к проекту. А, может быть, ему было просто не до них – кто знает? «Так могла выглядеть подводная лодка Казимира Чарновского» А Фортуна так и не улыбнулась Казимиру Чарновскому до конца его жизни. Одно время он вроде бы вернулся в нормальную жизнь и даже начал служить чиновником, но горькая обида на весь белый свет снова привела к тому, что бывший политический преступник снова взялся за свое, подбивая рабочее население Архангельска, где он тогда жил, к бунту, который брался сам и возглавить. Последовал очередной донос и арест. Так Чарновский оказался в маленьком городке Сарапул, где и закончил свой век на 58-м году жизни. Ирония судьбы – человек, подорвавший здоровье в сырых казематах, прожил примерно столько, сколько в наш просвещенный век живет средний российский мужчина. Дожили! Спустя полтора века после смерти Чарновского, его вспомнили в независимой Белоруссии и подняли на щит славы, доказывая, что именно Казимир считается первым изобретателем подводной лодки. Однако не будем забывать, что дальше чертежей дело не пошло, в отличие от более раннего изобретения Ефима Никонова, например. А после Никонова были и еще изобретатели-самоучки: и Раводановский, и Торгованов, время было такое, расцвет технической мысли... Ну а если судить по успешным испытаниям – тут следует упомянуть подводную лодку по проекту российского военного инженера-фортификатора Карла Шильдера, построенную в 1834 г. Так для чего я взял именно эту изломанную тюрьмами судьбу? Ларчик открывается просто. Чарновскому от природы было дано очень много, но вот распорядиться своим божьим даром он так и не сумел. А все потому, что запутался и на каком-то отрезке жизни вообще отказался от Синей птицы-мечты. А ведь прояви он должную настойчивость и терпение, продвигай свои разработки дальше – глядишь, что-то бы да получилось. А не так ли поступают многие люди? Обжегшись на молоке, они даже не делают попытку дуть на воду. Просто переходят на сырую пищу. Тем самым они ставят крест на деле всей своей жизни. Давайте, прежде чем от чего-то отказаться, вспомним о жизни Чарновского. Отрицательный результат у нас так или иначе в кармане. Почему бы не побороться за положительный? Юрий Москаленко Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bocman Опубликовано 4 июля, 2010 Поделиться Опубликовано 4 июля, 2010 2 июля 1915 года во время Первой мировой войны крейсера Балтийского флота «Богатырь» и «Олег» артиллерийским огнем подожгли германский минный заградитель «Альбатрос». Здесь отличились те, кому этот день действительно следует поставить в заслугу — служба радиоперехвата Балтийского флота контр-адмирала Непенина. Она сообщила предполагаемые координаты «Аугсбурга». Бахирев повернул в указанный квадрат. Еще до встречи с противником адмирал приказал увеличить скорость и сыграть боевую тревогу. Немцы тоже слушали переговоры русских по радио, хотя расшифровать их не могли. Карф беспечно решил, что переговоры ведут патрули в Ирбенском проливе и отправил в Либаву «Роон», «Любек» и 4 эсминца. «Аугсбург», «Альбатрос», G-135, S-141, S-142 пошли прямо навстречу «Адмиралу Макарову». В 7.30 с флагмана Карфа заметили на SO большой дым, а после этого из тумана показались русские крейсера. Они отрезали немецкую эскадру от ее баз! Русские заметили немцев почти одновременно, дистанция не превышала 50 кабельтов. Бахирев повернул влево, приводя противника на курсовой угол 40°, и через 3 минуты после обнаружения открыл огонь. Хотя русские приняли «Альбатрос» за легкий крейсер «Ундине», исход боя казался предрешенным. Соотношение веса бортового залпа составляло 10: 1, а если учесть полнейшую неэффективность 88-мм орудий «Альбатроса», то и еще больше. Сантьяго, Цусима, Коронель, Фолкленды — нигде победитель не имел такого преимущества, которое следует назвать не подавляющим, а скорее раздавляющим. «Бронепалубный крейсер "Олег", 1913 год » Карф сразу понял, что ему грозит, и принял единственно верное решение. Он решил бросить «Альбатрос» и попытаться спасти крейсер и эсминцы. «Аугсбург» увеличил ход и начал склоняться влево, пытаясь проскочить под носом у русской эскадры. Он имел преимущество в скорости около 5 узлов перед русскими крейсерами, и ему удалось удрать. Германские эсминцы поставили дымовую завесу, которая ненадолго прикрыла «Альбатрос», и попытались выполнить торпедную атаку. Но ее единственным результатом стало то, что и эсминцы вырвались из капкана. «Альбатрос» форсировал машины, надеясь добраться до шведских территориальных вод. А теперь перейдем к действиям Бахирева. Сначала он решил сделать противнику «crossing-T». Мудрый поступок, особенно учитывая соотношение сил. Потом он позволил второй полубригаде крейсеров действовать самостоятельно. В общем, правильное решение, младший флагман должен иметь свободу действий. Но в данном случае это привело к тому, что «Богатырь» и «Олег» оказались чуть севернее «Альбатроса», который попал под перекрестный огонь. Уже само по себе сосредоточение огня 4 крейсеров по одной цели затрудняло корректировку. А сейчас артиллеристы просто терялись в догадках: что они видят — свои недолеты или перелеты второй полубригады? В результате, 4 русских крейсера более часа (с 7.50 до 9.00) гнали маленький небронированный минный заградитель, но так и не сумели его утопить. «Альбатрос» получил 6 с попаданий нарядами калибра 203 мм и 20 снарядами — 152 мм. 27 человек команды были убиты, а 55 были ранены. В конце концов «Альбатрос» с креном на левый борт выбросился на камни у берега маленького острова Эстергарнхольм. «Бронепалубный крейсер "Богатырь", 1912-1914 годы » Русские крейсера прекратили обстрел поврежденного корабля, «уважая шведский нейтралитет». «Богатырь» и «Олег», не стреляя, подошли к берегу и увидели, что объятый пламенем «Альбатрос» сидит на камнях. Они сообщили адмиралу, что «крейсер «Ундине» с креном выкинулся на берег». На этом завершилась первая фаза боя. Источник: Больных Александр Геннадьевич, "Трагедия ошибок" Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
bocman Опубликовано 5 июля, 2010 Поделиться Опубликовано 5 июля, 2010 (изменено) 4 июля 1961 года в Атлантическом океане предотвращен взрыв атомного реактора на АПЛ К-19 проекта 658 АПЛ К-19 «К-19» гордость подводного флота СССР «К-19» была самой первой атомной подводной лодкой способной выпустить ядерную ракету против ничего не подозревающего противника в течение 3-х минут. Она представляла собой сочетание ядерной энергии и ядерного оружия. Советский Союз рассчитывал на ее успех. «К-19» была техническим чудом и доказывала торжество политики. Она была самым совершенным дополнением ядерного арсенала Хрущева В конце 50-х и начале 60-х каждая из мощнейших держав располагавшая ядерным оружием стремилась заполучить преимущество над другой. Советский руководитель Н. С. Хрущев хвастался своим превосходством. Советскому лидеру очень нравилось играть с ядерным оружием в международной политической игре, делая крупные ставки, и «К-19» была одним из козырей. Хрущев решил превратить военно-морской флот целиком в подводный флот. По его мнению, большие надводные корабли это пережиток прошлого. Самая смертоносная советская подводная лодка «К-19» находилась под командованием капитана 2 ранга Николая Затеева. В 33 года, Затеев быстро сделал карьеру в советском военно-морском флоте. Он был самым лучшим, кому можно было доверить «К-19» в море. Под его командованием находилась команда из 139 человек. Большинству исполнилось только 20 лет. Средний возраст офицеров 26 лет. Эти люди были элитой советского подводного флота и пионерами атомных подводных лодок. Затеев со своим экипажем являлся "первопроходцем" на пути новой формы подводной войны. До атомной эры подводные лодки приводились в движение дизель-электрическими двигателями. Они могли находиться под водой лишь ограниченное время, так как приходилось всплывать, чтобы пополнить запасы воздуха и зарядить аккумуляторные батареи. В середине 50-х годов ядерная энергия изменила подводную лодку, давая возможность, находится под водой неограниченное время. Первой атомной подводной лодки в США была субмарина под названием «Наутилус». Потом началась гонка. СССР создал свою первую атомную подводную лодку «Ленинский Комсомол» в 1958 году. «на палубе К-19» «К-19» была спущена на воду 11 октября 1959 года. Она была значительно быстрее и в два раза в скорости превосходила дизельные подводные лодки. В надводном положении она могла идти 26 узлов. Подводная лодка «К-19» была гордостью советского подводного флота. Внутри ее размещалось два ядерных реактора, обеспечивающие колоссальной энергией паротурбинный двигатель подлодки. Для Советского Союза «К-19» была секретным техническим достижениям. С момента закладки атомной подводной лодки, пуска в строй и первого задания прошло всего два года. Ни у конструкторов бюро, ни у конструкторов на заводе не было соответствующего опыта. Атомные подводные лодки были подвижны и бесшумны. Ракеты с них могли быть запущены с любого океана, в любое время и совершенно не заметно для противника. «К-19» была создана с целью нахождения у берегов США в ожидании приказа на нанесение удара. Она была вооружена по последнему слову советской ракетной технике: три ракеты «Р-13» имели дальность действия 600 км, но могла вести огонь лишь в надводном положении. капитан К-19 Н.В. Затеев В 1960 году капитан 2 ранга Затеев командовал «К-19» во время морских испытаний, проверял совершенно новую баллистическую ракету и работу ядерных ректоров. После ходовых испытаний атомная подводная лодка вошла с состав Северного флота. По мере усиления международного напряжения командир подлодки Затеев получил приказ вывести «К-19» на боевое патрулирование в северную Атлантику на три недели и принять участие в военно-морских учениях ВМФ СССР под кодовым названием «Полярный Круг». Советские военные игры были больше чем учения - это была демонстрация силы, в которых нужно показать, что СССР готово к серьезным действиям. После подготовки капитан 2 ранга Затеев вывел советскую подводную лодку со сверхсекретной базы в Баренцево море. Командир взял курс на запад в Норвежское море, устремляясь в патрулируемые кораблями НАТО воды между Исландией и Великобританией. Пока «К-19» шла своим курсом, из-за Берлина между сверхдержавами разразился кризис поставившей экипаж на самый край войны. Советское руководство хотело благополучно запереть Берлин за «железным занавесом». Запад хотел, чтобы Берлин оставался свободным городом. Генеральный секретарь Хрущев встретился с президентом Кеннеди на саммите в Вене, где предупредил, что предпримет активные меры относительно Берлина. Он полагал, что может запугать президента США, используя ядерное преимущество. В такой напряженной атмосфере натовские корабли и самолеты патрулировали моря на подходах севернее Атлантики. «К-19» пришлось обходить эти зоны и оставаться не обнаруженной. Это было первое настоящее испытание для подводников. Стенки советской подводной лодки позволяли опускаться на глубину, где ее не могли достать сонары - это 220 метров. Тактика сработала и «К-19» преодолела преграды НАТО и вошла в северную Атлантику. Теперь ей пришлось скрываться до следующей стадии своего задания. «К-19» испытания и поход В Атлантике начались военно-морские учения СССР, где приняли участие большое количество кораблей. Естественно это не могло остаться не замеченным американцами – они всеми средствами начали упорно прослушивать эфир. Роль атомной подводной лодки «К-19» в этих учениях было простой - изобразить американскую подводную лодку ракетоносец. Если «К-19» удастся перехитрить охотника, она должна была перейти к следующей стадии задания - практическим ракетным стрельбам по цели на севере России. Приняв на себя роль капитана американской подводной лодки, Затеев, чтобы избежать обнаружения пошел под паковыми льдами. Его курс пролегал между Гренландией и Исландией через забитый льдами Датский пролив. По курсу были огромные айсберги. Даже на глубине 180 метров не было гарантии, что «К-19» не натолкнется на один из них. Оба ядерных реактора советской подводной лодки работали бесперебойно. Тепло генерируемое ядерной реакцией производит пар, который вращает винты подлодки. Реактор всегда находится под очень высоким давлением. Это доводит теплоотводящий реагент до 150 градусов по Цельсию. Одна не большая утечка могла вызвать катастрофу. катастрофа на «К-19» Выполнения задания проходило в соответствии с планом. «К-19» - гордость советского подводного флота с наилучшей стороны оправдывала свое назначение. Капитан 2 ранга Затеев на командном пункте проверил курс, проложенный штурманом, и пошел к себе в каюту во второй отсек. 4 июля 1961 года в 04:15 резко раздался сигнал тревоги реакторного отсека. На пульте управления приборы показывали падение давления на первом периметре до нуля, компенсационные глушители - на нуле. Это было худшее, что можно было ожидать. Командиру «К-19» доложили, что из ректора происходит утечка радиации и не реагирует на систему управления. Моментальный подъем температуры во внутренних трубах реактора. Затеев отправился в реакторный отсек, чтобы лично ознакомится с ситуацией. Он узнал что положение становиться критичным. Согласно инструкции их ожидал неизбежный тепловой взрыв. Реактор больше не охлаждался. Раз температура сердечника продолжала расти, то это вызвало бы катастрофический выброс пара и как следствие полное уничтожение. «К-19» больше не была самой скрытой с самым современным оружием. Она превратилась в подводную атомную бомбу. Затеев отдал приказ всплывать и послал сигнал бедствия в Москву. В этот критический момент, когда СССР и США были на грани войны из-за Берлина, советские подводники столкнулись с ядерной катастрофой в море. Хрущев посетил посольство США в Москве - хотел проверить «политический накал», а в 3000 км, в Норвежском море дрейфовала подводная лодка «К-19». Командиру нужно было срочно связаться с Генеральным штабом. Что-то страшное случилось с ядерными реакторами. Началась утечка радиации. По кораблю было объявлено о радиационной опасности, но ни кто и понятие не имел о допустимых дозах облучения. Капитан 2 ранга Затеев собрал всех механиков в посту управления. Радист не мог связаться с главным штабом. Забортная вода нарушила герметичность антенны дальнего действия. «К-19» оказалась предоставлена сама себе, никто не мог прийти на помощь. Но один из самых молодых офицеров предложил план ликвидации аварии, который мог спасти атомную подводную лодку. Инженер Юрий Филин предложил проложить дополнительный трубопровод к системе удаления кислорода реактора. Теоретически план мог сработать, но необходимо было приварить трубы в реакторном отсеке. При данных критических обстоятельствах это была единственная возможность. Матросам было необходимо аварийное оборудование, включая трубы шланги противогазы, костюмы радиационной защиты и электросварочный аппарат. Надо было запустить дизельный двигатель, чтобы обеспечить электроэнергией сварочный аппарат. Пока оборудование переносили, шли драгоценные минуты, а температура в сердечнике реактора продолжала расти. Чтобы не терять времени решили присоединить резиновый шланг с аварийной помпой охлаждения. Реактор ответил тем, что в клочья разорвал резиновый шланг, именно тогда произошла серьезная поломка. Перегретый реактор при попадании на него холодной воды выдал взрыв пара, который разорвал всю резиновую подводку и люди получили свою первую большую дозу радиации. Первая попытка наладить систему только усугубило положение. Уровень радиации за пределами отсека также пополз вверх. Капитан реакторного отсека капитан-лейтенант Красичков настоял на том, чтобы Затеев покинул отсек. Теперь радиация стала распространяться по всей атомной подводной лодке. Аварийная команда сварщиков готовилась войти в излучающий радиацию отсек. Они и представления не имели о том ужасе, который их ждал. Имея сварочное оборудование на месте, две сварочные бригады по трое теперь старались во второй раз наладить охладительную систему на этот раз с металлической трубой. Высокий уровень радиации вынуждал работать по 10 минут посменно. Температура достигла 399 градусов по Цельсию, но реактор выдерживал. На карту были поставлены жизни 139 членов экипажа «К-19». Командиру подлодки еще пришлось направить людей в излучающий радиацию отсек, чтобы закончить работу. Но один человек лейтенант Борис Корчилов освободил его от этой ответственности и сам вызвался пойти туда. Он сменил своего коллегу Михаила Красичкова. Сварочная команда почти закончила монтаж охлаждающей трубы. Теперь настал момент истины - надо было включить импровизированную охладительную систему. Наконец через 4 часа температура начала падать. Команда лейтенанта Корчилова сделала свое дело, но успех был обретен ужасной ценой. Внутри реакторного отсека больше не было кислорода, там все сияло фиолетовым цветом ионизированного водорода. Ударное охлаждение реактора привело к мощному выбросу радиации. К этому моменту уже многие получили смертельную дозу облучения. Сначала подводники выглядели нормально, потом их стало тошнить желтоватой слизью, у некоторых очень быстро выпали волосы, затем лица стали гореть и они начали распухать. Самоотверженностью и умелыми действиями горстки добровольцев спасли остальных членов экипажа. Наконец ректор был управляем, но ужас продолжался. Радиационное заражение распространялось по «К-19». Не зная положения на советской подводной лодке «К-19» корабли и суда ВМФ СССР, продолжали свои военные игры. Попытки подчинить антенну дальней связи ни к чему не привели. Единственное что оставалось это передача сигнала "SOS" с западного передатчика, но ответа не было. Ожидание истощало нервы. Капитан 2 ранга Затеев потерял всякую надежду, и ему нужно было каким-то образом снять команду с атомной подводной лодки. Он принял решение взять курс на юго-восток в направлении советского флота на аварийном двигателе. Он надеялся, что его найдут. Когда «К-19» шла заданным курсом, два офицера предложили совершенно иной выход. Они пытались убедить капитана отправиться на север к острову Jan Mayen в Норвежском море, высадить там экипаж и затопить подводную лодку. Затеев понимал, что надвигается бунт на корабле. «К-19» была сверхсекретной атомной подводной лодкой. О ее существовании даже не знала разведка США. Затопив ее, означало бы самую большую удачу для Запада. Командир не позволил направить туда советскую подводную лодку, где по данным разведки располагалась военно-морская база НАТО. Подозревая, о заговоре капитан 2 ранга Затеев приказал выбросить за борт все личное оружие за исключением пяти пистолетов, которые он раздал самым надежным офицерам. Командир подлодки приказал вынести самых слабых на палубу. Наконец на горизонте заметили помощь. «К-19» и ее экипаж больше не были в одиночестве. Это было советская подводная лодка типа «Фокстрот». Подводники пришли в ужас от увиденного: многих тошнило, моряки сидели или лежали на палубе. Командир понимал, что людям необходимо было как можно скорее сойти с подлодки и предоставить медицинскую помощь. Через подводную лодку спасатель он запросил дальнейшие указания и ожидал ответа. Однако генштаб, парализованный нерешительностью, не отвечал. На следующее утро указаний так и не поступило, тогда капитан 2 ранга Затеев решил взять инициативу в свои руки. Перевести своих людей на подводную лодку спасатель. Перенос людей оказалось не простым делом в условиях океанской волны. Только по выступающим плоскостям и рулям экипаж смог перебраться на другую подлодку. 11 подводников перенесли на носилках, они получили огромную дозу радиации и не могли ходить. Первая советская подводная лодка спасатель ушла на базу с большей частью экипажа «К-19». Экипаж второй подлодки «С-270» только прибывшей на место трагедии немедленно принялся спасать пострадавших. Капитан Затеев с еще одним офицером принял решение, которое, как он знал, могло стоить ему погон. Он решил покинуть единственную атомную подводную лодку ракетоносец. Не было пожара, не было затопления - его могли признать трусом за такое действие, но легко судить о действиях других сидя в теплом кресле в Москве. Как и положено капитану он последний покинул корабль. Капитан 2 ранга Затеев приказал зарядить торпедные аппараты другой лодке спасателю «С-270» и приготовиться к стрельбе. Если бы корабли НАТО попытались захватить «К-19» он приказал бы торпедировать и отправить ее на дно. Наконец пришла радиограмма из Москвы: «На подходе еще одна советская подводная лодка для обеспечения охраны аварийной «К-19». Тяжелое испытание закончилось, погибло 14 человек. К моменту возвращения на базу «К-19» была полностью заражена радиацией. Один из двух реакторов был разрушен. Но советское руководство решило, что она слишком ценна, чтобы отправиться на слом. Ее конструкторам было приказано переоборудовать ее. Это было серьезное и опасное предприятие на осуществление которого ушло три года. Через два месяца после происшествия с зараженной «К-19» была запущена ракета с целью определения влияния радиации. Ракеты показали себя безукоризненно. В конце концов, именно быстрые темпы строительства «К-19» и недостатки в сварке привели к трагической поломке. Именно это первый помощник капитана Владимир Ваганов узнал через много лет. «К-19» была построена меньше чем за год. В спешке испортился сварочный аппарат, капля от электрода попала в трубопровод первого контура охлаждения. Советский Союз не подтверждал опасное происшествие на борту «К-19» многие годы. Спустя лишь несколько недель после того как атомную подводную лодку отбуксировали на базу, стали повсюду хвастаться, что ракетоносные подводные лодки являются основой военного флота. Фактически «К-19» первая советская подводная лодка, которая потерпела аварию и вышла из строя. Происшествие с атомной подводной лодкой лишило Советский Союз ключевого компонента - ядерного арсенала на самом пике «холодной войны», но вскоре на Западе сделали еще один технологический скачок вперед - новые американские спутники сменили современные самолеты разведчики U-2. США получила полное изображение СССР из космоса с помощью спутника «Корона». В то время США считала, что СССР имел 250 пусковых площадок межконтинентальных баллистических ракет. Спутники подтвердили, что Советский Союз обманывал американское руководство. Вместо сотен пусковых площадок было обнаружено всего пятнадцать. Получив такую информацию, президент США Кеннеди назвал заявление Хрущева «ядерным блефом» и отказался уступать в Берлинском вопросе. Кризис застопорился, когда советы приступили к строительству пресловутой берлинской стены. «К-19» вновь вошла в строй в 1965 году, после того как была полностью дезактивирована и перестроена. Ее переоборудовали для запуска ракеты из-под воды. Она продолжала составлять часть стратегических подводных сил СССР. Катастрофа на «К-19» привела к срочному пересмотру конструкции всех советских атомных подводных лодок, на которые стали устанавливать дополнительные системы охлаждения реакторов. Некоторое время «К-19» ржавела в гавани Кольского полуострова, дожидаясь утилизации. По иронии судьбы подводники до сих пор гордятся этой субмариной - символом жертв, принесенных на алтарь «холодной войны». Те, кто пережил катастрофу на «К-19» обязаны жизнью горстке моряков самоотверженно выполнивших свой долг и пожертвовавших собственной жизнью. Вот они: Борис Корчилов, Юрий Ардошкин, Евгений Кошенков, Николай Савкин, Семен Пеньков, Валерий Харитонов, Борис Рыжков и Юрий Повстев. Несмотря на все опасения за свою судьбу и ее неопределенность капитан 1 ранга Николай Владимирович Затеев не был подвержен наказанию в качестве единственного виновного. Он продолжил службу на подводном флоте и умер через 27 лет после происшествия в 1998 году. Технические характеристики атомной подводной лодки «К-19» проекта 658: Длина - 114 м; Ширина - 9,2 м; Водоизмещение - 5375 тонн; Судовая силовая установка - два ядерных реактора; Скорость - 26 узлов; Глубина погружения - 330 м; Экипаж - 104 человека; Автономность - 50 суток; Вооружение: Ракетный комплекс Д-2 с тремя ракетами Р-13; Торпедные аппараты 533 мм - 4; Торпедные аппараты 400 мм - 4; Изменено 5 июля, 2010 пользователем bocman Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 7 июля, 2010 Автор Поделиться Опубликовано 7 июля, 2010 (изменено) АПЛ "К-19" была изавестна на флоте как "Хиросима" и приведенная выше авария была не единственной.....ашttp://ruzhany.narod.ru/sources/022.html24 февраля 1972 года. Подводная лодка К-19 (в/ч 60207-А) под командованием командира 2-го экипажа капитана 2-го ранга Виктора Павловича Кулибаба (был назначен вместо ушедшего в академию Л.П.Логинова), возвращалась на базу после боевого патрулирования в Северной Атлантике (автономка, по морской терминологии). Поход должен был продолжаться 45 дней. До прибытия на базу остается всего 10 дней (8 дней, как указывает Мормуль). Лодка движется северо-восточнее Ньюфаундленда, на глубине 120 м (максимальная глубина погружения - 300 м). На вахте стоит третья смена, первые две спят (во время плавания на этих широтах общий подъем дается в 11 часов, примерно за час до рассвета), кок готовит завтрак, поэтому матрос запускает фильтр ФМТ - надо «освежить» воздух. За полчаса до подъема очередной вахты, в 10.23 по корабельной трансляции звучит сигнал аварийной тревоги. «Пожар в девятом отсеке!» Девятый отсек имеет усиленные переборки и служит убежищем в аварийных ситуациях. Поскольку за время автономки это была уже третья пожарная тревога, и с первыми двумя справились достаточно быстро, то никакой паники не было.Что случилось - как будто ясно, но... Некоторые источники говорят, что аварию спровоцировал свищ (микротрещина), образовавшийся после ремонтных работ, проводившихся еще 17 февраля в трюме 9-го отсека на трубопроводе высокого давления управления судовой гидравликой. Тогда из-за течи в этом самом трубопроводе вылилось около 500 л гидравлического масла, но течь была устранена. Возможно не совсем качественно... Да и сложно это было сделать - в этом месте кроме трубопровода еще и сплошное переплетение кабелей. Через несколько дней капля масла, вероятно, просочилась на нижний уровень и упала на электроприбор, раскаленный до 200°С - воздухонагреватель фильтра того самого локального узла очистки воздуха. Возможно... 24 февраля за несколько минут до тревоги вахтенный матрос почувствовал запах гари. По одним свидетельствам это был Петр Кабак, В.Милованов говорит о матросе Заковенко, а по свидетельству Н.Локтионова Петр Кабак действительно по «Каштану» докладывал о пожаре в 9-м отсеке, но это было уже после того, как прозвучал сигнал тревоги и в это время радисты уже докладывали о своей готовности в центральный пост. Бесспорным остается то, что именно вахтенный в данной ситуации должен был сразу же объявить пожарную тревогу, но, по-видимому не оценив серьезность события, матрос принялся искать источник запаха. Нашел он его в трюме отсека и поднял старшину отсека Александра Васильева. Почему именно его, да потому что горел электроприбор для дожига угарного газа, за который Васильев и отвечал. Другие источники сообщают о том, что Кабак все же доложил о запахе гари вахтенному офицеру и именно офицер хладнокровно посоветовал разбудить старшину отсека Васильева. Это и вызвало промедление в объявлении тревоги.Масло поступало под большим давлением, из-за чего моментально превращалось в туман. Этот масленый туман очень взрывоопасен. Внезапно они увидели как из трубопровода вырвался факел огня, раздуваемый струей в 200 атмосфер и прожигающий кабельные трассы и арматуру воздуха высокого давления (ВВД). Старшина отсека приказал вахтенному поднять весь личный состав, доложить об источнике возгорания. Из прожженного трубопровода в горящий отсек поступал воздух из кормовых баллонов ВВД, в результате создалось избыточное давление, приведшее к распространению загазованности в 8-й отсек. Объемный пожар в отсеке развивался стремительно. Из воспоминаний Генадия Каршина, старшины команды мотористов:«24 февраля я как раз сменился с вахты и заснул в 9-м, жилом, отсеке. Проснулся от звуков аварийной тревоги, которую сначала принял за учебную. Но потом весь сон как рукой сняло — вахтенный кричал: «Аварийная тревога! Горим!» Я вскочил. В каюте было темно, но между вторым и третьим ярусами полыхало пламя. От огня занялись подушка и матрас, на помощь прибежали старший матрос Ключников и старший матрос Дектярев. Я попытался сбить огонь. Из центрального поста пришла команда: «Покинуть девятый отсек». По боевой тревоге каждый из нас кинулся на свой пост. Я побежал в свой пятый отсек. Пытался запустить дизели системы охлаждения, но не работала ни гидравлика, ни системы ВВД. От угарного газа я потерял сознание.В девятом отсеке, когда начался пожар, находилась большая часть экипажа. Однако, сколько людей осталось в отсеке после задрайки люков, никто не знал. Связь была нарушена. Позже матросы узнали, что все, оставшиеся в восьмом и девятом отсеках, сгорели, а в седьмом задохнулись от дыма. В шестом отсеке находился атомный реактор. Если бы он оказался в огне, не миновать взрыва, гибели лодки и глобальной экологической катастрофы. Умереть мог трижды.»В трюме старшина остался один на один с огнем. Схватил дыхательный аппарат ИП-46, доставшийся подводникам от танкистов. Бросился наверх, открыл клапан ВПЛ, размотал катушку со шлангом, однако, пожар разрастался. Докладывал обстановку в центральный уже из трюма. В девятый поступило приказание: «Личному составу покинуть отсек». Старшина отсека пытался сбить факел огня струей пены из ВПЛ, но стихия разбушевалась... Его нашли спустя много дней, когда израненную лодку отбуксировали в базу. Он лежал в трюме около разорванного трубопровода. Рядом валялся шланг ВПЛ. Из-за промедления с объявлением аварийной тревоги и ошибочного доклада о возгорании щита ГРЩ-3 пожар быстро потушить не удалось несмотря на мужественные действия экипажа. Отсек быстро заполнялся продуктами горения, а аппаратов индивидуального дыхания на всех не хватало, так как часть их находилась на боевых постах.В центральном посту перекрыли гидравлику и ВВД в корму корабля. Но из-за разрыва перемычки запас воздуха из кормовых баллонов через прожженный трубопровод стравливался в аварийный отсек, создалось давление более 3 кг/см2, что усугубило ситуацию. В центральный пост прибывают командир корабля В. Кулибаба, командир БЧ-5 Р. Миняев, начальник штаба соединения В. Нечаев. Поступает команда на всплытие лодки в надводное положение, море 6—9 баллов, ветер 40 м/сек. Как всегда по сигналу тревоги, переборки между отсеками уже были загерметизированы - личный состав каждого из них должен бороться с пожаром до последней возможности. Кулибаба приказал всему личному составу, не занятому на боевых постах, покинуть кормовые отсеки и тут же приказал восьмому отсеку принять людей из девятого. Это спасло жизнь многим, большая часть подводников, в том числе и матрос Кабак, успели эвакуироваться в смежный отсек. 8-й отсек — электротехнический. Здесь находятся жизненно важные механизмы, без которых невозможно остановить реактор и начать его расхолаживание.Командир отсека, он же и командир электротехнического дивизиона, — инженер-капитан-лейтенант Лев Цыганков. Как и многие в момент аварии, он отдыхал в своей каюте. С первыми же звонками аварийной тревоги был на ногах. Выбираясь из тесной двери, слышал, как резко лязгнула переборочная дверь, и в клубах дыма отчаянно матерясь, перескочили в отсек несколько человек. Это были матросы из Девятого, которые успели спастись прежде, чем все отсеки на «К-19» наглухо замкнут свои двери. Среди перебежавших был и матрос Кабак...Из воспоминаний В.Милованова, на момент пожара - капитан-лейтенанта, командира дивизиона движения: «Сыграли аварийную тревогу. А я и комдив-2 Лева Цыганков в двухместке в 8-м отсеке спали как раз - я был с "собачьей вахты", с ноля до четырех. Я кинулся на пульт сразу. Доложили, что пожар в 9-м отсеке. Народ начал кидаться из 9-го отсека в 8-й. Я задраил переборку и подложил болт в 8-м отсеке. Это моя, может, вина в их гибели, но тогда бы мы не всплыли.»Когда по команде с центрального поста отодраили переборочную дверь, в 8-й отсек отсек вместе с моряками ворвались клубы ядовитого дыма. Командир электротехнического дивизиона капитан 3 ранга Л.Г. Цыганков доложил в ЦП. Только обратно загерметизировали переборку, как в девятом произошел разрыв трубопровода ВВД, через переборочные сальники повалил дым. И в том же соседнем восьмом отсеке услышат душераздирающие крики погибающих в 9-м товарищей. Из воспоминаний ст.лейтенанта Медведева, тогда командира группы БЧ-5:«Я лежал в каюте восьмого отсека, когда услышал сигнал аварийной тревоги. Поднял управленцев и велел им разобрать аппараты. Переборки уже были загерметизированы. Почти сразу же поступил приказ из центрального поста принять личный состав из девятого отсека. Когда же отдраили переборочную дверь, в отсек вместе с личным составом ворвались клубы дыма. Вновь загерметизировались, начали включаться в ИДА. И в это время резко ударило по ушам, через переборочные сальники и вентиляцию повалил дым.»Люди надели аппараты индивидуального дыхания, через систему вентиляции левого борта дым валит в восьмой отсек, к пульту управления главной энергоустановкой, а далее и в следующие отсеки. .Лев Цыганков велел немедленно перебираться в Седьмой погорельцам из Девятого. Вслед за ними перескочили и лейтенанты-управленцы Сальников и Лешнев. Они тоже не нужны были Цыганкову а борьбе с прорвавшимися газами. Он оставил с собой лишь старшину Восьмого отсека мичмана Николаенко да несколько электриков, без которых невозможно было обеспечить всплытие лодки. Много лет спустя Валентин Заварин, бывший минер К-19, напишет о Цыганкове так : «О чем думал Цыганков в те несколько минут, которые судьба отвела ему на самое главное в жизни? О своей маленькой дочери Вике?Подумать о себе времени не было, потому что в той обстановке от его действий зависела судьба корабля, жизнь экипажа. Они обязаны обеспечить работу главных механизмов, иначе пучина океана навсегда может поглотить корабль. Сквозь дым еле различимы шкалы приборов, горло раздирает кашель. Надо включиться в аппарат.Цыганков сам переключает работу агрегатов от аварийных источников питания, выключает второстепенные потребители. Кружится голова, израсходованы все средства пожаротушения. Он один у щитов управления. Оборвалась связь. Погас свет.»Падение стержней аварийной защиты (АЗ) реактора по пропаже силового напряжения могло привести к катастрофе. Лодка всплывала с большой глубины и ей нужен был ход, так как на больших глубинах продувка цистерн главного балласта (ЦГБ) не эффективна. Старшина команды электриков мичман Виктора Николаенко до последней минуты своей жизни не отходил от механизмов. Вскоре и 8-й отсек был объят пламенем. Уже позже аварийная партия обнаружит многих электриков, турбинистов и управленцев на их боевых постах - у пульта управления главной энергоустановкой, у маневровых устройств и дизелей. Практически все они погибли от отравления угарным газом - изолирующие дыхательные аппараты не смогли спасти им жизнь. Виктора Николаенко аварийная партия обнаружила в кормовой части отсека в изолирующем противогазе. Лодка продолжала всплывать. Пожар отрезал 10-й отсек в котором в то утро спало 12 подводников, которым суждено было 23 дня (до 18:58 18 марта) дышать воздухом из оставшегося запаса ВВД. Единственная помощь, которую они получали - это воздух среднего давления, подаваемый им по дифферентной системе. но это было позднее, а в тот момент телефонная связь с ними оборвалась. Тем временем лодка всплывала.В 7-м отсеке турбинисты держали обороты. Турбины тащили лодку на всплытие. А из восьмого в это время просачивался невидимый убийца - угарный газ.Мичман Александр Новиков принялся помогать растерявшимся матросам надеть противогазы, выводил задыхающихся из отсека. На его счету много спасенных жизней, только свою он не сумел сохранить. Старшим здесь был командир турбиной группы недавний выпускник училища инженер-лейтенант В. Хрычиков, родом из города Людиново Калужской области. Это было его первое плавание... Двое старшин – К. Марач и А. Заковинько – стояли на маневровых устройствах. Отойти от них в аварийной ситуации немыслимо, это значит обречь лодку на неминуемую гибель. Отсек наполнялся дымом. Они включились в аппараты, но у Марача запотели стекла и он не мог видеть показания прибора. Он сорвал маску, протер стекла. За это время, может, и вздохнул пару раз, но и этого было достаточно. На него потом натянули маску, но уже не помогло… Здесь же погибнет и ушедший в первое плавание лейтенант Вячеслав Хрычиков.По свидетельству Заварина, все было так:«В Седьмом не сразу поняли, что в отсек проник невидимый убийца — угарный газ. Они не сразу бросились к дыхательным аппаратам. Надеялись, глядя на глубомер: стрелка его отсчитывала последние десятки метров, которые оставались до поверхности океана. Еще несколько минут и — в отсеки ворвется свежий воздух.У маневрового штурвала, регулирующего обороты турбин, стоял старшина 1-й статьи Казимир Марач. Он успел натянуть маску изолирующего противогаза (ИП-46), но... пал жертвой собственной добросовестности. У него запотели стекла маски, и он не мог разглядеть показания тахометра (счетчика оборотов). Парень сорвал шлем-маску, протер стекла. За это время, может, всего-то два раза дыхнул. А этого уже было достаточно... На него потом маску натянули, а уже все... сердце не билось......Маневровый штурвал у Казимира Марача перехватил Саша Заковинько.Еще держался на ногах старшина отсека Горохов. Он сразу включился в аппарат ИП-46, но как следует раздышать его, очевидно, не смог. Ребята держали обороты сколько могли, сколько позволяло сознание, погас свет. Заковинько чувствовал, что остался один. Аварийный фонарик уже не пробивал плотную завесу дыма, и едва различались показания приборов. Остановили холодильную машину, и в отсеке начала нестерпимо повышаться температура. Дышать было трудно, пот заливал глаза и стекла маски, слюна мерзко хлюпала под дыхательным клапаном... »«При всем уважении к памяти мертвым нельзя не сказать: эти жертвы - результат плохой выучки экипажа. Подгонка аппаратов индивидуального дыхания для каждого матроса должна быть произведена с самого начала его службы на лодке, а включение в них отработано до автоматизма. На хороших лодках эта операция повторяется с замерами времени чуть ли не ежедневно.»Но объективности ради приведем высказывание Ивана Кулакова, старшины команды трюмных машинистов в 1961 г.«Для работ в таких условиях не было предусмотрено средств спецзащиты, - вспоминает И. Кулаков. - Противогазы, легководолазные костюмы у нас были, но они громоздкие, в них невозможно повернуться. Очки запотевают, ничего не видно. Моряки снимали маски, работали с открытыми лицами, дышали зараженным воздухом. Вскоре запустили насосы, пошла прокачка реактора, приборы начали фиксировать его температуру. Команда вздохнула с облегчением..»Да, это говорилось по отношению к работам в радиационно-сложных условиях, но что с тех пор изменилось за 11 лет? Теперь много пишут о том, насколько недостаточно уделялось внимания средствам спасения моряков. Особо ясно это стало после гибели подводной лодки «Курск».Что значит турбинист на подлодке? Приведу пример. Это произошло еще в далеком 1960 году, когда К-19 только испытывали. Из-за нештатной работы системы погружения лодка стремительно накренилась на нос (дала дифферент, как говорят подводники) и пошла ко дну под углом 35-40 градусов. Турбинист спас лодку, когда до дна оставалось 25-30 метров - он успел дать реверс (обратный ход). Продув балласт, лодка буквально выпрыгнула на поверхность.И фрагмент из сборника «Из бездны вод: Летопись отечественного подводного флота в мемуарах подводников.», для понимания обстановки в турбинном отсеке:«Седьмой турбинный отсек <...> по насыщенности трубопроводами и механизмами это самый затесненный отсек. И, наконец, здесь, как ни в одном отсеке, жарко. И хотя мощные кондиционеры создают нормальный микроклимат во всех помещениях корабля, но и они не справляются с температурой, которая ниже 30 градусов не опускается. В отсеке двое старшин напряженно следили за показаниями манометров и водомерных стекол, манипулируя клапанами — маневровым и травления.»В 6-м отсеке ход корабля обеспечивали на пульте управления главной энергетической установки (ГЭУ) командир дивизиона движения (КДД) капитан-лейтенант В. Милованов и командир группы дистанционного управления (КГДУ) старший лейтенант Сергей Ярчук. Пульт ГЭУ теоретически должен быть герметичен. Теоретически, однако... Когда в кормовых отсеках поднялось давление в выгородку пульта вместе с воздухом начал поступать угарный газ. И тогда командир дивизиона движения приказал всем покинуть пульт ГЭУ. Остались лишь он и Ярчук. Включились в аппараты, Ярчук начал задыхаться и сорвал маску. Он умирал на глазах своего командира, а тот не мог ему помочь: надо срочно заглушить реакторами. Из воспоминаний Милованова:В.П.Кулибаба «С пульта всех выгнал, оставил с собой одного Ярчука, старшего лейтенанта. Остальным велел покинуть пульт. А глубина - 120 метров. Я попросил центральный всплывать. Меняев Рудольф там был, механик, и Кулибаба Витя. Говорю: срочно всплывайте, потому что в 8-м уже насосы останавливаются. Когда я с пульта всех отправил, Лева Цыганков с пульта не хотел уходить, отдал свой дыхательный аппарат старшине Горохову. Тот ушел, а Лева мокрой тряпкой закрылся и за пульт зашел, и все - там концы отдал. Я задраился на пульте. А у Ярчука, управленца, аппарат не включился. Хотя опытный такой парень. Я попробовал - а он холодный, лежит головой на пульте на правом борту. »Из воспоминаний Миняева: «... о Милованове. Ведь не каждый смог бы так — двумя руками — одновременно управлять двумя реакторами в аварийной ситуации. А потом еще по пути привести все в исходное состояние. Я помню, как он с кровавой пеной, в полубессознании приполз в Центральный пост»Заглушив их и убедившись, что все поглотители сели на нижние концевики, командир дивизиона движения покинул пульт. Кормовые отсеки лодки были загазованы, и, пробираясь по ним, Милованов потерял сознание. А когда ПЛ всплыла в надводное положение его с кровавой пеной на губах в бессознательном состоянии в центральный пост его принес матрос-турбинист. Из воспоминаний Милованова:«Я один остался там, до всплытия держался, а потом, при всплытии, только заколыхались, я запросил разрешения уйти, потому что там уже опасно было с реакторами. Я когда там шел, палуба красная была в 6-м отсеке. Сигнализация не работала. Я оба ключа снял, компенсирующие решетки опускал вручную, потому что водяные стержни упали. Меня потом нашли в районе 5-го отсека, на переборке из дизельного в ракетный отсек. Лежал, говорят, с кровью у рта. Я не помню дальше. У меня, наверное, аппарат отработался. Я очухался, когда Пискунов, врач, мне рот в рот дышал, и он мне флотскую кружку спирта влил. Я вытравил все. Потом, на третьи сутки, очухался от холода, замерз. А я среди трупов лежал. Я помню лейтенанта Хрычикова, управленца, его похоронили - в центре Атлантики опустили за борт. Его и главного старшину Казимира Марача. И вот я среди них. »Из воспоминаний Генадия Каршина, старшины команды мотористов:«Очнулся в рубке. Сколько прошло времени, не помню. После узнал, что вытащил меня из трюма матрос Ключников, с которым мы пытались запустить систему охлаждения. При этом он и сам потерял сознание. В рубке рядом со мной лежали два трупа: один из них был старшина Марач, второй лейтенант Хрычиков. Здесь же крича от боли лежал обожженный матрос Горохов, который после этой аварии потерял память.»Горохов уже был в тяжелейшем состоянии. Он никого не узнавал. Только курил и ругался. Его потом сняли первым же вертолетом и на эсминце отправили на Большую Землю.В 5-м отсеке, в полной темноте члены экипажа с громоздкими противогазами на голове попытались запустить резервные дизель-генераторы. Старший лейтенант Е.Медведев начал готовить их к пуску, не дожидаясь команды - он понимал, что после заглушения реакторов необходим источник электроэнергии. Его вместе с мичманом Шишиным вынесут из отсека без сознания. Пытаясь запустить дизель, они сорвут мешающие противогазы с запотевшими стеклами. К счастью, оба останутся живы. Однако эта попытка успеха не имела. Более того, обессиленная группа не смогла вручную до конца закрыть захлопки подачи воздуха к дизелям. Поскольку снаружи в это время начинался шторм, через эти захлопки в пятый отсек залилось около 200 т забортной воды, которая затопила дизель-генераторы и вентиляторы общесудовой системы вентиляции, а также аппаратуру дистанционного пуска механизмов реакторного отсека.Все это время в центральном посту в сложнейшей ситуации принимали решения командир БЧ-5 Миняев и командир корабля Кулибаба. Никто из тех, кто находился в Центральном посту, еще не представлял толком, что именно случилось в Девятом. На пультах Центрального не было приборов, которые бы показывали, во сколько крат подскочили температура и давление в аварийном отсеке. Все надеялись, что беду удалось отсечь, наглухо задраив стальные переборки, что пожар затихнет сам собой, как предсказывали все инструкции, ибо самый надежный способ тушения пожара на подлодках есть «метод герметизации отсека».Именно благодаря их хладнокровию удалось сохранить лодку и спасти многих людей. Капитан Кулибаба не покидал лодку до прибытия на базу. Позднее их действия будут самым тщательным образом проанализированы комиссией. Часто такое расследование заканчивается увольнением, Кулибаба же был награжден орденом Красного Знамени.Из воспоминаний Николая Николаевича Локтионова, в то время связиста:«Во всех походах я спал прямо в радиорубке под столом с радиоаппаратурой на ящиках с "Зипом". Так было очень удобно. По тревоге я всегда на боевом посту. За полчаса до подъёма прозвучал сигнал тревоги. Быстро выскочив со своего лежбища включил всю необходимую аппаратуру на прогрев. Прибежали старшина команды мичман Константюк, молодой радист Крючков. Каждый занял свои места по боевому расписанию. Во время доклада о готовности в центральный пост по "Каштану" мы услышали крик Пети Кабак о пожаре в 9 отсеке. Через некоторое время лодка пошла на всплытие.»И все же экипажу удалось вывести корабль в надводное положение, через 24 минуты после объявления тревоги подводная лодка наконец всплыла....все-таки они всплыли. Всплыли, как положено всплывать по инструкции: прослушав поверхность океана над головой, дабы не попасть под киль проходящего судна. На все про все ушло 24 минуты.Потом командиру многие, а том числе и инженер-механик, будут пенять на это затяжное всплытие. «Надо было выскакивать по-аварийному, — горячились коллеги Кулибабы. — Меньше было б трупов в отсеках».По-аварийному — значит продувать балластные цистерны на тех глубинах, когда давление воздуха в бортовых баллонах едва-едва позволяет начать продувание. При этом расходуется большая часть сжатого воздуха. На «К-19» система ВВД и без того уже была повреждена пожаром в Девятом. А сжатый воздух, как увидим дальше, сэкономленный на аварийном всплытии, спасет других.Во всяком случае, Государственная комиссия не поставит в вину командиру то, что он не стал всплывать аварийно....Но всплыли. И сразу же лодку повалило на борт, потом всех швырнуло на другой — всплыли в Шторм. В зимний по-бискайски жестокий шторм.После всплытия аварийная партия выносила моряков из пятого, шестого и седьмого отсеков в центральный пост, а затем поднимали на мостик. На палубе в ограждении рубки лежали вынесенные из отсеков. Сюда уже прибыл врач Пискунов, которого только что привели в чувство с помощью нашатырного спирта и чистого кислорода. Под руководством врача им делали массаж груди, дышали «рот в рот». Настойчиво пытались «раздышать» легкие и привести в сознание тех, кто не подавал признаков жизни. Если бы корабельный врач сплоховал, то недосчитались бы гораздо больше людей. Командир 1-го отсека Валентин Николаевич Заварин о том что произошло на корме мог судить только по стрелке одного прибора - манометра станции ВПЛ. Стрелка все время клонилась к нулю, а это означало, что давление в системе падало, поскольку она непрерывно работала, выбрасывая пенную струю в очаг пожара. Если бы пожар был потушен, то систему в девятом перекрыли бы, и стрелка остановилась бы где-нибудь выше. Но она неуловимо сползала к нулю. Из воспоминаний Заварина: «Пожар страшен. Но страшней бездействие при пожаре. Там, далеко за стальными переборками, — огонь, от которого отступать некуда. Быстро спустились в трюм старшина отсека мичман Межевич. трюмный и я — командир Первого отсека. Спустились для перезарядки носовой системы пожаротушения. Я водил пальцем по строчкам инструкции, выбитой на латунном листе, и смотрел на манометр. А давление все падало и падало. Кто-то расходовал ВПЛ — пенную жидкость системы пожаротушения. Затем мы перезарядили систему, но давление снова падало. Прошло много лет, но это чувство досады и сострадания запомнилось навсегда. Когда в очередной раз мы перезарядили систему последними остатками пенообразующего раствора, поняли, что кому-то там, в очаге пожара, помочь уже больше не сможем... Запросили Десятый отсек. Там ребята тоже израсходовали весь запас ВПЛ. Сколько же этой пены мы залили в очаг пожара! Неужели так и не перекрыли шланг пожаротушения? Неужели не хватило пены? Неужели уже некому было перекрывать кран системы ВПЛ?»Позднее Заварин получил приказание с аварийной партией начать эвакуацию людей из кормовых отсеков. В какой-то момент он потерял сознание и очнулся уже в ограждении рубки. Из воспоминаний Заварина:«Мы вытаскивали людей из задымленных отсеков в Центральный пост, под трап рубочного люка. Наверху наш офицер Виктор Воробьев с веревкой в руках один поднимал по колодцу вертикального трапе безжизненное тело. Наверное, кроме него, это так быстро и так осторожно сделать бы никто не смог.Мы снова ушли в кормовые отсеки выносить моряков. Через Пятый отсек людей протаскивали с трудом. Там и в обычной-то обстановке проходишь, как на аттракционе, а в тяжеленном аппарате с человеком без сознания на плечах одному пройти немыслимо. Полумертвые люди были податливы, и неуклюжи, и тяжелее своего веса. Было страшно жарко, я задыхался в резиновой маске. Потом Володя Бекетов— мичман, старшина Четвертого отсека — менял мне аппарат. Он даже умудрился подключить манометр и проверить давление в баллонах.В какой-то момент я не смог то ли сам перелезть через комингс переборочной двери, то ли кого-то перетащить... Я на что-то откинулся на одну минуту передохнуть, может быть, просто лег на палубу. Очнулся, когда меня тащили. Из ада я попал на небеса. Я видел дневной свет и дышал морским воздухом! »Отдышавшись, Заварин вновь пошел в корму. Напарником он выбрал лейтенанта Смирнова. Выгорели 5, 8 и 9 отсеки. Им предстояло дойти до девятого отсека, ощупать перегородку, загерметизировать все отсеки и проверить положение захлопов и клапанов. Отсеки были настолько задымлены, что луч от фонаря почти не пробивался сквозь пространство, максимальная видимость - 1 метр. Когда аварийная партия отдраила переборку восьмого отсека, там лежали погибшие. В каюте управленцев тлели постели, дым шел из поста химслужбы. О том, чтобы пробраться в девятый отсек, нечего было и думать.Из воспоминаний Локтионова:«Всплыв на перископную глубину подняли антенны и стали прослушивать эфир в поисках частоты лучшей для проходимости сигнала. Проходимость как и погода на верху были мерзкими, а тут еще и угарный газ стал доходить и до нашего третьего отсека. Командир приказал дать сигнал бедствия. Настроив передатчик и зарядив перфоленту с сигналом произвели выстрел, но он оказался холостым, квитанции нет значит нас не слышат. Вышли открытым текстом на международной волне. Работать надо было ключом, рука плохо слушалась. В ответ тишина, только эфирный треск. Зарядил ленту повторно, но её порвало в самом начале, она за что-то зацепилась. Необходимо было её восстановить с помощью специальной линейки. Считывать с кусков ленты пришлось мне, за перфоратор сел Крючков. Константюк занимался докладами в центральный. После первой группы цифр молодой свалился, начал действовать угарный газ.Гляжу мичман приседает и голова набок. Подошел штурманский электрик Виктор Евсеев, родом с Казани, так вот я читал а его заставил тыкать пальцами в клавиши перфоратора.Время от времени кто-то не помню давал нам аппарат подышать. Настучав перфоленту, зарядил её, и прослушав и выбрав частоту с лучшей проходимостью, стрельнул. Пошли томительные секунды ожидания квитанции, но в этот раз её я не дождался, потерял сознание. Очнулся на палубе 2 отсека с кислородной маской на лице. Кто её мне давал не помню. Ползком добравшись до переборки в центральный кричу "кто в рубке и получена ли квитанция". Кто был в центральном тоже не помню, но ответ отрицательный. Голова трещит, ноги подкашиваются, а идти надо. Добравшись до рубки, поднял с пола ленту, прослушал частоты, зарядил и стрельнул. Всё это на автопилоте. Опять томительные секунды ожидания и вот наконец знакомая мелодия "умэски". Есть квитанция, нас услышали, доложил в центральный и снова вырубился. Очнулся от холода, лодка была на поверхности и холод тянуло через открытый верхний люк центрального отсека. Главная энергоустановка заглушена, дизеля не запущены, аккумуляторные батареи сели, освещение аварийное, связи больше никакой.Достали маломощную коротковолновую радиостанцию, а там аккумуляторы на "0". Константюк вспомнил о ручном генераторе для зарядки таких батарей. Установили и давай все по очереди его крутить.Досталось и нам радистам и штурманским и метристам. Сутки крутили, но своего добились.»"К-19" передала сообщение об аварии, но уверенности в том, что худшее позади, не было. В ограждение рубки вытащили спасательный плот.Вскоре над кораблем начали летать разведывательные самолеты "Орион". Первым к ним подошел фрегат береговой охраны США. Но подводники от помощи американцев отказались. Обязаны были отказаться!Из воспоминаний Заварина:«Мне от такого «спасателя» стало как-то не по себе. Ведь у меня в аппаратах секретные торпеды, за которые я отвечаю головой. Образ врага в сознании был воспитан стойко. На всякий случай доложил Нечаеву, что в принципе могу выстрелить из аппарата на затопление (с закрытыми запирающими клапанами) две торпеды новой конструкции. Нечаеву хватило здравого смысла принять мое сообщение в качестве шутки и посоветовать лучше выстрелить ими в боевом варианте... »Утром 24 февраля 1972 года на командный пункт Северного флота поступила информация: в Северной Атлантике после пожара на глубине всплыла атомная подводная лодка, находившаяся на боевой службе. Есть человеческие жертвы. Субмарина не имеет хода. В район аварии был немедленно послан крейсер "Александр Невский" с резервным экипажем для лодки и командным пунктом из специалистов управлений флота во главе с вице-адмиралом Л.Г. Гаркушей. Из воспоминаний Александра Медведева:«Нас, первый экипаж, подняли по тревоге 24 февраля в 11 часов дня. В головах были разные версии: что случилось, как случилось, где случилось и почему? Информации никакой не было. Форма одежды - бушлаты и срочная погрузка на катер. Нас очень быстро доставили на Североморский рейд, где стоял под парами легкий крейсер "Александр Невский". Экипаж быстро перешел на корабль и нам определили место в свободном кубрике на второй палубе. Четверо суток до места аварии лодки в штормовом океане при полном ходе крейсера не первой молодости дали о себе знать. <...> За бортом волнение 6-8 баллов. <...> Во время этого похода на крейсере смыло за борт вахтенного моряка на баке. Поднять его не смогли - поздно заметили потерю. <...> На четвертые сутки похода в носовой части образовалось отслоение обшивки форштевня. Затоплена часть носовых герметичных отсеков. Крейсер имеет носовой дифферент порядка полутора двух градусов. В назначенную точку прибыли с сильным дифферентом на нос.»Вслед за крейсером вышел спасатель СС-44, но еще в Кольском заливе его выбросило штормом на камни. Еще во время перехода был получен приказ срочно представить план спасения лодки. Причем никакими дополнительными сведениями в каком же состоянии К-19 это указание не подкрепили. Прямой связи с К-19 не было, и нам пришлось строить гипотезы.25 февраля. Из воспоминаний Локтионова:«Первым кораблем с которым была установлена связь был гражданский сухогруз. В это время я еще не знал о погибших товарищах, не было времени уходить из рубки, потому что каждый занимался тем чем должен заниматься по боевому расписанию.Выйдя на мостик подышать я увидел что-то накрытое брезентом. Это были Хрычиков и Марач. Только увидев их я понял произошло страшное, неотвратимое.Вахту в рубке несли постоянно, но эфир был чист. И вот наконец услышали сухогруз и через некоторое время увидели вдалеке. Настроение поднялось.»26 февраля. Только через двое суток, 26 февраля первое судно подошло к аварийной подводной лодке, это был теплоход «Ангарлес». К этому времени разыгрался сильный шторм. Волны перекатывались через надстройку и захлестывали рубку. Спущенный с судна спасательный катер попытался подойти к лодке, чтобы передать буксирный конец. Они пытались завести буксирный конец. Смыло за борт мичмана Красникова, в воде оказался и мичман Бекетов. К счастью, их сразу же вытащили за страховочные концы. Волны бросали лодку как щепку. В тот же день, 26 февраля на большой противолодочный корабль (БПК) «Вице-адмирал Дрозд» из Главного штаба ВМФ пришла телеграмма: срочно заправиться от танкера и идти спасать терпящую бедствие в Бискайском заливе подводную лодку. Этот корабль должен был следовать с мыса Каблан в Южную Атлантику с заходом на Кубу. 3 марта. За пять суток "Вице-адмирал Дрозд" пересек Атлантический океан и 3 марта к концу дня он и несколько судов сопровождения прибыли к месту аварии. На следующее утро подошел буксир СБ-38 и к вечеру АСС «Алтай» и плавбаза «Гаджиев». Всего же в операции по спасению субмарины было задействовано более 30 кораблей и судов Северного и Черноморского флота. Рядом были несколько «рыбаков» и тот самый корабль береговой охраны США. Из воспоминаний Вениамина Семеновича Молодкина на тот момент лейтенант, летчика 830-го отдельного корабельного противолодочного вертолетного полка:«Мы уже возвращались с боевой службы, пересекли экватор и направлялись к Кубе, когда поступило известие о том, что атомная подводная лодка К-19 терпит бедствие. Мы отправились к ней для оказания помощи, так как других советских кораблей поблизости не было. Подошли в район, погода дрянь, бушует шторм, летать невозможно. Высокие волны часто заливали полетную палубу, которая на БПК находится всего в 2,5 метрах, от ватерлинии. Так как по всем нормам летать было нельзя, запросили штаб авиации Северного Флота, те — Москву, которая дала указание принимать решение навылет самостоятельно... И мы начали летать. »Первые попытки завести буксирные концы на лодку оказались бесполезными - 8-бальный шторм, волна в десять метров кладет корабль на бок до 35 градусов. Шторм к тому времени разошелся так, что мачты корабля порой скрывались за гребнями волн. И подводники просто не поверили своим глазам, когда над рубкой завис вертолет. Вертолетом целеуказания Ка-25Ц майора Крайнова с БПК «Вице-адмирал Дрозд» при сильном ветре смогли снять с подводной лодки только часть личного состава. Предварительно с вертолета поснимали всю локацию, выиграв в весе 500 кг и переправили на лодку первых 12 человек добровольцев-спасателей. Причем высадить людей удалось только на второй день, а в первый смогли только передать на тросе два мешка с аппаратами индивидуального дыхания, продуктами, теплой одеждой, фонариками, там был даже бидон с горячим кофе!. По некоторым источникам, в первый день (во второй вылет) удалось также снять с лодки трех моряков. Вертолет прилетал еще и еще. Инструкции запрещают полеты в штормовую погоду, но экипаж - Крайнов, Федась, Семкин и Молодкин - знал, что каждый вылет может означать чью-то спасенную жизнь. Воглавил группу спасателей на вертолете мичман Григорий Тихий (боцман БПК «Вице-адмирал Дрозд»), всегда вместе с ним работали старшины 2 статьи А. Мунтян, Ю. Зеленцов, П. Боринский.Впоследствии капитан Молодкин рассказывал:«Главным было взлететь. Вертолет вручную выкатывали на сетку, и человек тридцать моряков удерживали машину, пока набирали обороты. По команде они отпускали ее, и я через секунду уже был в воздухе. Так же с риском садился обратно на палубу.»Из воспоминаний Г.Тихого:«Очень большим моральным испытанием было когда вертолет завис над лодкой и все было готово для высадки людей, но сделать это не смогли из-за поднятого перископа и штыревых антенн. Да и волна захлестывала рубку.Удалось передать только два мешка с продуктами. Очень четко действовал старшина 1 статьи Григорий Кондратьев. Никакого страха., лишь холодная решительность. Уверен, разреши ему, он бы вплавь добрался до лодки. На второй день ( 04.03) старшина 1 статьи Кондратьев первым с вертолета пошел на лодку. После высадки наших людей на лодку на вертолете стало увереннее работать. С каждым рейсом росло мастерство по высадке людей и грузов. Когда начали поднимать людей с лодки, то заметного страха у них в глазах не было.Правда, схватившиеся за трос подводники, разжимали руки уже в вертолете. Иной раз с нашей помощью. Мичмана трюмного втягивали в вертолет в бессознательном состоянии, и конец каната захлестнулся вокруг шасси. Пришлось выходить на шасси старшине Зеленцову. дабы отвести канат в сторону. Страха никакого не было. При приеме или передаче людей на лодку, пальцы рук попадали в блок, заливало все кровью. Но никто не пускал канат, ибо это было катастрофой для висящего за бортом.Желание было одно: спасти во что бы то ни было людей. Принимали тяжелобольного старшину. Носилки дошли до буртика двери вертолета. Их перекосило. Мне и Зеленцову удалось за бортом вертолета перевернуть носилки, а штурман капитан Федась, покинув кабину, помог втянуть носилки внутрь вертолета.»У капитана 1 ранга запаса Василия Красильникова сохранились рукописные свидетельства участников той уникальной спасательной операции. «Капитан 2 ранга Проскурняков В. Г. собрал в столовой команды экипаж, - свидетельствует заместитель командира БПК по политчасти капитан 3 ранга Александр Михачев, - где сообщил о тяжелом положении подводников. После сообщения в столовой воцарило глубокое молчание. Только было слышно, как за бортом беснуется 8-бальный шторм и свирепо свистит в антеннах ветер. 10 метровая волна методически содрогала корпус своей огромной массой, кладя на борт корабль до 35 градусов. Нарушил молчание командир корабля: "Мы в этих условиях должны оказать помощь нашим боевым товарищам, нужны добровольцы" После минутного молчания весь личный состав заявил : "Мы готовы идти на помощь!" Из всего экипажа были отобраны 25 матросов, старшин и офицеров - более сильных, ловких, выносливых. Первые двенадцать человек с вертолета были высажены на лодку.Все они воины трех национальностей - русские, украинцы, татары - отличники боевой политической подготовки, спортсмены 1 и 2 разрядов. По прибытии на АПЛ спасательная группа во главе со старшим лейтенантом Кондрашовым В. В. включилась в спасательные работы: заводка буксира на ПЛ, прием доставляемых вертолетом и спасательными судами грузов, эвакуация подводников. Экипаж БПК с нетерпеньем ждал сообщений с ПЛ. И вот пришло первое от командира подводной лодки, которое сразу же было передано по корабельной трансляции: "Действиями всего личного состава БПК, работающего на ПЛ, подводники восхищены. Просим представить к награде старшину 2-й статьи Верещагина А. С. за мужество, проявленное при заводке буксира в условиях шторма.Некоторые из подводников, которых мы принимали на борт, прямо на глазах седели, - рассказывал мне Василий Александрович. - Многие не могли разговаривать, отдельных мы с ложечки кормили. Наш вертолет снял с лодки порядка 50 человек. Человек 30 по веревочной переправе снял буксир-спасатель. Очень трудно пришлось работать на лодке нашей аварийной партии.»В это же время операциями на самой АПЛ руководил капитан 2 ранга Кулибаба, ему помогал замполит лодки капитан 2 ранга Веремьюк, образцы выдержки, умение себя вести в сложной обстановке показали капитан 3 ранга Веселов, капитан-лейтенант Милованов.Обратимся к докладной записке старшего группы спасателей старшего лейтенанта Кондрашева, датированная 3 апреля 1972 года:«Если рассмотреть психологическое состояние личного состава объекта, то смертельная опасность повлияла значительно на все категории. По рассказам оставшихся на объекте, некоторые матросы, старшины, офицеры были настолько морально потрясены, что была необходима их срочная эвакуация. Это командир БЧ-2, ряд офицеров и матросов. Покидали объект они с радостью. У тех, кто остался, наблюдались последствия шока и боязнь отравления СО, стремление как можно дольше находиться на свежем воздухе. Это стремление было, скорее всего, подсознательным, т. к. люди не всегда понимали, почему так делают.»Вертолетчики эвакуировали с К-19 около сорока человек (по другим источникам - 32 человека). Остальных (52 человека) были эвакуированы на спасательный буксир СБ-38 «мокрым способом» - по канатной дороге. Моряки привязывали карабин пояса к тросу, протянутому между лодкой и спасателем, и прыгали в воду. С буксира выбирали линь, и за считанные минуты поднимали их на борт.Снова вернемся к воспоминаниям Александра Медведева:«Первый буксир завели на третьи сутки после нашего прихода. При попытке буксировки капроновый швартовый конец диаметром 80 мм порвался как обычная ниточка. На следующий день завели два конца, один из которых порвался сразу. Затем на следующее утро завели страховочный конец и была предпринята попытка обтянуть буксирные концы. Пока мы ... с буксирными концами, вертолет с "Дрозда" снял много ребят с лодки, параллельно эвакуировали мокрым способом. В лодку на замену пошел наш экипаж. В первой вахте пошли спецы БЧ-5 с кап-лей Дорожинским. Основа дивизиона живучести. С ними пошел радист Саша Виноградов, ему дали станцию Р-105 для поддержки связи с флагманом. В это время я нес вахту связи на УКВ между крейсером и лодкой. Следующая сменная вахта на лодке при буксировке была моя. и так продолжалось до прихода буксирного каравана в Кольский залив, бухта Тихая. »Но было и так (из воспоминаний Г.Каршина) :«Когда К-19 взяли на буксир, людям предложили перебраться на спасательное судно «мокрым способом», то есть вплавь. Матросы, в том числе и Геннадий, попрыгали в ледяную воду.— Плыл, как Чапаев, со сломанной рукой, — со смехом сейчас вспоминает он. — А со спасательного судна нам бросали в воду надувные плоты. Сначала мы забирались на них, а затем поднимались на палубу по верёвочной лестнице. Уцепиться за лестницу из воды во время шторма невозможно. К тому же волны норовят разбить смельчака о борт. Лезть по лестнице со сломанной рукой я не смог. Меня попытались поднять вместе с плотом. Но один из крюков, на которых держался плот, сорвался. И я чуть было снова не полетел в воду. Хорошо, это случилось уже на самом верху, и меня успели поймать.»На аварийной подводной лодке осталась только аварийная партия – восемнадцать моряков. Одежда промокла, было холодно, уже много суток они питались кое-как. Их необходимо было сменить. Спасатель взял на буксир плотик с людьми в надежде, что волна забросит его на корпус лодки. Попытка следовала за попыткой, но безрезультатно. Наконец, с борта «Вице-адмирал Дрозд» удалось высадить на лодку радиационную разведку и аварийную партию, которую возглавил старший лейтенант Вячеслав Кондрашов. Около 10 марта, для руководства спасательной операцией недели через две (морской переход длился двенадцать дней) из Москвы прибыл первый заместитель главнокомандующего ВМФ СССР адмирал флота В. Касатонов. Первым делом он замкнул на себя все решения, даже второстепенные. Спасательная операция продолжается. За три недели восемь раз заводились со спасательного буксира "СБ-38" концы питания к электрощиту подводный лодки. Семь раз их обрывал шторм, но при каждом подключении удавалось провести частичную вентиляцию отсек за отсеком, установить нештатное освещение, проверить и закрыть вручную на стопоры забортную арматуру. Прежде чем запустить в очередной отсек аварийную партию, туда посылалась группа радиационно-химической разведки, которая определяла газовый состав воздуха и допустимое время пребывания в отсеке. Эта процедура занимала несколько часов. К 18 марта концентрация угарного газа в девятом отсеке - последней преграде к освобождению моряков - составляла 3 мг/л, и адмирал Касатонов принял решение начать операцию по эвакуации десятого отсека. Впрочем, некоторые источники сообщают, что Касатонов не был сторонником немедленного освобождения моряков из 10 отсека, он считал, что необходимо как можно скорее отбуксировать лодку на базу. Легко обвинять... Но послушаем самого командира отсека Полякова: «До восьмого марта вел календарь в уме. Потом сбился... Ураган буйствовал пять дней. Но, когда приутих, легче не стало... В Центральном на пятые сутки нас похоронили. Но адмирал Касатонов, руководитель спасательной операции, приказал числить нас в живых до самого последнего дня. Конечно, мы ничего о том не знали и сообщить о себе никак не могли, но чувствовали, что воздух через дифферентовочную цистерну мало-помалу идет...»В отсеках еще оставалась вода, но ее откачка уже не была жизненно важна. Тела погибших сложили в стороне и накрыли простынями, в каждом отсеке установили по три лампочки. Вперед была послана спасательная группа в аппаратах индивидуального дыхания, имеющая по противогазу для каждого из 12-ти пленников. В девятом отсеке картина была страшная: прогоревшие насквозь листы металла, расплавленные трубы, груды обгоревшего оборудования, среди которых лежали обугленные человеческие тела. И вот, наконец, в ответ на крики спасателей по ту сторону переборки раздались радостные голоса. Моряки ждали этого момента двадцать четыре дня! Двадцать четыре дня неуверенности и тревоги…«Как и предполагалось, входной люк между девятым и десятым отсеками был наглухо заклинен. Кому-то пришло в голову поддуть отсек с подводниками через трубопровод, по которому им подавался воздух. Ощущение неприятное, но в отсеке создалось избыточное давление, и люк открылся. Наконец, пленники увидели людей из внешнего мира. Первому же моряку тут же суют дыхательный прибор. Моряк передает противогаз товарищу, тот - соседу, и так пока последнему не остается ничего другого, как его надеть.Вторая срочная мера: пленникам завязывают глаза, за много дней отвыкшие от света. Пробираться по горевшим отсекам они будут на ощупь, держась за спасателей.Однако и вслепую Борис Поляков сможет убедиться, насколько он был прав, воспрепятствовав отчаянной попытке вырваться из мышеловки на пятый день.По девятому отсеку им пришлось практически ползти из-за завалов обгоревшего оборудования. Через несколько минут все двенадцать оказались в зоне безопасности, а чуть позже вертолетами доставлены в мед часть на надводный корабль. Посыпались поздравительные телеграммы от правительства, министра обороны, главнокомандующего ВМФ, с соседних кораблей - все с беспокойством следили за ходом спасательной операции.»[Н.Мормуль. Борьба продолжается]18 марта из десятого отсека смогли вывести 12 моряков. Все они остались живы благодаря командиру отсека Б.А. Полякову, позднее его представили к званию Героя Советского Союза, но дали лишь орден Красного Знамени. Вот их имена: два офицера - капитан-лейтенанты Борис Александрович Поляков и Владимир Иванович Давидов, три мичмана - рулевой-сигнальщик Владимир Иванович Киндин, Иван Петрович Храмцов и Иван Иванович Мостовой и семь матросов - Валерий Андреевич Саранин, Николай Геннадиевич Кирилов, Василий Петрович Михайленко, Владимир Петрович Троицкий, Вячеслав Анатольевич Демин, Валерий Николаевич Борщев и Владимир Дмитриевич Смоляров.Со спасательного буксира СБ-38 на подводную лодку подавался также воздух высокого давления и электропитание. Со спасательных судов СБ-38, «Бештау» и других судов из положения «в дрейфе», «на ходу» и «при швартовке» неоднократно передавалось спасательное имущество, ВВД и продувались цистерны главного балласта.В какой-то момент была предпринята попытка подключить лодку на береговые клеммы электропитания, чтобы восстановить электроснабжение. Далее передаю слово Александру Медведеву - члену подоспевшего 1-го экипажа лодки, во главе с капитаном Пивневым Ю.С.:«Эта история с подачей питания на лодку в моей памяти отложилась так: Нас десантировали на лодку вертолетом. Это был не первый десант. После того как вывели ребят из десятого была попытка завести электропитание на береговые клеммы питания. Этим делом занимались Даниил Андреев и Гена Артяков. Я в это время был на УКВ связи с флагманом на ходовом мостике. Вся информация передавалась на флагман. Волнение несколько улеглось и удалось, как говорится всем миром, завести на клеммы кабели питания с надводного корабля. Артяков замерил сопротивление изоляции станции переключения, оно было намного ниже допустимого, Вероятность короткого замыкания и пожара на лодке была очень высока. Батарея была разряжена, вентиляции нет, вокруг влага, сырость. Освещение только переносными фонарями, которых не было в достатке. На страховке стояли ребята с пенными огнетушителями, которые взяли из пирамиды на второй палубе третьего отсека. Я передавал обстановку на флагман каждые полчаса. Пришло радио с флагмана, которое давало право принимать решение командиру по реальной обстановке на борту. Пивнев принял решение принять энергию на борт. На эту операцию он направил Гену Артякова и Даниила Андреева. Дали с собой пару литров шила, одели в резиновые боты и перчатки и вперед. В течение около часа они сушили шилом станцию переключения. Затем поступила команда подать напряжение на кабели ввода. Напряжение было подано на кабели, оставалось самое главное, подать питание в бортовую сеть. Но с подачей питания на лодку ничего не получилось. Не помню что, кажется преобразователи от сырости вышли из строя. Постоянно выбивала защита. Отрицательный результат это тоже результат. Поступила команда привести все в исходное и мы дальше потянули "Хиросиму" домой.»Буксировка лодки на базу флота осуществлялась буксирами СБ-38 и «Стерегущий» и СС «Бештау» и «Агажен» . Расстояние - 2160 миль.4 апреля завершена буксировка и подводная лодка ошвартовалась в базе. В результате аварии погибли на К-19 28 человек и 2 человека в штормовых условиях на кораблях-спасателях - крейсере «Александр Невский» (один матрос был смыт волной) и плавбазе «Магомет Гаджиев» (замполит 1-го экипажа - капитан 2 ранга Ткачев, во время шторма получил смертельную травму). Из воспоминаний Александра Медведева:«В бухте Тихой нас ошвартовали к плавпирсу и поставили рядом плавкран. На берегу развернули мобильный госпиталь. Поставили очень серьёзное оцепление из ВВшников. Через люк девятого отсека мы спускались в лодку, зашивали своих ребят в мешки, и, подавали на стропы плавкрана. Наши же ребята принимали их на берегу. КЭП категорически отказался, что бы в этой операции принимала участие береговая похоронная команда. В перерывах кружка шила проскакивала как глоток воды, пьяных не было. Я сейчас пишу и комок подкатывает к горлу, вроде давно это было и немного забылось и было легче, но Это забыть невозможно. Иной раз это снится. Просыпаюсь в поту. Невозможно это забыть.»БПЛК «Вице-адмирал Дрозд» находился в районе спасения К-19 до конца. Кораблю тоже досталось - потом в доке на корпусе насчитали семнадцать пробоин и вмятин. В Североморск корабль пришел 24 марта с приспущенным флагом, имея на борту тело капитана 2-го ранга Ткачева, замполита первого экипажа К -19, пришедшего из Североморска на смену экипажа Кулибабы. От удара во время шторма о переборку у Ткачева произошло сотрясение мозга, общий паралич, и все усилия нейрохирургов не увенчались успехом...Вот список погибших на подводной лодке К-19 24 марта 1972 года:1. Алексеев А. П., старшина 1-й ст.; 2. Бабич А. Н., матрос; 3. Борисов Ф. К., мичман; 4. Васильев А. П., гл. старшина; 5. Волошин Х. А., ст. матрос; 6. Галкин Н. И., старшина 2-й ст.; 7. Глушаков П. И., старшина 2-й ст.; 8. Гринько В. В., матрос; 9. Губарев В. Ф., ст. матрос; 10. Ефимов Н. А., матрос; 11. Захаров А. Н., матрос; 12. Кильдюшкин В. А., ст. матрос; 13. Кондратенков М. И., матрос; 14. Марач К. П., старшина 2-й статьи; 15. Мисько И. П., матрос; 16. Мосолов В. Е., старшина 1-й ст.; 17. Муслимов Р. Ю., ст. матрос; 18. Николаенко В. Г., мичман; 19. Новичков А. И., мичман;20. Расюк В. В., ст. матрос; 21. Сербин И. А., ст. матрос; 22. Сидоров Л. Н., ст. матрос; 23. Ситников С. А., матрос; 24. Хрычиков В. В., лейтенант; 25. Худяков Б. Е., матрос; 26. Цыганков Л. Г., капитан 3-го ранга; 27. Шевчик М. В., матрос; 28. Ярчук С. Г., старший лейтенант.Вот далеко не полный перечень спасательных судов, учавствовавших в спасении К-19:- сухогруз «Ангарлес»;- большой противолодочный корабль «Вице-адмирал Дрозд»;- спасательный буксир «СБ-38»;- спасательный буксир «Стерегущий»;- спасательное судно «Бештау»;- спасательное судно «Агажен»;- спасательное судно «Алтай»;- крейсер «Александр Невский»;- плавбаза «Магомет Гаджиев»;- вертолетоносец «Ленинград»;- несколько рыбацких и других судов.По одной из версий, эта авария находилась в прямой связи с первой, произошедшей еще 11 лет назад, в 1961 году. Пожар произошел из-за замыкания электрощита, вызванного в свою очередь свищем в системе гидравлики. Возможно, появление этого свища спровоцировал ремонт лодки после первой аварии.После пожара 1972 года лодку восстановили в краткие сроки - всего за пять месяцев. Экипаж оставили прежний, слегка разбавив моряками с других подлодок. При возвращении лодки на базу в Гаджиево после ремонта на борту корабля вновь вспыхнул сильный пожар - от работы дизеля воспламенились сверхнормативные запасы ГСМ и краски, вывезенные с судоремонтного завода и припрятанные в ограждении рубки. Действиями экипажа пожар был ликвидирован, жертв не было. Пожар наблюдали с пирсов Гаджиево. Кто-то из моряков написал песню посвященную этой трагедии, называется «Автономка» ("Спит 9 отсек"). Автономке конец, путь на базу, домой. Мирно лодку глубины качают. Спит девятый отсек, спит девятый жилой. Только вахтенный глаз не смыкает. Что он думал тогда, может, дом вспоминал, Мать, друзей или очи любимой, Только запах чужой мысли все разогнал. Что такое? Несет вроде дымом. Доложить – ерунда, не уйдет никуда, И в центральном ведь люди – не боги. Поздно, пламя ревет, опоздал, душу рвет Перезвон аварийной тревоги. Все, кто спали в отсеке и на вахте стоял, По местам боевым разбежались, А в девятом, кто встал, кто услышал сигнал, За себя и за лодку сражались. Ну а те, кто не встал, кто уснул навсегда, Не почувствовав, как умирает, Что за сон до того им приснился тогда, Никогда и никто не узнает. Ну а дым все валит, больше нет уже сил. Гидравлические рвутся трубы. Страх и смерть переборку восьмого открыл - И, как видите новые труппы. Бьет струя ВПЛ, но она не нужна,Тем, кто ищет спасенья в десятом.Сквозь удары туда пробивается крик:"Что ж вы держите, сволочи, гады..." Отзывается сердце на каждый удар, Рядом гибнут свои же ребята, Рад открыть бы, да нет, смерть придет и сюда, И седеют от криков в 10-м. Тишина. Тишина. Нет страшней тишины.Так запомните люди живые:Двадцать восемь парней без беды, без войныЖизнь отдали, чтоб жили другие.Встаньте те, кто сейчас мирно ест или пьет, Помяните и выпейте стоя, Наш подводный, ракетный, Наш атомный флот Отдает честь погибшим героям.Лодка имела 10 отсеков (отсчет начинался от носа АПЛ) 1.Торпедный отсек.2.Жилой и аккумуляторный отсек, кают-компания.3.Центральный пост, штурманская рубка.4.Ракетный отсек.5.Дизель-генераторный отсек, опреснитель.6.Реакторный отсек.7.Турбинный отсек. 8.Электромоторный отсек, пульт управления реакторами.9.Отсек вспомогательных механизмов, жилой отсек, кубрик, камбуз.10.Кормовой торпедный, жилой отсек.Внизу - схема АПЛ, момент проведения спасательной операции и фото 10 отсека.... Изменено 7 июля, 2010 пользователем Беланов А.П. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Рекомендуемые сообщения