Беланов А.П. Опубликовано 29 сентября, 2014 Автор Поделиться Опубликовано 29 сентября, 2014 В годы моей службы они стояли рядышком, кормой к берегу. Вот,. блин, не помню, 16-й причал он назывался?12-ый причал... Летом 94-го "МОСКВА" там стояла... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Виталий Баченин Опубликовано 29 сентября, 2014 Поделиться Опубликовано 29 сентября, 2014 12-ый причал... Летом 94-го "МОСКВА" там стояла...Да, наверное, именно так! В то время они рядышком стояли! Красиво смотрелись, замечу, когда мы проходили мимо по бухте, двигаясь в ПД-30. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Сергей41 Опубликовано 15 октября, 2014 Поделиться Опубликовано 15 октября, 2014 "Лошарик" – самая маленькая в мире российская атомная подлодкаСегодня в 18:13Проще изобрести велосипед, чем новую подводную лодку. Как ни крути, все равно получится длиннющая цистерна, поделенная на отсеки. Но ведь изобрели!Об этой атомной мини-субмарине по сей день мало что известно. До 1986 года она даже не числилась во флоте, выполняя спецзадания Главного разведуправления (ГРУ) Генштаба. А первая малышка сошла со стапелей еще в начале 80-х, когда ничего подобного и близко не было у американцев и англичан. Разработки советских конструкторов опередили время на несколько десятилетий!Всего их построили семь - атомных глубоководных станций (АС). Именно станций, потому что на борту у них не было вооружения. Совсем! Служили там исключительно офицеры, предназначались АС (официально, конечно) для «испытаний новых типов атомных реакторов». На самом же деле - для глубоководных работ, когда акванавты могли выходить в воду на глубине до километра. АС совместили в себе лучшие качества батискафов и подлодок. И это стало шоком для американцев, с ходу окрестивших секретные субмарины Х-Ray («Рентген»).Янки попытались создать нечто подобное на базе модернизированной атомной подлодки «Майами». Но пьяный работяга спалил лодку вместе с секретами, за что и был приговорен к 17 годам строгача и выплате 400 млн. долларов...«Я МАЛЕНЬКАЯ ЛОШАДКА»Что делают АС в непроглядной тьме океанских глубин? Очень многое! Могут подключиться к подводным кабелям и скачивать информацию, месяцами лежа на дне (срок автономности до полугода). Похоже, именно эти малышки проводили операции по подъему секретного оборудования с упавших в море самолетов и вертолетов НАТО. Они же первыми обследовали место гибели «Курска», после чего было принято решение о подключении иностранных спецов к спасательной операции. Были и другие истории, о которых пока лучше помолчать…О тяготах службы на мини-субмаринах тоже не нам судить. Но надо знать, чтокомандир 29-й отдельной бригады подлодок спецназначения контр-адмирал Владимир Дронов и более десяти офицеров стали Героями России…Но даже среди этих чудо-аппаратов особняком стоит станция проекта 10831. Она больше известна под народным именем, которым удостоили ее рабочие совсекретного 42-го цеха «Севмаша». Увидев на стапеле вместо привычной «трубы» цепочку огромных шаров-батискафов, кто-то из корабелов воскликнул: «Да это ж Лошарик какой-то!» - и прижилось…Уж очень походило сооружение на одноименного героя мультика про игрушечную лошадку.Такая форма отсеков была выбрана потому, что шар лучше всего сопротивляется давлению извне. Благодаря этому «Лошарик» ныряет на глубину до 6 (шести!) километров. Лодку заложили еще в 1988 году, спустили на воду в августе 2003-го и только в 2010-м, после всех мыслимых испытаний и доработок, «Лошарик» (АС-12) был включен в состав Северного флота.Длина лодки около 70 м, ширина 7 метров, полное водоизмещение 2000 т, скорость до 30 узлов! Атомный реактор размещен в одном из шаров, гребной винт в кольцевом обтекателе. Экипаж 25 офицеров. Оснащение: манипуляторы, драга (система очистки породы), телегрейфер (ковш с телекамерой), оборудование для сейсмического профилирования морского дна, включая устройство измерения глубины донных отложений и гидролокатор бокового обзора…Для примера: в ходе экспедиции «Арктика-2012» «Лошарик» за 20 суток собрал 500 кг образцов породы на глубине до 3 километров.СЛАДКИЙ СОН ПОДВОДНИКАОфициально «Лошарик» предназначен для решения научно-технических задач и спасения людей в экстремальных ситуациях. Но весь спектр его возможностей не оглашался никогда. Тем не менее, опираясь на открытую специальную информацию, можно почти уверенно заключить: «Лошарик» самая бесшумная подводная лодка российского флота.На больших глубинах и на определенных скоростях она становится неслышимой и неуязвимой для вражеских кораблей. Причем в любой точке Мирового океана.Разумеется, нет никакого смысла гонять ее за тысячи миль своим ходом. Потому и переделали ракетную подлодку «Оренбург» в БС-136 - базу станций: демонтировали ракетные шахты, удлинили корпус. И получили этакий плавучий ангар, куда «Лошарик» заходит снизу. Попутно был усилен и корпус бывшего ракетоносца, что позволило втрое - до 1000 метров - увеличить глубину погружения.Называется это чудо техники скучно - комплекс 1083К. Но разработчики и корабелы удостоены за него Государственной премии. И ничего подобного нет в распоряжении других стран. Сейчас строится уже второй «Лошарик».Написал я эту заметку, а ночью, видимо, в тему приснился сон. Как «Оренбург» привез «Лошарика» куда-то в район Гренландии и выпустил. А тот нырнул да и перекусил кабель от Атлантической группы гидрофонов SOSUS к центру обработки сигналов в Дэм-Нэк (эти гидрофоны американцев слышат любую нашу подлодку с момента выхода из базы). И тут же все АПЛ Северного флота незамеченными скользнули в Атлантику.Сладок сон подводников…Михаил ТимошенкоИсточник: tvzvezda.ru 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 18 октября, 2014 Поделиться Опубликовано 18 октября, 2014 У крымских берегов обнаружена подводная лодка времён Российской империи 18.10.2014г Недалеко от выхода из Севастопольской бухты удалось обнаружить одну из первых отечественных подводных лодок. По версии специалистов, это субмарина «Нарвал», участвовавшая в боях Первой мировой войны. Сообщается о том, что примерное место нахождения «Нарвала», начало строительства которого состоялось в далёком 1911 году, было известно достаточно давно. Теперь у исследователей есть отличная возможность изучить состояние подводной лодки времён Российской империи. «Вести.ру» сообщают о том, что субмарину не станут поднимать на поверхность. Весь процесс изучения «Нарвала» будет проведён там, где покоится подводная лодка. Субмарина была затоплена в 1919 году. При этом историками известно о том, что такое затопление было произведено сознательно. На лодке в тот момент не было экипажа. Исследователи уверены, что обнаруженная на дне Чёрного моря подводная лодка «Нарвал» - далеко не единственный исторический объект, который может находиться в этих водах. Учёные рассчитывают, что с новым оборудованием, которое теперь поступает в Крым, будут обнаружены и другие интересные находки. http://www.vesti.ru Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 18 октября, 2014 Поделиться Опубликовано 18 октября, 2014 Русская подлодка времен Первой мировой найдена у берегов Эстонии 18.10.2014г Поисковики с судна Deep Explorer обнаружили русскую субмарину времен Первой мировой войны у острова Сааремаа на дне Балтийского моря. Как предполагают работники судна, найдена подводная лодка "Акула", передает VZ.RU со ссылкой на ИТАР-ТАСС. Субмарина по проекту конструктора Ивана Бубнова была заложена в 1906 году на верфи в Кронштадте. "Акула" участвовала в сражениях Первой мировой войны на Балтике.Она считается первой российской подлодкой, осуществившей торпедную атаку. До сих пор полагали, что субмарина погибла в ноябре 1915 во время шторма, когда шла ставить мины у Мемеля. Однако обнаруженный остов "Акулы" говорит о том, что, скорее всего, передняя часть корабля пострадала от взрыва. Возможно, лодка подорвалась на мине. Так или иначе все 35 членов экипажа тогда погибли. Поисковики с Deep Explorer продолжают работы по опознанию субмарины. http://www.korabel.ru Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Shultz Опубликовано 28 октября, 2014 Поделиться Опубликовано 28 октября, 2014 Не такая уж неизвестная страница истории, но, тем не менее... ДКБФ, Балтийское море. В ноябре 1956 года в Суурупском проливе погибла дизельная ПЛ М-200 "Месть" XV серии из состава 157-й отдельной бригады подводных лодок Балтийского флота в результате столкновения с ЭМ "Статный". М-200 совершала переход из Палдиски в Таллин для замера магнитного поля и обратно. Накануне на лодке был сменен командир - новым стал кап.3р. Шуманин, служивший ранее на лодках серий "Щ" и "С", но не имевший навыков управления "малюткой". Обеспечивающим офицером на борту находился начальник штаба бригады кап. 2р. Штыков. После окончания замеров в 19.00 21 ноября М-200 вышла обратно в Палдиски. В 19.45 вахтенный сигнальщик обнаружил огни встречного корабля на дистанции в 40 кабельтовых. Находившийся на мостике Штыков, верно определивший во встречном корабле эсминец, рекомендовал Шуманину быть внимательнее при расхождении, после чего спустился вниз на ужин. Несмотря на то, что командир "Статного" трижды менял курс, уходя вправо, Шуманин продолжал следовать встречным курсом, а на дистанции в 4 кабельтова, вероятно, потеряв ориентацию относительно маневра "Статного", отдал команду резко повернуть влево, "подставив" лодку под удар эсминца. В 19 час 53 мин "Статный" врезался в правый борт М-200 в районе 5-6 отсеков. ПЛ стала быстро оседать кормой, в течении 6-10 мин дифферент достиг 80 градусов, после чего лодка стремительно затонула. На поверхности остались 8 моряков, двое из которых вскоре утонули. Находившиеся в 5 и 6 отсеках шестеро подводников погибли в момент столкновения. На дне вместе с лодкой остались 28 членов экипажа, находившихся в 1, 3 и 4-м отсеках. В 20.00 по Таллинской военно-морской базе была объявлена "Боевая тревога" и в район аварии начали выходить корабли Восточно-Балтийской флотилии. В 21.05 был обнаружен аварийный буй и установлена связь с 1-м отсеком, однако к этому времени моряки, находившиеся в 3 и 4-м отсеках, уже погибли. В течение ночи с 21 на 22 ноября в район аварии вышло 16 спасательных судов с двумя кранами. Первоначальный замысел командующего ВБФ завести под корпус лодки стропы для буксировки на мелководье с целью вывода экипажа на поверхность осуществить не удалось. Не сумели также организовать подачу в 1-й отсек воздуха через забортные клапаны. Еще ночью, в 04.00, подводники сообщили, что они одели спасательное снаряжение и подготовили отсек для самостоятельного выхода на поверхность. Однако, вместо того, чтобы дать "Добро", собравшиеся начальники всех рангов принялись совещаться, в итоге чего решение о выводе личного состава было принято спустя почти сутки с момента аварии - в 17.00 22 ноября, лодку же планировалось поднять с помощью 250-тонного крана, киллекторного судна и СС "Пулково". Начало работ определили на 18.00, однако из-за ухудшения погоды спасательные суда сдрейфовали и телефонный кабель аварийного буя был оборван. Связь с лодкой прекратилась. Возобновили спасательную операцию уже 23 ноября. В 03.47 спущенные водолазы обнаружили лодку, при осмотре корпуса в открытом верхнем люке 1-го отсека был обнаружен мертвый подводник, включенный в ИДА. Спасать было уже некого. После обрыва связи оставшиеся в отсеке подводники поняли, что надеяться не на кого и приняли решение выходить самостоятельно. Однако после длительного пребывания в холодной воде, в условиях высокой концентрации углекислого газа, моряки лишились сил и мичман, первым вошедший в люк, умер от сердечной недостаточности, закрыв остальным путь к спасению. Командиры ПЛ и ЭМ получили по три года лагерей. Командование КБФ (командующим КБФ в то время был адмирал А. Г. Головко), руководившее бездарнейшей в истории спасательной операцией и 36 часов принимавшее решение о выводе на поверхность оставшихся в живых моряков, осталось в стороне. Гибель 28 подводников стала результатом человеческой беспечности. Их имена: Багров Владлен Васильевич ст. матрос Васильев Виктор Дмитриевич мичман Гордеев Виктор Ильич матрос Дансковский Владимир Ильич старшина 2-й ст. Евдокимов Иван Николаевич матрос Ефременков Анатолий Александрович ст. матрос Жебрев Виталий Петрович матрос Карпунин Аркадий Леонидович инженер-лейтенант Колпаков Владислав Александрович старший лейтенант Комаров Анатолий Платонович гл. старшина Кузнецов Вячеслав Иванович матрос Липский Александр Александрович инженер-лейтенант Монахов Владимир Фёдорович старшина 2-й ст. Низковских Михаил Григорьевич лейтенант Норов Алексей Иванович матрос Окунев Борис Иванович ст. матрос Осипов Михаил Алексеевич ст. матрос Очертятный Василий Иванович матрос Поливин Михаил Григорьевич матрос Проймин Александр Стефанович старшина 2-й ст. Прохоренко Анатолий Иванович матрос Самарин Алексей Николаевич ст. матрос Слабушевский Анатолий Михайлович ст. матрос Скуридин Владимир Иванович матрос Ус Андрей Михайлович матрос Черноусов Виктор Петрович матрос Чупин Владимир Илларионович старшина 2-й ст. Штыков Юрий Павлович капитан 2-го ранга ПЛ М-200 "Месть" ЭМ "Статный" проекта 30бис По материалам с сайта http://forum.sevastopol.info 3 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 2 декабря, 2014 Поделиться Опубликовано 2 декабря, 2014 Проект погружающегося катера 21310 «Тритон-НН» 1.12.2014 г В октябре этого года ВМС Швеции пытались найти в территориальных водах своей страны некую загадочную подлодку, якобы российского военно-морского флота. Высказывались различные предположения о причинах этого инцидента и типе российской техники, замеченной у шведских берегов. Среди прочих высказывалась версия, согласно которой в Балтийском море искали российский погружающийся катер новейшего проекта «Тритон-НН». По понятным причинам, сторонники этой версии, как и других, не смогли представить достаточные доказательства своей правоты. Одним из главных факторов, которые привели к появлению версии о катере типа «Тритон-НН», можно считать секретность этого проекта. До недавнего времени какие-либо сведения о существовании таких катеров отсутствовали. Более того, даже сейчас в свободном доступе имеются лишь крупицы информации. Такая атмосфера секретности вполне способна привлечь к катерам повышенное внимание общественности, особенно в контексте поисков загадочной субмарины. О существовании погружающихся катеров проекта 21310 «Тритон-НН» стало известно всего несколько лет назад. Ориентировочно в 2009-2010 годах достоянием общественности стали первые сведения о разработке подобного проекта, а также рисунок, изображающий перспективное судно. В дальнейшем были опубликованы несколько фотографий опытного катера, а также определены некоторые его особенности. К большому сожалению любителей военной техники, большинство информации о катерах «Тритон-НН» и сейчас остается тайной. Известно, что проект 21310 «Тритон-НН» разрабатывался с начала двухтысячных годов в нижегородском ЦКБ «Лазурит». Согласно некоторым источникам, техническая документация по проекту была подготовлена уже в 2003 году, однако встречается и иная информация о более поздних сроках проведения работ. Во второй половине 2008 года опытный катер нового проекта прошел испытания в Балтийском море. В том же году ЦКБ «Лазурит» вело подготовку к началу серийного строительства катеров. Целью проекта 21310, разработанного в рамках опытно-конструкторских работ «Тритон-НН» и «Фурнитура», было создание перспективного погружающегося катера, предназначенного для обеспечения работы боевых пловцов. От инженеров требовали создать катер, способный двигаться как по поверхности воды, так и в подводном положении. Основная задача катера – скрытная высадка диверсантов на побережье противника. Подобные требования сказались на техническом облике новой разработки. Имеющиеся фотографии опытного катера «Тритон-НН» позволяют составить общее впечатление об этом проекте. Требование о возможности скоростного передвижения по воде должно было сказаться на форме днища катера: вероятно, оно получило редан, благодаря которому катер может глиссировать с высокой скоростью. Верхняя часть корпуса катера собрана из прямолинейных металлических и композитных листов. На внешней поверхности корпуса предусмотрены различные обтекатели оборудования. Острый нос катера проекта 21310, по-видимому, вмещает в себя часть специального оборудования. Так, на его верхней части имеется характерный выступающий обтекатель, внутри которого, вероятно, размещается гидроакустическая система. За носовым обтекателем имеется кабина экипажа. Ее габариты, видимые на существующих фотографиях, позволяют предполагать, что в носовой части корпуса располагаются один или два человека, управляющие катером. Непосредственно за кабиной находится отсек с двумя опускаемыми подруливающими устройствами. Эти агрегаты выполнены в виде водометных движителей, смонтированных на подвижных колонках. Оставшееся пространство корпуса, в его средней и кормовой частях, отдано под десантное отделение для перевозки водолазов и оборудования. В корме имеется пара основных водометных движителей. Рисунок погружающегося катера пр.21310 "Тритон-НН", первая публикация - 2003 г. (http://otvaga2004.mybb.ru/) Тип и мощность силовой установки, а также ходовые характеристики катера проекта 21310 неизвестны. Вероятно, необходимость движения под водой привела к использованию комбинированной дизель-электрической силовой установки, позволяющей развивать высокую скорость в надводном положении, а также в течение некоторого времени двигаться в подводном. Кроме того, о применении электромоторов могут говорить бортовые водометные движители, конструкция которых не позволяет использовать двигатели и приводы иных типов. По разным оценкам, катера «Тритон-НН» способны развивать скорость до 35-40 узлов. Такая скорость должна достигаться при помощи основных кормовых водометов и особой конструкции днища. Рабочая глубина погружения оценивается в 25-30 метров. С такими характеристиками погружаемые катера могут работать на мелководье и в прибрежной зоне, доставляя бойцов к месту выполнения боевой задачи как в надводном, так и в погруженном положении. Дальность хода катера должна обеспечивать возможность доставки боевых пловцов к побережью противника. Таким образом, она должна доходить до нескольких сотен морских миль. При этом должны присутствовать ограничения по дальности хода под водой, связанные с типом используемой силовой установки. Скорее всего, катера «Тритон-НН» не получили собственное вооружение. Точные сведения об использованном оборудовании так же отсутствуют. Несколько лет назад в рекламных материалах молдавского НИИ «Риф-Акваапарат» (г. Бельцы) появились упоминания проекта 21310. Для использования на катерах «Тритон-НН» была создана гидроакустическая станция «Припять-ДМ». Этот прибор предназначается для наблюдения за сектором впереди аппарата-носителя и обнаружения малоразмерных подводных объектов или препятствий по курсу движения. Испытания погружающегося катера "Тритон-НН", 2008 г. (http://otvaga2004.mybb.ru/) Система «Припять-ДМ» способна следить за сектором 40х10 градусов на дальностях до 250 м. Имеется возможность измерения глубины под килем носителя (не более 300 м). Станция способна обеспечить выход судна-носителя на гидроакустический маяк-ответчик типа МГВ-3М с расстояния до 2 км. Вся аппаратура станции «Припять-ДМ» весит около 43 кг и предназначается для установки на катерах проекта 21310 или других подводных аппаратах. Набор специального оборудования, перевозимого катером «Тритон-НН» должно определяться в соответствии с поставленными боевыми задачами. Несколько боевых пловцов с оружием и оборудованием должны располагаться в десантном отделении катера и покидать его после прибытия в заданный район. Имеющиеся фото позволяют предположить, что катера проекта 21310 могут высаживать и принимать диверсантов и в надводном, и в подводном положении. В конце 2008 года завершились государственные испытания опытного погружающегося катера проекта 21310. После этого могло начаться серийное производство новой техники. Количество построенных катеров «Тритон-НН» и их современный статус неизвестны. Предположительно, опытный катер был передан Балтийскому флоту. Возможно, кроме него были построены еше несколько таких катеров, которые пополнили боевой состав военно-морского флота. Подробности использования этой техники, по вполне понятным причинам, засекречены и станут известны лишь в отдаленном будущем. По материалам сайтов: http://nevskii-bastion.ru/ http://forums.airbase.ru/ http://deepstorm.ru/ http://militaryrussia.ru/blog/topic-824.html Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Shultz Опубликовано 29 декабря, 2014 Поделиться Опубликовано 29 декабря, 2014 Корабельная сторонаНомер от 10 января 2006 г.«Отчаянный» по имени «Al Nasser»Оказывается, на стапелях Северодвинска создавалась новейшая история... ЕгиптаВ самом начале 50-х, когда корабль этот строили на заводе № 402, он ничем не отличался от большинства своих собратьев - семнадцати эсминцев проекта 30-бис молотовской серии. Напрасными были попытки отыскать хотя бы короткую историю, хотя бы крохотную деталь в технических документах, в особых замечаниях приемного акта, которые бы выделяли его из остальных. Нет, эсминец «Отчаянный» - заводской заказ под номером 195 - обыденно и ровно шел по стапельной прямой южного дока нынешнего цеха 50. Когда же под началом первого своего командира капитана II ранга М.И. Горячкина эсминец покинул наш город, конечно же, никто не думал, что спустя 16 лет он на самом полном ходу войдет в новейшую историю... Египта, хотя и под иным, новым названием - «Al Nasser». По «хлопковому соглашению»Сегодня ни для кого не секрет многолетняя военная помощь нашей страны Египту. А вот поди ж ты - за арабской историей нашего северодвинского (молотовского) эсминца пришлось охотиться более шести лет. Материалы собирались трудно, по крупицам. Сам факт присутствия в составе египетских ВМС советских «тридцаток-бис» известен давно, да и скрывать его не очень-то стремились, но какие именно корабли перешли под арабский флаг, выяснить не удавалось. Дело в том, что некоторые из эсминцев передавались лишь на определенное время, затем возвращались в Советский Союз, а их чужеземные наименования, как и бортовые номера, наследовали новые корабли того же типа. Создавалось впечатление, что ничего не меняется в египетском флоте. В конце концов, даже всесведущий «Jane» и тот устал отслеживать упомянутые «обменные операции» и, чтобы окончательно не запутаться, принялся в разделе ВМС Египта указывать лишь количество и класс эсминцев без каких-либо комментариев предыстории их появления.Первые советские эсминцы ушли под арабский флаг еще в 1956-м, когда реализовывалось крупное соглашение, подписанное Н.С. Хрущевым и Г.А. Насером. Соглашение получило прозвище «хлопкового» - по названию того товара, которым египетский лидер собирался оплатить военную помощь. Арабы решались на национализацию Суэцкого канала, а без силового аргумента подобное отстоять было невозможно. Вот тогда и поплыло в Египет советское оружие: танки, артиллерия, самолеты, корабли - хотя не самые новые, но надежные и уже хорошо зарекомендовавшие себя.Отправились и два балтийских эсминца: им предстояло усилить флот арабов, состоявший на ту пору из двух устаревших британских эсминцев, пяти фрегатов и нескольких корветов времен Второй мировой. Черед северодвинских кораблей наступил через 12 лет, а до той поры «Отчаянный», вступивший в строй в 1952-м, исправно служил на Севере.Ветераны советской 5-й оперативной эскадры рассказывали мне, что к этому моменту североморские эсминцы уже прочно прописались в Средиземном море. Наряду с другими кораблями Черноморского и Балтийского флотов. Базировались они в Александрии - главной гавани египтян. Поэтому никто не удивился, когда ранней весной 1968-го у причалов ее ошвартовались «Отчаянный» и «Отзывчивый». Последний, к слову сказать, тоже постройки завода №402 (заказ №194). Ветеран «средиземок» бывший комендор Н.И. Полищук рассказывал: «Своих встретить на чужбине - всегда большая радость. А тут сразу два корабля пришли, стали рядом. Офицеры к тому относились с пониманием и препятствий не чинили - вот мы и бегали в гости друг к другу. Что запомнил: на «Отзывчивом» уже стояли новейшие системы вооружения, ребята-зенитчики мне их показывали. У нас таких не было...» Прав Николай Иванович: «Отчаянный» к весне 1968-го отличался от своих кораблей-собратьев. В Севастополе северодвинский корабль прошел модернизацию по так называемому проекту 30-БА. Черноморцы усилили его гидроакустику, поставили реактивные бомбометы, а самое главное, новые зенитные комплексы «увязали» с радиолокационной системой. И это сыграло ключевую роль впоследствии. Но сначала... После Шестидневной войныС ветераном флота П.И. Стариковым меня познакомил высокий офицерский чин. Он же, представляя Петра Ивановича, без обиняков сообщил о нем: служил в Египте, в корпусе наших морских советников при Насере.Долго и безуспешно пытался я вывести Петра Ивановича на арабскую биографию «Отчаянного». Но ветеран либо деликатно менял тему, либо ссылался на некую «неактуальность», либо обещал рассказать в следующий раз. Следующий раз наступал, и все повторялось. Однако и я не уставал напоминать. И однажды Петр Иванович сдался.Вот что он поведал: «Мы прибыли в Египет после известной Шестидневной войны. Командовал нами капитан I ранга В. И. Зуб - очень толковый офицер, из североморцев, кстати. Видим, дело дрянь: израильтяне тогда арабам крепко всыпали - армия у них деморализована, на флоте - бедлам! Бывшие наши корабли запущены: ржавчина уже внутрь пошла, в помещениях плесень, в трюмах грязь, в пищеблоке склад барахла, а по мостику крысы без опаски гуляют. Служба поставлена безобразно: вахты по сути нет, офицер, два-три старшины на весь корабль. И больше никого! В море идти - двое-трое суток со всей Александрии экипаж сгоняют. Выйдут за приемный буй, сэндвичи свои съедят, камбуз-то бездействует, и все! Разворот на 180 градусов, к причалу и врассыпную по домам на неделю-две. Так арабы воевали. Стали мы, что называется, гайки закручивать, дурь и лень выжимать. Намучились. С офицерами еще куда ни шло - они там прилично получали и за место держались, а вот матросы у них лентяи, каких белый свет не видывал. Многих тогда выгнали. Дремучее мусульманство с пятикратными молитвами на борту стали прижимать. Хотя и не сразу. На «Отчаянный» и на бывший наш «Бессменный» отобрали лучших, стали школить дальше, по полной программе, и через год корабли и экипажи стали лучшими...» Дополним рассказ ветерана. «Бессменный» получил у арабов наименование «Damiette», а «Отчаянный» - «Al Nassep», в честь их национального лидера.Война Египта с Израилем продолжалась, и для северодвинского эсминца наступил тот самый исторический момент. По официальной версии, произошло следующее. Двое против сорокаВ составе соединения египетского флота «Al Nasser» и «Damiette» подкрались ночью к побережью Синайского полуострова. В 40 километрах от Порт-Саида квартировала израильская военная механизированная колонна. Корабли ее уничтожили в течение нескольких часов. На обратном пути в базу их нагнали самолеты противника числом около сорока. Два часа эсминцы отражали их атаки, сбили три штурмовика. Новая советская система заградительного огня защитила корабли. Моряков тогда встретили как национальных героев. По меркам арабов, тот бой был великим сражением. Командиров кораблей наградили высшими египетскими орденами (наши советники, надо сказать, тоже не остались внакладе). Но, самое главное, в ознаменование той победы законодатели Египта учредили специальные офицерский орден и матросскую медаль - что-то наподобие наших ордена и медали Ушакова. Вот так ярко и самобытно вошел в историю арабского государства корабль, построенный на молотовском заводе № 402.Что было дальше? Арабо-израильская война закончилась. Ближневосточные распри поутихли. Имя Гамаль Абдель Насера несколько потускнело, и в 1973 году нашему «Отчаянному» арабы дали новое, но не менее высокозначимое название - «Set Octobier» - в память о дате одной из своих побед. Корабль этот еще долго служил, числился в составе египетских ВМС до конца 1986 года.И, чтобы закрыть египетскую тему в истории эсминцев, строившихся в нашем городе, скажем, что в период арабо-израильской войны 1968-1972 годов службу в ближневосточных водах несли еще три северодвинских корабля: «Отзывчивый», «Оживленный», «Огненный». Но ходили они под своими исконными именами и родным, советским Военно-морским флагом.Олег ХИМАНЫЧ© Издательский дом "Северная неделя" http://old.vdvsn.ru/papers/ks/2006/01/10/43110/ 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Сергей41 Опубликовано 29 января, 2015 Поделиться Опубликовано 29 января, 2015 Первый послевоенный заграничный визит советского корабля В первые же годы после Великой Отечественной войны произошло коренное изменение отношений Советского Союза со странами Запада. Началась "холодная война", а в 1950-х годах США стали активно проводить политику балансирования на грани войны. Это привело к значительному обострению международной напряженности, возрастанию угрозы возникновения мировой войны. Страны Запада резко сократили торгово-экономические, культурные и другие связи с Советским Союзом. В буржуазной печати советского человека представляли в образе врага и потенциального агрессора. Важная роль в проведении этого курса отводилась Военно-Морским Силам США, а для нашей страны все более реальной становилась угроза безопасности с океанских направлений. В этих условиях советские Военно-Морские Силы (10.9 1955 г. Советские ВМС были переименованы в ВМФ.) были одним из действенных инструментов нашей дипломатии в проведении миролюбивой политики, в предотвращении и сдерживании агрессивных устремлений, а также в противодействии угрозам безопасности для нашей страны. Одним из средств осуществления этой важной мисси стали дружественные визиты наших кораблей в порты иностранных государств. Боевой корабль - это наглядный показатель уровня развития науки, техники и промышленности в стране, показатель ее реальной военной мощи. Империалистические государства активно использовали это для устрашения потенциальных противников. Визиты же наших кораблей всегда носили и носят исключительно дружественный характер, демонстрируют высокий культурный уровень наших моряков. Это служит прекрасным противодействием любым попыткам буржуазной пропаганды представить нас в виде врагов и грубых варваров. Заграничные визиты способствовали росту симпатий и дружественных чувств к нашей стране, укрепляли взаимопонимание между народами и повышали международный авторитет нашей страны. В первое послевоенное десятилетие наш военный флот пополнялся новыми кораблями, новой боевой техникой и вооружением, которые не уступали иностранным образцам. В этот период стали входить в строй крейсера типа "Свердлов" проекта 68-бис. Они предназначались для действий в составе эскадры при выводе легких сил в атаку, а также для поддержки корабельного дозора и разведки, охранения эскадры от атак легких сил противника. Эти крейсера были наиболее совершенными и самыми сильными артиллерийскими кораблями и стали вершиной эволюции военно-морской техники отечественного флота. Они, безусловно, превосходили своих английских собратьев, находившихся в строю в середине 50-х годов. Особенно существенным было превосходство крейсеров типа "Свердлов" при стрельбе по береговым объектам. Здесь надо отметить, что после 1945 года в локальных войнах число выпущенных по берегу 152 - 406-мм снарядов было соизмеримо с общим расходом боеприпасов тех же калибров в ходе второй мировой войны. В начале 1953 года советские ВМС получили приглашение принять участие в параде королевского флота на Спидхейдском рейде Портсмутской военно-морской базы по случаю коронации Ее Королевского Величества Елизаветы II. Предстоял первый за все послевоенное время официальный дружественный визит советского корабля в западноевропейскую военно-морскую базу, да еще с такой ответственной миссией. Выбор пал на головной крейсер новейшей послевоенной серии "68-бис" - "Свердлов". Три месяца ушло на подготовку экипажа и корабля к этому походу. За сутки до выхода из главной базы флота - города Балтийска на крейсер прибыл военно-морской министр СССР адмирал Н. Г. Кузнецов. Обращаясь к экипажу крейсера, он заявил: "Вам поручено ответственное задание правительства и, выполняя его, вы или поможете правительству делать политику, или помешаете. Выражаю уверенность в успехе вашего похода!" В ожидании парада на рейде Спитхейда собралось более 200 кораблей британского флота и гостей королевы. Крейсеру предстояло сложное маневрирование для того, чтобы найти свое место, обозначенное сигнальным буем с государственным флагом СССР. Командир крейсера капитан 1 ранга Олимпий Иванович Рудаков отклонил помощь лоцмана и сам повел корабль. При входе на рейд прогремели залпы салюта наций. Крейсер направился к месту якорной стоянки. Предстоит постановка корабля на якорь методом фертоинг, которая требует высочайшего профессионализма от боцманской команды и ювелирной точности в управлении огромным кораблем от его командира. По принятым тогда стандартам для кораблей водоизмещением 12-16 тыс. тонн (как у "Свердлова") отличной считается постановка за 45 минут. У нас такая постановка вообще не применяется за отсутствием надобности. Обмен салютами привлек к нашему кораблю внимание всех присутствовавших на рейде. "Свердлов" вышел в зону якорной стоянки, однако сигнальный буй отсутствует. (Позднее командир корабля получил официальные извинения по поводу отсутствия cигнального буя.) Штурмана быстро установили, что ошибки нет, крейсер вышел точно. Звучит команда и первый якорь уходит на дно рейда. Все взоры обращены к крейсеру, наблюдатели запустили секундомеры: пошел отсчет времени. Прибывший на крейсер английский офицер связи тоже пустил свой секундомер. Результаты фертоинговых постановок ранее пришедших кораблей хорошо известны: американский крейсер - 2 часа, французский - 4 часа, а шведский еще больше, завершения его постановки просто устали ждать. "Свердлов" встал на якорь за 12 минут. Это был триумф. Крейсер простоял на рейде неделю и неизменно пользовался большой популярностью населения. На палубе крейсера постоянно что-то происходило: собирались фотографирующиеся группы, небольшие спортивные соревнования, находившийся на борту Ансамбль песни и пляски Краснознаменного Балтийского флота имитировал на верхней палубе отдых моряков в виде спонтанных песен и плясок. Отличная морская выучка экипажа, высокая культура поведения наших моряков на берегу и интересный отдых матросов на верхней палубе корабля находили доброжелательный отклик в британской прессе. Парад состоялся 17 июня. Все корабли в праздничном убранстве. Команда корабля выстроена вдоль борта. Хлопают на ветру флаги расцвечивания. На рее фок-мачты крейсера британский и советский флаги - это наш салют английской королеве и ее флоту. Елизавета II на яхте обходит строй кораблей. Наши моряки встречают ее мощным троекратным "Ура!" После парада на флагмане эскадры королева дает традиционный прием для флотской элиты. Старшие офицеры приглашению не подлежат, однако О. И. Рудаков, хотя и имел звание капитана 1 ранга, приглашение получил и даже удостоился чести поприветствовать королеву в числе первых. Торжества закончились салютом и иллюминацией. Праздник и весь период пребывания нашего крейсера на рейде Спидхейда прошли очень успешно. По сообщениям нашего посольства в Лондоне, в деле покорения сердец рядовых британцев неделя пребывания крейсера "Свердлов" в Англии сыграла роль большую, чем годы кропотливой дипломатической деятельности. После завершения торжеств, крейсер благополучно вернулся в Балтийск. На базе его встречали, как победителя. Корабль посетил министр обороны СССР Н. А. Булганин и лично наградил каждого члена экипажа. Командир корабля О. И. Рудаков был произведен в контр-адмиралы и награжден орденом Боевого Красного Знамени. В честь крейсера "Свердлов" был дан концерт по радио. После этого дружественные визиты и деловые заходы советских военных кораблей и вспомогательных судов в порты иностранных государств стали широко распространенным явлением. При написании статьи были использованы следующие материалы: Скалкин Ф. Фертоинг на Спидхейде. Газета "Московская правда" 4.06.1996 г. Аммон Г. А. Морские памятные даты. 1987 г. Аренс Е.И. "История русского флота. Екатерининский период". СПб. 1897 г. Дважды Краснознаменный Балтийский флот. Москва. 1978 г. Горшков С.Г. Морская мощь государства. Москва. 1979 г. Источник: www.kliper2.ru, автор: В. Додонов Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Сергей41 Опубликовано 1 февраля, 2015 Поделиться Опубликовано 1 февраля, 2015 Советские подводники становились Героями, не только совершая подвиги во время катастроф и аварий. Командиры атомных подводных лодок К-116 Вячеслав Виноградов и К-133 Лев Столяров получили звание Героев за уникальный трансатлантический переход, совершенный в 1966 году.В переходе участвовали две подводных лодки – К-116 и К-133. Руководил плаванием контр-адмирал Сорокин, чей штаб разместился именно на подлодке Виноградова. Задача стояла – перебазировать советские субмарины с Северного флота на Тихоокеанский, пройдя через Атлантику и обогнув Южную Америку через пролив Дрейка. Подобное плавание в истории флота было совершено впервые. Каждая из подлодок прошла почти 20 тысяч морских миль под водой. Переход занял почти два месяца – он длился с 1 февраля по 26 марта.После перехода К-116 и К-133 были зачислены в дивизию подлодок Камчатской военной флотилии.Звание Героя Советского Союза с вручением Золотой Звезды и ордена Ленина подводником присвоили «за успешное выполнение специального задания и проявленные при этом мужество и отвагу», а подлодки стали гвардейскими. Кроме командиров, Героями также стали руководитель перехода контр-адмирал Сорокин, замполит Николай Усенко, инженер-механик Иван Федоров. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 3 февраля, 2015 Поделиться Опубликовано 3 февраля, 2015 Триумф и трагедия "Ленинского комсомола" ПЕРВАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ АТОМНАЯ ПОДВОДНАЯ ЛОДКА ЕДВА НЕ ПРЕДВАРИЛА УЧАСТЬ ПОГИБШЕГО «КУРСКА» Одно из знаменательнейших событий для отечественных подводных сил – спуск на воду 50 лет назад первой советской атомной субмарины К-3, позже получившей наименование «Ленинский комсомол». Историческая ее ценность не меньше, чем пилотируемого космического аппарата «Восток», на котором совершил полет космонавт №1 Юрий Гагарин, или крейсера «Аврора». Достаточно сказать, что именно этот корабль первым в Военно-морском флоте СССР совершил поход на Северный полюс. МОРЯКИ ОСТАЛИСЬ В СТОРОНЕ Вообще-то раньше под арктические льды нырнули американцы. Они опередили нас и с созданием первой АПЛ, названной «Наутилус» (1954 год). Несмотря на вторичность достижения, мы, как всегда, пошли своим путем и добыли на нем немало приоритетов. С «Наутилусом» у К-3 не было ничего общего, никаких копирований или заимствований. Больше того. Идея транспортного реактора возникла у академика Игоря Курчатова еще в 1950 году. И когда 12 сентября 1952 года Сталин подписал правительственное постановление с абсолютно не понятным для непосвященных названием «О проектировании и строительстве объекта 627», у советских ученых уже имелся определенный научный задел для создания будущей атомной подлодки с ядерной энергетической установкой. Первенец отечественного атомного кораблестроения рождался под покровом строжайшей секретности. Координатором работ (уже во времена Никиты Хрущева) являлось Министерство среднего машиностроения, а от флота в тайну создания К-3 посвятили, и то лишь отчасти, военно-морского министра адмирала Николая Кузнецова. Позже к нему присоединился начальник управления кораблестроения ВМФ адмирал Павел Котов. Но они не имели возможности влиять на принятие решений. В результате К-3 предполагалось вооружить одной гигантской торпедой с ядерной боевой частью длиной 24 м и диаметром около 2 м. Предназначалась эта торпеда для нанесения ударов по военно-морским базам противника на расстоянии 50 км. С военной точки зрения это была глупость, поскольку американцы и англичане к тому времени создали противолодочные рубежи на 100 км от берега. На макетной комиссии с участием предсовмина Николая Булганина адмирал Кузнецов сказал: «Эту подводную лодку я не понимаю. Нам нужна лодка, которая могла бы в морях и океанах, на коммуникациях уничтожать корабли. Но для этого нужна не одна торпеда, для этого должен быть большой запас, нужны торпеды и с обычным боезапасом, и также нужны торпеды атомные». Вот таким образом, не сразу, со страшным скрипом корректировалось задание на строительство К-3, хотя корпус субмарины к тому времени был уже готов, и его пришлось переделывать. И все же примем во внимание: несмотря на все эти перипетии, от идеи создания до спуска на воду доселе невиданного корабля прошло всего 5 лет. Таким темпам сейчас можно только позавидовать (напомним: в наше время АПЛ класса «Борей» «Юрий Долгорукий» никак не могут построить с 1996 года). У американцев на постройку «Наутилуса» ушло 9 лет. Впервые в облике субмарины появились китообразные формы, за что ПЛ проектов 627 и 627А получили свое родовое имя «кит». «Киты» благодаря рациональным обводам значительно превышали подводную скорость американского «Наутилуса». Отец советской ядерной энергетики академик Анатолий Александров писал главному конструктору первого советского атомохода Владимиру Перегудову: «Ваше имя войдет в историю техники нашей Родины как имя человека, совершившего крупнейший технический переворот в кораблестроении, по значению такой же, как переход от парусных кораблей к паровым». Первый атомоход строила вся страна, хотя большинство участников этого небывалого дела и не подозревало о своей причастности к уникальному проекту. В Москве разработали новую сталь, позволявшую лодке погружаться на немыслимую для того времени глубину – 300 м; реакторы изготовили в Горьком, паротурбинные установки дал ленинградский Кировский завод; архитектуру К-3 отрабатывали в ЦАГИ. В Обнинске на специальном стенде стажировался экипаж. Всего 350 предприятий и организаций «по кирпичикам» соорудили чудо-корабль. Первым его командиром стал капитан 1 ранга Леонид Осипенко. Если бы не режим секретности, его имя прогремело бы на весь Советский Союз. Ведь Осипенко провел испытания по настоящему первого «гидрокосмического корабля», который мог уходить в океан на целых три месяца лишь с одним всплытием – в конце похода. Создание атомного подводного флота шло параллельно с развитием космического комплекса, и потому все «космические» сравнения тут совершенно правомерны. «Попасть в число первых офицеров атомохода было почти также престижно, как несколько лет спустя быть зачисленным в отряд космонавтов», – утверждал второй командир К-3 Лев Жильцов. Именно он получил задачу доказать, что мы способны достичь подо льдами Северный полюс. ДЕНЬ СЛАВЫ К лету 1962 года, когда был совершен поход на «макушку» Земли, К-3 уже не являлась единственной атомной подводной лодкой в советском ВМФ. Под лед могли пойти и другие, более новые корабли, тогда как «тройка» оказалась уже порядком потрепанной – ведь на ней, как на головном образце, отрабатывались предельные режимы работы всех устройств и прежде всего – реактора, парогонераторов, турбин. На парогенераторной системе «буквально не было живого места, – удивлялся потом Жильцов, – сотни отрезанных, переваренных и заглушенных трубок... Удельная радиоактивность первого контура была в тысячи раз выше, чем на серийных лодках. Почему же, зная о почти аварийном состоянии нашей лодки, при решении вопроса государственной важности о походе на полюс, призванном заявить на весь мир о том, что наша страна осуществляет контроль над полярными владениями, остановились все же на К-3? Ответ, может быть, странный для иностранцев, совершенно очевиден для русских. Выбирая между техникой и людьми, у нас всего больше полагались на последних». Жильцов не сомневался в своих людях, потому и дал согласие выйти на покорение полюса на «честном слове и на одном крыле». А мужества экипажу было не занимать. Когда стало ясно, что моряки энергетических отсеков облучаются в сто раз больше, чем концевых, команда отдаленного от реактора торпедного отсека предложила разделить радиационную опасность поровну – на весь экипаж, то есть перемешивать «фонящий» воздух между отсеками. Предложение приняли. Таким образом все члены экипажа – рулевые, торпедисты, командование и даже корабельный кок – получали равную дозу с управленцами и турбинистами. И только когда по сто доз получал каждый, лодка всплывала и вентилировала отсеки в атмосферу. Так в новых условиях соблюдался старый принцип: нигде нет такого равенства, как на подводной лодке, – либо все побеждают, либо все погибают. Либо все облучаются... С таким экипажем Жильцов увел свою «тройку» под лед. Шли в прямом смысле слова к черту на рога. Вместо подробной карты с изобатами глубин и отметками подводных вершин на столе штурмана лежала чистая карта-сетка. Шли вслепую и вглухую. Акустики впервые работали в таких условиях, когда ледяной панцирь над головой отражал шумы собственных винтов, рождая слуховые иллюзии. Однажды глубины под килем стали резко уменьшаться. Жильцов: «Получив тревожный доклад, приказываю немедленно подвсплыть и уменьшить ход до малого. Всеобщее внимание приковано к эхограмме: что будет дальше? Откуда взялась эта подводная гора и где ее вершина?» Так был открыт гигантский подводный хребет на дне Ледовитого океана. Его назвали именем известного гидрографа Якова Гаккеля. После Северной Земли, нанесенной на карту в 1913 году русскими моряками, то было крупнейшим географическим открытием ХХ века. 17 июля 1962 года в 6 часов 50 минут 10 секунд подводная лодка К-3 прошла точку Северного полюса Земли. Мичману-рулевому шутники посоветовали свернуть немного с курса, чтобы лодка с размаху «не погнула земную ось». Потом было всплытие на полюсе. Вновь обратимся к воспоминаниям Льва Жильцова, с которым нам довелось общаться при его жизни: «Толщина льдов составляет 20–25 м. Чтобы не прозевать полынью, мы на всякий случай подвсплываем. Как только появляется чистая вода, даем короткий толчок одним мотором вперед, и, погасив инерцию, нос лодки замирает у самой кромки льда. Как говорится, попали в яблочко! Отдраиваю рубочный люк и высовываю голову на свет божий. К-3, как камень в кольце, со всех сторон обжата льдами. С любого борта можно прыгать на лед прямо с мостика – воды между бортом и льдиной нет нигде. Тишина вокруг такая, что звенит в ушах. Ни малейшего ветерка, и облака налегли совсем низко: не завидую гидрографам и штурманам, которым придется отлавливать солнышко». Торжественно водрузили государственный флаг на самом высоком торосе. Жильцов объявил «увольнение на берег». Тут началось неподдельное веселье. Командир вынужден был отметить: «На полюсе подводники ведут себя, как малые дети: борются, толкаются, бегают взапуски, взбираются на высокие торосы, кидаются снежками... Бойкие фотографы запечатлели и лодку во льдах, и множество смешных ситуаций. А ведь перед выходом в море особисты прочистили весь корабль: ни одного фотоаппарата на борту быть не должно! Но кто лучше знает лодку и все потайные места – контрразведчики или подводники?» Обратно возвращались полным ходом. Глава государства Никита Хрущев ждал подводников на берегу, чтобы лично вручить геройские звезды руководителю исторического похода контр-адмиралу Александру Петелину, командиру К-3 капитану 2 ранга Льву Жильцову и инженер-капитану 2 ранга Рюрику Тимофееву. Еще раньше Героем Советского Союза стал Леонид Осипенко – первым после войны удостоенный этого звания. ДОМОЙ С ПРИСПУЩЕННЫМ ФЛАГОМ Когда речь заходит о «Ленинском комсомоле», прежде всего вспоминают ее поход на Северный полюс. Но субмарина находилась в боевом составе ВМФ почти 30 лет. И за это время с ней многое что случалось... Были и черные дни, как, например, 8 сентября 1967 года, когда штаб дивизии атомных подводных лодок в Гремихе получил тревожный сигнал из Норвежского моря: на К-3 объемный пожар. Крейсер «Железняков» экстренно снялся с бочек и полным ходом двинулся к пострадавшей лодке. Неизвестно было, как поведут себя торпеды с ядерным снаряжением при таком пожаре, не сработают ли их предохранители, если в аккумуляторных ямах рванет гремучая смесь – водород, смешанный с воздухом. Тем не менее К-3 вернулась в базу своим ходом в надводном положении. Но с приспущенным флагом. А это означало – на борту есть погибшие. Рассказывает помощник командира К-3 – тогда еще капитан-лейтенант Александр Лесков: – В результате бесконечных торжественных, никчемных мероприятий, сопровождавших подводную лодку несколько лет после похода на полюс, из нее сделали фетиш. Очень скоро экипажу стало не до боевой подготовки. Измученные отсутствием настоящего дела командиры тихо спивались, потом их так же тихо освобождали от занимаемых должностей. Но «тройке» довелось в июне 1967 года, когда на Ближнем Востоке заполыхала война, отправиться в Средиземное море. В авральном порядке собрали экипаж, назначили нового командира и «выпихнули» на боевую службу. К-3 честно выполнила свою миссию. Все 80 суток боевого патрулирования прошли в экстремальном режиме: нет ничего изнурительней, чем провести в море жаркое средиземноморское лето. Температура в турбинном отсеке весь поход стояла под 60 градусов. На обратном пути в Норвежском море, в этом море пожаров (почему-то чаще всего наши лодки горели именно здесь), на К-3 разыгралась чудовищная трагедия. Около двух часов ночи 8 сентября в носовом торпедном отсеке воспламенились пары огнеопасной гидравлики. По сути дела, это был взрыв. Гибельная ситуация в носовых отсеках развивалась столь скоротечно, что моряки полегли замертво едва ли не в первую минуту. В центральном успели услышать только короткий вызывной сигнал межотсечной трансляции. Командирскую вахту на центральном посту нес Александр Лесков: –Я включил тумблер и спросил: «Кто вызывает?» Потом отпустил тумблер и... Сколько лет потом просыпался среди ночи, заново, во сне, услышав те страшные крики заживо горящих людей! ЗА МГНОВЕНИЯ ДО ЯДЕРНОГО ВЗРЫВА За считанные минуты в первом и во втором отсеках погибли 39 моряков. Казалось, что и атомоход обречен: ведь в первом отсеке на стеллажах лежали с десяток торпед, а в аппаратах находились торпеды с ядерными боеголовками. Ситуация была, как позже, в 2000 году, на «Курске». Еще полторы минуты, и взрыв всего торпедного боезапаса. Командир К-3 Юрий Степанов принял единственно верное решение, скомандовав: «Сравнять давление с аварийными отсеками!» Дело в том, что тротил взрывается при одновременном повышении температуры и давления. Давление в горящих отсеках резко подскочило. И когда капитан-лейтенант Лесков открыл клинкет вытяжной вентиляции, сжатый почти до рокового предела воздух с яростным ревом пошел в центральный пост. То был даже не воздух – черный дым с хлопьями гари, перенасыщенный ядовитыми газами. Центральный пост оказался сразу загазован, в трюме погиб матрос, неправильно надевший противогаз. Но другого выхода не было. Лодку удалось спасти от неминуемой гибели, ее провентилировали, и через какое-то время К-3 самостоятельно вернулась в базу. Никто из начальства не захотел брать в расчет предельный технический износ «тройки» как головного корабля. На экипаж и командира навесили страшный ярлык «аварийщиков»: пожар-де произошел по вине личного состава, хотя это не так. И лучше всех об этом известно бывшему флагманскому механику Гремихинской дивизии атомных подводных лодок капитану 1 ранга Ивану Морозову. Ему предстояло первому определить причины пожара, а для этого провести разведку аварийных отсеков. Чтобы попасть в это царство мертвых, надо было открутить полусотню болтов и поднять съемный лист над люком для погрузки аккумуляторов во второй отсек. – После длительного принудительного вентилирования съемный лист был снят, – рассказывает Морозов. – Двое добровольцев из трюмных машинистов вызвались обследовать носовые отсеки. И вот тут-то случилось непредвиденное: первый же спустившийся трюмный машинист пулей выскочил наверх. В глазах матроса стоял ужас: «Я не могу... Там такое...» Я отпустил обоих добровольцев в казарму и положил руку на плечо своему коллеге – помощнику начальника электромеханической службы по живучести капитану 3 ранга Павлу Дорожинскому: – Паша, придется тебе... Найди там Серегу, посмотри, где он лежит. Серега – Сергей Федорович Горшков, старпом К-3, был нашим общим другом. Мы должны были отдать ему свой последний долг. Дорожинский молча взял аварийный фонарик и полез во второй отсек. У него еще хватило душевных сил пройти в корму и после этого выбраться наверх. Лица на нем не было. – Иван Федорович, – почти прошептал он, – я был в аду! Большая часть погибших лежит в кормовой части второго отсека. Они спеклись в одну массу, распознать их невозможно. Далее началась жуткая работа по вытаскиванию обгорелых трупов. Потом выгрузили нетронутые огнем торпеды. Детально осмотрели место происшествия. Что же случилось? В одном из узлов системы гидравлики произошел прорыв рабочего тела – масла. Сильная струя ударила в горевшую лампочку электросветильника. Защитного плафона на нем не было, разбился в шторм. Пары распыленного масла вспыхнули в мгновение ока. Работала система вентиляции торпед. Сила пламени была такой, это корпус вентиля кислородного баллона разрезало пополам, как газовым резаком. Произошло то, что называется роковым стечением обстоятельств. Цепная реакция беды, которая, как известно, одна не приходит. Первопричина – прорыв гидравлики. Но почему? Ведь для атомного флота все делалось архинадежно. И снова свидетельствует капитан 1 ранга Морозов: – Я присутствовал при демонтаже в первом отсеке. Снимали злополучную гидравлическую машинку (она открывала и закрывала клапан вентиляции балластной цистерны №2 правого борта). И тут обнаружилось, что в штуцере гидравлической машинки вместо штатной уплотнительной прокладки из красной меди стоит шайбочка, грубо вырезанная из паранита (прокладочный материал на основе асбеста, используемый в автомобильных двигателях). Со временем уплотняющее поле раскисло и прорвалось при очередном скачке давления. А давление в системе нешуточное, с перепадами от 5 до 100 кг/см. Чья-то рука поменяла прокладки во время докового ремонта корабля. Доковый ремонт производят заводские рабочие. Один из ветеранов-судоремонтников Александр Исполатов, работавший в 1960-е годы на Севере, рассказывал, что красная медь хоть и не драгоценный металл, но весьма ценилась среди умельцев. Из нее вытачивали всевозможные поделки. Из той же прокладки, снятой из гидравлической машинки, возможно, кто-то сделал колечко для своей подружки. Быть может, оно и сейчас валяется в чьей-нибудь семейной шкатулке среди старых пуговиц, значков и прочей дребедени. Потускневшее медное колечко ценой в тридцать девять жизней... Москва, как известно, сгорела от копеечной свечи. «Ленинский комсомол», как выяснилось, – от грошового пустяка, паранитовой прокладки. СУДЬБА КОМАНДИРА Через полгода Степанова списали на берег и перевели в Черноморское высшее военно-морское училище имени П.С.Нахимова. Там ему вручили орден Красной Звезды за спасение первенца советского атомного флота. Как потом сложилась судьба этого офицера, спасшего не только свой корабль, но и все Норвежское море от радиоактивного заражения? Прошлым летом один из нас попытался найти его следы в Севастополе. Училища, в котором преподавал Степанов, уже нет. Где его архивы – никому неизвестно. Последняя надежда – районный военкомат, в котором он состоял на учете. Но тогда была другая страна, а сейчас военкомат служит новому государству. Девушка в украинской форме любезно объясняет, что все личные дела советских офицеров давно уже уничтожены. В лучшем случае дубликат сохранился где-нибудь в Киеве. Но шансов мало. Для очистки совести девушка-прапорщик лезет на архивные полки, и вдруг сверху падает личное дело капитана 1 ранга Степанова! Такое впечатление, что он сам, с того света, подтолкнул эту тощую папочку. – Надо же, – изумляется девушка, – не сожгли. Что может рассказать «Личное дело офицера запаса»? Очень многое из того, что составляет внешнюю канву службы, и почти ничего из его личной жизни. Тем не менее пытаемся понять этого человека по его последнему бумажному следу на земле. Итак, Юрий Федорович Степанов родился 15 мая 1932 года в Калинине. Окончил Рижское нахимовское училище, в 1952 году – Высшее военно-морское училище подводного плавания, в 1966-м – Высшие специальные офицерские классы. По специальности штурман. Командиром крейсерской подводной лодки К-3 назначен 5 июля 1967 года. Из курсантских и офицерских аттестаций: «…был старшиной роты. Чемпион училища и ВМУЗов по классической борьбе. В обстановке на море ориентируется хорошо и быстро принимает обоснованные решения. Офицер с высокими волевыми качествами». Еще одна запись: «В сентябре 1967 года в сложной служебной ситуации получил отравление угарным газом с кратковременной потерей сознания и последующим психическим травматизмом. На протяжении 3–4 месяцев пять раз находился в обморочном состоянии». Так прервалась его командирская карьера. Вместо мостика – кабинет начальника заочного отделения Черноморского ВВМУ. Он не сдавался и все еще надеялся вернуться на действующий флот. В 1976 году прошел стажировку в должности командира атомной подводной лодки на Северном флоте. Но врачи были неумолимы: к службе в подплаве негоден. Другой бы сломался. Но Юрий Степанов не отступал: командир учебного батальона, преподаватель, а затем заместитель начальника кафедры тактики ВМФ. За успехи в обучении курсантов награжден орденом Трудового Красного Знамени. Ушел в запас в 1989 году. Работал библиотекарем. Сын Вячеслав, дочь Татьяна. Дата смерти в личном деле не отмечена. Где-то в 1990-е годы. Похоронен под Севастополем. КУРСОМ НА ВЕЧНУЮ СТОЯНКУ Та трагедия «Ленинского комсомола» не стала достоянием нашей общей памяти ни в 1967 году, ни в «эпоху гласности», не знают о ней толком и сегодня. Морякам, сгоревшим на К-3, поставили скромный безымянный памятник вдали от людных мест: «Подводникам, погибшим в океане 08.09.67 г.» И маленький якорь у подножия плиты. Сама же лодка доживает свой век у причала судоремонтного завода в Полярном. Исполнение приказа главнокомандующего Военно-морским флотом о превращении К-3 в музей, подписанного в начале 1990-х годов, затянулось на неопределенно долгий срок. Недавно в очередной раз устами нынешнего главкома ВМФ адмирала флота Владимира Масорина было подтверждено, что в ближайшее время в Санкт-Петербурге будет создан музей на базе первой атомной подводной лодки К-3, «потому что утилизировать эту историю нельзя». Насколько известно, на Неве уже подыскивают место для вечной стоянки. Возможно, оно будет рядом с «Авророй». авторы: Николай Черкашин, Михаил Луканин Наутилус и Ленинский комсомол К 3 http://www.youtube.com/watch?v=SXnA2G8e25s Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Сергей41 Опубликовано 9 февраля, 2015 Поделиться Опубликовано 9 февраля, 2015 Как угоняли авианосец "Адмирал Кузнецов"Сегодня в 12:42Угон автомобиля отнюдь не редкое событие в нашей жизни. Угоняют, хотя и гораздо реже, самолеты. В 1991 году российские моряки угнали из Крыма авианосец «Адмирал Кузнецов», на который заявила свои права Украина.Или может быть бегство — такое определение, пожалуй, наиболее точно отражает обстановку, которая вынудила командование Военно-Морского флота России, мягко выражаясь, тайком увести ТАВКР «Адмирал Кузнецов», находившийся на государственных испытаниях под Феодосией, а попросту говоря, приказать командиру авианосца бежать в Заполярье от ставших негостеприимными украинских берегов. Это было непростое и по международным меркам скандальное решение, продиктованное смутным временем, охватившим сухопутные войска, военно-воздушные силы и военный флот некогда могучего Советского Союза. Распадалась огромная страна, бывшие союзные республики лихорадочно делили боевую технику, объявляли своей собственностью воздушные армии, военно-морские базы, полигоны, делили самолеты, ракетные комплексы, корабли…О том, как уходил из Севастополя российский авианосец и рассказывает участник тех событий капитан 2 ранга Виктор Леонидович Канишевский.Немного истории:Корабль был заложен на верфи в Николаеве в 1982 году. Время его строительства пришлось на буйные перестроечные годы, что отразилось уже в многочисленных переименованиях корабля. В проекте это был «Советский Союз», закладывалась «Рига», спускался на воду «Леонид Брежнев», проходил испытания уже «Тбилиси».Официально «Адмирал Кузнецов» не был первым авианосцем ВМФ СССР. Уже плавали «Минск», «Киев», «Баку» и «Новороссийск». Однако корабли предыдущих серий были носителями самолетов вертикальных взлета и посадки. По сути, это были вертолетоносцы. В отличие от них, на «Адмирале Кузнецове» базировались самолеты традиционной схемы с неподвижным крылом. Он был первым и до сих пор остается единственным полноценным авианосцем в составе ВМФ России.В октябре 1990 года крейсер был переименован в 4-й и последний раз, став «Адмиралом Кузнецовым». В январе 1991 судно было зачислено в состав Северного флота, на нем подняли военно-морской флаг.24 августа 1991 года Верховный Совет УССР принял Акт, провозглашавший Украину независимым государством. Вместе с Актом было принято постановление, подчинявшее все военные формирования, дислоцированные на территории Украины, новообразованному государству.В ноябре 1991 года крейсер проходил испытания под Феодосией. В один из последних дней осени командир получил телеграмму за подписью Леонида Кравчука, объявлявшего крейсер собственностью Украины и предписывающий оставаться ему на рейде Севастополя до вынесения соответствующего правительственного решения. Офицеры недоумевали: зачем Украине с ее Черным морем океанский крейсер? И на каком основании она заявляет права на корабль, приписанный к российскому Северному флоту?Возвращаемся к воспоминаниям Виктора Леонидовича. Вот что он говорит:Как сейчас помню ажиотаж того осеннего дня, когда на «Кузнецове», по возвращению из полигона, где летчики палубной авиации в ходе летно-конструкторских и государственных испытаний отрабатывали взлеты и посадки на авианосец, получили телеграмму президента Украины Кравчука. В ней объявлялось, что корабль является собственностью Украины, что до принятия правительственного решения он должен оставаться на Севастопольском рейде. Разбившись группами по каютам, офицеры да и просто матросы гадали, как на это отреагируют президент России Б. Ельцин, Главком ВМФ В. Чернавин, командующий Северным флотом Ф. Громов.- Я никак не могу взять в толк: зачем Украине с ее закрытым Черным морем корабль, предназначенный для океанской службы? Если уж так ей хочется иметь авианосец, то пусть «Варяг» достраивает или «Ульяновск» — недоумевал командир БЧ-5 капитан 1 ранга Андрей Утушкин. — Это чистейшей воды политиканство…- Не без того, — соглашался с ним замполит капитан 1 ранга Владимир Иванов. — Только Россия ни за что не отдаст «Кузнецова».Однако принятая незадолго до злополучной телеграммы декларация о независимости Украины уже разрушила, казалось бы, несокрушимое морское братство экипажа авианосца. Часть офицеров и мичманов, семьи которых находились в Севастополе, не скрывала своего желания служить под украинским «трезубцем», а потому откровенно радовались телеграмме. Мол, зачем на Севере гробить такой прекрасный корабль. Ему надо базироваться поближе к ремонтной базе. А она для авианосца имеется только в Николаеве.В Заполярье, действительно, обслуживать «Кузнецова» было некому. Но у нас в Североморске остались семьи, потому как авианосец со дня закладки предназначался для Северного флота и комплектовался североморцами. Мы, естественно, рвались в Заполярье — домой. И таких было большинство. В их числе оказался и я. А главное — мы во что бы то ни стало хотели вернуть авианосец России.- Подумаешь, будем стоять не на теплом Севастопольском рейде, а на Североморском, — горячился мой сосед по каютам капитан 3 ранга Павел Сторчак. В Североморске у него осталась жена-красавица Елена и дочь, по которым он очень скучал и с которыми почти ежедневно переговаривался по телефону космической связи. Телефон этот, кстати, очень хорошая штука. За сутки записываешься, и тебе на пять минут корабельные связисты дают возможность поговорить с теми, кого ты хотел услышать.Несмотря на полученный из Киева запрет, мы на рассвете все же покинули рейд и прибыли в район Феодосийского полигона для отработки посадок и взлетов палубных самолетов, летчики которых обычно ночевали на берегу. Испытания осуществлялись в динамике. Авианосец шел заданным курсом, к нему приближались взлетевшие с аэродрома в Саках палубные истребители Су-33к и МиГ-29к, гасили скорость, точно нацеливались на срез кормы «Кузнецова» и, ухватившись специальным крюком за аэрофинишер, с ревом турбин садились на палубу, пробежав по ней всего несколько десятков метров.Несмотря на то, что такая работа продолжалась уже не один месяц, нельзя было равнодушно смотреть как стреловидная железная птица сначала опускается с неба или на форсаже устремляется к «трамплину» на носу авианосца и, промчавшись 80 метров по палубе, взмывает в голубую высь. Еще более красочной картиной были ночные полеты. За два месяца такой работы более сотни «сушек» и «мигов» осуществили 500 посадок и взлетов на стальную палубу. Мы уже по «почерку» знали, как садится пилот-легенда, пионер палубной авиации заслуженный летчик испытатель Виктор Пугачев, командир авиадивизии полковник Иван Бахонко, командир эскадрильи Константин Кочкарев, летчики Ярослав Чибир, Игорь Кожин, Виктор Дубовой и другие.В такие моменты особенно остро испытываешь гордость за первый у нашей Родины авианосец, служить на котором не только престижно, но и считалось за честь: отбор офицеров и мичманов проводился на конкурсной основе, а все воинские звания по должности на ступень выше. Первым командиром «Кузнецова» стал капитан 1 ранга Виктор Павлович Ярыгин. На этом плавучем авиагородке, способном нести на себе смешанную авиадивизию, включая вертолетный полк, у меня была должность помощника командира ТАВКР по живучести. Другими словами отвечал за то, чтобы громадный корабль длиной 302 , шириной 70 метров и водоизмещением более 55 тысяч тонн, населенный 6-ю тысячами моряков и летчиков, в самых критических ситуациях оставался на плаву.Киев молчал. Из Заполярья тем временем пришла радио депеша о том, что в Крым вылетел первый заместитель командующего Северным флотом вице-адмирал Юрий Устименко. В Севастопольскую бухту нас не пускали после того как ТАКР » Адмирал Горшков» под напором шквального ветра чуть не разворотил своей мощной кормой всю причальную стенку. Долгожданный гость прибыл на авианосец катером. Несмотря на поздний час, был сыгран большой сбор. Поздоровавшись с экипажем, вице-адмирал с украинской фамилией и украинскими корнями, что тогда, замечу, даже не вызывало у офицеров ТАКВРа никаких раздумий, распорядился распустить моряков, а командиру приказал немедленно сниматься с якоря. Ярыгин начал было объяснить, что две трети офицеров и мичманов, а так же сдаточная команда остались на берегу и прибудут катерами завтра утром.- Ничего, и без них справимся, — решительно заявил рыжий гость. И добавил. — Они нас на поезде обгонят. Выходим немедленно…- А как же самолеты, которые остались в Саках? — заволновался замполит Иванов.- Сами прилетят в Сафоново, — успокоил Устименко. По решительному тону гостя можно было сделать вывод, что он получил приказ увести «собственность Украины» на Север не только от командующего Северным флотом Ф. Громова, но и самого Главкома ВМФ В. Чернавина. А, может, и самого министра обороны. Значит, Москва дала «добро!» Словом, офицеры управления авианесущего крейсера почувствовали себя участниками необъявленной размолвки между двумя, вчера еще взаимозависимыми, столицами. В 23.40, не подавая никаких сигналов, авианосец в кромешной темноте покинул Севастопольский рейд и взял курс на Босфор. Когда берег оказался далеко за кормой включили ходовые огни.К турецкому проливу шли 30-ти узловым ходом. На рассвете показались предместья Стамбула, а затем и его знаменитый мост через Босфор, на подходе к которому к нам пристроился тихоходный буксир-спасатель с советским Военно-морским флагом. Заявки турецким властям на проход проливной зоны, которые, согласно Конвенции о режиме черноморских проливов, заключенной в швейцарском местечке Монтре в 1936 году, наше консульство в Стамбуле не подавало. Об этом, конечно, Устименко знал, как знал, что нет в этой конвенции и статей, категорически запрещающих проход без заявок. Он приказал сбавить ход до 20 узлов и идти с такой скоростью. В это время я находился в центральном командном пункте, расположенном на десять этажей ниже ходового мостика. Но три десятка наружных телекамер давали полную картину происходящего вокруг «Кузнецова». Громада авианосца, почти впритык с берегами, как между Сциллой и Харибдой, прошла под мостом и устремилась в Мраморное море. Турки проходу не препятствовали. Даже привычный в таких случаях катер-разведчик под турецким флагом отсутствовал. Вдоль борта сновали только мелкие катера. Нас фотографировали, приветствовали взмахами рук, улыбались. Чувствовалось, что владельцы суденышек поражены необычными контурами «Кузнецова».Особенно «трамплином» на баке — изобретением отечественных конструкторов, позволяющее взлетать самолетам без катапульты. Уже на выходе из пролива с буксира подали сигнал «Человек за бортом». Оказывается, несколько моряков с авианосца сбросили спасательный плотик и попытались вплавь добраться до турецкого берега. Команда буксира их выловила и доставила на «Кузнецов». Беглецы, а ими оказались матросы срочной службы, были посажены в карцер, где и находились до самого прихода в поселок Видяево. Позже все они дослужили свой срок и уехали на Украину. Один из них, как мне известно, через год или два написал на корабль покаянное письмо и очень сожалел, что не остался в России. Так как почти две трети офицеров и мичманов остались в Севастополе, то нагрузка на оставшихся на авианосце моряках, естественно, возросла. Во многих подразделениях была отработана взаимозаменяемость, потому особых проблем с несением вахт не было. Средиземное море «полуэкипаж», можно сказать, проскочил на одном дыхании. Но перед Гибралтаром произошла непредвиденная задержка. Авианосец на все четыре винта намотал сорванные штормом рыболовные сети да так плотно, что потерял ход и бросил якорь. Четверо суток корабельные водолазы и часть офицеров, в том числе и я, поочередно спускались под воду, чтобы срезать водолазными ножами капроновые путы.За Гибралтаром нас встретил американский авианосец «Джордж Вашингтон», экстренным порядком вышедший из Норфолка. Его, в отличие от нас, сопровождало полтора десятка кораблей охранения. Не церемонясь, они развернули масштабные учения, начали имитировать атаки. Их самолеты проносились на опасной высоте над настройками «Кузнецова», а в нескольких десятках кабельтовых по курсу и на траверзе вспучивались фонтаны от учебных бомбометаний. Один из американских вертолетов даже предпринял попытку сфотографировать через кормовое открытие внутренности авиационного ангара «Кузнецова». В азарте он чуть было не влетел внутрь гигантского помещения. Но в это время крейсер резко увеличил ход и вертолет закачало на спутной волне воздуха за кормой авианосца. Но и после этого американцы не свернули необъявленные двусторонние маневры. На волнах закачались противолодочные буи, сбрасываемые вертолетами с «Джордж Вашингтона» по курсу «Кузнецова». Наверное, думали, что нас сопровождает атомная подводная лодка. Никакой подлодки, разумеется, не было — мы шли в гордом одиночестве. С каким сожалением мы вспоминали в эти минуты наши «сушки» и «миги». Эх, их бы сюда! С каким бы азартом наши асы продемонстрировали янки свое мастерство — на Атлантической волне уверенно седлать стальной плавучий аэродром. Чтобы хоть как-то оградить себя от нахальных выпадов, мы подали сигнал «Провожу учения» и подняли два имевшихся на борту вертолета Ка-27пс. Тем временем встретивший нас в назначенной точке за Гибралтаром СКР «Задорный» стал азартно охотиться за американскими буями, делая порой весьма дерзкие циркуляции вокруг кораблей охранения. Наконец, американский авианосец с эскортом ушли на запад, передав эстафету слежения английскому фрегату. Тот «вел» нас до Норвежского моря, где его сменил уже норвежский сторожевик, который и шел с нами до Нордкапа. А до Кольского залива мы постоянно наблюдали на траверзе большой разведывательный корабль норвежских ВМС «Марьятта».Весь переход от «негостеприимных украинских берегов» до Заполярья занял 27 суток. Встретили нас в поселке Видяево как героев все командование Северного флота, объединения и соединения. Среди заснеженных сопок Заполярья играл духовой оркестр. Звучали торжественные приветствия и слова благодарности за высокую профессиональную подготовку и верность воинскому долгу…К дню прихода , оказывается, в Видяево для «Кузнецова»успели установить плавучий причал, который строили северодвинские корабелы. На целых три года он стал родным домом для авианесущего крейсера и всего экипажа. А то, что «Кузнецов» — единственный в мире авианосец, базирующийся в Заполярье, вызывал у нас чувство гордости и какой-то неопределенности.В украинских СМИ эпопея с крейсером до сих пор именуется как кража россиянами украинского корабля. Но моряки считают, что «Адмиралу Кузнецову» выпала просто прекрасная судьба. Достаточно посмотреть, как Украина распорядилась доставшимся ей богатством.Тяжелый авианесущий крейсер «Киев» Украина продала Китаю, сделавшего из него увеселительный аттракцион с отелем и рестораном. Угадайте, за сколько Украина продала авианосец с готовностью выше 90%? Не угадаете. В 1998 году тяжелый авианесущий крейсер продан за 23 миллиона долларов (Ан-142 стоит 30 миллионов, танк 2-3 миллиона). Даже думать не хочу сколько десятков миллионов взяток положили в карманы участники продажи.Заложенный на николаевской верфи однотипный с «Адмиралом Кузнецовым» «Ульяновск» украинские власти, так и не сумев достроить, разрезали на металлолом.И только «Адмирал Кузнецов» гордо бороздит моря и океаны под родным Андреевским флагом, и радуется, что в свое время не достался Украине.Сегодняшний день«Севмаш получил серьезный опыт по ремонту и модернизации авианосцев благодаря «Викрамадитье». Этот завод сегодня абсолютно готов к нормальному ремонту «Кузнецова», — сообщил источник в оборонно-промышленном комплексе.Пока поддержание технической готовности российского авианесущего крейсера проводится на 35-м судоремонтном заводе в Мурманске. «Адмирал Кузнецов» ходит в море без капитального ремонта уже более 20 лет и по-прежнему является надежным кораблем.«Качество проектирования и создания кораблей в Советском Союзе было потрясающим. Конечно, «Кузнецов» будет поставлен в ремонт через три или четыре года. Я думаю, что это, безусловно, будет «Севмаш», — сказал источник. По его словам, «это будет серьезный ремонт и модернизация сроком не менее трех лет». Источник: infoglaz.ru Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Якимов Андрей Опубликовано 9 февраля, 2015 Поделиться Опубликовано 9 февраля, 2015 Тяжелый авианесущий крейсер «Киев» Украина продала Китаю, сделавшего из него увеселительный аттракцион с отелем и рестораном. Вот брешут и глазом не моргнут. Интересно, как Украина могла продать корабль, входивший в состав Северного флота России? И почему авторы статьи умолчали о том, что вместе с "Киевом" российские правители продали китайцам и авианесущий "Минск", который также был превращён в музей - аттракцион? А вообще история достаточно известная и нашумевшая. Но особенно мне "понравился" Чернявин, который делал всё, чтобы корабль не был достроен, а потом сделал себя чуть ли не главным героем перехода корабля на Север. Вообще корабль рождался очень тяжело. Построен, можно сказать, только благодаря упорству руководства завода. Есть у меня в коллекции интересная книга о том, как рождался первый Советский авианосец, где кроме мемуаров строителей представлены докладные записки, протоколы заседаний, выписки из бортовых журналов и другие интересные документы. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Shultz Опубликовано 9 февраля, 2015 Поделиться Опубликовано 9 февраля, 2015 Как угоняли авианосец "Адмирал Кузнецов" Сергей, эту информацию в этой теме выкладывал Саша Беланов, правда, 3 года назад. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Сергей41 Опубликовано 9 февраля, 2015 Поделиться Опубликовано 9 февраля, 2015 как Украина могла продать корабль, входивший в состав Северного флота России? В таком бардаке всё было возможно... правда, 3 года назад. Лучше ещё раз вспомнить,чем совсем забыть... Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Shultz Опубликовано 16 апреля, 2015 Поделиться Опубликовано 16 апреля, 2015 Об участии СССР в строительстве ВМС Кубы. СССР в строительстве ВМС Кубы К середине 1961 г. небольшое число кубинских моряков были направлены в СССР для обучения. К этому времени - июлю 1961 г. флот получил ряд советских зенитных орудий, они были установлены, по крайней мере, на одном фрегате класса TACOMA. Кроме того американская разведка получила несколько сообщений о получении флотом оборудования из коммунистических стран, главным образом радаров и гидролокаторов, но они не были подтверждены. В 1961 г. вышло Постановление Совмина СССР о поставке кораблей на Кубу. Поставки военно-морской техники Кубе начались в начале 1962 г. они были вызваны попытками контрреволюционеров высадить десант и угрозой, исходящей от ВМС США. Кубинскому флоту были поставлены 6 малых противолодочных кораблей пр.122Б (по классификации НАТО - KRONDSHTADT) из состава дивизии охраны водного района Северного флота - «МПК-155», «МПК-159», «МПК-462», «МПК-464», «МПК-465», «МПК-479» и 12 торпедных катеров пр.183 (по классификации НАТО - Р-6), в том числе «ТК-61», «ТК-1331», «ТК-1341», «ТК-1346», «ТК-1347», «ТК-1349», «ТК-1350», «ТК-1384», «ТК-1385». Перевозка боевых катеров и кораблей осуществлялась из Мурманска, было задействовано шесть сухогрузов: «Тбилиси» (типа Liberty, 8403 брт.) вышел из Мурманска 18 декабря 1961 г., на борту 4 торпедных катера и 1 МПК «МПК-155» на буксире. Пришел в Гавану 17 января. «Льгов» вышел из Мурманска 7 января. На буксире 1 МПК. Пришел в Гавану 9 февраля. «Братск» вышел из Мурманска 22 января. На буксире 1 МПК. Пришел в Гавану 12 февраля. «Балтийск» вышел из Мурманска 2 февраля. На буксире 1 МПК. Пришел в Гавану 26 февраля. «Колхозник» (типа Liberty, 7300 брт.) вышел из Мурманска 1 февраля, на борту 4 торпедных катера и 1 МПК на буксире. Пришел в Гавану 1 марта. «Сталинабад» (типа Liberty, 8403 брт.) вышел из Мурманска 27 февраля, на борту 4 торпедных катера и 1 МПК на буксире. Пришел в Гавану в конце марта. Капитан парохода «Сталинабад» П.Грузинский вспоминал, как это было: «27 февраля 1962 года пароход "Сталинабад" (типа "Либерти") под моим командованием вышел из порта Мурманск в порт Гавана, имея в четырех трюмах оборудование, продовольствие, жмых и другие народнохозяйственные грузы, а в двух - артиллерийский боезапас и торпеды. На палубе были закреплены 4 торпедных катера. На буксире вели сторожевой корабль МПК-159 с экипажем и боекомплектом. В судовых документах значился генеральный груз. Особую опасность при переходе представлял отрезок пути от Мурманска до выхода из Английского канала (шторм, плохая видимость), а также регулярные облеты самолетами НАТО на всем протяжении от мыса Буда (Норвегия) до берегов Исландии и входа в Английский канал. В Английском канале нас сопровождал французский военный корабль. На дальних подходах к берегам Кубы на широте Азорских островов облеты самолетами и преследования военными кораблями США участились. На широте Азорских островов мы встретили крупную американскую эскадру, один из кораблей которой подошел на близкое расстояние и запросил название судна, порт приписки, порт назначения и род груза. Корабль дважды обошел нас и вернулся в стой эскадры. При подходе к кубинским берегам в точке поворота на рекомендованный курс дрейфовал крупный корабль США. Облеты были непрерывными…» Малые противолодочные корабли сопровождались нашими экипажами. Не обошлось без трагедии. 26 января 1962 г. при исполнении служебных обязанностей погиб на «МПК-155» старшина 1 -и статьи Трепацкий Владимир Иванович, 1939 года рождения, Украинская ССР, Житомирская область, Народичский район, с. Берестовец. С катерами прибыли 14 советских специалистов катерников во главе с капитаном 3 ранга Морозовым Юрием Борисовичем. Началась усиленная подготовка, многочасовые тренировки по обучению морской профессии молодых кубинских парней. Для лучшего исполнения приказов Морозов Ю. Б. выучил испанский язык. Знание этого языка помогало командиру в общении как с младшими офицерами, так и с командованием Кубы. По 4 дня в неделю «катерники» выходили в море для патрулирования кубинских границ. Вскоре, три торпедных катера были переведены в порт Сеньфуэгос. С них-то и начался первый дивизион на Кубе. Передача этих катеров была торжественной и волнительной. Командир дивизиона Рональдо Руссо снял с первого катера военно-морской флаг и вручил Ю. Б. Морозову вместе с портретом-картиной Фиделя Кастро. После завершения передачи всех катеров, 11 моряков вернулись в Союз. Три специалиста из этой группы остались еще работать на Кубе. Командиру Ю. Б. Морозову объявили благодарность за образцовое выполнение специального задания, вручили ценный подарок, но уже дома, на Северном флоте. МПК пр.122Б были переданы кубинцам 22 июня 1962 г. Весной 1962 г. в целях повышения боеспособности кубинского флота и передаче ему опыта в деле эксплуатации советских судов на Кубу было решено направить советских военно-морских советников. Так первый старший группы военно-морских специалистов, старший военно-морской советник при командующем кубинским флотом капитан 1 ранга Владимир Александрович Кузьмин который в то время являлся начальником кафедры ЧВВМУ им. П. С. Нахимова, получил предложение поехать в заграничную командировку 15 апреля 1962 г. Всего "кадрами" было отобрано на эту должность пять кандидатов, в том числе три адмирала. Но Главком ВМФ С.Г. Горшков утвердил В. Кузьмина. В начале июля 1962 г. на Кубу прибыли советники Западного и Центрального военно-морских районов - Анатолий Александрович Цветков и Николай Данилович Солдатов, 22 июля самолетом "Аэрофлота" в гаванский аэропорт прибыл и капитан 1 ранга В.А.Кузьмин. 23 июля он прибыл к старшему группы советских военных специалистов генерал-майору Алексею Алексеевичу Дементьеву. Из короткой беседы с ним он вынес одно: работать придется самостоятельно. ВМС Кубы командовал 36-летний капитан 3 ранга Роландо Диас Астараин, начальником штаба был капитан 3 ранга Эмигдио Баес Виго, начальником оперативного отдела был назначен Тырса Виргос. В.А.Кузьмин вспоминал: «Я понимал, что решение любых вопросов мы могли осуществлять двумя методами: первый - кабинетный, второй - активный. Мы выбрали второй путь, когда советские специалисты ведут себя инициативно, постоянно находятся в курсе всего происходящего, бывают на кораблях и в частях, совместно с командирами национальных соединений вырабатывают решения и добиваются их неуклонного выполнения. Таким образом, советник в полной мере отвечает за свои рекомендации и видит результаты своего труда. Причем, решать вопросы предстояло без чьей-либо подсказки, быстро и фундаментально, т.к. этого требовала обстановка.» В кратчайший срок ознакомились с состоянием дел, определили задачи по строительству кубинского флота, выдали рекомендации по скорейшему приведению его в готовность к отражению возможного нападения. Советники приняли самое активное участие в разработке руководящих документов, начиная с корабельного устава. Разработали план перевода сил флота в повышенную и полную боевую готовность и передали его кубинцам для рассмотрения и введения в действие. И естественно много ездили и летали по местам базирования флота определяя обьем работ на местах. В.А.Кузьмин вспоминал: «Откровенно говоря, впечатления от посещения пунктов базирования и самих кораблей были не очень хорошие.» В течение конца июля - в августа главный военный советник при ВМС посетил Мариэль, Кабаньяс и Байя-Онду и ознакомился с основными соединениями и частями, успел написать две лекции. В 20-х числах августа был проведен сбор группы командующего и начальника штаба флота по оперативной подготовке по теме: "Ведение боевых действий силами корабельных соединений по отражению высадки десантных сил противника во взаимодействии с сухопутными войсками и авиацией". Он проводился методом докладов, семинара и группового упражнения. Это был первый, пробный сбор, но он дал очень много и, главное, заложил основу для проведения систематической учебы. В первых числах сентября В. Кузьмин вместе с начальником штаба Э.Б. Виго посетил Сьенфуэгос и Банес, ознакомился с условиями базирования и состоянием боеготовности в Центральном и Восточном военно-морских районах. Если говорить о результатах поездки, то они их не обрадовали: состояние кораблей, уровень боевой подготовки и боевой готовности были неудовлетворительными. Флот не мог по-настоящему вести боевые действия, оборонять побережье и участвовать в отражении десантов противника. В.А.Кузьмин вспоминал: «В первые часы Карибского кризиса, были подняты по тревоге части и соединения ВМФ Кубы и прибывшие части Советского ВМФ. Их перевод на полную боевую готовность осуществлялся в соответствии с разработанными планами. Однако они не до конца были уяснены офицерами штабов и командирами некоторых частей. Не были созданы условия для рассредоточения кораблей. Возникали и другие проблемы, в т.ч. с погрузкой боезапаса. Особенно острой была проблема подачи торпед на торпедные катера. Без советских специалистов, только 21 октября прибывших в Гавану, трудно было привести их в соответствующую степень готовности. Но к 25 октября эта задача была решена. Готовность фрегатов к нанесению артиллерийского удара была очень низкой - в течение четырех лет они не стреляли. Поэтому в срочном порядке корабли были выведены в полигоны для стрельбы по щитам, подготовленным в "пожарном" порядке. Проводились и другие мероприятия.» В связи с плохим состоянием торпедного вооружения, прибывшая группа специалистов, оказала помощь в проведении среднего ремонта торпед, строительстве и оборудовании торпедной мастерской при арсенале флота. В середине 1962 г. были подписаны контракты на поставку еще кораблей - 6 МПК (проект 201), 12 ТКА (проект 123К) и 10 радиолокационных постов. Договоренность об этом была видимо достигнута в ходе визита 2 июля 1962 г. в Москву министра обороны Кубы Рауля Кастро. В начале августа 1962 г. с Балтики на Кубу прибыли катера. В разведывательных отчетах американцев упоминаются несколько судов доставившие на Кубу катера, которые не связаны с перевозкой ракетных катеров. Так 4 августа теплоход «Лесозаводск» в Гавану доставил катер или катера, а 9 августа пароход «Севастополь» 2 патрульных катера, 17 августа сухогруз «Аткарск» доставил катер или катера. Майор Обидин Николай Леонидович шедший на «Аткарске» вспоминал что на верхней палубе теплохода разместили катера зашитые в ящики, правда он говорит о 12 ракетных катерах, что явно не так. В средний трюм погрузили 8 деревянных контейнеров 6х6, а в остальных трюмах разместили до 1000 моряков (что тоже сомнительно) с разных флотов. Нет ясности, что это за катера, в ряде западных публикаций «Handbook on the Cuban Armed Forces» DIA, 1979 г. что это торпедные катера пр.123К (по классификации НАТО - P-4), там утверждается что в 1962 г. на Кубу были доставлены 4 таких катера. Но это могли быть и катера вспомогательного флота, ведь на Кубе были размещены дивизион ОВРа, части гидрографии. О том что СССР планировал направить на Кубу торпедные катера, сообщала американская разведка. 13 сентября в докладе с ссылкой на источник в кубинском флоте говорилось что ожидается прибытие большого числа торпедных катеров и два противолодочных корабля на Кубу из СССР в конце 1962 г. и начале 1963 г. 8 октября 1962 г. два торпедных катера были замечены как палубный груз на борту сухогруза «Двинолес», который шел с Балтики на Кубу. Американцами они были определены как класс "P-6" - пр.183. На момент объявления блокады 24 октября все еще шел на Кубу, и повернул обратно. Все это происходило на фоне продолжавшейся борьбы с флотом контрреволюционеров. Тем более что в ходе подготовке плана «Мангуста» агенты ЦРУ создали новое морское подразделение антикубинских сил, в составе которых были как минимум три корабля: Корабль «Vilaro» (бывшее «Bárbara J») используемый как базовое судно, 180 футов, скорость 11 узлов, оснащен радаром. Экипаж 50 кубинцев, капитан американец. Вооружение 75-мм безоткатная пушка, 2 57-мм безоткатных орудия, 5х2 20-мм пушки и нескольких пулеметов 50 калибра. Корабль «Cutías», 54 футов, скорость 22 узла, есть радар. Кубинский экипаж из 15 человек. Вооружение 57-мм безоткатная пушка и три пулемета 50 калибра. Корабль «REE FEE», 36 футов, скорость 40 узлов. Кубинский экипаж 8 человек. Вооружение - 2 пулемета 50 калибра, 1 пулемет 30 калибра Это новое подразделение и ранее созданные продолжали действия у побережья Кубы. 12 мая 1962 г. в районе Санта-Крус-дель-Норте (Santa Cruz del Norte) у кубинских берегов в ходе операции по перехвату, вооруженный катер «Susan Ann» группировки “Альфа-66” нападает на кубинское патрульное судно «SV-28» службы безопасности имевшее 3 членов экипажа и 5 бойцов, вооруженное пулеметом 50-го калибра, новым не проверенным. Катер контрреволюционеров приблизившись на 25-30 метров открыл огонь из всех орудий. Огнем врага были убиты 3 и ранено 5 кубинцев. Несмотря на ранения оставшиеся отвечали противнику вынудив его уйти. На подмогу катеру из Гаваны вышел корабль «M-1», а из Матансас катера береговой охраны. Поврежденный катер на буксире привели в порт, раненых отвезли в госпиталь. В начале августа катер контрреволюционеров напал на кубинское рыболовное судно «Cima 8» недалеко от Карденас, захватил его и привел в Ки-Уэст. 24 августа базирующиеся в Майами (США) скоростной катер «Susan Ann» и 32-футовый катер - яхта «Juanin» организации "Student Directore" обстреляли береговую линию Гаваны, повреждена гостиница Sierra Maestra (девять его комнат получили повреждения), театр Chaplin и несколько студенческих гостиниц. Операция была выполнена катерами, которые пришли из Соединенных Штатов, ее исполнителями называют кубинских эмигрантов - Исидро Борхасу, Хуану Мануэлю Салвату и Лесли Нобрегасу (Isidro Borjas, Juan Manuel Salvat, и Leslie Nóbregas). Было выпущено 60 снарядов по прибрежному району кубинской столицы - Мирамар. 25 августа оба судна вернулись к флоридским берегам. Суда для вида были задержаны пограничной охраной, однако команды были отпущены на берег и никто не был арестован. После этой акции «Susa Ann» отказали в базировании в США и ее перевели в Доминиканскую республику для продолжения действий против кубинцев, там она была разрушена во время беспорядков. 30 августа 1962 г. один из двух кубинских патрульных судов класса GC-107 произвел несколько выстрелов по американскому разведывательному самолету Grumman S-2 когда тот находился в международном воздушном пространстве в 15 милях к северу от Карденас (Cбrdenas). 10 сентября рано утром быстроходный 40-футовый катер группировки "Альфа-66" обстрелял в кубинском порту Кайбарьен (Caibarien) находящиеся там суда, выпустив из автоматической пушки более 60 снарядов. Обстрел длился 2-3 минуты. В результате нападения были поражены два судна - кубинское «San Pascual», старый корабль, используемый для хранения патоки в него попало 18 снарядов и британское грузовое судно «Newlane» (7043 тонн) получившее 13 попаданий. 8 октября приблизительно 20 контрреволюционеров организации Альфа 66 на двух катерах осуществили нападение с моря на кубинский порт Изабелы де Саги. Как заявили налетчики, они взорвали железнодорожную станцию и военный склад. Подтверждения с кубинской стороны не было. 13 октября 1962 г. в 23 км к северо-востоку от города Карденас 22 футовый катер контрас с 6 боевиками вооруженный 20-мм пушкой, бельгийскими пулеметами, базукой, встретил патрульный катер кубинской милиции такого же размера и потопил его из своей 20-мм пушки. Потопленный катер ранее был прогулочным катером и принадлежал богатому кубинцу, он был реквизирован и использован для патрулирования, вооружен пулеметом. Из 4 членов экипажа кубинского катера два спаслись вплавь, а двое раненые были захвачены контрреволюционерами и доставлены в Майами. 4 декабря 1962 г. два катера контрреволюционеров осуществили нападение на кубинской порту Кайбарьен (Caibarien). http://alerozin.narod.ru/CubaNavy/CubaNavySoviet-6.htm 2 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
штурманский Опубликовано 19 апреля, 2015 Поделиться Опубликовано 19 апреля, 2015 (изменено) Заинтересовала меня тема вооруженных ледоколов. Полез в сеть и нашел вот такую фотографию: Интересно, снимок реальный? Ещё нашел ещё вот такую информацию: Мало кто знает, что по проекту все советские атомные ледоколы должны были в военное время или угрожаемый период нести артиллерийское вооружение. Так, атомный ледокол «Ленин» был снабжен фундаментом, погребами и иным оборудованием для счетверенных 45-мм автоматов СМ-20-ЗИФ1. В начале 1975 года в Агитпропе разразился грандиознейший скандал. На обложке журнала «Огонек» была помещена большая фотография ледокола «Арктика». Все бы хорошо, но всякие там любители узрели на фото артустановки АК-726. И действительно, мобилизационное вооружение ледоколов «Арктика» предусматривало две спаренные 76-мм установки АК-726 и четыре шестистволки АК-630. С этим вооружением «Арктика» и проходила государственные испытания. _http://nvo.ng.ru/concepts/2014-12-19/8_ice.html Изменено 19 апреля, 2015 пользователем штурманский Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
штурманский Опубликовано 19 апреля, 2015 Поделиться Опубликовано 19 апреля, 2015 Полез в сеть дальше, и прихожу к выводу, что снимок "России" с вооружением скорее всего настоящий. Вот более современное фото: РЛС "Вымпел" и фундамент под АУ вполне себе просматриваются.. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 20 апреля, 2015 Поделиться Опубликовано 20 апреля, 2015 Проект "Аввакум": удивительная история гигантского авианосца Полная статья по ссылке http://expert.ru/2015/04/14/udivitelnaya-istoriya-ledyanogo-avianostsa/ 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Беланов А.П. Опубликовано 28 апреля, 2015 Автор Поделиться Опубликовано 28 апреля, 2015 Потопление крейсера «Красный Кавказ» Гвардейский крейсер “Красный Кавказ” (бывш. “Адмирал Лазарев”) был заложен 18 октября 1913 года и, простояв недостроенным 14 лет, был введен в строй уже при советской власти. В годы Великой Отечественной крейсер совершил 64 боевых похода, славно побил фашистов, но при этом сам получил многочисленные повреждения от вражеских авиабомб, минометных мин и артиллерийских снарядов. К 1946 году выяснилось, что “Красный Кавказ” уже никакой и его восстановление не имеет смысла. 21 ноября 1952 года гвардейский крейсер был случайно потоплен в ходе испытаний первой советской авиационной ПКР КС-1“Комета”. Вот как описывают очевидцы сей драматический эпизод:Эксперимент строился по такому плану. На корабле закладывались и фиксировались рули поворота так, чтобы он курсировал по кругу. Развивалась крейсерская скорость хода. Вся команда снималась с "Красного Кавказа" и на торпедных катерах отходила на безопасное расстояние... Оператор РЛС самолета-носителя обнаруживал цель. На дальности от 130 до 70 км снаряд отцеплялся, входил в луч РЛС носителя и шел на цель. Как правило, снаряд попадал в среднюю часть корабля и "прошивал" крейсер насквозь. На атакуемом борту оставались три отверстия — одно большое, по величине фюзеляжа самолета-снаряда, и два маленьких — по диаметру грузов на концах его крыльев. Крылья снаряда обрезались, как бумажка ножницами. На выходе выламывался борт площадью более 10 квадратных метров. Однако "Красный Кавказ" оставался на плаву и продолжал движение по кругу.После каждого такого пуска экипаж крейсера быстро возвращался на корабль и проводил срочные и первоочередные аварийные работы. "Красный Кавказ" в течение очень короткого времени ремонтировался и снова выходил на испытания в море. Между тем морские специалисты на вопрос, затонет ли крейсер при попадании в него одного снаряда с принятой боевой частью, ответили, что это невозможно. Ну, а раз так, решили в ходе заключительного эксперимента провести пуск снаряда с боевым зарядом... 21 ноября 1952 г. "Красный Кавказ" в последний раз вышел в море. После попадания снаряда крейсер разломился пополам и скрылся под водой. Экипаж самолета-носителя до посадки на аэродром не произнес ни одного слова... Данный эпизод выдается как аргумент в спорах о современных ракетах. Если даже старая “Комета” с первого раза потопила крейсер, то современные “Гарпуны” и “Граниты” не оставят на корабле сухого места! Крейсер крейсеру рознь — по своим размерам “Красный Кавказ” смотрелся малышом даже на фоне “вашингтонцев”, чье стандартное водоизмещение было искусственно ограничено 10 тыс. тонн. Будучи легким крейсером дореволюционной эпохи (типа “Светлана”), он обладал некоторыми элементами бронезащиты в виде двух бронепоясов: нижнего, вдоль ватерлинии (толщиной 75 мм) и стальной полосы в верхней части борта толщиной 25 мм. Другие элементы локального бронирования (броневые палубы, боевая рубка, барбеты и башни ГК) описывались примерно схожими цифрами и интереса в рамках текущего разговора не представляют. “Комета”, напротив, была уменьшенной копией истребителя “МиГ” с турбореактивным двигателем “Роллс-Ройс Дервент”. Трансзвуковой телеуправляемый боеприпас со стартовой массой 2760 кг. Помимо отсутствия пилота, “Комета” отличилась от “МиГа” крылом меньшей площади (ведь она, в отличие от самолета, не имела взлетно-посадочных режимов; чем большей будет скорость в момент “приземления” — тем только хуже для противника). В реальности, маршевая скорость полета достигала 1000...1200 км/ч. А боевая нагрузка (масса боевой части) составляла 600 кг, что соответствует стартовой массе современных ПКР! В результате суперракета ударила в “Красный Кавказ”, который немедленно развалился. От ветхости. Что доказал данный эксперимент? Лишь то, что испытания системы наведения ракеты завершились успешно. КС-1 готова к принятию на вооружение. Случай с потоплением легкого крейсера образца 1913-го года с помощью сверхтяжелой ПКР не позволяет сделать никаких выводов о высоком разрушительном воздействии или бронепробиваемости современных ракет. Как следует из показаний очевидцев, перед финальным потоплением, крейсер-мишень неоднократно долбили “Кометами” с инертной боевой частью (что, разумеется, расшатало и ослабило и без того ветхий силовой набор старого корабля). Даже если “Комета” попадала в верхний бронепояс, что странного в том, как 2-тонная трансзвуковая “болванка” пробивала тонкую противоосколочную защиту и, пролетев сквозь внутренние небронированные переборки, вырывала кусок противоположного борта размером 3 на 3 метра? Отдельного внимания заслуживает описание, как крылья ракеты “обрезались, как бумажка ножницами” при встрече даже с самой незначительной 25-мм преградой (а, возможно, и при попадании в небронированную часть корпуса). Это плохой знак для тех, кто надеется пробивать броню, полагаясь лишь на скорость и большую массу современных ракет. В обозначенных условиях, кинетическая энергия тела имеет мало значения на фоне его механической прочности. В этом легко убедиться, посмотрев кадры с мест крушения авиатехники. Кощунственный, но весьма показательный пример: на месте падения громадных лайнеров нет никаких котлованов. При встрече с относительно “мягкой” почвой самолет разбивается вдребезги, и вся близлежащая местность усеяна его мелкими обломками. Потому стоит ли повторять, что при ударе о достаточно толстую броню (эквивалентную по толщине бронированию тяж. крейсеров и линкоров эпохи ВМВ), фюзеляж ЛЮБОЙ современной ракеты останется снаружи. Крылья срежет “словно бумагу ножницами”. Сдирая с себя “пластиковую кожу”, вперед пойдет лишь боевая часть. Она и есть то самый “пенетратор”, который, может быть, пробьет броню. При этом масса БЧ даже самых тяжелых ПКР сильно уступает по массе и мех. прочности бронебойным снарядам крупнокалиберных орудий. Скорость ракет также меньше. Ситуацию усугубит неэффективная форма БЧ и сама компоновка ракеты (что логично, ведь ракета не проектировалась для преодоления брони). Речь не идет о замене ракет на доисторические пушки. Всего лишь нейтральная констатация того факта, что характеристики бронепробиваемости современных ПКР должны быть ниже, чем у снарядов былых эпох. И если те боеприпасы не пробивали броневых преград, равной по толщине калибру снаряда, тогда с чего бы “мягкотелые” КСЩ и “Кометы” вдруг научились оставлять в борту корабля “отверстие в форме восьмерки площадью 55 кв. метров”?! "В начале ноября испытания ракет КСЩ перенесли в район Балаклавы, где в качестве мишени использовалась цитадель (центральная часть) недостроенного тяжелого крейсера «Сталинград». До этого по отсеку «Сталинграда» велись артиллерийские и торпедные стрельбы, а авиация отрабатывала все виды бомбометаний. Во время стрельб команда не покидала мишень. Считалось, что броня «Сталинграда» (борт — 230-260 мм, палуба — 140-170 мм) надежно защитит экипаж. 27 декабря 1957 года ракета, пролетев 23,75 км, попала в борт «Сталинграда». В результате в борту появилось отверстие в форме восьмерки, общей площадью 55 м2." Просто глумление над здравым смыслом, прямо противоречащее опыту сражений мировых войн.Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим Нет ничего странного в том, что любая научная работа не является истиной в последней инстанции. В монографиях середины прошлого века, особенно посвященных описанию повреждений боевой техники, присутствует масса нестыковок и преувеличений. Бдительные эксперты уже не раз “ловили за руку” мастистых авторов, указывая на их явные ошибки. Так было с описанием последствий бомбового удара по ТКР “Принц Ойген” во время его ремонта в Бресте. Согласно монографии И.М. Короткина, на которую ссылаются участники дискуссий на тематических сайтах, бомба проникла сквозь обе броневые палубы и выбила часть борта ниже ватерлинии, что привело к затоплению нескольких отсеков. При этом, согласно немецким документам и показаниям всех очевидцев, “Принц Ойген” в тот момент находился в сухом доке. Так же было с описанием “ужасных повреждений” кораблей во время ядерных испытаний на Бикини. При этом вся статистика (5 потопленных кораблей из 77) и опубликованные фотоматериалы (эксперты, разгуливающие в шортах по верхней палубе спустя 8 дней после взрыва) свидетельствуют об отсутствии значительного ущерба и какой-либо смертельной радиационной опасности. В те времена не было Интернета. Исследователи писали многие вещи по памяти, не имея возможности оперативно проверить и уточнить данные. Трудности перевода, общая секретность темы и, возможно, желание показать ракету неким “супероружием” в соответствии с трендом того времени. Все это стало причиной явной фальсификации. Возвращаясь к основной теме нашего разговора, часто можно услышать еще одну замечательную историю. Расстрел крейсера “Адмирал Нахимов” ракетой КСЩ в июне 1961 г.В июне 1961 г. "Нахимов", будучи плавучей мишенью, был отбуксирован из Севастопольской бухты на 45 — 50 миль в сторону Одессы и поставлен на якорь. С дистанции 72 км ракетный корабль "Прозорливый" выпустил по "Нахимову" ракету КСЩ, в инертном снаряжении. Ракета попала в среднюю часть крейсера в надводную часть борта и проделала отверстие в виде восьмерки площадью около 15 м2. Боевая часть ракеты пробила крейсер насквозь и сделала круглое отверстие площадью около 8 м2 в противоположном борту корабля. Нижний край отверстия оказался на 40 см ниже ватерлинии. Двигатель ракеты взорвался в корпусе крейсера, в результате чего на корабле возник пожар. В борьбу за спасение крейсера включилось много кораблей. Пожар был потушен лишь через 12 часов. Очередные ужасные последствия ракетной атаки, усугубленные многочасовым пожаром. Правда, на этот раз, разрушительная мощь КСЩ неожиданно сократилась в 4 раза, оставив в борту “отверстие в виде восьмерки площадью 15 м2”. Притом, бронезащита крейсера пр. 68-бис была несравнима с защищенностью могучего ТКР “Сталинград”. Страшно? А вот подробное описание последствий попадания КСЩ:"Ракета попала в стык спардека и борта крейсера. В месте попадания образовалась дыра в виде перевернутой восьмерки общей площадью около 15 м2. Как писал Ю.С. Кузнецов: "Большая часть дыры приходилась на спардек, меньшая — на борт. Дыра в спардеке принадлежала маршевому двигателю, в борту — боевой части в инертном снаряжении. Одной этой дырой дело не обошлось. Ракета "прошила" крейсер с борта на борт и вышла из правого борта крейсера как раз под фок-мачтой. Выходное отверстие представляло собой почти круглую дыру площадью около 8 м2, при этом нижний срез дыры оказался на 30—35 см ниже ватерлинии, и, пока до крейсера добрались корабли аварийно-спасательной службы, он успел принять вовнутрь около 1600 т забортной воды. К тому же по крейсеру разлились остатки керосина, и от этого возник пожар, который тушили около 12 часов". Боевая часть ракеты (без двигателя, который взорвался в корпусе) прошила насквозь корпус мишени (не менее 15 метров), пробила (иначе нельзя объяснить почему пробоина оказалась ниже ВЛ) настил нижней броневой палубы (50 мм), затем пробила броневой пояс (100 мм) и вышла в открытое море. Вес боевой части КСЩ составлял 620 кг, маршевая скорость ракеты 270 м/с. Есть ли в мировой истории войн примеры того, как гораздо более тяжёлые снаряды, при гораздо большей скорости у цели наносили кораблю схожие повреждения? Чтобы относительно легкий, “мягкотелый”, дозвуковой боеприпас, пробивший корпус, сохранил достаточно энергии, чтобы пробить под углом еще две броневые преграды? Таких примеров не существует. Но достаточно взглянуть на поперечное сечение крейсера “Нахимов” в районе 62-го шпангоута (“как раз под фок-мачтой”), чтобы понять, как все могло быть на самом деле. Ракета КСЩ ударила в крейсер в район стыка верхней (небронированной) палубы и небронированной части борта и немедленно развалилась, в силу своей компоновки, на две части (БЧ и двигатель). Боевая часть пролетела выше бронепояса и пробила крейсер насквозь. Двигатель влетел в район воздуховодов котлов. Пробив кожух воздуховода, проникнув в шахту и окончательно потеряв энергию — он упал на колосники и взорвался. Взрывом было повреждено двойное дно, которое уже не использовалось для хранения мазута. В образовавшуюся пробоину хлынула вода. По формуле Q = 3600*μ*f*[(2qH)^0,5] можно легко рассчитать поступление воды сквозь пробоину внутрь корпуса. Принимая гидростатический напор из расчета для глубины 6 метров, площадь пробоины за минимальные 0,01 м2, а коэф. проницаемости (мю) за 0,6, мы получаем впечатляющие 237 тонн воды в час! На крейсере отсутствовал экипаж, никто не вел борьбы за живучесть. К тому времени, как до горящего “Нахимова” добрались спасатели, пока оценили обстановку и начали активные действия по спасению тонущего и горящего корабля, могло пройти несколько часов. Сотни тонн воды, поступивших внутрь частично разоруженного корабля-мишени (стоявшего без топлива, боекомплекта и с демонтированными механизмами) неизбежно вызвали сильный крен и дифферент, в результате, нижний край пробоины, оставленной БЧ, постепенно коснулся воды. Это привело к еще большему увеличению поступления воды внутрь корпуса (указанные 1600 тонн соответствуют крену ~10 град.), в результате, когда занялись оценкой повреждений от ракеты, нижний край выходного отверстия оказался в 30 см ниже ватерлинии! Но это совсем не означает, что ракета пробивала броневой пояс, представлявший узкую полосу в районе ватерлинии. Когда крейсер осматривали спасатели, его б/п уже давно скрылся под водой. Это лишь одна из возможных версий, с минимальным кол-вом допущений и отсутствием каких-либо маловероятных событий. И, по мнению автора, она звучит гораздо более реалистично, чем официальная версия с пробитыми насквозь палубами и бронепоясами “Нахимова”.Эпилог Целью статьи была попытка анализа популярных эпизодов военно-морской истории с последующим заключением, что ни один из трех примеров не является примером того, чего пытаются с его помощью доказать. Боевая фантастика о повреждениях “Сталинграда” (пробоина в виде “восьмерки” площадью 55 кв. м) и не менее странная история с попаданием ракеты в “Адмирал Нахимов” вызывает немало сомнений, т.к. представленные официальные версии во многом (а кое-где и полностью), противоречат логике, морской истории и здравому смыслу. Отдельно стоит потопление гвардейского крейсера “Красный Кавказ” с помощью 2,7-тонной мегаракеты. В представленном виде (бах, и нет крейсера) эксперимент не имел никакого смысла и мог бы вполне претендовать на получение Шнобелевской премии.— Новости науки за 2009 г. ашttp://topwar.ru/print:page,1,73120-potoplenie-kreysera-krasnyy-kavkaz.html 2 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 12 октября, 2015 Автор Поделиться Опубликовано 12 октября, 2015 (изменено) Персидские шахматы – Москва против Лондона Владимир Лещенко Ранним утром 18 мая 1920 года доносившаяся с моря канонада разбудила жителей персидского городка Энзели. К тому времени этот захолустный порт превратился в английскую военно-морскую базу, бывшую центром операций Лондона в Закавказье и Средней Азии. Город охраняли части 51-й английской пехотной дивизии и моряки флота его величества. Кроме того, здесь нашли приют двадцать три корабля, на которых эвакуировались из Красноводска белогвардейцы и гражданское население, и присутствовало до 3–5 тысяч белогвардейцев из армии Деникина. БЕГСТВО «ОФИЦЕРОВ И ДЖЕНТЛЬМЕНОВ» Именно эти суда, которых так не хватало советской власти для вывоза нефти из Баку, и стали одной из главных причин операции, которой командовал бывший мичман Федор Раскольников. «Владычице море» и сильнейшей державе мира красные противопоставили два вспомогательных крейсера («Роза Люксембург» и «Австралия») – фактически вооруженные транспорты, четыре старых эсминца («Карл Либкнехт», «Расторопный», «Деятельный», «Дельный»), две канлодки «Карс» и «Ардаган», тральщик и три транспорта с десантом в 2000 человек – прямо скажем, не очень впечатляющие силы. В восемь часов утра началась высадка красного десанта восточнее города и вскоре бойцы в тельняшках и бескозырках заполнили улицы Энзели┘ Обратимся к воспоминаниям очевидца – будущего адмирала флота Советского Союза Ивана Исакова, не без юмора описывающего те события. «...Поскольку белогвардейские корабли не вышли, а самолеты не вылетели, значит, предстоит драться с береговой обороной гарнизоном, прикрывающими флот и все добро, награбленное у нашего народа. А раз так – предстоит бой с англичанами┘ Ну что ж! В Финском заливе войны с Великобританией тоже не было, но балтийцы успели утопить подводную лодку «L-55», несколько миноносцев и торпедных катеров, прежде чем правительство его величества вынуждено было отозвать свои силы с Балтийского моря. Может быть, и каспийцы сумеют постоять за себя. ┘Итак, хотя дислокация британского штаба была неизвестна, все же выбор самого большого здания и его поражение, несмотря на качающуюся платформу 130-мм пушек, надо целиком отнести к решению и к искусству главарта. Это так же верно, как и то, что колонизаторы привыкли располагаться в лучших домах оккупированной ими местности, убежденные в том, что никто не посмеет беспокоить их сон. Можно держать пари, что именно это убеждение мешало им проверить бдительность караулов и наблюдательных постов, так как одна вывеска с наименованием «Войска его величества» должна была, по их мнению, вселять трепет в «туземцев» и служить гарантией неприкосновенности. ...Одним словом, представители армии Великобритании разбегались по кустам в неуставных трусиках и даже не всегда успев скинуть ночные пижамы┘ Даже сами англичане, не потерявшие чувства юмора, при последующих беседах признавались в этом, укоряя нас за то, что мы «воюем не по правилам...» Что до белогвардейских частей, то они разбежались, не приняв боя.Как лаконично гласят британские официальные отчеты: «Вечером английский генерал Чемпэйн ввиду безнадежности своего положения заявил, что он решил эвакуировать Энзели и просил пропустить его войска в Решт». Английские «офицеры и джентльмены» проиграли Красной Армии, что называется, вчистую. Советской флотилией и десантом были захвачены все белые корабли – десять вспомогательных крейсеров и сверх того британские плавбаза, авиатранспорт, четыре торпедных катера, четыре гидросамолета, транспортные суда, 50 орудий, 20 тыс. снарядов, порядка 100 пудов серебра и немалое количество золота, вывезенного белогвардейцами и «приватизированного» англичанами; а также склады с оружием, снаряжением и прочим имуществом. Кроме того, красным достался еще один почетный «трофей» – командующий базой коммодор Фрезер (по иронии судьбы, в 1941–1945 годах именно он в чине адмирала командовал союзными конвоями в Мурманск). Еще раз внимательно вдумайтесь в вышеописанное. Десантом с моря была захвачена и уничтожена военно-морская база Британской империи – тогдашней «Владычицы морей». И английский гарнизон даже не отступил с боем, а просто бежал. Ничего подобного не удавалось никому ни до, ни после. Однако это невероятное само по себе событие стало началом еще одной малоизвестной, но очень интересной истории, в которой воедино сплелись древние дела Востока и молодая большевистская стихия, авантюризм бывших царских офицеров и циничный расчет революционеров в Кремле, и многое другое. РЕВОЛЮЦИЯ ИДЕТ НА ВОСТОК На тот момент Иран представлял собой, выражаясь современным языком, классическое «несостоявшееся государство». На троне формально сидел шах Ахмад I, из выродившейся династии Каджаров, но он не обладал никакой реальной властью. От его имени правили временщики и вожди бахтиярских племен – при активном участии английских советников (фактически наместников). В ключевых пунктах стояли британские гарнизоны, а британскому капиталу принадлежало все мало-мальски ценное в стране, и прежде всего – нефть. На местах губернаторы распоряжались как полновластные сатрапы, бесконтрольно грабя подданных, а в лесах и горах действовали разномастные повстанческие отряды. Были такие и на севере Ирана – дженгелийцы (от перс. дженгель – лес). Они активно участвовали в раздавленной Иранской революции 1905–1911 годов и в провалившемся апрельском восстании 1920 года под руководством шейха Мохаммеда Хиабани. Именно на них и их вождя – партизанского командира Мирзу Кучек-хана (которого даже враги считали честным и храбрым человеком) решили сделать ставку командовавшие операцией Федор Раскольников и Серго Орджоникидзе. 5 июня в столице провинции, Реште, создается временное революционное правительство во главе с Кучек-ханом и провозглашается Гилянская Республика (также известная как Советская Республика Гилан). Год с небольшим просуществовала эта колоритная и недолговечная республика, в которой флотом командовал формально вышедший из подданства РСФСР командир десантных отрядов флотилии Иван Кожанов – «Ардашир», а конницей – вышедший из подданства Азербайджанской ССР кабардинец Батырбек Абуков. Культурой заведовали агитаторы политотдела армии поэт Велемир Хлебников и художник Доброковский, а разведкой руководил писатель Хаджи-Мурат Мугуев. Комсостав состоял в основном из бывших офицеров мусаватистского Азербайджана, перешедших в Красную армию. Из них был и верховный главнокомандующий – генерал-майор дореволюционной армии Василий Каргалетели, служивший начдивом в меньшевистской Грузии и генерал-квартирмейстером в мусаватистском Азербайджане. Операцией по захвату Решта командовал недавний левый эсер и убийца Мирбаха, а потом чекист Яков Блюмкин – «Якуб-заде». Созданная в кратчайший срок Персидская армия (Персармия) – из бывших партизан, разбавленная немногочисленными красноармейцами, овладевает Менджилем – стратегически важным городом на тегеранском направлении, занимает все каспийское побережье Ирана и провинцию Мазендаран. Отдельная ударная армия под командованием Георгия Пылаева – «Фатуллы», объединившись с местными повстанцами, занимает Мешедессер, Сари и Барфруш, входит в Бендергяз, центр Астрабадской провинции. Сопротивления практически нет – войско шаха зачастую просто разбегается, настолько велика слава людей, разгромивших считавшихся непобедимыми англичан. ?I Наступавшей на шахскую столицу повстанческой армии оставалось до нее менее полусотни верст! Казалось, еще рывок, и над Тегераном взовьется красное знамя. РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПОРЫВ И РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПРАГМАТИЗМ Перспективы открывались неплохие – создание еще одной советской республики на Севере Ирана. Особых препятствий к этому не было. Средняя Азия была советизирована и присоединена хотя и не без проблем, но, в общем, успешно. А Иран на тот момент мало отличался от Бухары и Коканда. Прибавим нацвопрос – вряд ли курды, гилянцы, талыши и южные азербайджанцы отказались бы от собственных республик. Англия, как видим, сражаться до последнего за персидскую добычу не склонна, хотя успех энзелийского похода приводит красную конницу к воротам Индии. Более того, как раз тогда у Британской империи начинаются серьезные проблемы, можно сказать, у себя дома – тяжелейший экономический кризис плюс конфликт в Ирландии. В конце концов присоединять к будущему СССР Иран вовсе не обязательно – Тува, к примеру, стала частью Союза только в 1944 году. Тем более в Европе как раз тогда возник целый выводок скороспелых государств – вроде вольного города Данцига или недолго просуществовавшей республики Фиуме. Но┘ То, что могло стать величайшим триумфом советской власти – особенно в ситуации неудачного польского похода, кончилось ничем. Руководство большевиков, более всего озабоченное хозяйственной разрухой и положением на польском и врангелевском фронтах, после варшавской неудачи, что называется, «обжегшись на молоке, дуло на воду», опасаясь завязнуть в Персии. При этом во вполне циничном духе геополитики рассматривая «советскую революцию» на Востоке главным образом «как важнейший предмет дипломатического товарообмена с Англией». Как раз тогда в Лондоне начались переговоры о восстановлении отношений между РСФСР и Великобританией, что ставилось последней в прямую зависимость от обязательства Совнаркома отказаться от военных операций в Персии и вообще «сеяния смуты» в Малой Азии, Афганистане и Индии. А в своей статье в «Известиях» член ЦК Карл Радек без обиняков сообщал, что «если бы английское правительство на деле заключило с Советской Россией мир», отменив экономическую блокаду, «то советское правительство, наверное, не отказалось бы от роли посредника между Англией и персидской революцией». Фактически Лондону намекали на желание «сдать» Персидскую советскую республику в обмен на нормализацию отношений. Просьбу Орджоникидзе о посылке в Энзели подкреплений – по его словам, «при наличности полутора тысяч штыков возможно занятие Казвина и даже Тегерана» – Политбюро ЦК решительно отклонило. И, наконец, подвел человеческий фактор, приводивший большую часть революций к краху. Персидские мараты и робеспьеры оказались явно не на высоте положения. «Правительство... бессильно что-либо сделать, оно не имеет ни средств, ни авторитета. В персидских массах нет никакого энтузиазма, отсутствует воля к борьбе, все объято пассивностью и страхом┘ Эхсанулла, по-видимому, дегенерат, опиоман, неврастеник. Он меньше Кучека, который сам отнюдь не является сколько-нибудь солидной фигурой, могущей объединить вокруг себя действующие революционные элементы┘ Вся наша работа в Персии, начиная с Раскольникова, сплошное недоразумение. Для дальнейшего либо почетный уход, либо движение вперед на Тегеран», – докладывает в Кремль полпред Шота Элиава. Тем временем 10 июля под влиянием советников Буду Мдивани и Анастаса Микояна ЦК ИКП принял с решение --свергнуть Кучек-хана и его правительство как «переставших быть вождями национально-освободительного движения». Узнав о заговоре, вождь дженгелийцев решил добровольно устраниться от власти и вернуться в лес, где намеревался пересидеть опасный момент. К утру 31 июля Решт был взят без единого выстрела. Власть перешла в руки возглавляемого левым дженгелийцем Эхсануллой «Революционного комитета Ирана». Впрочем, все эти успехи не повлияли на скептическое отношение Москвы к новоиспеченной республике. 20 августа Троцкий телеграфировал в Баку: «Не может быть речи об отвлечении сил с Кавказа на Восток, так как центральная задача Республики разбить Врангеля». «В Гиляне нет широкого революционного движения, а есть только ненависть к англичанам, оставившим Решт исключительно благодаря появлению в Энзели военморов Раскольникова. ┘Без крупной нашей помощи на первое время трудно дело двинуть вперед», – сообщает Орджоникидзе. Одна дивизия Красной армии могла бы изменить всю ситуацию, но этой дивизии на важнейшем в перспективе направлении не нашлось. БЕССЛАВНЫЙ ИТОГ Тем временем шах Ахмад – а фактически его военный министр и будущий шах Реза-Пехлеви – собрался с силами и контратаковал, отбив Персармию от Казвина. Как выяснилось, первоначальные легкие успехи расслабили революционеров, а потом и разложили. Тем более войско представляло собой вчерашних партизан или даже примкнувших к движению разбойников. Началось паническое отступление, и 22 августа пал Решт. Более полутысячи красноармейцев оказались в плену, и лишь корабельная артиллерия позволила красным удержаться в Энзели. На следующий день туда выслали из Баку стрелковый полк, бойцы которого, высаживаясь на берег, сразу же отправлялись на передовую. «Решт занят молниеносным ударом, докладывал 5 сентября прибывший в Энзели Шота Элиава, но уже пустой город сожжен. Население массами бежало из города... Гилянский район┘ блокирован со стороны Персии, переживает тяжелый финансовый и экономический кризис». В телеграмме от 14 сентября 1920 года, адресованной Ленину и Троцкому, Элиава конкретизировал свои предложения, указав, что для продолжения операции понадобятся значительные военные и материальные ресурсы. В ЦК произошел раскол по «персидскому вопросу». Орджоникидзе уведомлял Ленина, что «в Персии ничего не выходит», замнаркоминдел Лев Карахан ратовал за военный поход на Тегеран, считая, что это покажет Лондону, что революция способна «на удар отвечать ударом». Два дня спустя шахские отряды снова заняли Решт, но после того как из Баку в Энзели доставили очередные подкрепления, Персармия вновь перешла в наступление. 22 октября повторно отбила Решт, чтобы в ноябре опять отступить. Орджоникидзе заменяет Каргалетели бывшим руководителем терских повстанцев Николаем Гикало. После этого война переходит в позиционную форму. Одновременно начинается позиционная «война» и между Баку и Москвой по иранскому вопросу. Москва категорически требовала прекратить «авантюру», бакинцы, напротив, помогали правительству Эхсануллы, чем могли. Например в январе 1921 года у предсовнаркома республики Наримана Нариманова состоялось секретное совещание с участием Орджоникидзе, на котором речь шла о формировании «отряда для борьбы с шахом и похода в случае нужды на Тегеран». Но время было упущено и работало теперь на власти Ирана – не добившись быстрой победы, «красные персы» все больше теряли в глазах темного дехканина, рассуждающего по старинке: «Кто победил – за того и Аллах». Международная ситуация тоже не способствовала успехам нового персидского похода. 26 февраля 1921 года в Москве состоялось подписание советско-персидского договора, 26 февраля 1921 года был заключен советско-иранский договор о постепенном выводе Красной армии. А 16 марта в Лондоне подписано долгожданное соглашение с Англией, одним из пунктов которого было обещание Москвы «воздерживаться от всякой попытки к поощрению какого-либо из народов Азии к враждебным британским интересам или Британской империи действиям». Это не привело к немедленному краху Гилянской республики. Тем более что уже в мае Кучек-хан и Эхсанулла достигли формального примирения и создали объединенный ревком, в который также вошли предводитель курдских повстанцев Халу Курбан и лидер Иранской компартии Гейдар-хан (Таривердиев). Более того, в расчете на то, что революция охватит весь Иран, 5 июня 1921 года республика была переименована в Персидскую Социалистическую Советскую Республику, а ее вооруженные силы были объявлены Персидской Красной армией. В июне отряды «красных персов» двинулись на Тегеран и заняли Шахсевар, Ништеруд и Аббасабад. Но 23 июля, понеся не слишком тяжелое поражение под Тувиром, Персармия начинает паническое отступление. На сторону шаха перешел командующий ударными частями – комбриг Саад-од-Доуле. Ревком впадает в панику, выпуская ситуацию из рук. Глава персидской революции – Эхсанулла, по свидетельству очевидцев, целыми днями курил опиум и гашиш, в то время как его воинство разбегалось куда глаза глядят. Дело еще можно было поправить – несмотря на предложение эвакуироваться в Баку, гилянцы продолжали удерживать фронт. Добил республику удар с тыла – 29 сентября 1921 года в Реште произошел переворот – часть дженгелийцев обратила штыки против товарищей, на этот раз – уже под руководством Кучек-хана. Погиб Гейдар-хан, а вскоре смерть настигла и Кучек-хана – его отрубленную голову доставил в Тегеран лично его бывший соратник Халу Курбан, получивший за это генеральские эполеты из рук военного министра – будущего основателя шахской династии Пехлеви. 2 ноября 1921 года Гилянская республика была ликвидирована окончательно, и иранские части вышли на границу с Азербайджаном, куда отступили последние защитники персидской революции. Эхсанулла эмигрировал в Баку, где дожил до 1937 года, ставшего для него, как и для многих участников персидского похода Красной армии, роковым. Во многом поэтому, кстати, события на севере Ирана в 1920–1921 годах в отечественной истории старались замалчивать, тем более что ключевая их фигура – Федор Раскольников стал одним из первых советских «невозвращенцев». Опять же мало кому приятно вспоминать о своих неудачах и ошибках – и государства тут не исключение. ашttp://nvo.ng.ru/history/2010-06-18/12_chess.html Ниже: Эсминец "Расторопный" Иван Исаков Карикатура из английской газеты - Лев(Англия), Кот (Персия), Медведь (Советская Россия) Изменено 12 октября, 2015 пользователем Беланов А.П. Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 12 октября, 2015 Автор Поделиться Опубликовано 12 октября, 2015 А вот другая версия тех событий (рассказ участника событий): Михаил Саленков25 лет назад в Атлантическом океане погибла советская атомная подводная лодка К-219. Экипаж трое суток пытался удержать корабль на плаву и предовратить ядерную катастрофу, но в итоге АПЛ затонула на глубине свыше 5 км. Большую часть моряков удалось спасти.ашttp://www.svobodanews.ru/content/article/24347230.html Вот такое вот продолжение темы: Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Бч-4 Волга Опубликовано 9 ноября, 2015 Поделиться Опубликовано 9 ноября, 2015 У берегов Новой Гвинеи Моряки ВМФ СССР летом 1962 года участвовали в голландско-индонезийском конфликте Участникам этой совершенно секретной операции была объявлена благодарность главкома ВМФ «за успешное выполнение особого правительственного задания». Вдали от Родины моряки с честью выполнили свою миссию по отстаиванию национальных интересов Индонезии. В богатой биографии капитана 1 ранга в отставке Рудольфа Рыжикова – это лишь одна страница. Правда, малоизвестная: прежде о таких воинах-интернационалистах предпочитали не вспоминать. Рудольф Викторович рассказал мне о ней, когда уже ушёл на «гражданку» и в то время преподавал в одной из петербургских школ. Весной 1962 года ситуация вокруг Кубы накалилась до предела и противостояние двух сверхдержав – СССР и США – приближалось к своему апогею. Помощь Острову свободы была ответом на размещение вокруг нашей страны военных баз НАТО. Советское правительство использовало любую возможность, чтобы защитить страну, в том числе искало и находило союзников в противостоянии двух систем, чтобы оно не перешло от «холодной войны» к «горячей». Именно такой дружественной страной, формально движущейся к социализму, была в то время Республика Индонезия. «У меня сохранилась газета «Красная звезда» за 5 мая 1962 года, где сообщалось о встрече правительственных делегаций двух стран, – вспоминает Рыжиков. – Не случайно на ней присутствовал министр обороны СССР Маршал Советского Союза Малиновский. Видимо, тогда Индонезии, недавно сбросившей с себя иго голландского владычества, пообещали военную помощь. Тем более что необходимость в этом существовала: национальное самосознание многомиллионного народа этой страны требовало возвращения в состав своего государства всех островов, ранее принадлежащих ему. В частности, речь шла о западной части острова Новая Гвинея, всё ещё остававшейся у Нидерландов». Впрочем, для старшего помощника командира средней подводной лодки капитан-лейтенанта Рудольфа Рыжикова, проходившего службу в одной из отдалённых баз Тихоокеанского флота, эти события, как казалось, были понятием весьма отвлечённым. Его задача – помогать недавно вступившему в должность командиру капитану 2 ранга Юрию Дворникову поддерживать боеготовность корабля. Но вскоре пришлось вспомнить о далёкой стране. 2 мая 1962 года экипажу поступила вводная: подводной лодке (ПЛ) С-236 в течение суток рассчитаться с базой и уже 4 мая срочно следовать во Владивосток – главную базу флота. После прибытия ясности по-прежнему не было. Лодку поставили в док, где демонтировали некоторое оборудование. И только после того, как личный состав заполнил положенные для «выездных дел» анкеты, старпому С-236 и его сослуживцам стало ясно – предстоит заграничный поход. Рядом готовились к выходу в море ещё несколько ПЛ: С-235 (командир капитан 3 ранга Швандеров), С-239 (капитан 2 ранга Протасов), С-290 (капитан 2 ранга Кодес), С-291 (капитан 2 ранга Антипов), С-292 (капитан 2 ранга Таргонин). Первыми куда-то шли две подлодки: С-236 и С-292 ей в кильватер. Проводить подводников на пирс прибыл командующий флотом адмирал Виталий Фокин. Он и сообщил конечную цель похода – Индонезия. Но о том, зачем туда отправляются две первые подлодки, ничего сказано не было. Через пару недель обе, почти до самого Макасарского пролива сопровождаемые американскими противолодочными самолётами типа «Нептун» и «Марлин», отшвартовались в индонезийской военно-морской базе в порту Сурабая на острове Ява. Ещё через сутки из столицы Джакарты приехал старший военный специалист вице-адмирал Григорий Чернобай. Он приказал заменить советские военно-морские флаги на индонезийские и запретил появляться на берегу в форме – подводникам выдали комплекты снятой со снабжения индонезийских ВМС формы без знаков различия. Ничего о цели прибытия Чернобай не сказал, сославшись на то, что все разъяснения поступят позже. Через неделю в Сурабаю пришли и остальные упоминавшиеся выше четыре подлодки. На плавбазу «Аяхта» прибыли офицеры штаба. Была сформирована Отдельная 50-я бригада подводных лодок во главе с контр-адмиралом Анатолием Рулюком. 53 года назад советские моряки способствовали мирному разрешению конфликта в далёкой Индонезии. Потянулись дни стоянки в чужой стране. Моряки занимались боевой подготовкой, обслуживали матчасть. Делать это приходилось в буквальном смысле обливаясь потом: днём до +40, а ночью «холодало» до +30. Наконец в канун последнего воскресенья июля, когда отмечается День ВМФ, экипажу С-236 была объявлена тревога с приказанием выйти в море. Там предстояло вскрыть полученный командиром секретный пакет, что и было сделано. Подлодке предписывалось следовать в порт Битунг, что на северо-восточном побережье Молуккских островов, принять там топливо до полных норм, а затем занять позицию боевого патрулирования. Она была нарезана почти напротив северного берега западной половины острова Новая Гвинея. Восточная половина принадлежала Австралии, к которой претензий у Индонезии не имелось. «С-236 предписывалось с 0 часов 10 августа атаковывать и уничтожать проходящие через наш район суда под любым флагом, – вспоминает Рудольф Викторович. – Мы должны были прикрывать высадку десанта на гвинейское побережье и не допускать вывоза с острова техоборудования». После дозаправки в Битунге подводники заняли позицию, вспоминая, что где-то напротив, на гвинейском берегу, Миклухо-Маклай изучал жизнь и быт местных папуасов. Позиция на самом экваторе изнурительная. Кондиционерами лодки оборудованы не были, и температура воздуха в отсеках доходила до +60 градусов – тепловые обмороки членов экипажа стали привычными. Достаточно сказать, что температура забортной воды не опускалась ниже +30! И вот когда до времени «Ч» оставалось всего несколько часов, в адрес С-236 и всех советских подводных лодок, развёрнутых на позициях, была направлена шифрограмма с приказанием всплыть и следовать в Битунг, где ожидать приказаний. Шифровка разъясняла, что голландская сторона начала переговоры с индонезийцами о передаче территории. В Битунге через десять дней подводникам сообщили, что вопрос решён мирным путём и им надлежит возвращаться в Сурабаю, где приступить к обучению индонезийских экипажей с дальнейшей передачей им лодок. Только в декабре 1962 года моряки вернулись домой – свою миссию они выполнили. Об этом свидетельствовала благодарность Главкома ВМФ «за успешное выполнение особого правительственного задания», а также то, что комбрига контр-адмирала Анатолия Рулюка и командира С-292 капитана 2 ранга Григория Таргонина наградили орденами Красного Знамени. В Индонезии Рудольф Рыжиков оставил свою С-236, получившую наименование «Бромастра», и надолго сохранил память о гостеприимных индонезийцах. В его личном деле появилась запись: «Имеет опыт боевых действий в тропиках». За ней восемь месяцев в далёкой стране и чувство выполненного интернационального долга. http://www.redstar.ru 2 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Юджаныч Опубликовано 1 марта, 2016 Поделиться Опубликовано 1 марта, 2016 http://www.youtube.com/watch?v=9UyvuSDXei0 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Shultz Опубликовано 10 марта, 2016 Поделиться Опубликовано 10 марта, 2016 Розин Александр.Африканские эпизоды советского флота - Гвинея.Гвинея являлась французской колонией. В 1957 г. она, как и остальные французские колонии, получили новые, особые права. Они могли избирать свои органы власти, что явилось естественной реакцией Парижа на подъём антиколониального движения. Действующая в стране Демократическая партия Гвинеи (ДПГ) в Ассамблее Гвинеи, которая была чем-то вроде парламента, получила 50 мест из 60. Секу Туре стал лидером правительства Гвинеи и сконцентрировал в своих руках большую власть. Под руководством Туре в стране сразу же начались реформы. В частности, были упразднены введённые французами кантоны и заодно - руководители этих кантонов из числа весьма продажной племенной знати. Реформы вызвали сопротивление со стороны оппонентов. В мае 1958 г. по столице прокатились волнения, во время которых погибло не менее 30 человек. Подавление выступлений положило начало длительной волне политической эмиграции из Гвинеи.К началу 1958 г. ДПГ и Туре обладали практически полной властью в стране. Сложилась фантастическая ситуация, когда, оставаясь колонией, Французская Гвинея стала фактически независимым государством. При этом Франция не имела никаких поводов для открытого вмешательства. Гвинея оказалась настолько сложной страной, что Франция совершенно не желала вмешиваться в её дела - противное повлекло бы весьма тяжкие последствия, тем более, что. Туре и ДПГ проявляли удивительное дипломатическое чутьё. Они сумели захватить в стране полную власть и при этом не спровоцировали Францию на вооружённые выступления. Замечательная дипломатия гвинейских лидеров заслуживает самого пристального внимания: сколь бы незамысловатой ни казалось их политика, благодаря ей они добивались самых значительных успехов. Гвинейские лидеры зачастую избегали декларировать свои прямые цели и, напротив, могли заявлять нечто совершенно противоположное; они проводили самую радикальную националистическую политику, но при этом её результаты обнаруживались не сразу. 25 августа 1958 г. генерал де Голль посетил Конакри и имел долгую беседу с Туре, пытаясь склонить его и других гвинейских лидеров к сохранению лояльных отношений с Францией. Туре дал самый неопределённый ответ: пообещал сделать всё, что в его силах, и тому подобное.Но уже 2 октября 1958 г. после победы на референдуме была провозглашена независимость Гвинейской Республики. Страну возглавил глава Демократической партии Гвинеи А. Секу Туре. Сразу после провозглашения независимости СССР установил с республикой дипломатические отношения и оказал ей всестороннюю помощь. В ноябре 1959 г. президент Секу Туре побывал в СССР. В 1959 г. по межправительственному соглашению СССР на льготных условиях предоставил Гвинее кредит в 31,5 млн. рублей. Франция отозвала из страны всех чиновников и специалистов, а Советский Союз послал своих специалистов. Начали с печатания новых денег. С 1960 г. в руководство экономикой были внесены плановые начала. В январе и феврале 1960 г. советское руководство выделило средства на обучение гвинейских военных специалистов. В 1960 г. Секу Туре вторично побывал в СССР. Гвинейцы в это время вновь обратились к СССР за помощью; они хотели построить аэродром, который мог бы принимать самые тяжёлые самолёты. СССР опять охотно послал специалистов и материалы. В ноябре 1960 г. было принято постановление о реконструкции аэродрома Конакри. С 1961 г. в советских военно-учебных заведениях начали готовить кадры для ВМС Гвинейской Республики.Помощь шла в значительных количествах, порой больше чем надо было. Вот как описал свою первую поездку в Гвинею сотрудник внешней разведки КГБ СССР генерал-лейтенант в отставке Вадим Кирпиченко: «Ноябрь 1961 года. Гвинея. Первый, но не последний приезд в эту страну. Груды нашей ржавой техники повсеместно, в основном грузовых автомобилей. Здесь, как выяснилось слишком поздно, нет людей, которые могут их обслуживать Это нагромождение металла - достойный памятник нашей расточительности и бесхозяйственности. А грузовики все гонят и гонят в Гвинею. Возвращаясь из Канкана в Конакри, снова видим колонну наших машин, идущих навстречу. Ее сопровождают наши механики. Разговариваем. «Давно ли в пути?» - «Два дня». - «Так ведь от Конакри до этого места всего сто километров!» - «Выехали из Конакри рано утром в субботу, отъехали километров тридцать, остановились у одной деревни, откуда родом были несколько шоферов из нашей колонны, пришли их жены, друзья, знакомые, включили транзисторы, начались танцы. Так и протанцевали всю субботу и воскресенье, а теперь вот, слава Богу, снова тронулись в путь!»В гвинейской глубинке работает уже много наших специалистов. Большой отряд геологов. Они ищут нефть, золото, сырье для цемента, бокситы. Наши инженеры проектируют строительство консервного завода, кожевенного комбината, крупной молочной фермы….Есть в гвинейских деревнях и наши учителя - это студентки третьих курсов педагогических институтов. Они преподают различные предметы гвинейским школьникам. Школы чаще всего представляют собой навесы на столбах от солнца и тропических ливней. Не хватает электричества и продуктов питания. Девицы побойчее находят себе друзей из числа немногочисленных европейцев, ливанцев, а также африканцев, а некоторые, еще совсем мамины дочки, хранят верность своим друзьям, ох, в каком далеком Советском Союзе. Одна такая девчушка растрогала нас своим рассказом о том, как она «проходит» с гвинейскими школьниками тему «Русская зима по произведениям Чайковского». Так и стоит перед глазами эта сцена: загончик с навесом, примитивный проигрыватель с пластинками Чайковского и белокурая девочка, окруженная негритятами, рассказывает в страшной жаре при стопроцентной влажности о русской зиме.»Кстати после выступлений учителей, развернулась в Гвинее компании против советского посла. В ноябре 1961 г. начались протесты учителей и разного рода интеллигентов, в которые, по заявлению гвинейских властей, был замешан посол СССР в Гвинее. Заговор подавили, посла выслали на родину, после чего в течение нескольких лет отношения с СССР оставались довольно прохладными. Этот раскрытый «просоветский заговор» скорей всего являлся выдумкой, в реальности послуживший лишь уловкой Туре для того, чтобы не попасть под чересчур жёсткое влияние СССР, который в то время всем предлагал следовать его курсом борьбы против Запада.СССР несмотря ни на что продолжал сотрудничество. В марте 1962г. советское правительство распорядилось об оказании технического содействия Гвинее в строительстве ангара-мастерской для Ил-18 и Ил-14.Но гвинейские власти начали очередное изменение своего курса. С конца 1961 г. в высказываниях некоторых западных политических деятелей и органов капиталистической прессы зазвучали новые ноты. Те, кто в прошлом предрекал неминуемый крах республики, стали писать, что гвинейский «режим» не так уж плох и что ему не хватает только нормализации отношений с Западом. Таким образом, империалистические страны не оставили своих намерений удержать Гвинею в системе мирового капиталистического хозяйства и использовать приёмы неоколониалистской политики для подчинения этого государства своему влиянию. В Конакри зачастили эмиссары американского, западногерманского правительства. Туре начал активную кооперацию с США и западными странами. В 1962 году он посетил США. Гвинея получила в 1962 г. американскую «помощь» в размере 16 млн. долл. Новые тенденции проявились и в позиции Франции, которая в 1963 г. заключила с правительством Секу Туре несколько соглашений: о культурном и техническом сотрудничестве, торговле и т. д.Другим итогом сближения с США стал запрет со стороны Гвинеи в 1962 г. для использования СССР аэропорта Конакри, который служил промежуточной базой для переброски на Кубу во времена Карибского кризиса продуктов питания и прочих необходимых грузов. Правительство Секу Туре лишило нас возможности летать на Кубу через Гвинею и не дало разрешения садиться в его стране нашим самолётам, которые нуждались в заправке по пути за океан. Нам отказали, ссылаясь на то, что «по техническим условиям» советский самолёт не может быть принят на новом аэродроме, хотя технические характеристики аэродрома советские специалисты знали лучше, чем правительство Гвинеи.Несмотря на подобную позицию гвинейского руководства техническое сотрудничество продолжалось. В мае 1963 г. в Гвинее побывала советская делегация, разговор шёл о новых поставках военной техники. К этому времени эйфория от первых обращений ряда африканских стран за помощью к СССР прошла, Хрущёв сам стал понимать, что многие руководители молодых государств Африки стремятся использовать нашу страну как дойную корову. В сентябре 1963 г. Н.С. Хрущёв на заседании Президиума ЦК возмущался настойчивыми требованиями президента Гвинеи Секу Туре экипировать полностью гвинейскую армию за счёт СССР. Вспоминая начало активной помощи Гвинее, Хрущёв говорил: «Тогда это была первая африканская республика, которая получила независимость, и мы повернулись к ней с таким радушием. Он (Туре) нисколько не оценил этого и по-хамски ведёт себя. Мы не будем ему мстить за это, но давайте и не выделять из группы других африканских стран. Сейчас же, если узнает Нкрума, скажет: «Дайте и мне то же, что вы даёте Гвинее». Не надо этого делать, товарищи». Тем не менее, 10 сентября 1963 г. правительство приняло постановление «О дополнительных безвозмездных поставках в 1963-1964 годах вооружения и военной техники в Гвинейскую Республику». Кстати, снабжение гвинейцев стало одним из «грехов», вошедших в 70 страничный доклад к пленуму ЦК (14 октября 1964 г.), на котором снимали Хрущёва с высоких постов. По этому поводу там говорилось: «В Гвинее СССР построил аэродром, консервный и лесопильный заводы, электростанцию, радиостанцию, политехнический институт и другие объекты. Поставил огромное количество машин и оборудования. А "друг" Хрущёва президент Секу Туре попросил нас из Гвинеи, и все наши огромные затраты пошли впустую».Отношения Гвинеи с СССР при Президенте Секу Туре не стоит воспринимать как реальную попытку изменения курса страны на социалистический и построения в Гвинее коммунизма или любого другого идеального общества. Туре был не коммунистом, а националистом, проводившим обычную для Гвинеи политику балансирования между разными внешними силами. В данном случае СССР служил противовесом западным странам; вдобавок Гвинея периодически получала от СССР щедрые подарки за наиболее удачные декларации. В то же время характерно, что, по сравнению с другими африканскими странами, декларировавшими то же самое, Гвинея получала от СССР значительно более скромную помощь. Думается, не стоит переоценивать и надежды советского руководства на построение коммунизма в Западной Африке. Удастся построить там коммунизм или нет, сказать было сложно, но независимая ориентации правительства Туре представлялась в своё время достаточно ценной и сама по себе. Умеренная экономическая помощь Гвинее со стороны столь щедрого государства, как СССР, может быть объяснена и тем, что положение независимой Гвинеи оценивалось как достаточно прочное, и СССР старался по возможности не тратить лишних денег. Но, несмотря на понимание сути политики руководства Гвинеи и возникающие сложности, сотрудничество продолжалось. В 1964 г. военная делегация этой страны во главе с первым заместителем начальника Генерального штаба майором Диаби посетила Черноморский флот. Гостям были показаны 7-й учебный отряд (система подготовки младших специалистов флота), а также торпедный катер проекта 183. Гвинейцев по чертежу ознакомили с более современным советским торпедным катером проекта 201М.В 1965 г. гвинейское руководство снова изменило курс на сближение с социалистическими странами. Тогда в Гвинее был раскрыт один из бесчисленных, но на этот раз самый реальный заговор против Туре, в котором Франция оказалась замешанной совершенно однозначно. Следы заговора вели в Кот д’Ивуар, соседнее марионеточное государство с явно профранцузскими ориентациями, и во Францию. Отношения снова оказались разорванными, а на территории Кот д’Ивуара при финансовой поддержке французов был сформирован Фронт национального освобождения Гвинеи, направленный на свержение Туре; часть руководителей Фронта жила во Франции. После этого отношения Гвинеи с Францией и её двумя лучшими друзьями-марионетками в Африке - Сенегалом и Кот д’Ивуаром - оказались надолго испорченными. Наличие общей границы с двумя последними гарантировало Гвинее постоянные неприятности внутри страны - продолжавшиеся заговоры и перманентную политическую оппозицию.4 января 1967 г. советским правительством было принято постановление «О безвозмездной поставке в 1967-1968 годах вооружения, военно-технического имущества, средств связи и имущества общегражданского назначения по просьбе Правительства Гвинейской Республики».В то время СССР содействовал стране и в развитии её промыслового флота. В мае 1966 г. в Конакри пришли первые четыре рыболовных сейнера. Это первые из 10 судов, которые СССР обещал поставить Гвинее, чтобы оказать содействие в налаживании рыболовного промысла. Помимо СССР в этой области помощь Гвинее оказывала Польша и ФРГ.Именно из-за возникновения проблем с советскими рыболовными траулерами в Гане было осуществлено первое развёртывание советских боевых кораблей у африканских берегов. В ходе этого развёртывания 15-20 февраля 1969 г. Конакри с первым официальным визитом посетил отряд советских кораблей под командованием капитана 1 ранга В.В. Платонова в составе 2 БРК («Бойкий», «Неуловимый»), 1 подводной лодки пр.641 «Б-26»-«Ярославский комсомолец» и танкера. В Гвинею советские моряки прибыли в 10-ю годовщину её освобождения от колониального ига. За пять дней стоянки в Конакри североморцы побывали на предприятиях и в учебных заведениях столицы, познакомились с сельскохозяйственными районами страны. В свою очередь, сотни гвинейцев посетили «Ярославский комсомолец», ракетные корабли «Бойкий» и «Неуловимый». Сопровождавший отряд специальный корреспондент газеты «Красная звезда» капитан 2 ранга Н.Радченко писал: «Трудно переоценить тот вклад, который вносят в укрепление экономической независимости Гвинейской Республики Советский Союз и другие социалистические страны. И нам было приятно слышать слова признательности за эту помощь, как от государственных деятелей, так и от простых людей Гвинеи».С 1961 г. на территории Гвинеи располагалась штаб-квартира Африканской партии независимости Гвинеи и островов Зеленого Мыса (ПАИГК) члены которой вели вооружённую борьбу с португальскими колонизаторами в соседней Португальской Гвинее (Гвинея-Бисау). В 1969 году на пост губернатора Португальской Гвинеи был назначен Антонио ди Спинола (Spínola), будущий лидер Португалии, который предпринимал отчаянные попытки переломить ситуацию в надежде выбить у повстанцев почву из-под ног.22 ноября 1970 г. произошло событие, приведшее к тому, что советский флот десятилетие почти на постоянной основе базировался в Гвинее: объединённые силы противников ДПГ совершили дерзкое нападение на Конакри. Акция была организована Португалией, имевшей по соседству с Гвинеей колонию - Гвинею-Биссау; на территории последней действовал революционный фронт, поддерживаемый правительством Туре. Португалия, как нормальная западная страна, решила отомстить за вмешательство в дела своей колонии, а заодно разделаться с Туре. Набег был спланирован генералом Спинолой, мятежников готовили португальцы в Гвинее-Бисау. В июле 1970 г. гвинейское радио сообщило о готовящемся в Португальской Гвинее заговоре против Туре, а в сентябре в Лабе были задержаны наёмники, проводившие, видимо, разведку.В ночь с 22 на 23 ноября 1970 г. группы наёмников из Португальской Гвинеи вторглись в Гвинею (в общей сложности 400 человек с 50 проводниками-гвинейцами) на двух десантных кораблях и 3 патрульных судах. В контингент входили ударные отряды ВМФ, группа особого назначения из морской пехоты, африканские отряды оппозиционеров. Все были облачены в форму гвинейской армии. Их задачей было расправиться с лидерами повстанцев, нанести ущерб обширно представленной в столице Гвинеи, Конакри, инфраструктуре ПАИГК, освободить военнопленных-португальцев и постараться поднять восстание против лидера Гвинеи Секу Туре. В высадке десанта участвовали по меньшей мере два корабля; они без огней подошли к побережью и лодками высадили десант.Группы наёмников были брошены против военного лагеря Самори. Они напали на столичный аэродром. Удар был нанесён по резиденции президента. Нападение было внезапным, и сопротивление агрессору удалось организовать не сразу. В девять часов утра 23 ноября по радио выступил президент Ахмед Секу Туре. В полдень он снова обратился к народу. Тем временем в Конакри раздавалось оружие молодежи, рабочим и служащим. Именно вооружённые отряды трудящихся сначала остановили наёмников, а затем разгромили их. Бои продолжались несколько часов.Первоначально агрессору удалось добиться некоторых тактических успехов. В частности, был захвачен военный лагерь Буаро, и находившиеся там португальские военнопленные - захваченные в боях патриотами Гвинеи-Бисау - переправлены на корабли. Но постепенно сопротивление нарастало. Наёмники не смогли проникнуть в военный лагерь Альфа Айя. После этого под натиском со стороны народных отрядов налётчики отступили на корабли.В действиях агрессоров было заметно мало логики и организации. Высадившиеся разгромили летнюю виллу Секу Туре, проигнорировав дворец, где он в ту ночь ночевал; пытались взять штурмом базу ПАИГК в надежде извлечь оттуда лидера движения Кабрала, который в это время был в Европе; долго обстреливали старое здание радиостанции, которая задолго до того переехала на новое место; достигли аэропорта, но ничего против него не предприняли. Однако, видимо, в большой мере это объясняется вторичностью всех целей, кроме демонстрации силы и освобождения военнопленных-португальцев. Группа захвата оперативно освободила таковых и с ними отошла на корабли; на "свержение Секу Туре" остались всего 150 человек. Мероприятие это провалилось, всего в общей сложности нападавшие потеряли 50 убитыми, 100 взято в плен, погибло также около 200 гвинейцев. Вторжение повлекло очередные кадровые перемены в среде руководства и вооружённых сил Гвинеи. Политическая оппозиция была в очередной раз потеснена, и за рубежами Гвинеи оказалось дополнительное количество не вполне лояльно настроенных к текущему правительству лиц. Западная пресса расшумелась о зверских репрессиях в Гвинее. Как говорили, многих заподозренных в поддержке эмигрантов вешали на большом виадуке в черте города, трупы висели долго, пока дипломаты ряда посольств, в том числе и советского, не потребовали прекратить подобную практику. Насколько были обоснованны эти сведения, говорить сложно: продолжался период самой жёсткой идеологической борьбы, и пресса была переполнена фантазиями самого различного содержания. Гвинея оставалась врагом Запада, поэтому о ней говорили только плохое, хотя при этом продолжали инвестировать средства в её горнорудную промышленность. С уверенностью можно сказать, что после того как десант был уничтожен, французы, проживавшие в Конакри, были допрошены, и после этого некоторые из них высланы из страны, несколько иностранцев было арестовано по подозрению в подготовке заговора. Имели ли место зверства и репрессии, сказать невозможно. Свидетельства прессы в этом отношении крайне противоречивы и ненадёжны.После того, как инцидент был исчерпан, президент Гвинейской республики Ахмед Секу Туре через советского посла в своей стране обратился с просьбой к советскому правительству об обеспечении постоянного присутствия военных кораблей СССР в Конакри. В начале 1971 г. было подписано соответствующее соглашение и в порту Конакри стали постоянно находиться отряды советских боевых кораблей, состоявшие из ЭМ или БПК, десантного корабля и танкера. Но при этом Секу Туре в 1971 г. отказал нашим военным в просьбе создать на острове Tamara у порта Конакри постоянную морскую базу.После португальского набега на Конакри администрация Никсона также предложила Секу Туре свою помощь, но американцы хотели её оставить в тайне, чтобы не испортить отношения с португальцами. Белый дом и Государственный департамент фактически наложили запрет на передачу новостей о советской роли в Гвинее в интересах поддержания рабочих отношений и с Гвинеей и с Португалией. Только когда советский флот использовал Конакри для миссий разведки дальнего действия в ближневосточной войне 1973 г., информация о советской военной деятельности в Гвинее была обнародована Пентагоном.Пока мне точно неизвестно, когда впервые в Гвинею были направлены советские боевые корабли для поддержки правящего режима. Вначале посылали то, что было под рукой в тот момент. Одним из первых весной 1971 г. из Средиземного моря в Гвинею пришёл БПК пр.61 «Образцовый» (к-2р. Н.В. Касперович). С марта 1971 г. он в составе отряда судов БФ (КР «Октябрьская революция», ЭМ «Спешный», «Настойчивый» и БПК пр.61 «Образцовый») под командованием контр-адмирала О.П. Грумбкова находился на БС в Средиземном море. Пока неизвестно, как долго он находился в Конакри, но корабли, с которыми он пришёл на БС, ушли из Средиземного моря на Балтику в июле 1971 г. После этого в Гвинею зашла плавмастерская «ПМ-40», которая выполняла межфлотский переход из Польши, где её построили, на ТОФ. Служивший на плавмастерской Валерий Романович Семёнов вспоминал: «По пути поступил приказ войти в порт зоны конфликта французской Гвинеи с португальской частью государства Гвинеей-Бисау; просто, когда гвинейцы обратились к СССР за помощью, рядом не оказалось других советских кораблей. Пустые ангары ПМ-40, предназначенные для ремонта двигателей, там приняли за хранилища, полные оружия. Моряки не стали развеивать этот миф, чтобы лишний раз продемонстрировать мощь государства-покровителя. Через полмесяца нас заменил авианосец (автор явно ошибается в типе сменившего их корабля) северного флота, после чего были полгода боевого дежурства». 13 сентября 1971 г. они, покинув гавань, пересекли экватор.В сентябре 1971 г. в Конакри пришёл первый отряд советских боевых кораблей, непосредственно направленный в этот район. В его составе были эсминец пр.56А «Находчивый» (к-3р. А.Ф. Старовойтов), танкер с ЧФ, БДК пр.1171 «Донецкий шахтёр» (к-3р. К.А. Тулин) с батальоном морской пехоты (350 человек) на борту, с боевой техникой (20 танков Т-54 и 18 БТР-60П), и судно обеспечения с БФ. Командиром отряда был назначен командир 71-й бригады ДК БФ капитан 2 ранга Алексей Николаевич Панков. Контр-адмирал К.А. Тулин вспоминал: «Наш отряд встречал НШ гвинейских ВМС - молодой, симпатичный офицер. Военно-морское образование он получил у нас, окончив ВВМУ и ВМА, и оказался достаточно толковым и грамотным офицером. Он обратился к нам с просьбой о постоянном нахождении морских пехотинцев в Конакри. Получив одобрение вышестоящего начальства, мы пошли навстречу гвинейцам. Теперь каждое утро на берег сходил наш "десант" из полусотни человек. Морские пехотинцы (а иногда и корабельные матросы) были одеты в парадную форму (белая форменка, черные брюки) и оружия при себе не имели. В порту отряд делился на несколько групп и следовал по городу по заранее утверждённым маршрутам. Таким образом мы обозначали наше присутствие».«Чтобы экипажи не застаивались в порту, отдельные корабли отряда на два-три дня выходили в море, где отрабатывали свои задачи. На «Донецком шахтёре» осуществлялись все действия по подготовке корабля к высадке десанта на необорудованное побережье (готовилась матчасть, проворачивались механизмы, проводилось открытие ворот и выпуск аппарели). Иногда БДК проводил стрельбы. Стреляли из РСЗО типа "Град", из 57-мм АУ. В море на воду (через кормовую аппарель корабля) выпускался на тросе плотик с мишенью, а морские пехотинцы вели по ней огонь из стрелкового оружия (автоматов и гранатомётов).После окончания учений, как правило, корабли подходили к советским рыбакам, которые осуществляли лов неподалеку от района БП, и получали от них свежую рыбу (в благодарность за проделанную работу по ремонту). Хотя питание было очень хорошим и, но наличие свежей рыбы позволяло нам иметь в меню такое блюдо, как "шашлык из тунца"»После окончания делового захода в Сьерра-Леоне в декабре «Донецкий шахтёр» на две недели вернулся в Конакри. В начале 1972 г. отряд вышел в море и недалеко от порта встретил отряд кораблей, следующий им на смену. Это были корабли Северного флота под руководством капитана 2 ранга Ростислава Дымова в составе БПК «Вице-адмирал Дрозд», эсминца «Скромный», подводной лодки и танкера, который в декабре 1971 г. вышел из Североморска. Отряд шёл для несения боевой службы в Индийском океане. 6 января 1972 г. отряд зашёл с деловым визитом в столицу Гвинеи - Конакри. Деловой визит продлился полмесяца. Там же моряки узнали об окончании войны между Индией и Пакистаном. БПК «Вице-адмирал Дрозд» находился в Конакри с 6 по 21 января, а эсминец «Скромный» - с 6 по 28 января. Командир отряда получил приказание следовать в Средиземное море, там 26 февраля 1972 г. был получен приказ о спасении терпящей бедствие в Бискайском заливе подводной лодки «К-19».С 5 марта по 6 мая 1972 г. в Конакри находился эсминец «Бывалый». Там же был отряд морских десантников 61-го Киркенесского Краснознамённого отдельного полка морской пехоты Северного флота на БДК «Крымский комсомолец», выполнявший БС у берегов Гвинеи и Сенегала, с заходом в порты Конакри и Дакар (23-27.05.1972). Как вспоминал командир взвода роты плавающих танков лейтенант Анатолий Судников, ему в случае условного сигнала надлежало пройти танками по улицам Конакри и занять оборону у советского посольства. Слава богу, сделать этого не довелось, но техника и люди к выполнению этой задачи были готовы. «Поскольку иметь топографические карты было запрещено, приходилось изучать обстановку на местности, - продолжает рассказ Анатолий Павлович. - В выходные и праздничные дни надевали парадную форму, брали «значки с Лениным» (без этих подарков местная детвора не давала и шагу ступить) и выходили якобы гулять по городу. Как бы между прочим говорили, например: «Вася, если ты на танке этот поворот пропустишь, получишь в борт попадание снарядом. Запоминай!» Конечно, кое-какие схемы на листах ватмана офицеры чертили, и когда из Советского Союза прибывала смена, за припасённый блок сигарет можно было получить вполне приличную карту.В июле-октябре 1972 г. БДК «Красная Пресня» и «Донецкий шахтёр» БФ (командир отряда капитан 1 ранга Д.К. Чулков, НШ 128-й бригады БФ) нёс БС в районе Западной Африки у побережья Гвинейской республики. На борту десантного корабля с 14 июня по 24 октября 1972 г. нёс боевую службу усиленный 2 батальон морской пехоты БФ. Командир десанта - гвардии подполковник Новосёлов Ю.С. С 31 сентября по 20 октября 1972 г. в Конакри был БПК «Смышлёный».К 1972 г. советские моряки закончили оснащение гвинейских портов Конакри и Бенти навигационным оборудованием. Наша страна с давних пор имела в Гвинее свои интересы. В Гвинее были огромные залежи бокситовых руд, из которых получали алюминий. При этом республика не имела квалифицированных кадров для добычи и переработки руд, поэтому Советский Союз направил туда своих специалистов, которые начали сооружение бокситового комплекса в Киндиа. На 1974 г. советские вложения в этот глинозёмный проект составили 92 миллиона долларов. Необходимые для него грузы доставляли в Конакри на судах наших пароходств. Только в 1972 г. советские торговые суда выполнили 140 заходов в гвинейские порты. К этому времени советские специалисты закончили оснащение гвинейских портов Конакри и Бенти навигационным оборудованием. Неоднократно в порту бывали экипажи судов «Ковель», «Кохтла», «Сигулда», «Кярдла» Эстонского пароходства. Обслуживали линию корабли Азовского, Балтийского и Северного морского пароходства; так, балтийский теплоход «Клин» доставил весной 1972 г. в Гвинею четыре 120 тонных тепловоза.Помимо этого в Конакри часто заходили советские рыболовные и торговые суда. Более того, можно сказать, что рыбаки постоянно базировались на гвинейскую столицу и использовали эти стоянки для отдыха, пополнения запасов, переработки и передачи улова. Моряки ВМФ часто оказывали помощь рыбакам: «Как известно, в тропических условиях подводная часть корпуса корабля очень быстро обрастает, забортные отверстия забиваются, и из-за этого некоторые устройства - например, холодильники, - начинают работать с перебоями. Наш отряд имел хорошо подготовленный отряд водолазов. Кроме того, подразделение морской пехоты располагало водолазами-диверсантами. Имелась и хорошая экипировка. Рыбаки обо всём этом знали и обращались к нам за помощью. Мы периодически отряжали к ним своих водолазов. Для них это была тренировка, у рыбаков матчасть без расходования валюты вводилась в строй, а в рационе моряков появлялась свежая рыба, которой рыбаки расплачивались за работу».В феврале 1972 г. достигнута договорённость с гвинейским руководством о кратковременном (до 5-6 суток) пребывании самолётов Ту-95РЦ на аэродроме Конакри (для отдыха лётного состава и осмотра техники) с периодичностью два раза в месяц.Новым шагом в организации боевой службы явилось комбинированное использование аэродромов Кубы и Гвинеи в 1973 г. С них одновременно вылетали навстречу две группы самолётов Ту-95РЦ. Следуя различными маршрутами, они одновременно вскрывали надводную обстановку на значительных по площади районах Атлантики. Главный штаб ВМФ высоко оценивал результаты этих полётов, считая, что они позволяют оценить характер и интенсивность судоходства в этой части океана. Ранее подобной возможности просто не существовало. Посещая авиабазу Гбессия 6 апреля 1974 г., где в это время находились экипажи самолётов Ту-95РЦ и Ан-12, министр Гвинейской республики Тумани Сангаре встретился с нашим личным составом. В коротком выступлении он сказал: «Я прибыл специально, чтобы поприветствовать советских лётчиков на свободной земле Гвинеи и от имени президента Республики, народа Гвинеи и его вооружённых сил поблагодарить за то, что в трудную минуту они всегда оказывают нужную помощь в борьбе за независимость».Самого факта присутствия советских боевых кораблей хватало, чтобы остудить горячие головы, но когда однажды агенты португальской разведки попытались игнорировать этот факт, моряки делом доказали, что не зря находились здесь. С 10 ноября 1972 по 2 августа 1973 г. в Конакри нёс службу эсминец «Бывалый». Ему пришлось участвовать в необычной операции.Как говорилось, в Гвинее базировались руководство и отряды движения ПАИГК. СССР активно их снабжал. В ноябре - декабре 1972 г. советская сторона по линии военно-морского флота передала вооружённым силам ПАИГК в Конакри три боевых катера проекта 199, построенных в Ленинграде на базе корпусов торпедных катеров проекта 183. Эти корабли водоизмещением 67т с четырьмя дизелями М-50-ф обладали скоростью до 35 уз, имели на вооружении две спаренные 25-мм артустановки и бомбосбрасыватели. Экипажи каждого катера состояли из 22 человек. Команды катеров были ещё слабо обучены. Подготовкой к передаче катеров и обучением экипажей занимались советские военные специалисты, которыми руководил советник по ВМФ в Гвинейской Республике капитан 1 ранга В.М.Жучков. По его просьбе моряки эсминца «Бывалый» Северного флота, находившегося с 10 ноября 1972 г. в Конакри, неоднократно оказывали помощь гвинейцам в обслуживании и ремонте техники на катерах. Но к январю 1973 г. португальская разведка (ПИДЕ) сумела достичь взаимопонимания с оппонентами лидера ПАИГК А. Кабрала в самом повстанческом движении, в том числе среди моряков на передаваемых катерах. 20 января 1973 г. в Конакри Амилкар Кабрал возвращался с приёма в польском посольстве. Около 23 часов он спокойно вместе с супругой Анной Марией вышел из машины, и тут его поджидали убийцы. Заговорщики попытались захватить А. Кабрала живым и связать его. А когда это не удалось, один из них выстрелил ему в голову. Убив лидера ПАИГК и захватив его супругу, предатели ворвались в дом Аристидеса Перейры, избили его и, связав руки и ноги жёсткой проволокой, бросили в кузов машины. Затем последовали налёты на дома Вашку Кабрала (однофамилиц А. Кабрала), Жозе Араужу и других руководителей ПАИГК. Все захваченные руководители ПАИГК были увезены в порт и брошены в трюмы тех самых советских катеров, поставленных для ПАИГК для «борьбы с португальскими колонизаторами». Команды боевых судов полностью поддерживали заговорщиков. Гвинейские власти, узнав об убийстве А. Кабрала и захвате других руководителей партии, действовали оперативно. В городе было объявлено военное положение, на улицы выведены усиленные военные патрули. Часть заговорщиков была схвачена, но те, кто успел добраться до порта, укрылись на боевых катерах. Поняв, что медлить более нельзя, «несостоявшийся адмирал» Иносенсиу Кани приказал экипажам выйти в море и взять курс на Бисау, чтобы сдать захваченных руководителей ПАИГК португальским властям. По радио условным сигналом Кани оповестил командование португальских колониальных войск в Бисау, и португальский губернатор генерал Антониу де Спинола тут же выслал им навстречу для поддержки португальский флот.Президент Гвинеи Ахмед Секу Туре, узнав о том, что руководство ПАИГК захвачено и вывезено из страны на военных судах, немедленно обратился с просьбой о содействии к советскому послу А. Ратанову. Ратанов, не колеблясь, направил на стоявший в бухте Конакри эсминец Бывалый», которым командовал капитан 2 ранга Юрий Григорьевич Ильиных, своих представителей. Как это было прекрасно описано в статье журнала «Гангут» «Но Москва молчала...» Ю.А. Цвентух, В.Г. Лебедько: «В полночь с 20 на 21 января 1973 года на «Бывалый» внезапно прибыл командующий народной армии Гвинейской Республики Тумани Сангаре в сопровождении генерала Ф.В.Чичерина и капитана 1 ранга В.М. Жучкова. Они сообщили командиру эсминца, что около 23 ч, при возвращении домой после официального приёма в посольстве Польши, на одной из улиц города группа неизвестных лиц задержала А. Кабрала с женой и несколькими членами исполкома и ЦК ПАИГК. При задержании А. Кабрал был убит выстрелом в затылок, а остальных его спутников преступники схватили и переправили на катера, которые ушли из Конакри в Португальскую Гвинею, в город Бисау, где находилась резиденция португальского генерал-губернатора.От имени президента Ахмеда Секу Туре и советского посла А.П. Ратанова прибывшие на эсминец офицеры просили командира выйти в море, задержать преступников, а при попытке сопротивления - уничтожить.В трудном положении оказался Юрий Григорьевич Ильиных. С одной стороны, он не имел права выйти в море без разрешения своего командования в Москве, а тем более применять оружие в ситуации, не соответствующей задачам боевой службы, а с другой стороны, обстановка сложилась такая, что никто, кроме него, не мог решить эту задачу в кратчайший срок. В распоряжении командира эсминца были буквально 3-4 ч, так как ушедшие катера могли дойти до Бисау в течение 6 ч, а эсминец не мог вторгаться в официальные португальские территориальные воды. Не могли решить эту задачу и имевшиеся у Гвинейской Республики боевые катера. Часть их была не в строю, а другим требовалось время на сбор экипажей в ночном Конакри и подготовку к выходу в море.В этой обстановке, взяв на себя огромную ответственность, Юрий Григорьевич Ильиных принял решение выйти в море. На «Бывалом» была объявлена боевая тревога. Командир собрал офицеров, объяснил им суть происходившего и приказал готовить корабль к выходу. Присутствующий при этом советник посольства (представитель КГБ) сказал командиру: «Юра, ты влез не в своё дело. Могут голову снять». Но решение командира было непреклонным.Пока корабль готовился к выходу, Юрий Григорьевич составил донесение в Главный штаб ВМФ, в котором сообщил об убийстве А. Кабрала и доложил своё решение выйти в море для поимки группы преступников. Эта телеграмма была немедленно передана адресату и, как оказалось, она стала первой информацией, полученной советским руководством, о событиях, происходящих в Конакри.На борт эсминца был принят взвод вооружённых гвинейских солдат с офицером во главе, и в 0 ч 50 мин корабль вышел в море.В связи с внезапностью и неординарностью ситуации, в которой оказался «Бывалый», командир составил ещё несколько уточняющих донесений и послал их в Главный штаб ВМФ. Но Москва молчала.Можно представить себе состояние командира корабля, оказавшегося без связи с центром и решившего взять всю ответственность на себя. Однако вскоре от оперативного дежурного ВМФ из Москвы была получена телеграмма: «Командиру эсминца "Бывалый". Использование оружия только с разрешения Главнокомандующего ВМФ». И всё. Затем по условиям распространения радиоволн непосредственная связь с Москвой прервалась. Оставалась связь через зональный узел связи в Сомали, который без задержки ретранслировал все донесения командира эсминца на Москву, но Москва молчала...Корабль с полностью изготовленными к стрельбе артустановками на скорости 18 узлов шёл вдоль низменных берегов Гвинеи. В 3 ч ночи (по Москве - 5 ч утра) начальник радиотехнической службы капитан-лейтенант В.Г. Малешин доложил, что радиолокационной станцией «Дон» на дистанции 220 кб обнаружены две неподвижные цели. Около 5 ч утра, когда начало светать, корабль вышел с этими целями на визуальный контакт. Как оказалось, это были те самые два катера из трёх, ушедших с преступниками из Конакри. На одном из катеров пытались поднять якорь, второй же покорно ожидал своей участи. Командир направил эсминец к первому из катеров и подошёл к нему вплотную. На катер забросили швартовы и подтянули его к борту. Второму катеру, под угрозой применения оружия, командир приказал самому подойти к борту, что тот беспрекословно выполнил. Как выяснилось, из-за плохой подготовленности команд на катерах вышло полностью из строя всё навигационное и радиолокационное вооружение, в результате чего они вынуждены были стать на якоря и дожидаться рассвета.На ошвартованные к борту эсминца катера тут же высадились гвинейские солдаты, разоружили команды и заставили их перейти на «Бывалый». Всё это было проделано за 30-40 мин без единого выстрела. Затем на каждый катер были посажены офицер, матрос-рулевой из экипажа эсминца и гвинейский солдат. Катера были взяты на буксир, и корабль направился в Конакри.К этому времени восстановилась непосредственная связь с Москвой. На все донесения были получены квитанции и подтверждения о вручении их должностным лицам Главного штаба ВМФ. Но они опять молчали, и лишь дежурный по связи ВМФ передал, что все связисты понимают ответственность момента, переживают за экипаж «Бывалого» и надеются, что всё завершится благополучно.В 15 ч 21 января «Бывалый» прибыл на рейд Конакри и передал катера и их команды гвинейским властям. Встречавшие на причале, узнав, что оружие не применялось, сразу повеселели и поздравили командира с успешным выполнением задачи.В это же время гвинейскими моряками был найден третий катер, который также потерял ориентировку и в темноте вылез на отмель в береговых камышах. На катере были обнаружены подвергнутые зверским истязаниям жена А. Кабрала и некоторые из захваченных члены ЦК ПАИГК, в том числе заместитель генерального секретаря ПАИГК Аристид Перейра.В этот же день в 17 ч на связь вышел начальник Главного штаба ВМФ адмирал флота Н.Д. Сергеев, который потребовал вновь доложить о действиях эсминца. И ещё двое суток он запрашивал различные уточнения по часам и минутам.Как рассказывал впоследствии сам командир, целые «романы» донесений были тогда переданы в Москву. Но ещё до того, как их в Москве прочитали, в день возвращения эсминца в Конакри Юрий Григорьевич Ильиных за самовольство был снят с должности. Что ни говори, а это делать у нас умели быстро и оперативно. Но в Гвинейской Республике нашлись люди, которые оценивали действия командира «Бывалого» иначе. Генерал Ф.В. Чичерин доносил в Москву: «Выполнение поставленной задачи капитаном 2 ранга Ильиных Ю.Г. оцениваются президентом Секу Туре как большая победа над наёмниками империализма. Секу Туре через советское правительство возбуждает ходатайство о поощрении тов. Ильиных Ю.Г. Капитан 2 ранга Ильиных Ю.Г. выполнил задачу блестяще, с большим политическим эффектом и тактом. Волевые и решительные качества тов. Ильиных Ю.Г. и его экипажа высоко оцениваются советским послом А.П.Ратановым и аппаратом советников, за что они достойны заслуженного поощрения».Наверное, такая оценка и заступничество на слишком больших верхах несколько остудили горячие головы в Министерстве обороны и в Главном штабе ВМФ, и 22 января 1973 года Юрий Григорьевич, так и не сдав дела, (да и сдавать их в Африке было просто некому), продолжил свою службу в качестве командира «Бывалого».В этот же день командующий Северным флотом адмирал Г.М. Егоров прислал телеграмму, в которой капитану 2 ранга Ю.Г. Ильиных была объявлена благодарность за смелые и решительные действия на боевой службе.».Португальский набег поставил перед руководством страны вопрос о создании собственного флота. Помощь пришла из СССР и Китая. Советским Союзом были переданы:ТКА пр.183 - 4 единицы в 1971-1972 г.Патрульный катер пр.368 - 3 единицы в 1972-1973 г.ДК пр.1785 - 3 единиц в 07.1974 г.Кроме того, как пограничные сторожевые корабли в состав флота вошли 3 единицы проекта 199 из тех, что ранее планировалось передать движению ПАГИК: 2 единицы в 11-12.1972 г., 1 единица - 21.01.1973 г.От китайцев Гвинея получила шесть патрульных катеров типа «Шанхай 2»: в 1973 г. - 2 единицы, в 1974 г. - 2 и в 1976 г. - 2 единицы. Они получили номера № 733 - 738.12 июня - 10 октября 1973 г. военное присутствие в Гвинее осуществлял эсминец «Скромный».С 22 сентября 1973 г. по 24 января 1974 г. усиленный 2 батальон морской пехоты БФ нёс боевую службу в Атлантическом океане в районе Гвинейской республики. Командир десанта - гвардии подполковник Баранов. 10 октября 1973 г. ДЕСО вошёл в порт Конакри. В 1973-1974 г. ЭМ «Светлый» БФ (к-3р. О.В. Третьяков) во время 6 месячной БС заходил только в Конакри. Главной задачей была охрана советского рыболовства у побережья Западной Сахары, Марокко. Кроме того, решались задачи слежения за боевыми кораблями вероятного противника, охраны посольства и наших граждан, интересов страны, а также демонстрации советского военно-морского флага.К 1974 г. в Гвинее находилось приблизительно 110 советских военных советников. По американским данным, с 1960 г. было поставлено вооружений на 48 миллионов долларов.С 17 июня по 27 октября 1974 г. 2 батальон морской пехоты БФ (без 5 роты морской пехоты), усиленный ротой плавающих танков, взводом ЗСУ и инженерно-сапёрным взводом, выполнял задачи боевой службы в Атлантическом океане в районе Гвинейского залива, с заходом в порт Конакри. Командир десанта - гвардии майор Ерошевский Е.В., зам. по политчасти - гвардии старший лейтенант Зимин И.Н., начальник штаба - гвардии капитан Родыгин В.И.В ноябре 1974 г. в Конакри находились 2 БДК - «Крымский комсомолец» и «Воронежский комсомолец» (командир Г.А.Шелпаков) и танкер «Сумы». Они находились на боевом дежурстве в связи с неспокойной обстановкой в государстве Мали. 15 ноября 1974 г. в Конакри на сутки с деловым визитом зашёл отряд кораблей под командованием капитана 1 ранга Л.Е. Двиденко в составе КР ПЛО «Ленинград», БПК «Скорый» и танкера «Борис Чиликин». Они забрали больного морского пехотинца с «Крымского комсомольца».С 14 декабря 1974 г. по 28 мая 1975 г. 2 батальон морской пехоты БФ, усиленный ротой плавающих танков и ЗРВ, на БДК «БДК-104» выполнял задачи боевой службы в Атлантическом океане, в районе Гвинейского залива с заходом в порт Конакри. Командир десанта - гвардии майор Малышев М.В., зам. командира по политчасти - гвардии старший лейтенант Зимин И.Н., начальник штаба - гвардии капитан Родыгин В.И.В апреле 1975 г. корабли, находящиеся в Конакри, приняли участие в военно-морских маневрах «Океан-75». По замыслу учения зональное командование, находясь на плавбазе в районе Гвинеи и получая информацию от сил разведки о движении конвоев вдоль западного побережья Африки, должно было организовать нарушение перевозок, используя выделенные в его подчинение силы. Операцию возглавил начальник штаба 1 флотилии ПЛ СФ контр-адмирал Р.А. Голосов. Походный штаб прибыл 12 апреля 1975 г. на рейд Конакри на борту плавбазы «ПБ-82» из Средиземного моря. На рейде находились танкер «Красноводск», у борта которого был ошвартован «БДК-104», и танкер «Ельня». Для ведения разведки конвоев в океане с Северного флота в Конакри прилетела авиагруппа из двух самолётов ТУ-95РЦ и самолёта обеспечения Ан-12. 14 апреля учения начались. Походный штаб руководил действиями 3 подводных лодок пр.641 «Б-46», «Б-95» и «Б-825» против конвоя, используя данные авиации. 19 апреля, успешно выполнив атаки, субмарины отправились в Средиземное море. Основной задачей плавбазы в ходе учения являлось обеспечение связи со всеми штабами, подводными лодками и самолётами. Связисты работали на отлично и задачу выполнили. Кроме того, в один из дней плавбаза обеспечивала подъём практической торпеды, которой стрелял гвинейский торпедный катер. Как сказали штабистам, это была первая торпеда, выпущенная гвинейским флотом. Готовили её советские специалисты. Пару дней водолазы плавбазы работали по очистке винта кубинского траулера от намотавшихся сетей. 24 апреля «ПБ-82» и танкер «Ельня» отправились в Средиземное море.К этому времени количество портов и стран в этом регионе, куда был разрешён заход нашим кораблям, существенно расширился. С 9 сентября 1975 г. по 9 апреля 1976 г. 1 батальон морской пехоты БФ (без 2 роты) со средствами усиления на борту БДК «Крымский комсомолец» выполнял задачи боевой службы в районах Западной Африки, с заходами в порты Лагос, Конакри, Луанда, Пуэнт-Нуар. Командир десанта - гвардии капитан Домненко А.Ф., начальник штаба - гвардии капитан Волк Н.Н., зам. командира по политчасти - гвардии капитан Жмуриков В.В.Пусть не часто, но время от времени руководство Гвинеи давало понять советской стороне, что им интересны контакты и с другими странами. В 1975 году Гвинея восстановила дипломатические отношения с Францией, и в январе 1976 года в Конакри вновь появился французский посол. Две страны подписали несколько договоров достаточно неопределённого содержания. 27 августа 1977 г. в Конакри состоялась мощная демонстрация женщин, протестовавших против введения правительством слишком жёсткого контроля над торговлей, в особенности мелкой. Демонстрацию было приказано разогнать, но это не было сделано. Последовал приказ стрелять, но солдаты отказались выполнить и его. После завершения волнений и следствия 13 военнослужащих были приговорены трибуналом к смертной казни за невыполнение приказа. Тем не менее, Туре ослабил давление на население. Мелкая торговля стала практически стихийной, чего, собственно, народ и добивался. Что касается других поводов, то, если население и имело по ним собственное мнение, отличное от такового текущих властей, оно либо помалкивало, либо предпочитало не настаивать на имеющихся разногласиях. С 1958 по 1978 годы демонстрация женщин в Конакри является единственным описанным реальным народным выступлением, а не направленной против власти Туре и ДПГ политической акцией небольшой группы, поддерживаемой извне. После столь необычного события политика Туре претерпела некоторые изменения. Он не хотел ссориться со своим народом и, хотя держал его в жёстких пределах, прислушивался к его мнению.1-2 ноября 1977г. Конакри посетил эсминец ВМС США «DAVIS» DD 937.Однако СССР оставался важным партнёром для Гвинеи, тем более, что это было взаимовыгодно. Об интенсивности деятельности советского флота в этом регионе свидетельствуют такой факт - в период с 1970 г. по 1977 г. только в гвинейские порты советские корабли заходили 98 раз. В период 1961-1977 гг. в Потийском учебном центре ВМФ СССР было подготовлено 122 гвинейских специалиста для торпедных и патрульных катеров. В 1978 г. там же заканчивали обучение шесть специалистов по ремонту вооружений для ВМС Гвинеи.В конце семидесятых годов в Гвинею прилетел с визитом Главнокомандующий ВМФ СССР Адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков. Сопровождали его контр-адмиралы В. Козлов и Ю. Власов от ГИУГКЭС, полковник В. Патлатов из 10 ГУ Генштаба, полковники Б.Садаков и В. Малыгин (врач) от Тыла ВМФ, адъютант и сотрудник МИДа Б. Макашов. Прилетели на самолёте. Встречал рейс министр обороны А. Куруме, командующий гвинейскими ВМС капитан С. Ламин, получивший у нас военное образование, совпосол Л. Мусатов, бывший второй секретарь Ульяновского горкома, личность довольно одиозная, к тому же большой любитель крепких напитков (позднее его сняли с дипломатической должности). Среди других встречающих был командир советского отряда кораблей контр-адмирал И. Вериникин. Участник этой делегации контр-адмирал В. Козлов вспоминал: «Местная столица и отведенная нам резиденция оставили неприятное впечатление по порядку и санитарным условиям. Грязные улицы, заполненные голопузыми негритятами, галдящие толпы взрослых негров, что-то продающих и покупающих.В Конакри внушительный дворец дружбы, построенный китайцами в дар гвинейскому народу, а от Саудовской Аравии - грандиозная мечеть, якобы вторая по великолепию после Мекки. Этот дар подкреплял политическое и религиозное влияние некоторых стран на обнищавший народ и богатеющую правящую верхушку.Размещались в гостинице, где в номере бегали небольшие ящерицы (типа варанов), пожирающие гнусов и каких-то непривычных насекомых. Впервые приходилось в постель ложиться с предварительным осмотром и перетряхиванием простыней. Не совсем опрятная полная негритянка кормила нас в основном рисом сомнительного вкуса. Представитель МИДа порекомендовал для дезинфекции чаще потреблять шотландское виски. В программе визита предусматривалось знакомство с местной воинской частью. Мы посетили военный лагерь, где сосредоточена масса всякого вооружения, начиная с танков, большинство в запущенном состоянии. Здесь же учебные классы, оборудованные с нашей помощью. Группа военных специалистов помогает гвинейцам морским и сухопутным разобраться в поставленном вооружении, военной технике, включая флотские катера.Перед построенным войском, включающим «свирепых» коммандос, выступил местный министр народной обороны, несколько слов сказал и главком.Запомнилась встреча и полуторачасовая беседа С.Г. Горшкова с президентом Гвинейской республики Секу Туре - апологетом африканской революции, о значении которой он долго «вещал». Заметил, что в своё время встречался с Н. Хрущёвым, который, по его мнению, «в Африке не мог отличить камня от банана».Как арабские, так и африканские вожди разных мастей и окрасок любят перемежать свои речи и монологи особыми поговорками и пословицами. Вроде: «Главное, не спутать друзей с попутчиками» или «Даже зубы могут спорить с языком», «Ноги тянут туда, куда велит сердце». Говорил он долго, грозил империализму, не забыл поблагодарить за помощь Советский Союз в его праведной борьбе. Однако высказал критику о недостаточных масштабах нашей помощи, забыв при этом, что часть её в Гвинею, как и в большинство слаборазвитых стран с революционным настроем, шла на безвозмездной основе, а в то посещение Гвинеи главком подписал два соглашения на поставку военно-морской техники.Чуть не закончился визит к президенту «ляпом» по вине адъютанта. Беседа подходила к концу и по заведенному порядку главком обернулся в мою сторону, ожидая, что я передам ему предназначенный хозяину презент - морской кортик. Однако за дверью кабинета я не обнаружил адъютанта Кошкина с подарочным пакетом. Он долго добирался до президентского дворца, находясь вместе с главным военным советником генерал-майором Злобиным в машине, водитель которой «заплутал» по дороге. Раздосадованный, я возвратился в кабинет, Сергей Георгиевич уже глянул в мою сторону строго, как вскоре появился запыхавшийся капитан 3 ранга с кортиком.Первая часть встречи завершилась благополучно, продолжение последовало на званом президентском обеде.Хозяин оказался вегетарианцем, а большинство его приближённых по мусульманскому обычаю не употребляли алкогольных напитков. После такого скучного обеда был дан для гостей трёхчасовой довольно утомительный концерт с непривычным афропением и темпераментными танцами под громкое сопровождение тамтамов. Тема концерта - «Пробуждение африканского народа к революции». Надо заметить, что в Гвинее, как и в других странах Африки, настоящего «пробуждения» так и не получилось. В большинстве заканчивалось кровопролитием в борьбе за власть разных кланов и группировок. Так и в Конакри вскоре при загадочных обстоятельствах скончался Секу-Туре, за этим последовал военный переворот».В конце 70-х годов было принято решение дополнительно передать корабли гвинейским ВМС. Три торпедных катера пр.206: 1 единица в декабре 1978 г., 1 единица в январе 1979 г., 1 единица в декабре 1979 г. Они были переоборудованы в патрульные катера, с них сняли торпедные аппараты. Тогда же гвинейцы получили и флагманский корабль своего флота «СКР-91» пр.264А. Корабли данного проекта строились как МТЩ, но вследствие возросших требований к кораблям ПМО, которым они не отвечали, было принято решение переклассифицировать их в СКР. «СКР-91» входил с состав дивизиона бригады противолодочных кораблей 23-й дивизии СФ и базировался на порт Владимир. В 1977 г. корабль направили в ремонт на СРЗ-7 (Таллин). Во время ремонта, окончившегося осенью 1978 г., экипажу сообщили, что корабль передается ВМС Гвинеи. В мае 1979 г. СКР под командованием капитана 3 ранга Виктора Николаевича Чекмарёва ушёл в Африку. Переход продолжался с 3 по 25 мая, когда СКР прибыл на рейд Конакри. Во время перехода бортового номера корабль не нёс. Окончательная передача «СКР-91» ВМС Гвинеи произошла 7 июля 1979 г. Первоначально СКР получил наименование «Simbon», но его не утвердили, поэтому во время официального подъёма гвинейского военно-морского флага на борту корабля уже красовалось новое имя - «Lamine Saoji Kaba» и новый бортовой номер - F-79. СКР передавался в Конакри в торжественной обстановке, с построением экипажей, на церемонии присутствовал чрезвычайный и полномочный посол СССР в Гвинее, ряд дипломатов. И для Гвинеи это было значительное событие, которое освещалось в средствах массовой информации. После отправки в СССР личного состава срочной службы остались командир корабля, его помощник, штурман, механик, командир БЧ-2-3, мичманы: электрики, моторист, старшина РТС, боцман. Большинство из них находились в Гвинее до конца работы инструкторского экипажа (примерно до июня 1980 г.). По окончании обучения большая часть инструкторов и советских специалистов убыли в Союз. Гвинейская сторона попросила оставить для продолжения обучения и оказания помощи в дальнейшей эксплуатации четырёх специалистов: командира корабля, механика, командира БЧ-2-3 и мичмана моториста-электрика. Эти четверо были оставлены и выполняли эти обязанности до июня 1981 г. (в сумме срок их пребывания в Гвинее составил 2 года).Несколько слов о качестве нашего корабля. Наша техника очень вынослива, готова работать в различных климатических и погодных условиях, т.е. особых нареканий на работу техники не было. Случались выходы из строя матчасти, однако для того советники там и находились, чтобы оказывать помощь в приведении её в нормальный эксплуатационный режим. Конечно, гвинейцам было довольно сложно осваивать такой большой, по их понятиям, корабль, более того - он являлся самым крупным не только в гвинейском флоте, но и, пожалуй, во всей Западной Африке, от Марокко до ЮАР. Только ЮАР и Нигерия располагали более крупными боевыми единицами.Может быть, столь крупный корабль им был и не нужен, поскольку решать приходилось лишь патрульные задачи, а для этого достаточно иметь патрульные катера - более скоростные и маневренные. А такой корабль как наш, в основном, предназначен для решения задач не самостоятельно, а в составе соединения, которое образовать гвинейцы, естественно, не могли, так как, кроме СКР, ВМС имели лишь несколько патрульных катеров, в том числе китайской постройки, несколько малых десантных барж. Экипаж был пёстрым. Одни схватывали всё буквально на лету и с желанием обучались, с желанием эксплуатировали матчасть и ухаживали за кораблём. Другие, наоборот; служили "из-под палки". Общение происходило вначале через переводчика. Но практически все гвинейские офицеры знали русский язык, т.к. учились у нас. Старшины (ок. 60%) тоже проходили обучение в СССР, и лишь младшее звено (матросы) почти не знало русского языка (10-15%). Для общения с ними использовались переводчики.Пока на корабле находились советские специалисты, он выполнял различные задачи, причём учебный процесс строился по нашим учебным программам. Они копировали нашу организацию, тем более что и командные кадры флота, и среднее, и младшее звено, в основном, проходило обучение у нас (в Риге и Поти), а командный состав ВМС Гвинеи и собственно СКР окончил наше Бакинское ВВМУ. Практически они обучались по нашим методикам, схемам организации подготовки экипажей, поэтому особых затруднений не было. Оставшиеся оказывали им помощь в обучении личного состава, выполнении учебно-боевых задач и содержании корабля. Неоднократно выходили в море, решали различные задачи, в т.ч. по охране и обороне, поддержанию суверенитета Гвинейской республики, когда возник небольшой конфликт с государством Гвинея-Бисау и островами Зеленого мыса (из-за обнаруженных на спорных территориях морского шельфа нефтяных месторождений). К счастью, этот конфликт не вылился в войну и, в общем-то, оказалось достаточно одного выхода нашего "грозного" боевого корабля, который, вращая своими АУ, доказал, что мощность гвинейского флота гораздо выше, нежели флоты соседних государств. Дальнейшие вопросы решали дипломаты, конфликт был прекращён, и больше нам не приходилось участвовать в подобных операциях. Ещё мы несли патрульную службу, проверяя наличие лицензий у рыболовных судов, производивших лов рыбы в экономической зоне. Суда, не имевшие лицензии или нарушавшие правила лова, квоты, направлялись или конвоировались в Конакри. Случаев взаимодействия с нашим флотом не было, лишь несколько раз корабль выполнял роль танкера, передавая воду нашим кораблям, находившимся на боевой службе, во время их стояки на внешнем рейде Конакри. В частности, снабжали водой БПК «3оркий».К этому времени Гвинея снова стала налаживать отношения с Кот д’Ивуаром и Сенегалом. Договоры об очередном восстановлении дипломатических отношений были подписаны с обеими странами в 1978 году. Туре лично посетил эти страны с визитом, чего прежде никогда не бывало. Он также совершил турне по Африке и встретился со многими президентами, в основном, мусульманских стран. В 1978 году Гвинею посетил Президент Франции Жискар Д’Эстен, в следующем, 1979 году Туре побывал с официальными визитами в США и ФРГ. Дипломатические отношения расцветали, но отнюдь не в ущерб независимости Гвинеи, которая по-прежнему оставалась единственным приоритетом всей политики, и никакие экономические стимулы или посулы колоссальных инвестиций не могли увести Туре в сторону от его обычного курса. В 1979 году по личному приказанию Туре были освобождены все политические заключённые, и он предложил заинтересованным сторонам лично проинспектировать места заключения Гвинеи на предмет соблюдения прав человека и т.п. Политических заключённых в Гвинее не стало, но однопартийная система по-прежнему сохранялась, и партия продолжала определять политику в отношении всех более или менее существенных вопросов. Уличная торговля перешла в руки народа, и народ более против властей не выступал.В октябре 1979 - июне 1980 г. БРК «Прозорливый» БФ (к-3р. Лякин В.Ф.) нёс 9-месячную БС. Сначала сразу пришли в Конакри, где находился БПК «Зоркий», приняли у него дела, после чего «Зоркий» ушёл на СФ, а БРК больше месяца стоял у причала. Потом перешли в Луанду (Ангола), базировались там (01.11.-31.12.1979 г.), после вернулись в Гвинею. Зашли с визитом на о-ва Зеленого мыса, были в Бенине. Переходы совершали либо в одиночку, либо с другими советскими кораблями, например с МТЩ пр.266М.После таких перемен необходимость в базировании советских кораблей в Гвинее для гвинейского руководства отпала и в 1980 г. оно было завершено распоряжением Секу Туре. Отношения продолжились на коммерческой основе, как и со многими странами, куда совершали деловые заходы наши боевые корабли.С постановкой флоту задачи по охране советских рыболовных судов в рыбного промысла в Центральной Атлантике в 1980 г. возникла проблема обеспечения кораблей охранения горючим и предоставления экипажам межпоходового отдыха, т.к. в основном эту задачу решали МТЩ пр.266 с ограниченной автономностью. Проблема была решена: обеспечение кораблей и самолётов морской авиации горючим (а также отдых экипажей) было возложено на склад горючего Белорусского ВО, дислоцированного в порту Конакри (Гвинея). Причём корабельное и авиатопливо доставлялось тылом СФ ежегодно из расчёта содержания запасов дизельного топлива 1500 т и авиакеросина 800 т. Корабли ежемесячно заходили в Конакри на 10 суток. Помимо обеспечения кораблей, непосредственно в Конакри с берегового склада заливались танкеры флота (или арендованные) для подачи корабельного топлива силам БС в море. Так, МТЩ «Наводчик» ЧФ с 23.08.1981 выполнял задачи по охране рыболовства в Атлантическом океане и с 25 по 29.11.1981 выполнил деловой заход в п. Конакри.Когда в 1982 г. в районе Фолклендских островов происходили боевые действия между Великобританией и Аргентиной, командование ВМФ неоднократно изъявляло желание послать для наблюдения за обстановкой самолёты Ту-95РЦ, но конкретного решения не приняли из-за опасения атак по недоразумению либо преднамеренных. Поэтому базировавшиеся на аэродром Конакри самолёты дальней разведки Ту-95РЦ вели наблюдение за боевыми действиями в районе архипелага с очень дальнего расстояния.18 июня 1983 г. в ходе выполнения боевой службы БПК «Адмирал Нахимов» пришёл в Конакри. Стояли на рейде две недели, на берег не сходили.24 марта 1984 г. умер Секу Туре. Он стоял у власти в Гвинее более 26 лет и на протяжении всей жизни проводил только одну политику, направленную на полную независимость своей страны от кого бы то ни было. 30 марта 1984 года состоялись его похороны, а 3 апреля в стране произошёл переворот и к власти пришли военные, как они объявили - для того, чтобы повести Гвинею к демократии. Понимать это было можно, как угодно. Все прежние лидеры были отстранены от власти; ДПГ оказалась первой в списке запрещённых партий и после этого неожиданно «испарилась». Режим Туре был объявлен кровавым и антинародным, а против самого Туре выдвинута масса обвинений - от коррупции, в которой он, несомненно, никогда не был замешан, до непоследовательности в соблюдении интересов народа Гвинеи. В течение одной недели количество политических преступников в стране увеличилось на несколько тысяч. Президентом страны был избран полковник Лансана Конте (в 1970 г. прошёл годичный курс обучения в СССР). Ориентироваться он стал на западные страны, которые предложили немалые средства. Отношения с СССР испортились, советские военные покинули страну, пришлось убрать и советскую авиабазу в Конакри.Тем не менее, отношения продолжались, в порту наши суда заправлялись нашим же топливом. Но количество заходов существенно сократилось. 19 -26 мая 1984 г в Конакри находился БПК «Адмирал Юмашев», схода на берег не было. 26 февраля 1987 г. с визитом в Конакри прибыл БПК «Смышлёный». В 80-х годах Конакри неоднократно посещали десантные корабли с морскими пехотинцами на борту, несущие боевые службы в этом регионе. Последний визит был в 1989г. выполнен БДК пр.775 с бортовым номером 045.К 1987 г. были списаны практически все корабли и катера, полученные от СССР и КНР. Зато в США купили 2 патрульных катера (в июне 1986 и декабре 1987) , которые по сей день служат в Береговой Охране. Советский Союз, в свою очередь, поставил 2 патрульных катера пр. 1400МЭ в 1987 г. и 2 патрульных катера пр. 02065 в 1990-1991 гг.: Р320 (бывший зав. №303), Р321 (бывший зав. №304). Но из-за развала Советского Союза обслуживание и последних поставленных советских катеров прекратилось, и они были списаны.Со снятием с флота задачи по охране рыбного промысла в 1990 г. обеспечение кораблей горючим через береговой склад в Конакри прекратилось. На этом закончилась история военно-морского присутствия Советского Союза в Гвинее. http://alerozin.narod.ru Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Рекомендуемые сообщения