Сергей41 Опубликовано 29 марта, 2016 Поделиться Опубликовано 29 марта, 2016 25.03.2016 00:01:00Два авианосца в моей судьбеМорская служба складывается из небольших эпизодов, когда ежечасно возникает предельно критическая ситуация и из нее приходится искать выходИгорь КасатоновОб авторе: Игорь Владимирович Касатонов – адмирал, первый заместитель главнокомандующего Военно-морским флотом РФ (1992–1999).На борту ТАВКР «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов», 1991 год. Фото из личного архива автораСразу после Нового года, в январе 1982-го, мне, тогда командиру 30-й дивизии противолодочных кораблей (ДиПК), командующий Черноморским флотом адмирал Николай Ховрин поручил вылететь на самолете в Николаев для вывода тяжелого авианесущего крейсера (ТАВКР) «Новороссийск» из Черноморского судостроительного завода (ЧСЗ) и постановки его в Севастополе в Северный док. Со мной была небольшая мобильная группа: штурман, связист, механик и другие специалисты. Мы прибыли сначала в 181-ю бригаду строящихся и ремонтирующихся кораблей (БрСРК), а затем на корабль, который стоял у заводской стенки.Вечером со штабом 181-й бригады и расчетом ГКП корабля провели тактическую летучку по проводке «Новороссийска» по Бугско-Днепровско-Лиманскому каналу (БДЛК). Познакомился с основными руководителями, теми, кто планировал идти с нами в Севастополь. Они произвели хорошее впечатление.ПЕРВЫЙ ПОХОД «НОВОРОССИЙСКА»Поздним вечером, когда закончили все инструктажи, мы с главным строителем Игорем Овдиенко (впоследствии – генеральный директор ЧСЗ), начальником КБ в отделе главного конструктора ЧСЗ Валерием Бабичем и старшим помощником командира крейсера капитаном 3 ранга Евгением Литвиненко прошли сначала в ангар, потом на центральный командный пост (ЦКП), осмотрели 1-ю машину, носовую электростанцию, такелажку, командный пост связи, несколько кубриков, кают-компанию офицерского состава, артдозор. Обстановка была сложная: кто-то курил в неположенном месте, не обращая на нас никого внимания; за закрытыми дверями отдельных кают слышались пьяные голоса; кругом мусор, окурки, разбросанное аварийно-спасательное имущество, открытые электрощиты, кабельные коробки, незаштыренные стойки крепления люков. Чем ниже палубой, тем грязнее. Требовались особые меры по наведению порядка.…На следующий день встали очень рано. Оценили погоду как неблагоприятную. Но была зима, лучшего ждать не приходилось. Обязанности и ответственность за управление кораблем традиционно распределялись так: за вывод корабля из завода отвечал капитан завода; за проводку по БДЛК – комбриг и штаб 181-й БрСРК; далее с рейда Очаков до Одессы и затем до Севастополя – командир 30-й дивизии со своим штабом, который также обеспечивал заход корабля в Севастопольскую бухту и постановку его в док.Во время плавания за все отвечал старший на борту, то есть командир 30-й дивизии. При следовании по БДЛК все прошло штатно, хотя и не без волнений некоторых офицеров. Командовали все, кто хотел. Приходилось вмешиваться, поправлять. Командиру корабля капитану 1 ранга Борису Черных очень помогал капитан завода Николай Деркач.Когда уже вышли из канала и следовали на Очаковский рейд, очень нервно повел себя старший от 181-й БрСРК. Несмотря на все запреты и закрытие рейдов и фарватеров, в Херсон продолжали следовать различные торговые суда. С учетом малой ширины фарватера расхождение с ними казалось проблематичным. Но так или иначе на якорь на Очаковском рейде все же встали, и лишние заводчане и нервные начальники с авианосца сошли.Погода продолжала оставаться неблагоприятной: малая видимость, ветер, снег, холодно. На корабле большая суета, так как авианосец впервые оторвался от берега, обнаружилось много нерешенных вопросов. На рейде приняли топливо и воду, однако корабль все же был не загружен.Уточнив обстановку по маршруту и на Одесском рейде, посчитал, что самое безопасное – уйти в открытое море. Всех посторонних с мостика убрал. Собрал вахтенных офицеров, проверил их подготовку, с трудом отобрал всего трех офицеров.Ветер усилился, видимость 10–15 кабельтовых. Приказал командиру:– Снимаемся! Следовать в Севастополь. Ход средний!Доложил на КП флота и КП бригады. Прошли Одесский рейд. Прекрасно отработали машины. И уже почти как в песне: «В тумане скрылась милая Одесса!», но вдруг… корабль полностью обесточивается. Руль заклинило, и корабль по инерции продолжает описывать циркуляцию. Остановились! Через 20 минут везде появилось питание…ШВАРТОВКА В СЕВАСТОПОЛЕГлубокой ночью прибыли на внешний рейд Севастополя. Получили приказание оперативного дежурного (ОД) флота: «Встать в точку 60». Однако сильный ветер сносит незагруженный корабль. Одна попытка, вторая… Не получается, парусность корабля громадная. Но встать в точку крайне необходимо – это проверенное, безопасное во всех отношениях место. Ветер 7–8 баллов, море 5 баллов. За третью попытку взялся сам. Получилось.Около шести утра на связь вызвал первый заместитель командующего Черноморским флотом вице-адмирал Владимир Самойлов:– Погода в ближайшее время будет только ухудшаться, выслать к вам на внешний рейд капитанов буксиров для инструктажа не представляется возможным. Оцените обстановку. Необходимо заходить самостоятельно. Буксиры будут вас брать или прямо у бон, или на рейде Севдока. Принимайте решение и с рассветом заходите».Дело очень непростое, все руководители-заводчане собрались на мостике, смотрят на меня. Для них каждый день простоя – огромные деньги, потраченные впустую.Запросил у своего оперативного погоду у Севдока. Тот доложил:– Ветер переменный, неустойчивый, до 10 м/сек. Идет слабый снег.Я посмотрел на барограф, циркулем по карте измерил все расстояния, прикинул, когда по времени мы сможем подойти к Севдоку, и объявил свое решение: «Будем заходить!»Передал приказание дежурному по рейду:– Закрыть рейд, быть все время на связи.Заводчане повеселели.С командиром корабля, с капитаном завода определили порядок взаимодействия с буксирами, составили схему заводки швартовов из расчета, что после прохода боновых ворот с ходу следуем на рейд Севдока. После прохода бон с обеих сторон до рейда Севдока нас сопровождают самые сильные буксиры. По команде один идет в нос, а другой в корму, остальные в районе Куринной подходят по два побортно. На рейде Севдока буксир, который будет носовым, быстро принимает наш буксирный конец и один швартов для заводки на стенку дока. Далее он работает так, чтобы с него можно было завести швартовы на палы в районе батопорта. Затем их переносить вперед по мере втягивания корабля в док. С каждой стороны дока по 50 человек личного состава с толковыми офицерами…Ветер усиливается, снег идет все сильнее. Для Севастополя совсем нетипичная погода. Дело не в том, чтобы зайти в базу, а затем в док. Главное – ничего не повредить на новом корабле. Особо это касалось бульба (бульб – выступающая чуть ниже ватерлинии носовая часть корпуса корабля, призванная в том числе улучшать его ходовые качества. – «НВО»), горизонтальных килей, винто-рулевой группы. И уж, конечно, нельзя «организовать» грандиозное навигационное происшествие в виде навала с поломкой кораблей и причалов. Ситуация близка к драматической.Ходом 9 узлов авианосец прошел боны. Кругом масса народа. Рейд, конечно, чист. Но с высокого мостика корабля кажется, что в бухте вообще нет свободного пространства. Или берег, или корабли у причалов. Подошли на рейд Севдока. Николай Александрович Деркач очень четко разобрался с буксирами. Тут уже пошла его часть…Наконец завели первый швартов в район батопорта. И в этот момент пошел густой, мокрыми хлопьями, снег, видимость не более 20 метров. Очень важно было форштевень крейсера направить в док так, чтобы носовой буксир остался вне дока.В 12.00 корабль уже находился в доке, о чем я и доложил на КП флота. Риск был максимальный, но хватило сил и средств, обученности и, полагаю, было хорошее «разруливание ситуации», обусловленное нашим взаимопониманием с капитаном завода Деркачом.Встал вопрос, как сойти с борта корабля, так как меня ждали свои дела на дивизии. Сходня могла быть поставлена нескоро, а борт авианосца возвышался над берегом довольно высоко. Подошел к краю спонсона. Он как раз находился над берегом.– Несите шторм-трап! – приказал я старпому.Трап привязали к леерам, размотали, но все равно высоко.– Несите второй шторм-трап.– Он в кормовой такелажке.– Бегом туда… (Это больше полукилометра, да еще с грузом.)Зрители на заводской стенке, видя эти действия, стали сооружать из ящиков помост под шторм-трапом…– Ждать не будем, – сказал я и по шторм-трапу полез вниз.Когда опустился на последнюю ступеньку, до ящиков оставалось метра два, и я прыгнул, продемонстрировав в свои 42 года неплохие физические данные. Тем более что рабочие, составившие пирамиду из ящиков, подстраховали меня. Однако испачкался я изрядно.СЕКРЕТНЫЙ ФАРВАТЕРВ связи с появившимися в СМИ вымыслами о «похищении» из Украины последнего советского авианосца, докладываю: все неправда! На самом деле ситуация была прозаичной: с августа 1991 года ВМФ РФ перестал перечислять заводу деньги (причина понятна – развал страны), чем «обрубил» даже мало-мальские гарантии ЧСЗ на техсредства ТАВКР «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов». Заводу такой неоплачиваемый заказ был не нужен, и директор Юрий Макаров принял все меры, чтобы избавиться от корабля.С учетом того, что во всей акватории Черного моря не существовало причала, к которому можно было поставить корабль, он был обречен бесполезно расходовать на внешнем рейде Севастополя ресурс главной энергетической установки и других агрегатов.Мне в то время довелось командовать Черноморским флотом и отвечать за подготовку корабля к межфлотскому переходу. Лично у меня не было каких-то сложностей в организации подготовки корабля к переходу. В течение 1991 года с группой офицерского состава Северного флота (60 человек) я четырежды прилетал на корабль и готовил его к сдаче задачи К-1, которую мы же, северяне, и приняли. Об этом свидетельствуют мои записи во всех документах. К сожалению, Черноморский флот с таким кораблем уже не справлялся, что было вызвано деструктивными процессами.В Средиземном море продолжали находиться корабли 5-й оперативной эскадры (ОпЭск), которая подчинялась Черноморскому флоту. По моему приказанию после прохода пролива Дарданеллы часть из них вступила в охранение авианосца.Итак, авианосец вышел в Средиземное море в соответствии с боевым распоряжением Главного штаба ВМФ. На борту находилось всего 16 рабочих во главе со старшим гарантийным представителем ЧСЗ Георгием Ивановичем Журенко. Перед выходом корабль проверила под моим руководством комиссия штаба Черноморского флота и дала «добро» на межфлотский переход. Флотские службы в максимальной степени снабдили корабль всеми видами довольствия, он рассчитался с ними и получил необходимые аттестаты. В целях лучшего обеспечения пожаробезопасности на авианосце я приказал в счет лимитов Черноморского флота загрузить на корабль еще одну новую пожарную машину.1 декабря 1991 года в 8.50 старший на борту командир 7-й ОпЭск СФ контр-адмирал Василий Еремин запросил у меня разрешения на съемку и получил его. Видимость оставалась нулевой, и, конечно, я сожалел о том, что так и не смог в этот день попасть на корабль. «Кузнецова» сопровождали СКР «Пытливый» и буксир, а с выходом из пролива Дарданеллы в ордер вступил БПК «Скорый», который находился в то время в составе 5-й ОпЭск. В точке 64 авианосец принял топливо от нашего танкера «Бубнов», а после пролива Гибралтар в его охранение вступили СКР «Бдительный» (БФ) и БПК «Удалой» (СФ). 20 декабря авианосец прибыл на Северный флот к причалу поселка Видяево, где ему было суждено базироваться. Однако после всех коллизий и изменений местом базирования его стала бочка на Североморском рейде, а в большей степени – причал 35-го судоремонтного завода. 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 12 мая, 2016 Поделиться Опубликовано 12 мая, 2016 https://www.youtube.com/watch?v=SrOfpf_MAVQ Эскадренный миноносец Сарыч. 2 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 15 мая, 2016 Поделиться Опубликовано 15 мая, 2016 ЭОН-18: секретная экспедиция Северного флота. Полная статья по ссылке http://masterok.livejournal.com/2910825.html 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 18 мая, 2016 Поделиться Опубликовано 18 мая, 2016 Подводный «Варяг» Как искали и нашли героически погибшую в водах Балтики советскую подлодку Щ-408 Нынешняя весна ознаменовалась важной для всех, кто чтит память павших воинов, находкой: российские поисковики обнаружили у берегов Эстонии советскую подлодку Щ-408, погибшую в неравном бою с вражескими кораблями 73 года назад. Это событие, интересное, казалось бы, лишь с исторической точки зрения, обернулось скандалом. Власти прибалтийской республики отказались пустить на свою территорию съемочную группу ВГТРК, отправившуюся в Эстонию снимать сюжет о знаменитом подводном «Варяге». «Лента.ру» разбиралась в перипетиях этой истории. Полная статья по ссылке https://lenta.ru/articles/2016/05/18/lodka/ Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Сергей41 Опубликовано 18 января, 2017 Поделиться Опубликовано 18 января, 2017 Игорь Касатонов: 25 лет назад Россия могла лишиться Черноморского флотаБывший командующий Черноморским флотом, адмирал Игорь Касатонов / Фото: politros.comВ январе этого года исполнилось 25 лет с момента, который мог бы лишить Россию Черноморского флота. По указанию президента Украины Леонида Кравчука моряки-черноморцы должны были 4 января 1992 года принести присягу на верность Украине. Однако командующий Черноморским флотом адмирал Игорь Касатонов отказался это делать, собрал военный совет флота, который принял решение не присягать Украине.О том, как это происходило, как удалось сохранить для России Черноморский флот, в интервью руководителю профильной редакции РИА Новости Сергею Сафронову рассказал Игорь Касатонов, который до сих пор занимает ответственный пост в структуре Генштаба Вооруженных сил РФ.- Игорь Владимирович, расскажите, как разворачивались события на флоте в 1991-1992 годах?- Во-первых, я благодарен вашему агентству за интерес к этому событию. Конечно, развал СССР был геополитической катастрофой. Она была вызвана многими мировыми проблемами, но были и внутренние вопросы, которые повлияли на это событие.На этом фоне хочу заострить внимание на вопросе обеспечения безопасности нашего юго-западного стратегического направления. Фактически с распадом СССР развалилось единое оборонительное пространство на этом важнейшем направлении. 70 лет советские военно-политические руководители работали над его созданием. Это пространство включало в себя силы и средства противовоздушной обороны, флот, эшелонированную оборону сухопутной границы и прочее.- Это осознавали наши новые политические лидеры, например Борис Ельцин?— В этой связи я задумываюсь над вопросом, почему Ельцин отдал Крым? Я с Борисом Николаевичем не разговаривал на эту тему, но думаю, что это был заказ Запада, потому что им было очень выгодно, чтобы Крым был не российским. И в первую очередь потому, что Россия теряла полноценную, очень крупную группировку войск на юго-западном направлении. Это при том, что направление итак было ослаблено, так как семь военных округов оказались за границей, три стратегических командования, три группы войск, Балтийский флот частично, Черноморский флот практически полностью. Это было, безусловно, на руку Западу. И с какой легкостью все это происходило, вызывает у меня до сих пор бесконечное удивление.Должен, правда, отметить, что Чернавин, на тот момент главком ВМФ, задавал вопросы, какова будет судьба наших баз Балтийского флота, Черноморского флота, Каспийской флотилии? Ответы были по большей части уклончивые.И вот неожиданно, 10 декабря 1991 года, три командующих округами — Киевским, Прикарпатским и Одесским и я — получили указания от своих непосредственных начальников в Москве прибыть в Киев. То есть не нас вызвали, а наши же начальники нас отправили в Киев на встречу с Кравчуком. Мы удивились, но полетели. На следующий день, 11 декабря, нам объявили, что мы теперь подчиняемся только Киеву и Кравчук у нас верховный главнокомандующий, в Москву ничего докладывать не надо. Надо принимать украинскую присягу. Можете не торопиться, сказали нам, но лучше это сделать уже завтра.- Какова была ваша реакция?— Это вызвало у нас недоумение – как это так легко и просто? Это не отвечало национальным интересам России. В течение трех недель до нового года я, будучи командующим, непрерывно мониторил ситуацию, потому что понимал, что флот в этом составе, в этом качестве не сможет быть украинским, будет в значительной степени сокращен, люди будут уволены. Наш опыт будет никому не нужен, потому что Украина по своим экономическим показателям просто не сможет его содержать.Изучение этой ситуации, работа в Минобороны Украины, куда нас приглашали каждую неделю, привели к осознанию того, что процесс этот не только тяжелый, но и необратимый. И этим процессом руководят весьма странные и неподготовленные люди.- Имеются в виду люди в Москве или в Киеве?— Я, может, впервые сейчас скажу достаточно странную вещь. Всю огромную военную группировку на Украине разрушил один генерал-лейтенант Иван Бижан, который служил сначала в ГОМУ (главное организационно-мобилизационное управление), до этого в Сибирском военном округе. И он, зная всю эту обстановку, развалил этот мощный костяк Вооруженных сил. И ни один округ не смог воспротивиться тому, что творил Бижан.- Какую должность он занимал?— В 1991 году он был назначен заместителем министра обороны Украины. Он попросился на Украину, и его отпустили. После этого Бижан стал помогать Украине создавать свои национальные Вооруженные силы. И естественно, что он вступил в конфликт с командующими округами, со мной. Нас-то убеждали, что Вооруженные силы будут едиными. Страны разные, а Вооруженные силы — единые.— Трудно даже представить, что творилось у вас на душе…— Эта неоднозначная обстановка у меня вызывала полное отторжение, постоянное ощущение, что все это временное, непостоянное, разрушительное, противоречило логике, которая должна быть в любом вопросе. Представляете, на тот момент Черноморский флот имел базы на Черном море в Измаиле, Одессе, Николаеве, Очакове, Херсоне, в Крыму, на Кавказе, в Поти. Везде были военные коменданты, действовали система наблюдения, гидрографическая служба. Все это было единым механизмом. И все это начинало разваливаться.Не будем забывать, что Черноморский флот, как оперативно-стратегическое объединение, обеспечивал фланг Закавказского и Одесского военных округов, Болгарии, Румынии, был на переднем крае противостояния в Черном море против члена НАТО — Турции.То есть, как командующему флотом, мне нельзя было попустительствовать этому процессу. Я отвечал перед Россией, перед подчиненными, перед собой. Причем подчиненные говорили: давайте примем украинскую присягу и тогда мы сохраним флот.- Москва продолжала молчать?— Пытался прояснить ситуацию в Москве, но в конце декабря — начале января ни до кого дозвониться было невозможно. А в Киев, где заседали слабые и никчемные люди, вызывали постоянно. Из Москвы никаких указаний не было. Делай что хочешь. В итоге мы стали работать на упреждение.Вопрос стал критическим. Киев приказал принять присягу 3 января и развернул мощную агитационную работу, были подключены все органы КГБ СССР, работавшие на территории Украины. В ответ нужны были четкие, конкретные действия. Мы ждали совещания в Минске, Алма-Ате по стратегическим ядерным силам. Ведь у флота тоже есть стратегическая ядерная часть, но Украина посчитала иначе. Какая-то прямо антинаука, типа глобус Украины. Поэтому, посоветовавшись со своими коллегами и семьей, вечером 3 января я пригласил всех на военный совет Черноморского флота и озвучил предложение украинскую присягу не принимать. Все под этим подписались. 4 января 1992 года я объявил, что мы украинскую присягу принимать не будем. Это заявление послужило основой для дальнейших наших действий, хотя обстановка в Севастополе и Крыму была не в пользу России, потому что на референдуме в Севастополе 57 процентов жителей высказались за независимость в составе Украины, в Крыму — 54 процента. Надо было менять общественное мнение, чтобы изменить ситуацию, систему влияния на общественное сознание.- Как к этому отнеслись в Киеве?— 9 января 1992 года мы были приглашены на совещание в Киев, где Кравчук объявил, что присягой не торгуют, кто не принимает присягу, пусть уезжает. Но я сказал, что только по одному заявлению уважаемого Леонида Макаровича мы все не можем стать украинскими гражданами и повторил, что однозначно украинскую присягу принимать не будем.- Москва все молчала?— После этого я стал искать встречи с Ельциным через министра обороны СНГ Евгения Шапошникова. И 29 января мы встретились с Ельциным в Новороссийске на противолодочном крейсере "Москва". Борис Николаевич пообещал всеобщую поддержку, в течение шести часов мы общались на корабле, в каюте, на обеде. Очень помогали Евгений Иванович Шапошников и Владимир Владимирович Чернавин. Но несмотря на обещания о помощи, в феврале-марте никакой поддержки не было. Это дало почву Украине возбудиться, почувствовать силу, уверенность в ответ на пассивность российского руководства. В то же время за эти два месяца была проведена большая организационно-массовая работа. Все российские СМИ позитивно освещали эти процессы, нам они очень помогли. В это же время украинские СМИ наоборот писали, что мы империалисты, оккупанты….- Когда и чем все это закончилось?— 5 мая, когда было объявлено об образовании министерства обороны России, появился министр Павел Грачев, который положительно относился к Черноморскому флоту. 3 августа было заключено соглашение о том, что флот признается на территории Украины российским, договорный процесс будет идти, переходный период займет три года, мы остаемся в Севастополе. Главное, что Черноморский флот со своих исторических мест базирования не уходит, но выходит из правового поля Украины и входит в правовое поле РФ. Это было принципиально важно.- И все-таки, насколько я понимаю, самое главное произошло 4 января?— Да, самое главное все-таки произошло 4 января, я подчеркиваю, когда моряки-черноморцы не стали принимать украинскую присягу. В противном случае Россия могла фактически потерять Черноморский флот. Наличие российского флота на юге в конце концов предопределило и возвращение Крыма в состав России в 2014 году, а до этого — решение сложнейших вопросов на Кавказе и возвращение России в восточную часть Средиземного моря. Черноморский флот на 70-80 процентов способствовал решению этих сложнейших вопросов.- Как сложилась в дальнейшем ваша судьба?- Я сдал флот 7 декабря 1992 года, потому что резко негативное отношение ко мне было со стороны Украины, и в итоге было принято решение о моем переводе в Москву на должность первого заместителя главкома ВМФ. Киев меня считал антиукраинцем, а я просто был и остаюсь россиянином, патриотом России, который твердо и настойчиво боролся за интересы России. Возможно, это не совпадало с интересами Украины, но это уже их проблемы.- За все время противостояния дело не доходило до прямой конфронтации, применения оружия?— Доходило. При министре обороны Украины Морозове в Одессу сбежал фрегат Черноморского флота СКР-112. Меня в это время на флоте не было, и они все свои пакости организовывали тогда, когда меня не было на флоте.Это произошло 21 июля 1992 года. Тогда корабли ЧФ стали преследовать СКР-112, для его остановки применялась стрельба в воздух и по курсу движения, поднималась авиация. Однако на поражение огонь не открывался, поэтому нарушитель в итоге ушел в Одессу, где его торжественно встречали. Но судьба этого корабля и экипажа была очень плохой, там погиб офицер на почве пьянства, произошло полное разложение команды, которая распустилась, а сам корабль через год был выведен из боевого состава.- Сейчас рассматривается вопрос о создании на базе пункта материально-технического обеспечения ВМФ в сирийском Тартусе полноценной военно-морской базы. Как вы относитесь к такому решению?— Положительно. Безусловно, база усилит нашу группировку в Сирии, находящиеся в Средиземном море корабли ВМФ России смогут туда заходить для отдыха экипажа, пополнения запасов воды, топлива, продовольствия. Но сначала нужно будет создать соответствующую инфраструктуру, обеспечить ее охрану, защиту с воздуха, то есть разместить средства ПВО-ПРО, обеспечить подъездные пути.- Очевидно, это будет дорогое удовольствие?— Это уже к министерству финансов, моряки за финансы не отвечают.- Не могу не спросить у вас о перспективе вступления в боевой состав флота новейшего фрегата проекта 22350 "Адмирал Касатонов"?— Второй фрегат проекта 22350 "Адмирал Касатонов" выйдет на испытания летом этого года. Планируется, что в конце 2017 – начале 2018 года корабль будет принят на вооружение ВМФ.МОСКВА, РИА Новости Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Беланов А.П. Опубликовано 19 января, 2017 Автор Поделиться Опубликовано 19 января, 2017 Самолет-амфибия ВВА-14: Змей Горыныч с вертикальным взлетом 4 сентября 1972 года состоялся первый полет уникального самолета, не имеющего мировых аналогов. В серию он не пошел. Проект в силу организационных обстоятельств не был доведен до конца. Однако самолет стал памятником инженерному гению конструктора Бартини. ВВА-14 – уникальная разработка, смело можно сказать, гениального конструктора и ученого, опередившего свое время, Роберта Людвиговича Бартини (1897 – 1974). А потому и мало кому известного, поскольку его послевоенные проекты реализованы не были. Некоторые не были приняты, поскольку эксперты настояли на том, что получить заявленные конструктором параметры невозможно. Некоторые были одобрены коллегами – Туполевым, Мясищевым и другими ведущими советскими конструкторами, - но отвергнуты Совмином. Поскольку имя конструктора, запустившего в серию три бомбардировщика еще в начале 30-х годов, им было неизвестно. Но в конце прошлого века, когда идеи Бартини могли бы начать реализоваться в связи с развитием технологий, произошел развал отечественной авиапромышленности. Так, например, именно его незавершенные разработки легли в основу уникального экраноплана Бе-2500 с запланированной взлетной массой 2500 тонн, полезной нагрузкой 1000 тонн и дальностью 16000 км. Его разработка началась в 80-е годы, но в 90-е была прервана в связи с отсутствием финансирования. Однако некоторые идеи Бартини опосредованно реализовались. Так, находясь в заключении и работая в «шарашке» в 30-е годы, он пересекся с рядом вполне состоявшихся конструкторов. И внес существенный вклад в создание серийных самолетов, работая в группе Туполева. А Королев называл Бартини своим учителем, научившим главному – творческой дерзости и отваге. Красный барон Роберта Людвиговича на родине, в Италии, звали Роберто Оросом ди Бартини. Он родился в семье барона. В Первую мировую ушел на восточный фронт добровольцем. Попал в русский плен, где проникся коммунистическими идеями. Вернувшись на родину, дабы не быть «паразитом», пошел работать механиком на завод и вступил в компартию. После смерти отца всю свою громадную долю наследства, 10 млн. долларов, передал Коммунистической партии Италии. За два года экстерном получил диплом авиационного инженера, а также стал сертифицированным пилотом. В 1922 году, когда к власти пришел Муссолини, Бартини эмигрировал в Советский Союз. Где за 6 лет прошел путь от лаборанта до конструктора. А в 31 год стал комбригом и начальником КБ морского авиастроения. В общем, не жизнь, а песня. Однако в 1938 году она прервалась – Бартини осудили на 10 лет как «итальянского шпиона». Освободился он лишь в 1946 году. Роберт Людвигович с самого начала своей инженерной карьеры тяготел к разработке самолетов-амфибий, считая, что за ними будущее. И доказывал это в своем фундаментальном труде о «планетарном транспорте», который в равной мере был и инженерным, и научным, и философским. Именно на этой генеральной идее и основывалась разработка экраноплана (полет на воздушной подушке) и экранолета с вертикальным взлетом и посадкой ВВА-14. В военных целях Но, понятное дело, никто бы не дал Бартини денег на разработку «транспорта, прекрасного во всех отношениях». Способного летать и над морем, и над сушей, и садиться и на воду, и на неподготовленные грунтовые площадки, и при этом потреблять мало горючего. Деньги Бартини дали военные. На разработку противолодочного самолета-амфибии. Это направление в морской авиации в тот период было в высшей степени актуально в связи с тем, что в начале 60-х годов на боевое дежурство в ВМФ США начали заступать атомные подводные лодки, вооруженные баллистическими ракетами «Поларис». Что ставило под угрозу безопасность страны. Естественно, в этом направлении работал не только один Бартини, но и ряд авиационных КБ. Но финансирование разработки этого «прожектера», каковым его считали многие в Министерстве авиационной промышленности, стало возможным в связи с тем, что финансов на создание средств борьбы с АПЛ было в избытке. В связи со сложностью предстоящей работы – аналогичных проблем до Бартини никто в мире не решал, - до 1965 года была проведена НИР. В результате была спроектирована похожая машина, но меньших размеров, которая получила название МВА-62. Результаты НИР убедили госкомиссию, что Бартини наконец-то сможет выдать уникальный конкретный продукт, пригодный для серийного производства. И конструктору дали зеленую улицу. Вначале работы по проектированию ВВА-14 проходили в подмосковной Ухтомке на базе вертолетного ОКБ Н.И.Камова. В 1968 году Бартини перебрался поближе к воде, на таганрогский завод №86. Именно здесь вскоре образовалось ОКБ Бериева, специализирующееся на самолетах-амфибиях. Трехголовая амфибия Было запланировано строительство трех опытных образцов ВВА-14. На первом предстояло отработать режимы взлета и посадки как на наземную полосу, так и на воду, а также режим экраноплана. На втором предполагалось испытать режимы вертикального взлета и посадки и полеты в режиме экранолета. И третий должен был обладать всеми запланированными летно-техническими характеристиками и иметь вооружение. Амфибия должна была обнаруживать подводные лодки как в полете, так и на плаву. И оснащалась средствами их уничтожения. ВВА-14 должен был стать частью авиационного противолодочного комплекса, состоящего из собственно самолета, поисково-прицельной системы «Буревестник», противолодочного оружия и системы заправки топливом на плаву. Комплекс предназначался для обнаружения и уничтожения подводных лодок противника, находящихся в районах удаленных от места вылета на 1200-1500 км, как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими силами и средствами ВМФ. Когда первый образец был готов, за необычный внешний вид его прозвали Змеем Горынычем. Что весьма точно – самолет имел схему катамарана с кабиной посередине. На нем были установлены два турбореактивных маршевых двигателя, позволявших развивать скорость в 760 км/ч. При базировании на аэродроме использовалось обычное шасси. При посадках на воду на Ярославском шинном заводе были разработаны два уникальных поплавка, отдаленно напоминавших надувные матрасы, которые надувались непосредственно перед приводнением. На второй опытный образец должны были установить 12 ТРД, обеспечивавших вертикальный взлет и посадку. Была проделана громадная подготовительная работа на двух стендах, имитирующих подъемные двигатели. В результате была достигнута устойчивая работа системы при различном состоянии водной поверхности. На море и на суше Первый опытный образец был построен в 1972 году. В течение трех лет он испытывался как в сухопутных, так и в морских режимах. Было проведено 107 полетов. В результате самолет продемонстрировал свое полное соответствие требованиям ТЗ. В режиме экраноплана он совершал полет на высоте 12 метров над поверхностью воды, был устойчив и легок в управлении. Летчики-испытатели освоили работу с надувными поплавками и уверенно приводнялись даже при значительном волнении. При сдутых поплавках самолет держался на воде при 4-х-5-и бальных волнах. ВВА-14 демонстрировал и прекрасный ход, развивая в режиме катамарана скорость до 35 км/ч. Все шло наилучшим образом. Однако разработка смежниками подъемных двигателей для второго образца затягивалась. В конце концов, они так и не были сделаны. Осознав бесперспективность их получения, Бартини в начале 1974 года доработал амфибию таким образом, что она стала летать и как экранолет, то есть в режиме обычного самолета. А в конце года генеральный конструктор скончался. К этому моменту на вооружение ВМФ уже начали поступать такие противолодочные самолеты как Бе-12, Ил-38 и Ту-142. И заказчик охладел к проекту, решив довольствоваться синицей в руке. В 1976 году проект был закрыт. Несмотря на то, что не существовало непреодолимых технических проблем для создания уникального самолета. ЛТХ ВВА-14 Длина - 26 м Высота – 6,8 м Размах крыла – 28,5 м Площадь крыла – 217,7 м Масса пустого самолета – 35356 кг Максимальная взлетная масса – 52000 кг Тяга маршевых двигателей – 2х6800 кгс Тяга подъемных двигателей – 12х4400 кгс Максимальная скорость – 760 км/ч Крейсерская скорость – 640 км/ч Дальность – 2450 км Практический потолок – 10000 м Экипаж – 3 человека Вооружение – 4000 кг боевой нагрузки: торпеды, мины, авиабомбы. Источники: ашttp://masterok.livejournal.com/1273066.html и ашttp://fishki.net/1301071-samolet-amfibija-vva-14-zmej-gorynych-s-vertikalnym-vzletom.html 2 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Эсаул Опубликовано 19 января, 2017 Поделиться Опубликовано 19 января, 2017 Вот единственное видео: 3 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Shultz Опубликовано 15 мая, 2017 Поделиться Опубликовано 15 мая, 2017 Кубинская самба танкера "Терек" Вячеслав Петров. 1962 год. Карибский кризис. От ядерной войны мир отделяют, возможно, уже не сутки, а часы и минуты. В этот момент в Атлантике разыгрывается острейшее противоборство советского и американского военных флотов. В ответ на американскую морскую блокаду Кубы Хрущев приказал бросить в Карибское море подводные лодки. В случае перехвата спешащих в Гавану советских транспортных судов они должны были нанести по американским кораблям удар из-под воды. В поход ушли четыре большие торпедные субмарины ("фокстроты" по натовской классификации) - Б-4, Б-36, Б-59 и Б-130 из состава 69-й бригады 4-й эскадры дизельных подводных лодок, базировавшейся в Полярном. Этим первым советским субмаринам, промерявшим глубины Бермудского треугольника, пришлось очень тяжело. И моряки, и техника работали на пределе своих возможностей. В осенние дни 62-го три лодки были принуждены к всплытию многократно превосходящими американскими противолодочными силами. Четвертая сумела вернуться в базу непобежденной. В тех условиях наши подводники сделали все что могли и даже немного больше, и ныне их отважный поход стал широко известным. Однако мой рассказ не о них. "Далеко за кормой послышался слабый, чуть воющий звук моторов. Он усиливался, опять захлопали разрывы. Они раздавались с короткими интервалами. Наконец стала видна быстрая тень, за которой на секунду меркли звезды, вверху вспыхнул прожектор... и серия разрывов легла рядом с бортом. На мостике все невольно пригнули головы. Разрывы сухими щелчками отзывались в корпусе судна". Танкер "Терек". В те годы это был, можно сказать, флагман вспомогательного флота, основной задачей которого являлось снабжение кораблей горючим, водой и продовольствием. Он чуть раньше наших дизельных лодок отправился в рейс на Кубу. О том, каково ему приходилось, свидетельствует приведенный выше отрывок из повести Бориса Романова "Тревожные сутки", в которой описано именно это плавание. Борис Степанович был тогда на "Тереке" старшим помощником капитана. А мурманчанин Вячеслав Петров - старшим мотористом. - "Терек" мы принимали у судостроителей в Выборге в 1961 году. Потом перегнали его на Север, и вот - фактически первый рейс. В конце июля 62-го стали поговаривать, что идем куда-то далеко. Но куда точно, кроме начальства никто не знал. Вышли в середине августа, и скоро по курсу, который прокладывал замполит на карте в кают-компании, стало ясно, что идем туда, где жарко не только в прямом, но и в переносном смысле. Однако где и кого будем заправлять, по-прежнему только догадывались. Сегодня Вячеслав Павлович, пожалуй, единственный из мурманчан, кто может вспомнить о том рейсе. Впрочем, информация о "работе" "Терека" в Атлантике в 1962 году сохранилась. Источники же ее подчас самые неожиданные. Историк американского военного флота Норман Полмар сообщает, что первой субмариной, обнаруженной тогда американскими противолодочными силами, стала лодка класса "Зулу". Ее засекли 22 октября 1962 года, когда она пополняла запасы от танкера "Терек" в 450 милях севернее Азорских островов, то есть совсем не там, где действовали позже русские "фокстроты". Из отечественных исследований узнаем, что то была Б-75 под командованием капитана второго ранга Николая Натненкова, предшествовавшая субмаринам 69-й бригады, и по сути, прикрывавшая их. А вот прикрывать "Терек" было некому. - Рядом с нами постоянно шли американские сторожевики типа "Клод Джонс", - рассказывает Вячеслав Петров. - Порой сближались с танкером до того, что казалось - вот-вот к борту присосет. Американские патрульные самолеты "Нептун" регулярно, каждые два часа, совершали облет судна. Запрашивали нас янки, куда идем. Мы им, помнится, отвечали, что на борту двести курсантов, и рейс наш - плавательская практика. Курсантов на "Тереке" не было. Зато находились на судне подводники, которые при заправках лодок должны были менять часть экипажей. Заправлять же, судя по всему, пришлось не раз и не два. Косвенное подтверждение тому - попавшееся мне в мемуарах признание самих моряков в том, что экипаж "Терека", шастая по Бермудскому треугольнику из одной назначенной точки в другую, "обескурился" до последней степени. Почти все были уверены в том, что "в случае чего" никогда не увидят ни Родины, ни родных. К тому же судно в том рейсе буквально преследовали аварии. Процитирую еще один отрывок из повести Бориса Романова: "Стармех был бледен. Зато кровь прихлынула к обычно бледному лицу второго механика. Срезало шпильки! Коленчатый вал работал без опоры. Почему он еще не сломался? Но если бы он сломался, то что бы было?.. А ведь левый главный дизель, эта махина, мог просто разлететься на куски. Стармех посмотрел на второго механика, швырнул на пайол кашне и выругался "в российскую технику". - Чтобы отремонтировать полетевший двигатель, надо было вынуть сломанную шпильку - довольно солидных объемов деталь, - говорит Вячеслав Петров. - Я пытался это сделать на протяжении двух часов - бесполезно. Остались мы в итоге с одним дизелем. Кроме того, произошел пожар в машинном отделении, буквально чудом удалось избежать серьезных последствий. Если бы "машина" - сердце судна - выгорела, плохо пришлось бы всем. Тем не менее "Терек" по-прежнему продолжал выполнять свои снабженческие задачи, хотя, как видно из всего сказанного, давалось это ему нелегко. Вот что вспоминал позже командир Б-75 Николай Натненков: "В назначенное время лодка прибыла в район встречи с "Тереком"... Стали принимать топливо и воду. Мне докладывают: "Работает авиационный радиолокатор!" Вскоре и визуально мы обнаружили "Нептун". Осназовцы сообщают мне, что самолет вызывает свою базу, но та не отвечает. Раз запрашивает, второй... Все без толку. Что-то у них там со связью случилось. Покрутился "Нептун" и улетел. Я тут же дал команду шланги убрать и срочно погружаться... Самолеты нас искали, но не там, где мы находились". Для "Терека" это была одна из последних в том рейсе заправок. После доклада на базу о поломке двигателя танкер получил "добро" на возвращение домой. Встречали моряков как триумфаторов. - Командование выделило специальный катер, - голос Вячеслава Павловича заметно теплеет. - На катере разместили военный оркестр. С музыкой обошли несколько раз вокруг нас. Потом начальство поднялось на борт. И подносят нам жареного поросенка из флотского подсобного хозяйства. Это такая традиция с военных еще времен: если экипаж вернулся с победой - в награду поросенок... Но ведь и тогда шла война - "холодная", секретная. Да, в 1962 году определеннее чем когда бы то ни было, выявилось, что наш шаткий земной шарик держится не на мифических китах и черепахах, а на реальных "фокстротах" и "зулу". Нарушить хрупкое мировое равновесие лидеры двух сверхдержав, СССР и США, к счастью, не решились, Карибский кризис был в конце концов урегулирован. А в апреле 1963 года в Мурманск прилетел Фидель Кастро. Побывал он и на Северном флоте. Но ни одну из лодок, действовавших во время кризиса в акваториях, примыкающих к Кубе, ему так и не показали. Тем более какой-то там танкер... Между тем "Терек" прожил после этого долгую и, по судовым меркам, счастливую жизнь. Он и теперь в строю. Правда, в длительные рейсы уже не выходит, плавает исключительно вдоль Мурманского побережья Баренцева моря. Думаю, мало кому известно ныне о том, что когда-то танкер сыграл свою, пусть и не самую главную, роль в Карибском кризисе. Впрочем, было у того рейса "Терека" одно важное, на мой взгляд, последствие, относящееся, однако, вовсе не к политической или военной сфере. Кубинская самба, которую сплясал танкер на волнах Атлантики вместе с четырьмя "фокстротами" и судами ВМС США, отозвалась в Мурманске... появлением писателя. Тревоги и напряжение того беспримерного рейса отлились со временем в строки, которыми вошел в большую прозу один из корифеев отечественной маринистики - Борис Романов. "К стихам меня толкнула, конечно, первая любовь, а вот прозаиком сделали подлодки, - писал он, уже будучи главой Союза писателей России, в мемуарах на исходе жизни. - Началось это во время Карибского кризиса, на танкере "Терек"... на ближней к США стороне Атлантики. ...Сначала в непроглядной южной тьме взорвалось, отмечая поверхность воды и отражаясь в ней, оранжевое пламя КСП - сигнального патрона, затем на том месте возникло тяжелое шевеление внутри океана, с бульканьем зашумела вспухающая вода, и неожиданно тихо, потому что на электромоторах, в свет наших люстр вплыла она - мокрая, местами пятнистая, ободранная до сурика". Вот уж воистину - нам не дано предугадать... Опубликовано: «Мурманский вестник» от 24.11.2005 СМТ "Терек". Фото с сайта: forums.airbase.ru 2 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 14 июня, 2017 Поделиться Опубликовано 14 июня, 2017 Трагедия подлодки К-56 в заливе Петра Великого 14 июня 2017г Как 44 года назад на атомной подводной лодке погибли 27 моряков Подробности: https://regnum.ru/news/accidents/2286076.html Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 21 июня, 2017 Поделиться Опубликовано 21 июня, 2017 (изменено) Интересная статья История одной из самых знаменитых подводных лодок довоенного советского флота и ее командиров Щ-117: стахановская «автономка» тихоокеанской «Щуки» (часть первая) по ссылке https://topwar.ru/118398-sch-117-stahanovskaya-avtonomka-tihookeanskoy-schuki-chast-pervaya.html часть вторая https://topwar.ru/118404-sch-117-stahanovskaya-avtonomka-tihookeanskoy-schuki-chast-vtoraya.html Изменено 21 июня, 2017 пользователем Передирий Евгений Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Сергей41 Опубликовано 25 июля, 2017 Поделиться Опубликовано 25 июля, 2017 Как русский флот не дал посрамить свой флагВторник, 25 июля 2017 г. Проект "Морполит" рассказывает:Эта история, по известным идеологически соображениям, не вошла в хрестоматию боевой летописи отечественного флота, видимо, настало время, чтобы о ней вспомнить, хотя в некоторых изданиях эта история получила название «Фиумский инцидент».Прошло пять лет после кровавой и трагической Цусимы, когда флот России еще только-только стал возрождаться и выходить из «постцусимского синдрома», а Россия, соответственно, из потрясений революции 1905-го и последующих восстаний на флоте в Севастополе, Владивостоке, Сеаборге...Но флот жил, флот снова вышел в море, выполняя не только, как говорят сегодня, учебно-боевые задачи, но и демонстрируя гордый Андреевский флаг вкупе с дипломатическими функциями.Летом 1910 года эскадра Балтийского флота в составе броненосца «Цесаревич» и крейсеров «Адмирал Макаров», «Рюрик» и «Богатырь» под командованием контр-адмирала Николая Степановича Маньковского совершала поход в Средиземное море.На борту «Цесаревича» находился великий князь Николай Николаевич со свитой, на мачте броненосца развевался великокняжеский флаг. 19 августа эскадра зашла в черногорский Антивари (ныне город Бар Черногории) для участия в праздновании 50-летия царствования черногорского короля Николая I.Торжества проходили в столице страны Цетинье, куда и отправились русские тезки короля, Николай Николаевич и Николай Степанович. Королю был вручен российский фельдмаршальский жезл - таким образом, черногорец стал последним русским фельдмаршалом.После окончания торжеств эскадра отправилась назад в Россию. Великий князь Николай Николаевич по причине неотложных дел не был готов идти в обратный путь вокруг Европы на «Цесаревиче» и решил убыть домой на поезде. Чтобы высадить князя, корабли должны были зайти в принадлежавший Австро-Венгрии порт Фиуме (ныне Риека в Хорватии). Фиуме был одной из главных баз ВМС Австро-Венгрии с мощной крепостью. Русские корабли пришли туда 1 сентября.Обязательным ритуалом при заходе боевых кораблей в иностранный порт или при встрече двух эскадр, принадлежащих флотам разных стран, был обмен так называемым салютом наций, состоящим из 21 залпа (для его осуществления на кораблях имелись специальные салютные пушки). Русский отряд был в Фиуме гостем, поэтому первым дал салют он. Крепость не ответила.Это было тяжелым оскорблением российского Андреевского флага и вообще России. Тем более на борту «Цесаревича» находился великий князь. К нему и отправился за консультациями адмирал Маньковский.Однако Николай Николаевич повел себя в этой ситуации, в высшей степени, мягко выражаясь, своеобразно. Оскорбление, нанесенное России, его не задело. Великий князь сказал Маньковскому, что после ухода из Антивари «Цесаревич» идет уже не под его флагом, а под флагом адмирала, следовательно, тому и разбираться в том, что произошло, и решать, как действовать. А сам Николай Николаевич сейчас уже частное лицо, которому пора на поезд. И отбыл на берег.Почти сразу после того, как великий князь покинул борт «Цесаревича», отправившись «вершить свои великие дела», к Фиуме подошла австро-венгерская эскадра, состоящая из 20 броненосцев и крейсеров, под флагом морского министра и командующего военно-морскими силами страны вице-адмирала Монтеккуколи.Снова был необходим обмен салютом наций. Русские были гостями, кроме того, Монтеккуколи был старше Маньковского по званию. Поэтому вновь первыми салют дали русские. Эскадра, как и до этого крепость, не ответила. Это было уже открытым вызовом. Адмирал Маньковский отправился на австрийский флагман за объяснениями.На трапе австрийского броненосца русского адмирала встретил капитан 1-го ранга флаг-капитан адмирала Монтеккуколи. Он, как бы стесняясь, сообщил, что у австрийского командующего сейчас гости, поэтому принять Маньковского он не сможет.Это было третье подряд оскорбление, нанесенное теперь уже лично русскому адмиралу. Более того, когда катер с Маньковским отошел от трапа австрийского корабля, ему не дали положенный в этом случае прощальный салют.Вернувшись на «Цесаревич», Маньковский поинтересовался у минного офицера, в ведение которого входила и радиоаппаратура, есть ли связь с Петербургом или, хотя бы, с Севастополем. Офицер, разумеется, ответил отрицательно, слишком слабыми были в то время средства радиосвязи. Адмирал, впрочем, не огорчился, а скорее, даже обрадовался. Теперь он уж точно был сам себе хозяин.- Вот и хорошо, голубчик! - ответил адмирал. - Ни я, стало быть, ни у кого «добро» на действия не испрашиваю, ни мне никто никакой команды не отдаст. Полная автономность! Все беру на себя. Я решил, я за все и в ответе! Ну, с Богом! А дальше будем делать вот что...Не прошло и четверти часа, как к правому трапу «Цесаревича» подошел австрийский адмиральский катер с самим князем Монтекуккули на борту. Встретил его лейтенант барон Ланге, младший флаг-офицер командующего российским отрядом.Лейтенант на чистейшем немецком со всею учтивостью доложил, что командир русского отряда принять его светлость не может, ибо в это время обычно пьет чай. Австрийскому адмиралу ответную пощечину пришлось проглотить. Под прощальный салют княжеский катер убыл к своим кораблям.Вслед за ним от «Цесаревича» отвалил катер с флаг-офицером Маньковского, который подойдя к австрийскому флагману сухо, но весьма твердо передал категорическое пожелание российского контр-адмирала, чтобы завтра, с подъемом флага, крепость и эскадра произвели традиционный салют.- Крепость произведет, - заверил австриец. - А эскадра не сможет. Завтра в четыре утра мы должны срочно уйти в море.- Мне приказано сообщить вам, что ни на какие уступки командир русского отряда не пойдет и эскадру Австро-Венгрии, не получив салюта с подъемом флага, с рейда не выпустит.- Но мы не можем задерживаться! - пыхтел австриец.Российский офицер еще раз повторил условия своего адмирала и, холодно отказавшись от предложенного кофе, спустился в свой катер.Была и еще одна причина такой реакции, ведь с политической точки зрения этот визит, помимо знака уважения и внимания к черногорскому монарху, должен был продемонстрировать европейским государствам и прежде всего соседней Австро-Венгрии возросшую мощь русского флота, готовность России при необходимости прийти на помощь славянским народам, да и себя защитить.Оставлять без ответа такое оскорбление на государственном уровне было нельзя..- Ну что ж, на уступки пусть не рассчитывают, - сказал Маньковский, выслушав вернувшегося флаг-капитана, и приказал своим кораблям занять новые места. Центральную позицию, прямо на фарватере выхода из Фиумской бухты, заняли «Рюрик» и «Макаров». «Цесаревич» и «Богатырь» встали на внутреннем рейде, ближе к берегу.На кораблях сыграли боевую тревогу, орудия расчехлили и зарядили боевыми снарядами, развернув их на австрийский флагман. Опустилась ночь. На мачтах австрийцев суетно мигали сигнальные огни. Адмирал Маньковский, вспомнив подвиг «Варяга» и свое командование крейсером «Кубань» в годы недавней русско-японской войны, понял, что люди его не подведут, не дрогнут, ибо честь превыше жизни, а честь державы - и того выше.Ужин в кают-компании протекал в бурных дебатах. Также вспоминали Порт-Артур, «Варяга» с «Корейцем» в Чемульпо, вспоминали Казарского и бриг «Меркурий». Прислуга всю ночь дежурила у орудий.Дважды являлся на «Цесаревич» флаг-капитан князя Монтекуккули, уговаривал избежать конфликта, доказывал, что австрийская эскадра должна уйти до рассвета. Русский адмирал твердо стоял на своем.Перед рассветом, около четырех утра, как и было объявлено, австро-венгерские корабли развели пары, находясь в готовности к движению... И в это же время адмирал Маньковский выступил перед экипажем:«Господа офицеры! Гардемарины! Матросы! В этот час почитаю возможным напомнить вам о символике нашего Флага. Белый цвет означает благородство. Голубой - честь воинскую. А косой Андреевский крест говорит нам о верности «даже до смерти». Братцы! Товарищи мои! Нам выпало счастье служить под самым прекрасным на свете флагом. Так будьте достойны его!».Так, в томительном ожидании атак превосходящего флота, прошли следующие четыре часа. И вот восемь часов утра.- На флаг и гюйс. Смирно! - раздался звонкий голос командира корабля.- Флаг и гюйс - поднять!Команда замерла на своих местах, радостно и торжественно запели горны, флаг и гюйс пошли вверх, а синие ленты Андреевского флага затрепетали на ветру.И в ту же секунду бастионы крепости громыхнули салютом русскому флагу. Салютовали русским и корабли австрийской эскадры. Все честь по чести - двадцать один!Оркестр на русском броненосце грянул медью австрийского гимна. С австрийского флагмана в ответ полились молитвенные звуки Российского. Адмирал Маньковский и российские офицеры стояли на палубе, приложив руку к фуражке, пока мимо «Цесаревича» не прошел последний австрийский корабль.- Так-то вот, юноши, - сказал адмирал офицерам и гардемаринам. - Миссия наша выполнена, и флаг наш не посрамлен, и делать нам здесь больше нечего, и на берег сходить в Фиуме мы не будем. Домой пора, в Россию. У нее же, у нашей матушки, как говаривал блаженной памяти государь-император Александр III, только двое на свете союзников - армия ее да флот. Пусть же стоит неколебимо наша держава. А флагу Андреевскому - реять над морями во веки веков!По возвращении в Россию, 1 ноября на подходе к Кронштадту контр-адмирала Маньковского встретил командующий Балтийским флотом Николая Оттович Эссен и, спросив о том, оправданным ли был риск в Фиуме, получил короткий ответ: «Честь Андреевского флага стоит риска!»В советской военно-морской историографии «Фиумскому инциденту» не нашлось места, и если бы не опубликованные в 1960-м в Париже воспоминания его участника Руденского Дмитрия Петровича «Что имело место в действительности», мы бы никогда не узнали правды о тех, кто отстаивал честь Андреевского флага.А вот судьба главного героя Фиумы Николая Степановича Маньковского оказалась трагической. С началом «красного террора» он был расстрелян 10 января 1919-го в свое шестидесятилетие, как заложник и участник «Белого Движения».Его казнили лишь за то, что каждое утро во дворе своего имения в древнем русском городе Ельце, поднимал Андреевский флаг, ведь для него девизом жизни было - «Честь Андреевского флага стоит риска!»Читайте больше на http://www.politonline.ru/provocation/22891164.html 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
ALEX 01 Опубликовано 12 октября, 2017 Поделиться Опубликовано 12 октября, 2017 Привет, водоплавающим! Заглянул к вам в кубрик, посмотреть как тут у вас. Если серьезно, то на мордокниге наткнулся на такой пост: Заканчивается очередной поисковый сезон Разведывательно-водолазная команда, и самое время поделиться некоторыми результатами обработки материалов из экспедиций. В этом году мы начали широко применять технологию фотограмметрии - восстановление 3D-моделей объектов из видеосъемки. По ссылке ниже вы увидите модель найденной нами этой весной советской подлодки Щ-320, погибшей в 1942 году. Кормовая часть лодки с торчащей торпедой, мина рядом с корпусом подлодки, остатки рубки, повреждения в носовой части от взрыва немецкой мины - восстановлены из реальных съемок с точностью до мельчайших деталей. Модель лучше смотреть на ноутбуке или компьютере. Ссылка на сайт 3Д модели: http://uwex.org/wp-content/themes/diving/3dtours/320uwex/ Ссылка на группу "Разведывательно-водолазная команда" в мордокниге: https://www.facebook.com/uwex.org/ З.Ы. О как! Там же можно точно так же рассмотреть во всех подробностях Щ-406 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Кузнецов Евгений Опубликовано 18 октября, 2017 Поделиться Опубликовано 18 октября, 2017 (изменено) После службы сохранилось несколько вырезок из газеты. Хочу выложить пробный пост, посмотрим, как дела с качеством и читаемостью текста. Может кому интересно будет вспомнить пограничные будни. Если с темой не угадал, пусть пост перенесут по назначению. http://s019.radikal.ru/i605/1710/2a/b4523718c538.jpghttp://s018.radikal.ru/i506/1710/df/6b22c8d9d7b4.jpg http://s008.radikal.ru/i305/1710/3a/414a1bfb6579.jpghttp://s41.radikal.ru/i094/1710/e2/0ec900b5d751.jpg Изменено 18 октября, 2017 пользователем щтк кж 3 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Юджаныч Опубликовано 23 ноября, 2018 Поделиться Опубликовано 23 ноября, 2018 Анастас Микоян (ледокол) Ледокол проекта 51 («Иосиф Сталин») был заложен в Николаеве на заводе имени Андре Марти в ноябре 1935 года под названием «Отто Юльевич Шмидт». Гигантский ледокол «Отто Шмидт» НИКОЛАЕВ, 28 апреля. Коллектив завода имени Марти, выполняя свое первомайское обязательство, спустил сегодня со стапелей корпус гигантского ледокола «Отто Шмидт».Длина корабля — 106 метров, полная высота борта — 12 метров (примерно высота трехэтажного дома). На ледоколе — 5 палуб, все его помещения будут комфортабельно оборудованы.Спуск со стапелей длился всего 35 секунд. Газета «Красный Север» от 29 апреля 1938 г. 26 августа 1941 года «Анастас Микоян» отошёл от достроечной стенки (к этому времени немецкая авиация уже наносила удары по судостроительным заводам Николаева). Назначенный капитаном ледокола опытный военный моряк, ветеран Гражданской войны в Испании капитан 2-го ранга С. М. Сергеев вывел корабль в море без приёмочных испытаний. В Севастополе ледокол был переоборудован во вспомогательный крейсер: вооружён тремя орудиями калибра 130 мм, шестью зенитками калибра 76 мм и четырьмя 7,62-мм пулемётами. В экипаж влились добровольцы-рабочие сдаточных команд с завода имени Андре Марти, что впоследствии очень помогло кораблю: увеличив амбразуры в орудийных щитах, удалось увеличить угол возвышения орудий и использовать (первыми на советском флоте) главный калибр для отражения налётов вражеской авиации. Поскольку автоген не брал броневую сталь, амбразуры были прорезаны с помощью электросварочного агрегата. В начале сентября 1941 года «Анастас Микоян» приказом командующего Черноморским флотом был включён в отряд кораблей Северо-Западного района Чёрного моря, который предназначался для оказания огневой поддержки защитникам Одессы. Неоднократно обстреливал вражеские позиции (подавил две дальнобойные батареи), помогал отбивать атаки пехоты и танков противника, обеспечивал артиллерийское прикрытие морской пехоте в десанте под Григорьевкой. Получил благодарность командования Одесского оборонительного района. Постоянно подвергаясь атакам авиации (в том числе торпедоносцев), экипаж корабля отработал навыки зенитного огня (сбил несколько самолётов), быстрого маневрирования, уклонения от торпед. Несмотря на небольшую, по сравнению с крейсерами, лидерами и эсминцами, скорость хода, корабль, действуя под Одессой, не получил ни одного прямого попадания авиабомбы, торпеды или снаряда и не потерял ни одного человека. Повреждения механизмов от сотрясения вследствие близких разрывов, частого форсирования и перемены ходов бывшие судоремонтники устраняли, не покидая боевой позиции; часть работ проводили в Севастополе. После приказа об эвакуации войск Одесского оборонительного района «Анастас Микоян» принял участие в обороне Севастополя, поддерживая советские войска огнём и совершая регулярные рейсы между осаждённым городом и Новороссийском. Из Севастополя вывозились раненые, гражданское население и материальная часть, обратно следовали военные грузы и пополнение. «Огненный рейс» В ноябре 1941 года в соответствии с решением Государственного комитета обороны поступил приказ: разоружить корабль и готовиться к переходу на Дальний Восток через пролив Босфор: страна остро нуждалась в ледоколах в Арктике для доставки военных грузов. Водоизмещение «Анастаса Микояна» было таково, что по внутренним речным путям ему с Чёрного моря до Арктики было не пройти, оставался единственный маршрут — через нейтральную Турцию. Но статус нейтральной державы предусматривал возможность прохода через проливы только гражданских (невооружённых) судов. За пять дней орудия демонтировали, а военно-морской флаг заменили на государственный. Часть командного состава и комендоры убыли на другие корабли и сухопутный фронт. Уже перед самым выходом в рейс С. М. Сергеев получил дополнительные указания: корабль ни в коем случае противнику не сдавать, а в случае необходимости — затопить. Ледокол прибыл в Батуми. Вслед за ним сюда же пришли три танкера: «Сахалин», «Туапсе» и «Варлаам Аванесов», которым предписывалось доставить в Турцию груз нефти. Ранним утром 25 ноября суда стали выходить на внешний рейд, где их уже ожидали лидер «Ташкент» и эсминцы «Способный» и «Сообразительный». Вскоре караван вышел в открытое море, сначала в целях предосторожности сымитировав движение в сторону Севастополя, а затем взяв курс на Босфор. 30 ноября, выдержав в пути жестокий шторм, подошли к турецкому берегу. Здесь боевые корабли повернули назад, пожелав ледоколу и танкерам счастливого плавания. Войдя в Босфор, суда стали на якорь. По договоренности Советского правительства с правительством Великобритании от пролива Дарданеллы до военно-морской базы Фамагуста на британском острове Кипр ледокол должны были сопровождать британские корабли. Но в британском посольстве в Стамбуле помощник военного атташе заявил Сергееву, что британский флот в Средиземном море не сможет выделить ему эскорт, и ледоколу надлежит идти самостоятельно. На корабль прибыл советский военно-морской атташе в Турции капитан 1-го ранга К. К. Родионов, который сообщил новый приказ: прорываться на Дальний Восток должен не только ледокол, но и танкеры. К этому времени Эгейское море после оккупации Греции полностью контролировалось итальянскими и немецкими кораблями, базировавшимися на многочисленных островах. На Лесбосе располагалась военно-морская база Митилини, на островах Хиос, Самос, Кос, Родос базировались эсминцы, торпедные катера и самолёты-торпедоносцы. Прибытие советских судов не осталось незамеченным в городе, где активно работала вражеская агентура, к тому же танкер «Сахалин» пришвартовался как раз напротив здания немецкого консульства. С. М. Сергеев принял решение уходить с рейда как можно скорее и незаметнее, без разрешения властей. В ночь с 30 ноября на 1 декабря 1941 года в 01:40 без объявления аврала матросы заняли места по съёмке с якоря. Самым малым ходом «Анастас Микоян» вышел на фарватер, а затем дал полный ход; на корабле было сделано полное затемнение, а главный демаскирующий признак — столбы дыма — в темноте не был заметен. Миновав Дарданеллы, ледокол шёл только ночью, минуя обычные маршруты, без ходовых огней, а в светлое время суток прятался в небольших бухтах островов, где стоял, притушив котлы, чтобы не выдать себя дымами. Уже после прохода итальянского Родоса, при подходе к острову Кастелоризон «Анастас Микоян» был обнаружен итальянскими торпедными катерами. Итальянцы в мегафон запросили принадлежность и маршрут судна, на что с ледокола ответили, что судно турецкое и следует в Искендерун. Итальянцы потребовали следовать за ними на Родос, не предпринимая, однако, попыток подняться на корабль. На подходе к Родосу С. М. Сергеев приказал резко изменить курс и выжать из машин максимум. Катера на какое-то время отстали, но быстро нагнали ледокол и открыли огонь по мостику и верхней палубе, ранив нескольких членов экипажа, включая рулевого. Пулемёты и мелкокалиберные пушки не могли причинить огромному ледоколу существенного ущерба. Тогда катера провели торпедную атаку, а позже их сменили гидросамолёты-торпедоносцы CANT. Сложным маневрированием «Анастасу Микояну» удалось уклониться от поражения торпедами, хотя на корабле от обстрела с воздуха вспыхивали пожары, оперативно устраняемые аварийными командами. Один из снарядов попал в спасательный катер, загруженный бочками с горючим, и он загорелся, возникла угроза взрыва. Но команде удалось быстро обрубить крепления и сбросить катер за борт, после чего по поверхности моря растеклось горящее топливо. Исчерпав запас торпед, катера ушли на Родос, а ледокол, воспользовавшись сгущающимися сумерками, — в сторону Кипра. Как только показалась Фамагуста, навстречу судну устремились английские эсминцы с наведёнными орудиями. Оказалось, что итальянцы, подобрав несколько деревянных вещей и спасательный круг с надписью «Анастас Микоян», объявили по радио об уничтожении советского судна, и англичане поначалу приняли ледокол за сторожевой корабль противника. С Кипра ледокол отправился на ремонт в Хайфу в британской Палестине, где ему довелось принять участие в тушении пожара: вспыхнул танкер, входивший в порт, произошёл разлив нефти, и создалась реальная угроза жизни британских солдат, охранявших гавань. Пожар был потушен с помощью струй пожарных гидромониторов, а солдаты были приняты на борт, где им оказали медицинскую помощь. На следующий день в газетах, вышедших в Хайфе и Порт-Саиде, британские власти выразили благодарность советским морякам. В Хайфе капитан принял решение о кардинальном изменении маршрута: в войну с США и Великобританией вступила Япония, что делало крайне опасным плавание на Дальний Восток через Индийский океан с загрузкой углём в портах британских колоний, которые вскоре могли быть атакованы японцами. Поэтому было решено идти на запад — в обход Африки и далее через Атлантику и Тихий океан. 4 декабря 1941 года «Анастас Микоян» благополучно завершил очередной этап перехода и прибыл в порт Суэц, где по предварительной договоренности с британцами на ледокол должны были поставить несколько орудий и пулемётов. Однако на ледокол была поставлена только одна малокалиберная пушка 1905 года выпуска, что никак не могло считаться серьёзным вооружением. Тогда, учитывая вероятность встречи с вражескими рейдерами, у экипажа родилась идея оснастить ледокол хотя бы муляжами оружия для создания психологического эффекта, и из брёвен и брезента было сооружено несколько макетов орудий и пулемётов в натуральную величину. С таким «вооружением» «Анастас Микоян» дошёл до Кейптауна. Когда ледокол, приняв запасы и загрузившись углём сверх предусмотренных норм, был готов продолжать плавание, на выходе из порта обнаружили мины, поставленные, вероятно, вражеской подлодкой. Несколько суток тральщики очищали фарватер, вытралив около двадцати мин. Опасаясь, что вблизи порта выходящие суда могут подстерегать подлодки противника, С. М. Сергеев и на этот раз решил уйти незаметно. Ночью 26 марта, «Анастас Микоян» покинул Кейптаун. За несколько дней до этого к берегам Южной Америки вышел конвой под охраной британских военных кораблей. Командир конвоя отказался включить в его состав советский ледокол, сославшись на то, что тот слишком дымит при работе машин на полном ходу, что может демаскировать конвой. Держась ближе к районам плавающих льдов, где опасность встречи не только с военными, но и с торговыми судами была значительно меньше, огибая отдельные ледовые поля, «Анастас Микоян» пересёк Атлантический океан. Прибыв 12 апреля 1942 года на рейд Монтевидео, ледокол запросил разрешение войти в порт, но в ответ ему сообщили, что власти не разрешают посещение порта вооружённым судам и военным кораблям (к тому же между СССР и Уругваем не было дипломатических отношений). Пришлось вызвать на борт специального представителя, чтобы убедить портовые власти в том, что вооружение судна не настоящее. Попав через пролив Дрейка в Тихий океан, ледокол двинулся вдоль американского побережья к Сан-Франциско. Спустя девять месяцев после выхода из Батуми, 9 августа 1942 года, «Анастас Микоян» вошёл в советские территориальные воды — Анадырский залив. До 1958 года в СССР история беспримерного перехода была засекречена. Участникам лишь выдали жетоны «За дальний поход» и приказали дать подписку о неразглашении. Советские танкеры, вошедшие в Босфор вместе с «Анастасом Микояном», прорывались по отдельности и в разное время. Их ждала разная судьба. «Варлаам Аванесов», вышедший из Стамбула 16 декабря 1941 года, через три дня был потоплен немецкой подлодкой, но «Туапсе» и «Сахалин» (вышли 4 и 7 января 1942 года соответственно) смогли прорваться в Фамагусту, а затем по пути в СССР косвенно приняли участие в Мадагаскарской операции, доставив союзникам более 15 000 тонн нефтепродуктов. «Туапсе» 4 июля 1942 года был торпедирован немецкой субмариной U-129 у мыса Сан-Антонио (Куба), а «Сахалин» 9 декабря 1942 года успешно дошёл до Владивостока. _https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%81_%D0%9C%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D1%8F%D0%BD_(%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB) Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 29 декабря, 2018 Автор Поделиться Опубликовано 29 декабря, 2018 «Пираты ХХ века»: какая реальная история произошла в жизни Когда речь идёт о пиратах, возникают ассоциации с морскими разбойниками эпохи освоения Америки: корсарами, флибустьерами, приватирами, которые под всеми парусами нападали на галеоны, везущие из ограбленных колоний золото и пряности. Пираты крупного масштаба редко были независимыми от инструкций: чаще всего они действовали под неофициальным прикрытием своего государства, которое таким образом старалось ущемить конкурентов по торговле или колонизации. В ответ на претензии потерпевших представители государств разводили руками: «Это не мы! Это бандиты без роду-племени!» А тем временем наиболее успешных пиратов награждали титулами и должностями. Примерами служат такие знаменитости, как сэр Фрэнсис Дрейк и Оливье Левассёр, губернатор острова Тортуга. С тех времён прошли века, но пираты активно действуют до сих пор, причём они ещё более чем раньше зависимы от официальных властей: ведь неосвоенных земель для их баз уже не осталось. Тема пиратства новой эпохи и послужила основой для сценария фильма «Пираты ХХ века». Новый жанр в советском кинематографическом искусстве В конце 1970-х годов режиссёр Станислав Говорухин задумал снять приключенческий фильм на тему современного пиратства. Требовался достаточно правдоподобный и интересный сюжет, обязательно с благополучным финалом. Поскольку Говорухин был занят на других съёмках, для «Пиратов» он пригласил своего друга, режиссёра Бориса Дурова, а сам написал для фильма сценарий, опираясь на реальные события 1950-1970-х годов. В фильме была использована такая эффектная новинка, как каратэ – прежде это был запретный в стране вид боевых искусств. Фильм получился необычный для советской кинематографии и пользовался огромным успехом. По сюжету советский грузовой теплоход «Нежин» швартуется на Филиппинах, где получает большой груз опия для фармацевтической промышленности СССР. В океане судно подвергается коварному нападению корсаров. Груз захвачен, команда заперта в трюме, а корабль заминирован с целью уничтожить все следы преступления. Но мужественные советские моряки сумели освободиться и спастись на шлюпке под прикрытием горящего корабля. Затем события развиваются на острове, который оказался пиратской базой. Члены экипажа «Нежина», действуя вместе и поодиночке, добиваются крушения пиратского корабля, а сами уходят в море на вельботе. Откуда возник сюжет фильма? После Второй мировой войны пиратство стало настоящим бичом мирного мореплавания. Правительство Тайваня, пользуясь покровительством США, только за пять лет ограбило 43 британских, 14 панамских, 2 польских и 2 греческих судна – всего порядка 110 торговых и грузовых судов. Один из самых известных случаев произошёл в 1970-х годах, когда флибустьеры напали на итальянское судно, шедшее с грузом урановой руды. 200 тонн груза было перегружено на корабль атакующих, а все члены экипажа убиты. В официальной прессе СССР не публиковалась информация о том, что и советские корабли подвергались атакам - совершались нападения на танкеры и торговые суда. Дипломаты месяцами пытались вызволить моряков из такого «неофициального» плена. В 1954 году произошёл захват танкера «Туапсе», который шёл в Китай с грузом реактивного топлива. Советские моряки подверглись пыткам: их морили голодом, избивали, не давали спать: от них добивались согласия работать на американскую антисоветскую пропаганду. У СССР не было с Тайванем дипломатических отношений, переговоры велись через Францию. Подавались ноты американскому правительству, ибо всем было понятно, кто являлся заказчиком захвата советского судна. Из 49 моряков только 29 выдержали все мучения и вернулись домой как герои – спустя 13 месяцев. Из числа остальных один покончил с собой, двое умерли на Тайване, один сошёл с ума, находясь в США. Как наказали пиратов Требовалось прекратить эти нападения на суда советского флота. После тщательной подготовки была проведена блестящая спецоперация. Большой десантный корабль замаскировали под торговый теплоход: нарастили фальшборт, изменили форму надстроек, перекрасили. Сделали информационный вброс, запустив по дипломатическим каналам и торговым представительствам сообщение, что данный теплоход идёт с грузом золотых слитков и пятью тоннами индийского опия-сырца для советской фармацевтической промышленности (перекликается с сюжетом фильма). На самом деле на борту находилась прекрасно вооружённая и обученная рота морских пехотинцев. В районе Малаккского пролива, когда теплоход шёл между многочисленными островами, на него вдруг со всех сторон ринулись десятки катеров с вооружёнными людьми. Но едва они приступили к абордажу «торговца», декоративные борта упали и пиратов встретили 300 морпехов с автоматами, гранатомётами и крупнокалиберными пулемётами. Сотни нападающих вместе с катерами были отправлены на дно. Среди наших потерь не было. Из дипломатических соображений эта история не получила огласки, но нашла отражение в самом кассовом советском фильме. А грабежи советских судов прекратились. http://russian7.ru/post/piraty-khkh-veka-kakaya-realnaya-istor/ http://russian7.ru/post/piraty-khkh-veka-kakaya-realnaya-istor/[/size] 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Сергей41 Опубликовано 15 января, 2019 Поделиться Опубликовано 15 января, 2019 Попалось интересное фото,а главное-название название корабля Балтийское море Фото из собрания Лемачко Б.В. Прислал Никита Прохоров Броненосец "Не тронь меня" Тип: Броненосцы береговой обороны Приписка: Российский Императорский флот Владелец: Балтийский флот Заложено: 15.01.1863 Спущено на воду: 11.06.1864 Построено: 06.07.1865 Списано: 29.09.1905 Место постройки: Галерный островок Санкт-Петербург Текущее состояние: Разрезано (утилизировано) 2 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Якимов Андрей Опубликовано 15 января, 2019 Поделиться Опубликовано 15 января, 2019 а главное-название название корабля Это имя носили российские корабли ещё с 18-го века. Если не ошибаюсь 6 кораблей было. А во время Великой Отечественной это название носила плавучая зенитная батарея Черноморского флота. Что немного странно, ведь корни фразы из Библейского сюжета 3 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Беланов А.П. Опубликовано 15 января, 2019 Автор Поделиться Опубликовано 15 января, 2019 ...А во время Великой Отечественной это название носила плавучая зенитная батарея Черноморского флота...Если мне не изменяет память, она изначально была не совсем зенитная, да и официально она называлась "ПБ-3", "Не тронь меня!" её после статьи писателя Соболева стали назвать. С этой батареей ещё пара Севастопольских городских легенд связана... 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Shultz Опубликовано 16 января, 2019 Поделиться Опубликовано 16 января, 2019 Были и такие периоды в истории нашего флота...Красный походБольшевики пошли на Таллин и потеряли два эсминца. Так у Эстонии появился флот Сто лет назад независимая Эстония получила собственный военно-морской флот. Сегодня это событие широко отмечается в республике, к нему даже приурочены масштабные учения с участием корабельных групп стран НАТО. А начинался эстонский флот с двух эсминцев — «Спартака» и «Автроила», отнятых у красного Балтфлота в декабре 1918 года. Корабли шли на Таллин, но, встретившись в море с английской эскадрой, революционные матросы избрали крайне спорную тактику и в результате сдались, так и не начав сражения. Корабли вместе с экипажами англичане передали эстонцам, а те, в свою очередь, распорядились ими более умело. «Лента.ру» вспомнила подробности одной из самых авантюрных и трагикомичных операций в истории Красной армии и флота.Авантюрный замыселВ 1918-м бывший императорский Балтийский флот пребывал в плачевном состоянии. Потерявший большинство своих баз и оставшийся с устаревшими кораблями, давно требующими ремонта. Экипажи заметно сократились, причем за счет опытных мичманов и офицеров, а в матросской среде все еще продолжались революционные брожения. Новых командиров еще не было, а прежние не испытывали симпатий к новой власти. Очень уж показательным был пример капитана I ранга Алексея Щастного, фактически спасшего флот во время знаменитого «Ледового похода» и расстрелянного спустя четыре месяца по настоянию Троцкого. Чтобы хоть как-то контролировать немногих оставшихся военспецов, большевики отправляли к ним на корабли комиссаров, которые ни черта не смыслили в морском деле, но обладали революционной сознательностью и правом карать за контрреволюцию. Алексей Щастный К ноябрю 1918-го оставшиеся в строю специалисты-военморы провели ревизию корабельного состава и выделили некоторое количество условно боеспособных судов, которые могли выйти в море без капитального ремонта. Все их свели в Действующий отряд кораблей Балтийского флота (ДОТ БФ). Возглавили соединение бывший контр-адмирал Сергей Зарубаев (расстрелянный в застенках ВЧК тремя годами позже). А приставлен к нему был не абы кто, а член Реввоенсовета заместитель наркома по военно-морским делам Льва Троцкого — Федор Раскольников (настоящая фамилия — Ильин) по прозвищу Красный лорд.ДОТу практически сразу пришлось принять участие в боевых действиях, причем противник у него оказался достойнейший и опасный: британская эскадра под командованием адмирала Эдвина Александера-Синклера, присланная для поддержки белогвардейских частей генерала Юденича и молодых балтийских демократий Эстонии и Латвии. В отличие от российской, британская эскадра состояла из современных боеспособных кораблей с опытными экипажами, закаленными в сражениях Первой мировой.Однако наличие столь серьезного противника не насторожило склонного к авантюрам Раскольникова. Он задумал и спланировал операцию по обстрелу Таллина, искренне полагая, что после этого в эстонской столице должно начаться восстание пролетариата, который непременно встанет на сторону большевиков. Возможно, военспецы в конце концов переубедили бы комиссара, но его идею горячо поддержал Троцкий. Более того, по словам подруги Раскольникова Ларисы Рейснер, Троцкий настаивал, чтобы тот лично возглавил свою операцию.Окрыленный поддержкой наркома, Раскольников спланировал поход совершенно волюнтаристски: он толком не разъяснил командирам кораблей боевой задачи, не посоветовался с опытными офицерами и даже не оповестил командира ДОТ БФ Зарубаева о предстоящем рейде. Он, конечно, имел некоторое представление о флоте (после начала Первой мировой войны, чтобы избежать призыва, он поступил на отдельные гардемаринские классы), но его знаний было недостаточно для проведения таких операций. Федор РаскольниковРаскольников вышел в море на борту эсминца «Спартак». Изначально этот корабль назывался «Капитан 1-го ранга Миклухо-Маклай» — в честь знаменитого героя Цусимы, который предпочел сдаче в плен гибель вместе с кораблем. Предполагалось, что чуть позже «Спартака» нагонят эсминцы «Автроил» и «Азард», на которых спешно ликвидировали неисправности. Но так как четкого плана Раскольников так и не составил, то действия красных балтийцев были спонтанными и не вполне обдуманными. При том, что главной целью похода был Таллин, проходя мимо эстонского острова Нарген, «Спартак» зачем-то обстрелял размещенную там батарею.Уничтожить эстонские позиции морякам не удалось, но привлечь внимание неприятеля получилось. Комендант гарнизона тут же предупредил свое командование (а заодно и англичан) о приближении красных. Затем «Спартак» перехватил финский пароход, шедший в Таллин с грузом бумаги. Поскольку финны на тот момент тоже находились в состоянии войны с Советской Россией и оказывали поддержку эстонцам, Раскольников распорядился считать захваченный пароход трофеем. На него зашли несколько матросов со «Спартака» и под их присмотром судно отправилось в Кронштадт.Однако до пункта назначения трофей не дошел — по дороге его перехватили англичане и вернули хозяевам. Вскоре и сам «Спартак» был обнаружен английским отрядом из крейсеров «Карадок», «Калипсо» и двух эсминцев. «Спартак» пытался уйти на северо-восток, беспорядочно отстреливаясь, а машинисты с кочегарами старались выжать все возможное из видавших виды машин.«Спартак» и «чертовы яйца»Преследование, как и само командование Раскольникова, было недолгим: минут через 40 корабль потерял управление, выскочил на мель Карадимуна (в дословном переводе с эстонского «чертовы яйца») — две скалы на глубине 5,4 и 3,4 метра и вскоре поднял белый флаг. Историк Владимир Шигин, детально расследовавший историю со сдачей «Спартака», пишет, что прибывшие на эсминец англичане были поражены его запущенным состоянием не меньше, чем расхлябанностью его команды и тягой матросов к неуставной одежде. О том, как выглядел типичный «революционный матрос», позже писал находившийся в ту пору в Эстонии русский капитан I ранга Гаральд Карлович Граф. «Лакированные сапоги или даже просто резиновые, с голенищами, [начищенными] что — зеркало; короткий бушлат в талию, с пуговицами на кавалерийский манер; фланелевая рубаха в обтяжку и навыпуск; фуражка набекрень, а летом — даже соломенная шляпа... — перечисляет Граф элементы костюма, имевшие мало общего с форменным обмундированием моряков. — Особое внимание уделялось волосам, стричь которые считалось положительно неприличным. Шик был в наибольшем "коке" и лихо закрученных усах. Получался самоуверенный, наглый и, в тоже время, жалкий вид».Неудивительно, что это яркое зрелище поразило английских моряков. Как и стихийный митинг, который шел на палубе и не прекратился даже при появлении неприятеля на борту эсминца. Впрочем, вопрос на повестке стоял действительно важный — запуск помп для осушения трюма, куда поступала вода из пробоины. Шигин пишет, что решение принималось чуть ли не общим голосованием экипажа. В результате собрание все же постановило дать пар к помпам. Эсминец «Спартак» Но вишенкой на торте этого революционного бардака стали обстоятельства посадки «Спартака» на «чертовы яйца». Оказалось, что виной тому был единственный выстрел из носового орудия. Целясь в преследователей, канониры слишком сильно развернули носовое четырехдюймовое орудие в направлении кормы, и дульные газы от выстрела сильно повредили ходовую рубку. В результате штурман получил контузию, а карту, по которой прокладывался курс, вместе с прочей документацией развеяло по морю. В довершение ко всему на мостике свой же выстрел приняли за попадание неприятельского снаряда, и там возникла паника. Рулевой попытался изобразить маневр уклонения, но в итоге посадил эсминец на «яйца». Корабль получил повреждения рулевой машины, гребных винтов и обшивки корпуса.Оценив ситуацию, Раскольников приказал открыть кингстоны, чтобы затопить «Спартак», но вскоре отменил свой приказ. Механик эсминца объяснил комиссару, что славы «Варяга» им не снискать из-за плачевного состояния донного оборудования. Проще говоря, кингстоны не открывались.Впрочем, справедливости ради стоит сказать, что и англичане повели себя не лучшим образом. «Не успели мы оглянуться, как на борту нашего миноносца появились английские матросы. С проворством диких кошек они устремились в каюты, кубрики и другие жилые помещения и самым наглым, циничным образом на глазах у нас принялись грабить все, что попадалось под руку. Затем стали перевозить нас на свой миноносец», — рассказывал позднее Федор Раскольников. Говорят, англичане утащили со «Спартака» даже ложки и вилки!Также при осмотре корабля» англичане обнаружили множество секретных документов, которые никто из экипажа и не подумал уничтожить. В частности, была найдена и радиограмма, только что отправленная с эсминца: «Все потеряно, мы преследуемся англичанами». Впрочем, это неудивительно, учитывая панику и бардак, царившие на борту. Корабль стащили с мели и отвели на буксире в Таллин.Вечером того же дня примерно в том же районе англичане перехватили догонявший «Спартака» эсминец «Автроил». Английская эскадра обошла его с тыла и, отрезав от кронштадтской базы, погнала на запад, в открытое море. Все повторилось с той лишь разницей, что «Автроил» спустил флаг и вовсе не сделав ни одного выстрела в сторону неприятеля. Раскольников, которого вместе с остальными «спартаковцами» вывели на прогулку на верхнюю палубу английского корабля, позже назвал процесс сдачи «Автроила» тяжелым зрелищем. «В непосредственной близости от нас стоял миноносец "Автроил" со сбитой набок стеньгой (часть корабельной мачты), — вспоминал комиссар. — Он был уже захвачен англичанами, но на нем еще развевался красный флаг. Английское командование приказало вывести нас на прогулку в момент капитуляции "Автроила", чтобы уязвить наше революционное самолюбие. Я намеренно прекратил прогулку и вернулся в трюм, в нашу общую камеру…» Эсминец "Автроил"Захваченные корабли англичане передали эстонцам, смертельно обидев тем самым русских офицеров из армии Юденича, рассчитывавших, что эти призы по праву достанутся им. В плен разом попали 244 моряка, 27 из которых, как убежденные большевики, были расстреляны эстонцами. К слову, вышеупомянутый капитан Граф настаивал на расстреле всех офицеров с захваченных эсминцев — по его понятиям, служба у большевиков была несмываемым позором. Однако пленные «военспецы» согласились пойти на службу к эстонцам и остались на кораблях.Английский журналист Роберт Поллак пишет, что когда номер The Times с его репортажем о сдаче отряда Раскольникова попал на стол к Троцкому, тот «топал ногами и кричал, что такого позора еще не испытывал».Под новым флагомФедор Раскольников, впрочем, избежал казни. Непосредственно перед пленением он выбросил комиссарскую кожанку и переоделся в бушлат обычного матроса. Пока англичане обыскивали эсминец, Красный лорд прятался на корабельном камбузе за мешками с картошкой. Впрочем, уже на берегу он был опознан англичанами и отделен от остальных пленных. Спустя полгода виновник унизительнейшего поражения был обменян на группу пленных британских офицеров. Провал операции никак не сказался на его карьере. По возвращении он был назначен командующим Волжско-Каспийской военной флотилией, а с июня 1920 по март 1921 года даже командовал Балтийским флотом. Затем был полпредом СССР в Афганистане, в Эстонии, в Дании и в Болгарии. А в 1938-м, узнав о своем смещении с должности полпреда, решил не возвращаться на родину.Бывший комиссар умер в 1939-м в Ницце при загадочных обстоятельствах — то ли покончив с собой в результате нервного расстройства, то ли от рук агента НКВД. К слову, после его невозвращения ему, помимо иных прегрешений, припомнили и позорную потерю двух эсминцев. «Прикрываясь левыми фразами о "политическом значении" операции, авантюристы-троцкисты, используя служебное положение, нанесли Балтийскому флоту значительный ущерб, отдав в руки интервентов два эсминца, — писал в конце 1930-х историк и публицист Алексей Пухов. — Этот отряд особого назначения должен был обстрелять Ревель (русское название Таллина) и вызвать революцию. На самом деле эта идея заключалась в том, чтобы сдать корабли отряда противнику». Федор Раскольников (в центре) в 1919-1920 годах — командующий Волжско-Каспийской военной флотилией Эстонцы переименовали «Спартак» и «Автроил» в «Вамболу» и «Леннук». Они быстро отремонтировали оба эсминца и ввели их в состав своего флота. Собственно, с этих двух эсминцев эстонский флот и начался — они были самыми большими и мощными его кораблями. Новые хозяева распорядились своей собственностью более чем разумно. Главные битвы в тот момент шли на суше, где большевикам противостояли армия Юденича и, как их называли тогда, «белоэстонцы». В мае «Леннук» и «Вамбола» обстреливали позиции Красной армии, прикрывали огнем десанты в Лужской губе и в Копорском заливе.А уже в июне эстонский флот под командованием капитана Йохана Питки был срочно направлен в Рижский залив. Помимо большевиков молодая Эстонская Республика сражалась тогда и с немецким ландесвером, у которого были свои виды на Прибалтику. Эстонские корабли помогли выбить немцев из Риги — в частности, «Леннук» сумел подавить артиллерию прибрежного форта Мангальсала. В октябре оба эсминца вновь оказались под Ригой, которую пыталась захватить объединенная русско-немецкая армия под началом князя Павла Бермондта-Авалова. Войдя в устье Даугавы, корабли оказали мощную огневую поддержку перешедшим в контрнаступление латвийским войскам.12-14 октября 1919 года «Леннук» и «Вамбола» опять оказались под Петроградом, помогая англичанам в их безуспешной, как оказалось, попытке завладеть фортом «Красная горка». «Леннук», совершив рискованный маневр, приблизился на полном ходу к берегу и уничтожил полевую батарею красных. Однако и сам получил повреждение корпуса, но остался на плаву.Активные боевые действия на Балтийском направлении продолжались до конца 1919 года, вплоть до того момента, когда Эстония и РСФСР подписали мирный договор. На ближайшие 20 лет орудия «Леннука» и «Вамболы» стали гарантией независимости Эстонской Республики. Но в 1940-м, когда страну присоединили к СССР, эсминцы советскому флоту уже не достались — в 1934-м «Леннук» и «Вамболу» продали Перу. Оба корабля под новыми именами «Альмиранте Вильяр» и «Альмиранте Гиссе» еще двадцать лет мирно ржавели у южноамериканских причалов… (с) lenta.ru 2 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Fe Georg Опубликовано 25 января, 2019 Поделиться Опубликовано 25 января, 2019 (изменено) Материал, который я сейчас опубликую, почти стерт (старательно) из нашей памяти, но он очень показателен в плане боеготовности ВМФ СССР в 70-е годы. (Статья очень большая потому разобью её на 2 части) Пятая эскадра ВМФ СССР против 6-го флота США. Средиземноморский кризис 1973 года Автор: Ярослав Ефименко, Андрей Скулин Статья в июльском номере "Наука и техника" за 2012 год. Часть 1 Пятая эскадра и судный день. В то время 5-ой эскадрой ВМФ СССР с октября 1972 г. командовал вице-адмирал Евгений Иванович Волобуев, начальником штаба был контр-адмирал Александр Ушаков. В ее составе было более 50 судов, надводные корабли в основном из состава Черноморского флота, а подводные в основном из Северного флота. В соответствии с Директивой Главнокомандующего ВМФ от 18 октября 1972 г. Черноморскому флоту было предписано нести боевую службу в Средиземном море в составе Средиземноморской эскадры. На 30 сентября в Средиземном море на боевой службе находились: РКР пр.58 «Грозный», 3 БПК пр.61 «Проворный», «Красный Кавказ», «Скорый», 2 ЭМ пр.56 «Пламенный», «Напористый», 4 СКР, 2 ТЩ «Рулевой» (пр.266М) и МТ-219 (пр.266), 2 СДК пр.773 с ротой морской пехоты на борту. Часть из них после выполненной боевой службы (БС) готовилась к возвращению. БПК «Проворный» возвращался в Севастополь после четырехмесячной БС, уже в Дарданеллах был получен приказ, и корабль вернулся в Эгейское море. Там командир капитан 3 ранга В.И.Мотин объявил, что по приказу МО СССР корабль переводится в полную боевую готовность в связи с началом арабо-израильской войны. В начале октября дополнительно прибыли артиллерийский крейсер пр.68бис «Дзержинский», БПК пр.61 «Сметливый», ЭМ пр.30бис «Оживленный». Подводные силы в составе эскадры насчитывали не менее 11 ПЛ: с СФ — дизельные ракетные пр.651, торпедные пр.641 и атомные (по крайней мере 2 ПЛАРК с ядерными крылатыми ракетами) и с ЧФ дизельные пр.613 (среди них была С-96 под командованием А.Балашова). Они, разделенные примерно на две одинаковые группы, находились в западной и восточной частях моря. В целом, советские силы были тогда способны к запуску двадцати ракет в первом залпе. Штаб эскадры находился на борту флагманского корабля ПБПЛ пр.1886 «Волга», которая была около Балеарских островов к востоку от Испании, где готовилась встретить 69-ю бригаду подводных лодок, идущую для замены находящейся здесь бригады ПЛ. Ракетный крейсер «Грозный» Черноморского флота В ночь на 3 октября, в Средиземное море, маскируясь за многочисленными судами, поэшелонно форсировав Гибралтарский пролив, прибыла 69-я бригада ПЛ — 10 ПЛ в основном пр.641 (в том числе Б-440, Б-130, Б-409, Б-41, Б-105), плавбаза «Федор Видяев» и 2 резервных экипажа, под командованием капитана 1 ранга И.Н.Паргамона. Они вышли на первую БС сроком на 12 месяцев и должны были заменить находящиеся там подводные лодки. Однако из-за повышения боевой готовности никакой замены не произошло, и эти корабли влились в состав 5-й эскадры. Когда командующий эскадрой вице-адмирал Е.И.Волобуев узнал о предстоящем начале войны, он в 01.00 4 октября приказал начать массовую передислокацию сил эскадры к египетскому и сирийскому побережью для эвакуации советских специалистов и их семей из военной зоны в район к югу от острова Крит, где они передавались на транспортные суда. 6 октября 1973 г. в 15:30 с ЦКП ВМФ был получен сигнал о переводе сил эскадры в повышенную боевую готовность. По эскадре объявлена боевая тревога. На кораблях приступили к окончательному снаряжению боеприпасов: ввертывались взрыватели снарядов главного калибра, окончательно снаряжались торпеды, готовились глубинные бомбы и другое вооружение. Офицерам из арсеналов было выдано личное оружие. На командном пункте эскадры развернуты посты боевого управления. Флагманский корабль — плавбаза «Волга» — снялся с якоря в точке №12 (залив Эс-Саллум) и направился в район слежения за американскими АУГ южнее острова Крит. Подводным лодкам, которые в это время готовились возвращаться из Средиземноморья на Север, было сообщено о продлении похода еще для начала на десять дней, и они были перебазированы на восток, к побережью Египта. На 6 октября 5-я эскадра имела в своем составе 20 боевых кораблей, 10 подводных лодок, развернутых на позициях, и 15 вспомогательных судов. БПК пр.61 «Проворный», Средиземное море, 1972 г. На начало октября в Средиземном море имелось 48 американских боевых кораблей. Они включали в себя соединение TF 60/61, находящееся к югу от острова Крит во главе с крейсером CLG 4 «Little Rock», на котором находился командующий 6-м флотом адмирал Мерфи (с началом конфликта он перенес свой флаг на новейший штабной десантный корабль LCC 20 «Mount Whitney»). Группа TG 60.1, состоящая из авианосца CVA 62 «Independence» и его охранения, находилась в Афинах; TG 60.2, состоявшая из авианосца CV 42 «Franklin D. Roosevelt» и кораблей охранения, находилась в различных испанских портах; TF 61/62 — десантное соединение, имело в своем составе вертолетоносец LPH 7 «Guadalcanal» и девять других десантных судов, имеющих на борту батальон морских пехотинцев (приблизительно три тысячи человек). Кроме того, здесь находились и другие корабли, в том числе четыре ПЛА, патрулировавшие в Средиземном море, а также отдельные соединения кораблей, такие, как 21-й патрульный дивизион, базирующийся в Неаполе. Он включал в себя флагманское судно дивизиона, корабль поддержки патрульных катеров AGP 1176 «Graham County» (фактически плавбазу-судно снабжения) и патрульные (артиллерийские) катера типа «Asheville»: PG 86 «Antelope», PG 87 «Ready», PG 98 «Grand Rapids», PG 100 «Douglas». Эсминец пр.56 «Пламенный» Черноморского Флота От главнокомандующего ВМФ было получено боевое распоряжение: за каждой группой 6-го флота США организовать непрерывное слежение корабельными ударными группами (КУГ) с задачей их уничтожения с началом боевых действий; организовать проводку и охрану транспортов Министерства морского флота СССР, ГДР и Болгарии от пролива Дарданеллы до портов Латакия (Сирия) и Александрия (Египет), воспрепятствовать возможным попыткам Израиля сорвать советские поставки; обеспечить перелеты транспортной авиации; обеспечить эвакуацию семей советских специалистов из портов Александрия и Латакия. На Западе усиление советской Средиземноморской эскадры рассматривалось как признак того, что она может быть использована для поддержки советских регулярных войск, если они будут направлены в район конфликта. В принципе, такая возможность не исключалась Крейсер CG-4 Little Rock Слежение за авианосцами эскадра выполняла и ранее, в повседневной обстановке, когда они заходили в восточную часть Средиземного моря. Но чтобы в той же ситуации следить за каждой группой 6-го флота и выполнять остальные поставленные задачи — сил явно не хватало, особенно для ударов по противнику с началом боевых действий. USS Mount Whitney LCC 20 — командный корабль типа «Блю Ридж», флагманский корабль 6-го флота США Между тем обстановка постепенно усложнялась. В восточную часть Средиземного моря прибыли оперативная группа TG 60.1 с ударным авианосцем CVA 62 «Independence» (находилось к югу от о. Крит) и оперативное соединение TF 61/62 в составе двух десантных отрядов во главе с вертолетоносцами LPH 2 «Iwo Jima» и LPH 7 «Guadalcanal» (находилось в заливе Суза на северном побережье острова Крит). Всего с течением времени американцы в этом районе сосредоточили: 3 ударных авианосца, 13 крейсеров УРО, 9 эсминцев и СКР, 2 десантных вертолетоносца, 8 десантных кораблей с 6000 морских пехотинцев на борту, 3 атомные многоцелевые подводные лодки, 4 ракетных катера и 9 вспомогательных судов — всего 51 единица. В период с 8 по 13 октября группа TG 60.1 с авианосцем CVA 62 «Independence», группа TG 60.2 с авианосцем CV 42 «Franklin D. Roosevelt» и десантное соединение 61/62 с вертолетоносцем LPH 7 «Guadalcanal» были приведены в готовность для возможной эвакуации американских граждан при непредвиденных обстоятельствах на Ближнем Востоке. Главком перевел в повышенную боевую готовность Черноморский флот. 9 октября 70-я бригада противолодочных кораблей ЧФ с комбригом и штабом под руководством командира 30-й дивизии контр-адмирала Л. Васюкова в составе КРЛ «Ушаков», БПК «Отважный», ЭМ «Сознательный» вышла на боевую службу в Средиземное море для усиления 5-й эскадры. Затем вышли БПК «Решительный» и ЭМ «Неуловимый». 28 октября к ним присоединились силы поддержки боевой службы в Средиземном море — РКР «Адмирал Головко», БПК «Красный Крым», ЭМ «Находчивый» под командованием начальника штаба 11-й бригады капитана 1 ранга Н. Легкого. Позже на эскадру прибыла ПРТБ-33 с запасом ракет и снарядов. Две вновь прибывшие ПЛ пр.641 Б-409 (командир капитан 2 ранга Ю.Фомичев) и Б-130 (командир капитан 2 ранга В.Степанов) по боевому распоряжению ГШ ВМФ были направлены в район восточной части Средиземного моря у побережья Израиля с задачей поиска и уничтожения кораблей противника с применением обычного оружия «в соответствии с боевым распоряжением командующего СФ на поход». Всего в период наращивания сил боевой службы на 5-ю эскадру прибыло: от Черноморского флота — 18 боевых кораблей, 2 ПЛ; от Северного флота — 10 ПЛ; от Балтийского флота — 3 боевых корабля. Особо отметим, что по скорости развертывания советский ВМФ был, как говорится, «на уровне мировых стандартов». Так, примерно в такие же сроки англичане сформировали экспедиционное соединение для похода к Фолклендам девятью годами позже. Десантный вертолетоносец USS Guadalcanal LPH-7 В результате принятых мер на 31 октября 1973 г. в состав эскадры входили: 43 боевых корабля, 21 подводная лодка, 18 вспомогательных судов, 5 РЗК, 3 танкера ММФ. Всего — 90 единиц. Личного состава — 13 777 чел., из них 1593 офицера, 835 мичманов, 11 040 матросов и старшин, 209 служащих. Да плюс дивизия морской ракетоносной авиации ЧФ (ракетоносцы Ту-16 различных модификаций), находившаяся на дежурстве на крымских аэродромах с подлетным временем к месту событий 1 ч 30 мин — 1 час 50 мин. Также в случае конфликта по авианосцам 6-го флота должны были работать дальнебомбардировочные полки, вооруженные Ту-22К. Это — уже реальная сила, способная решить поставленные главкомом задачи. Командир эскадры Евгений Волобуев принял решение: КУГ-1 в составе: КРЛ «Адмирал Ушаков» — командир капитан 2 ранга Ю.Шумихин, БПК «Решительный» — командир капитан 3 ранга Р.Клявзо, ЭМ «Неуловимый» — командир капитан 3 ранга В.Плохих. Командир КУГ — командир 30-й дивизии контрадмирал Л.Васюков, заместитель командира по политчасти — начпо 30-й дивизии капитан 1 ранга С.Рыбак. Непрерывное слежение и с началом боевых действий уничтожение десантного отряда во главе с вертолетоносцем LPH 2 «Iwo Jima». КУГ-2 в составе: РКР «Грозный» — командир капитан 1 ранга В.Корнейчук, БПК «Проворный», ЭМ «Пламенный». Командир КУГ — командир 150-й бригады капитан 1-го ранга Н.И.Рябинский, заместитель командира КУГ по политчасти — замкомбрига 150-й бригады капитан 2 ранга Г.Ребрин. Непрерывное слежение и с началом боевых действий уничтожение АВУ CVA 62 «Independence». Противолодочный крейсер пр. 1123 «Москва». Средиземное море, октябрь 1973 г. КУГ-3 в составе: РКР «Адмирал Головко» — командир капитан 1 ранга П.Гайдук, БПК «Красный Крым» — командир капитан 2 ранга Н.Головченко, ЭМ «Находчивый» — командир капитан 2 ранга А.Старовойтов. Командир КУГ — командир 11-й бригады капитан 1 ранга Н.Г.Легкий, заместитель командира КУГ по политчасти — капитан 2 ранга М.Машинский, пропагандист 11-й бригады. Непрерывное слежение и с началом боевых действий уничтожение АВУ CV 67 «John F. Kennedy». КУГ-4 в составе: КРЛ «Мурманск» — командир капитан 1 ранга Е.Скворцов, БПК «Сметливый» — командир капитан 3 ранга А.Гармашов. Командир КУГ — капитан 1 ранга Е.Скворцов. Непрерывное слежение и с началом боевых действий уничтожение АВУ CV 42 «Franklin D. Roosevelt». КУГ-5 в составе: ЭМ «Сознательный» — командир капитан 3 ранга В.Саможенов, БПК «Красный Кавказ» — капитан 3 ранга Ю.Кручинин, БПК «Отважный» — командир капитан 2 ранга И.Винник. Командир КУГ — командир 70-й бригады капитан 1 ранга Н.Я.Ясаков, заместитель командира КУГ по политчасти — замкомбрига 70-й бригады капитан 2 ранга И.Гончар. Непрерывное слежение и с началом боевых действий уничтожение десантного отряда во главе с вертолетоносцем LPH 7 «Guadalcanal». Всего было создано 8 корабельных ударных групп, впервые непосредственно в состав КУГ включались ракетные атомные подводные лодки. Для обеспечения безопасности проводки транспортов по зонам Эгейского моря и восточной части Средиземного моря решением командира эскадры организован ОПР (отряд прикрытия) в составе: ЭМ «Сознательный», БПК «Красный Кавказ», БПК «Проворный», СДК-137, СДК-164, позже СКР «Куница», с задачей недопущения атак транспортов авиацией и ВМС Израиля. Ими командовал капитан 1 ранга Н.Я.Ясаков — командир 70-й бригады эсминцев ЧФ. Для эвакуации семей советских служащих из Египта и Сирии были выделены корабли: ЭМ «Напористый», СКР «Куница», СКР-77, СДК-137, СДК-164, ПМ-138, МВТ «Маныч». От Министерства морского флота было привлечено 18 судов. Ракетный крейсер пр.58 «Адмирал Головко» в Средиземном море Корабли эскадры начали непрерывное слежение за АУГ к югу от острова Крит. С 9 октября ПБПЛ «Волга» и РКР «Грозный» начали сопровождение авианосца CVA 62 «Independence» из состава группы TG 60.1, а БПК «Красный Кавказ», «Проворный» и «Скорый» следовали за другими американскими кораблями. В ответ еще три корабля эскорта присоединились к АУГ с авианосцем CVA 62 «Independence». В это же время советские разведывательные суда начали контролировать американскую десантную группу, находящуюся в заливе Суза (Крит), оставаясь там до 25 октября. Своими действиями Москва посылала Вашингтону сигнал, что попытки прервать начавшееся снабжение арабов будут пресечены силовыми методами. В этот период американские ударные соединения были особенно уязвимы для возможной советской атаки крылатыми ракетами, потому что Вашингтон сковал свободу их маневра. Они должны были оставаться в определенных районах к югу от острова Крит, чтобы быть готовыми по сигналу из США прервать потенциальную воздушную переброску советских десантных дивизий в Египет. Однако эта стратегия имела негативные стороны, так как значительно упрощала задачу слежения и возможного уничтожения их кораблями 5-й эскадры. Иллюстрация варианта размещения КУГ Советские подводные силы, вооруженные крылатыми ракетами, в период 6 — 16 октября предположительно были развернуты следующим образом. Одна ПЛАРК пр.675 маневрировала к юго-западу от о. Крит и держала под прицелом АУГ-3, вторая ПЛАРК пр.675 находилась к югу от о. Крит и была нацелена на АУГ-2, одна ПЛАРК пр.670 была южнее о. Крит у африканского побережья в заливе Мерса-матрух с целью возможного удара по АУГ-1. Кроме того, у побережья Сирии патрулировала дизельная ракетная ПЛ пр.651 Б-318 СФ. Так как старт 4 крылатых ракет П-6 с лодок проекта 651 производился из надводного положения, для нее предусматривался корабль прикрытия. Целеуказание подводные лодки получали от кораблей непосредственного слежения, входивших в КУГ и сопровождавших американские соединения, при этом удар с ПЛАРК планировался совместно с ударом ракетных кораблей сопровождения. И как показали проведенные в мае 1972 г. в Средиземном море совместные стрельбы РКР «Грозный» и ПЛАРК К-313 крылатыми ракетами, ударная группа в составе РКР пр.58 и ПЛАРК пр.670 способна была пуском 16 ракет в обычном снаряжении вывести из строя или даже уничтожить авианосец. Слабым звеном тогда оказалась выдача целеуказания подводной лодке при маневрировании авианосца на скоростях более 20 узлов. Но в ситуации октября 1973 г. американские авианосцы вынуждены были находиться в определенном районе и двигаться с небольшой скоростью. Командиры наших корабельных групп мертвой хваткой вцепились в назначенные группировки противника. Попытки американских АУГ оторваться от кораблей слежения ни к чему не привели. Наши командиры, имея большой опыт слежения, держали под постоянным ударом главные цели — ударные авианосцы и десантные вертолетоносцы. Командиры КУГ строили боевые порядки своих кораблей с таким расчетом, чтобы с началом боевых действий максимально использовать имеющееся оружие по противнику и в то же время обеспечить собственную безопасность, организуя надежную противовоздушную, противолодочную, противокатерную и противоракетную оборону. Танкер «Григорий Вакуленчук» (пр.563, тип «Казбек») Расчеты боевых возможностей наших КУГ показывали, что ударные группы, имеющие в своем составе ракетные крейсера с крылатыми ракетами П-35 (КУГ-2 и КУГ-3), способны уничтожить авианосец. Ударные группы с артиллерийскими крейсерами (КУГ-1 и КУГ-4) способны вывести авианосец из строя, повредив его взлетную палубу и вызвав пожары на корабле. А морская ракетоносная авиация имела отличную возможность нанести завершающий удар по уже ослабленному противнику. При этом непосредственное слежение КУГ за авианосными ударными группами лишало американцев их основного преимущества внезапности по подъему авиации и усиливало наши боевые возможности при нанесении ударов по авианосцам. Подводные лодки 5-й эскадры ВМФ СССР в порту Александрия Тем временем немного позже американцы устроили новое серьезное испытание нашей эскадре. Их ударные группы начали маневрирование на больших ходах 26-28 узлов для того, чтобы наши следящие КУГ израсходовали свои запасы топлива, а затем и запасы заправщиков — ведь на больших ходах расход топлива увеличивается вдвое, а то и втрое. Штабной пост материального снабжения под управлением заместителя командира эскадры по электромеханической части капитана 1 ранга Е.Фетюнина заранее переместил наши танкеры в восточную часть моря. Следя за маневрированием АУГ и прогнозируя их местонахождение, посылали танкер в предполагаемую точку для заправки кораблей КУГ. К работе этого штабного поста подключился заместитель начальника штаба эскадры капитан 1 ранга Е.Семенов. На посту продумали «челночный» метод пополнения горючего: танкер, у которого топлива оставалось меньше других, сливал остатки другому танкеру, а сам полным ходом направлялся в Союз, бункеровался и — немедленно назад. «Гонка» кораблей продолжалась почти полмесяца — и днем, и ночью, — но перебоев в снабжении не было. Хотя в отличие от НАТОвских танкеров, бункеровавшихся в портах Греции и Кипра, нашим приходилось преодолевать большие расстояния до портов Кавказа. В этой обстановке, дополняя военные заправщики, очень помогли три танкера-десятитысячника типа «Казбек», арендованные в Министерстве морского флота. Капитаны этих танкеров четко выполняли команды КП эскадры, их экипажи работали сноровисто и слаженно. Организация слежения корабельных ударных групп 5-й эскадры ВМФ за АУГ и ДЕСО 6-го флота США в готовности нанесения по ним ударов по приказанию 6-16.10.1973г. ЭМ Пламенный пр.56 РКР Грозный РКР пр 58 Адмирал Головко МТЩ пр.266 ПКР Москва пр 1123 Через четыре дня после начала военных действий советские самолеты Ан-12 и Ан-22 начали совершать регулярные рейсы в Каир. За короткое время было сделано около 900 вылетов. На борту самолетов находились необходимые боеприпасы и военная техника. За пределами радиуса действия истребителей с аэродромов стран ОВД их прикрытие осуществляли корабли эскадры своими ЗРК. Согласно И.Глассмену: «К 12 октября воздушный мост достиг грандиозных размеров, от 60 до 90 советских самолетов в сутки прибывали на египетские и сирийские аэродромы» Б.Портер также отмечал возросшую активность полетов советских транспортных самолетов: «Вначале воздушный мост был весьма скромных размеров, но к 12 октября число самолетов резко возросло — факт, зарегистрированный авиадиспетчерами Белграда и Кипра. К полуночи 12 октября 18 самолетов в час пролетало мимо Кипра. Большую часть перевозок обеспечивали транспорты Ан-12 и Ан-22, но также были задействованы и Ил-62, Ил-18, Ту-154. Большие транспортные самолеты, по сообщениям, совершили 934 рейса, перевезя 12.5 тыс. тонн для арабов с 10 по 23 октября». Следует добавить, что в обратном направлении в Москву удалось вывезти захваченные на Синае новый американский танк М-60; английский «Centurion» модификации Mk.VII, модернизированный в Израиле и получивший название «Шот» («Кнут»), неофициально его называли «Бен-Гурион»; беспилотный самолет-разведчик производства США; оружие и боеприпасы, используемые израильтянами. Дизель-электрическая, ракетная подводная лодка пр.651 швартуется к плавучей мастерской ПМ-138. Средиземное море, октябрь, 1973г. Москва также начала посылать технику и вооружение в Сирию и Египет морем. Уже 7 октября из черноморских портов Ильичевск, Октябрьский вышли первые советские транспортные корабли с оружием для арабов, с нагрузкой до 90-92 единиц бронетехники на борту каждого транспорта. Среднее время перехода из советских черноморских портов в Сирию или Египет составляло 3-4 дня. Величина сил эскорта диктовалась в соответствии с сообщениями о недавних нападениях на сирийские порты израильскими реактивными самолетами и кораблями. Они заходили в территориальные воды Сирии, стояли на внешнем рейде порта Тартус во время боевых действий. Отряд прикрытия приступил к работе, встречая транспорты по выходе из пролива Дарданеллы и сопровождая до входа в порт назначения. Для связи и управления на транспорт высаживался корабельный сигнальщик с радиостанцией. Израильские самолеты и катера все же совершали налеты и набеги на порты Латакия (ракетами поразили японский и греческий транспорты) и Тартус (11 октября был потоплен советский сухогруз «Илья Мечников»), а к конвоям приближаться не рискнули. Москва отказалась принимать израильское извинение. Советский посол в Вашингтоне, Анатолий Добрынин, заявил от имени Кремля протест по поводу нападения, а также выразил неудовольствие фактами недавнего развертывания американских судов в восточном Средиземноморье. Морской тральщик пр.266М 11 октября Москва переместила к Сирии три боевых корабля, а 13 октября разместила еще несколько кораблей вдоль сирийского побережья, чтобы охранять транспорты, везущие грузы. Рано утром 13 октября МТЩ пр.266М «Рулевой» (капитан-лейтенант П.Н.Козицин) и МТЩ-219 (капитан 3 ранга Е.А.Буслейко) вошли в сирийский порт Латакия. Командир дивизиона капитан 3 ранга К.А.Шовгенов был назначен старшим по охране порта и разгрузке советских транспортов с оружием и техникой, а также получил добро на применение оружия. Работа была напряженной, о ходе разгрузки и обстановке командир дивизиона каждый час докладывал Главнокомандующему ВМФ. 14 октября командиры военных кораблей в Средиземноморье получили приказ открывать огонь по мере необходимости по израильским и другим самолетам воюющих сторон, если они угрожают советским конвоям и транспортам. Все это было сделано потому, что советские поставки шли в Сирию потоком и их надо было обезопасить. 14 октября в Латакию прибыл ТР «Химик Зелинский», доставивший 90 ракет (514 тонн), 15 октября туда прибыл ТР «Салават» — 65 ракет, 16 октября в 7.30 прибыл ТР «Советск» — 65 ракет. Наши транспорты сопровождали БПК «Красный Кавказ» и ЭМ «Сознательный». За период с 9 октября по 6 ноября 1973 г. отрядом прикрытия было проведено 53 транспорта с вооружением и боеприпасами для Сирии и Египта. Из них 43 транспорта советских и 10 транспортов Народной Республики Болгария и Германской Демократической Республики, причем 13 советских транспортов совершили повторные рейсы. Также была обеспечена безопасность перелетов 913 рейсов самолетов советской транспортной авиации с грузами для арабов. Все проводки транспортов и перелеты самолетов проведены без потерь и замечаний. В этой операции особо отличились БПК «Красный Кавказ» и его командир капитан 3 ранга Юрий Кручинин. По просьбе сирийской стороны для обороны мест выгрузки техники и вооружения главком приказал морскому тральщику «Рулевой» и СДК-37 находиться в порту Латакия. Оба корабля совместно с кораблями сирийских ВМС и береговыми зенитными средствами участвовали в отражении налетов израильской авиации с применением зенитного оружия. Имелось несколько зарегистрированных случаев, в которых советские надводные суда участвовали в ограниченных боевых действиях против израильских сил. 16 октября израильские самолеты совершили налет и обстрел порта, корабли ОВР МТЩ пр.266М «Рулевой» (капитан-лейтенант П.Н.Козицин) и МТЩ-219 (капитан 3 ранга Е.А.Буслейко) открыли огонь. На третьем заходе метким огнем комендоров «Рулевого» был сбит истребитель типа «Phantom». За проявленное мужество и отвагу по итогам боевой службы были награждены орденом Красного Знамени капитан 3 ранга П.Н.Козицин, орденом Красной Звезды капитан 3 ранга К.А.Шовгенов и лейтенант М.К.Лях, медалью «За боевые заслуги» капитан-лейтенант Л.Н.Сергеев. Другой случай произошел в тот же день в акватории Порт-Саида, где в те дни находилось восемь десантных кораблей и эсминец. В один из авианалетов комендор СДК-137 (командир капитан-лейтенант Л.Лисицын) старшина 1 статьи П.Гринев своевременно обнаружил израильский «Phantom», заходивший на боевой курс для удара по кораблю, открыл огонь на поражение и сбил его. Подвиг моряка-черноморца отмечен орденом Красной Звезды. Эти израильские реактивные самолеты были обстреляны в порядке самообороны, а советские командиры, несомненно, знали о риске быть вовлеченными в конфликт. Средний десантный корабль СДК-137 пр.773 Кировоград» Советские силы вокруг острова Крит на тот момент включали два КР — «Мурманск» и «Адмирал Ушаков», БПК «Красный Кавказ», «Проворный», «Решительный», «Сметливый», «Образцовый», ЭМ «Сознательный» и «Пламенный». Десантные силы, расположенные к северу от Порт-Саида, состояли из БДК «Воронежский комсомолец», «Крымский комсомолец», «Красная Пресня», БДК-104 и 5 СДК с морской пехотой на борту, БПК «Отважный» и нескольких эсминцев, включая «Напористый». Охрану отряда осуществляли СКР «Ворон», «Куница» и СКР-77, в том же районе были и 2 тральщика. Кроме того, по меньшей мере 5 подводных лодок заняли позиции у Крита, некоторые из них несли крылатые ракеты. Еще ряд судов был в пути. Было заявлено о проходе через Дарданеллы с ЧФ в Средиземное море 7 судов, в том числе готовился крейсер ПЛО «Москва». Два дополнительных десантных корабля, вместе способные перебросить 1000 морских пехотинцев, как ожидалось, готовились к выходу из Черного моря, а пять ПЛ были в Атлантике, на пути к Средиземноморью, с целью усиления 5-й эскадры. 28 октября туда направились силы поддержки в составе ракетного крейсера «Адмирал Головко», БПК «Красный Крым», эсминца «Находчивый» под командованием начальника штаба 11-й бригады противолодочных кораблей капитана 1 ранга Н.Г.Легкого со штабом. 26 октября после подписания соглашения о перемирии Министр обороны Джеймс Шлесингер объявил, что США понизили боевую готовность до третьей степени, но 6-й флот продолжал оставаться на самой высокой степени готовности. В этот же день 5-я эскадра начала проведение учений против АУГ и десантных соединений в восточном Средиземноморье, используя фактические американские суда как цели моделируемых нападений. Группа слежения КУГ-2 вела слежение за АУГ ВМС США во главе с ударным авианосцем CVA 62 «Independence» (РКР «Грозный», БПК «Проворный» и ЭМ «Пламенный»). КУГ-4 (КР «Мурманск» и БПК «Сметливый») вела слежение за АУГ ВМС США во главе с ударным авианосцем CV 42 «Franklin D. Roosevelt». КУГ-1 (КР «Адмирал Ушаков», БПК «Решительный» и «Неуловимый») вела слежение за амфибийным оперативным соединением ВМС США с десантным вертолетоносцем LPH 2 «Iwo Jima». Прибывший через Гибралтар БПК «Адмирал Макаров» пр.1134A оставался в западном Средиземноморье до его возвращения обратно в ноябре. Группа КУГ-3 (РКР «Адмирал Головко», БПК «Красный Крым» и ЭМ «Находчивый») вошла в Средиземноморье 29 октября и начала преследовать АУГ ВМС США во главе с ударным авианосцем CV 67 «John F. Kennedy», КУГ-5 (ЭМ «Сознательный», БПК «Красный Кавказ» и «Отважный») начала преследовать амфибийное оперативное соединение ВМС США с десантным вертолетоносцем LPH 7 «Guadalcanal» около острова Крит. Ракетный катер пр.205, ВМФ Египта, возвращается с боевого похода. Порт Александрия АРЕ, октябрь 1973г. Американские корабли действовали аналогичным образом. Силы 5-й эскадры достигли максимума 31 октября, составив 96 единиц, включая 23 ПЛ (из них по крайней мере семь с КР), они могли в первом залпе запустить 88 КР. 60 американских судов тогда включали 3 авианосца, 2 вертолетоносца и 9 субмарин, но они оказались во все более и более неудобной позиции, в которой возможный удар казался смертельным. Вокруг каждого авианосца было три советских корабля — два вооруженных ракетами и один разведывательный корабль, способный навести ракеты с находящихся в отдалении кораблей и ПЛ. Если ситуация на берегу была разряжена, кризис в море не только сохранился, но и достиг наиболее опасной стадии. Четыре американских ударных группы постоянно преследовались советскими кораблями. Три КУГ, следящие за американскими АУГ, могли запустить в первом ударе по крайней мере 13 ракет каждый по своей цели. Четыре советских ПЛАРК были на патрулировании поблизости. Американская десантная группа к югу от острова Крит была аналогично зажата группой из пяти боевых советских кораблей, некоторые из которых тоже несли ракеты. Групповой снимок матросов 5-й эскадры ВМФ СССР с солдатами отряда коммандос ВС АРЕ. Александрия, октябрь 1973г. В этот момент, как только стало ясно, что конфликт не будет иметь никакого продолжения, Вашингтон уполномочил свои АУГ 6-го флота оставить их районы развертывания к югу от острова Крит и идти на запад. Начало движения было отсрочено до 16.00 30 октября ввиду плохой погоды, но как только оно началось, напряженность стала быстро ослабевать. Этим Белый Дом, бесспорно, посылал Кремлю сигнал, что его силы возвращаются в обычное состояние. В свою очередь силы 5-й эскадры начали рассредоточение 3 ноября. Тем не менее оба флота остались в высокой готовности следующие две недели. 6 ноября Волобуев отменил посещение порта в Алжире и вновь продолжил слежение за АУГ во главе с CV 67 «John F. Kennedy» и LPH 2 «Iwo Jima» к западу от острова Крит. 9 ноября группа кораблей с крылатыми ракетами, следящая за CV 67 «John F. Kennedy», была уменьшена и направлена для отдыха в Александрию (Египет). Еще две группы слежения были расформированы 10 ноября, осталось только три КУГ. РКР «Грозный» впоследствии ушел в Севастополь, КР «Мурманск» выполнил переход через пролив Гибралтар, направляясь на Север. Несмотря на постоянные запросы о возвращении кораблей в районы базирования, Горшков не разрешил более существенное сокращение сил, следящих за соединениями во главе с CV 67 «John F. Kennedy», CVA 62 «Independence» и CV 42 «Franklin D. Roosevelt», до 15 ноября. На 31 декабря 1973 г. в Средиземном море из состава ЧФ находился усиленный отряд кораблей в составе: крейсер «Адмирал Ушаков», БПК «Отважный», «Решительный», «Неуловимый», ЭМ «Сознательный» и «Оживленный», 3 СКР, 1 ТЩ, 2 СДК и плавучая база «Виктор Котельников». Помимо этого здесь были корабли Северного и Балтийского флота. Истребитель F-4 «Фантом» пролетает над плавучей мастерской ПМ-138. Октябрь 1973 г. Отдельного внимания заслуживает организация эвакуации советских специалистов и их семей. Она проходила по следующей схеме: вначале корабли эскадры принимают эвакуируемых в порту Александрия; командир 9-й бригады судов обеспечения капитан 1 ранга Н.Мясоедов, назначенный старшим по эвакуации, взаимодействуя с Генеральным консулом СССР в АРЕ, утрясает таможенные и другие вопросы с местными властями, осуществляет погрузку на корабли и отправляет их в точку №5 к острову Крит. Подобные обязанности в порту Латакия были поручены старшему военному советнику при командующем ВМС Сирии Герою Советского Союза контрадмиралу В.Быкову. Размещение эвакуируемых проводится в офицерских каютах с организацией горячего питания, включая манную кашу с молоком для детей (манная крупа была предусмотрена для питания после операций и для прочих больных, нуждающихся в диете), и организацией культурного досуга силами политотделов. В точке №5 командиры кораблей связываются с проходящими советскими транспортами ММФ и, в зависимости от погодных условий, прикрываясь от ветра и волны, выбирают место, в котором своими плавсредствами перевозят эвакуированных на транспорты. Транспортам дано указание: приняв пассажиров, следовать в порт Одесса. В Одессе создана государственная комиссия по приему эвакуированных, их размещению и дальнейшей отправке наземным и воздушным транспортом к месту жительства. Комиссия организовала размещение, питание, приобретение билетов и снабжение деньгами на дорогу, так как эвакуированные в спешке прибывали на корабли в чем есть. Кораблями эскадры было эвакуировано 650 человек, 180 из Латакии и 470 из Александрии. Из Сирии наши специалисты были эвакуированы в последний момент, СКР «Куница» вышел из порта в 17.45 с семьями, а в 23.30 израильтяне произвели налет на Латакию. В последующем эвакуация семей служащих и туристов проводилась судами ММФ, корабли эскадры осуществляли прикрытие этих перевозок. Всего было эвакуировано 2954 человека. Все люди были доставлены на Родину живыми и здоровыми. В память об этих грозных событиях на кораблях эскадры сохранились благодарственные письма эвакуированных. Старшина второй статьи В. Бут несет вахту у трапа. На период службы в Средиземном море всем морякам ЧФ, начиная от рядового и заканчивая высшим командным составом флота, выдали тропическую форму одежды голубого цвета. Александрия, АРЕ, октябрь 1973 г. Как вспоминает П.Р.Дубягин, начальник политотдела 5-й оперативной эскадры: «Чувствовали ли мы, эскадренники, себя героями в этих событиях? Нет, конечно. Было чувство добросовестно исполненного долга. Все боевые распоряжения главкома выполнены без накладок и замечаний. Командиры соединений и кораблей действовали грамотно и решительно. Экипажи с честью вынесли колоссальные нагрузки длительного противостояния в условиях плавания — почти месяц по боевой готовности №2, все время на ходу, в том числе и полными ходами, неся ходовые вахты в две смены. Было чувство удовлетворения от исполненного интернационального долга перед арабами. Помогли семьям совслужащих в этой трудной обстановке. И была радость от того, что обуздали наглых американцев, гордость за свою Родину. Укрепилась уверенность в том, что если бы начались фактические боевые действия, наши люди проявили бы свои лучшие боевые качества. Был ли страх перед возможным началом боевых действий? У меня лично не было. Не видел его и в ближайшем окружении, не слышал, чтобы на наших кораблях кто-то испугался. Длительная боевая служба, постоянный контакт с вероятным противником, жесткие задачи, поставленные эскадре: любыми средствами не допустить запуск ракет с ПЛАРБ и массированный подъем авиации с авианосцев для удара по нашей территории — приучили нас быть готовыми к самому худшему развитию событий. Было чувство тревоги: случайным выстрелом не спровоцировать это начало. Была также тревога о том, чтобы не произошло навигационного происшествия — столкновения кораблей — из-за сложившейся сложной обстановки маневрирования десятков кораблей полными ходами на сравнительно небольшом участке моря». Руководство страны высоко оценило деятельность 5-й эскадры. Командир эскадры вице-адмирал Е.Волобуев, командиры бригад капитаны 1 ранга Н.Ясаков, Н.Мясоедов, Н.Легкий были награждены орденом Красного Знамени. Этим же орденом награждены командиры БПК «Красный Кавказ», морского тральщика «Рулевой» и СДК-37. Командир 30-й дивизии контр-адмирал Л.Васюков был удостоен высшей награды Родины — ордена Ленина. Многие офицеры соединений, кораблей, штаба и политотдела эскадры были награждены орденом Красной Звезды. Решительные действия эскадры, сковавшей действия 6-го флота США, не допустившей его приближения к берегам Сирии и Египта, реальная помощь вооружением и боевой техникой подняли боевой дух арабов для решительного сопротивления противнику. А настойчивость советской дипломатии, основанная на нашей военной мощи, вынудила Израиль прекратить боевые действия, не добившись планируемых результатов. Это еще раз доказало, что решительные заявления правительства действенны тогда, когда они подкреплены реальной военной силой. USS Mount Whitney LCC 20 Крейсер CG-4 Little Roc Десантный вертолетоносец USS Guadalcanal LPH-7организация слежения 5й эскадры за АУГ 6го флота США всё равно объединилась в один материал, ну читайте так... Изменено 25 января, 2019 пользователем Fe Georg Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Юджаныч Опубликовано 25 января, 2019 Поделиться Опубликовано 25 января, 2019 (изменено) В 1954 году произошёл захват танкера «Туапсе», который шёл в Китай с грузом реактивного топлива. Советские моряки подверглись пыткам: их морили голодом, избивали, не давали спать: от них добивались согласия работать на американскую антисоветскую пропаганду. У СССР не было с Тайванем дипломатических отношений, переговоры велись через Францию. Подавались ноты американскому правительству, ибо всем было понятно, кто являлся заказчиком захвата советского судна. Из 49 моряков только 29 выдержали все мучения и вернулись домой как герои – спустя 13 месяцев. Из числа остальных один покончил с собой, двое умерли на Тайване, один сошёл с ума, находясь в США. Как наказали пиратов Требовалось прекратить эти нападения на суда советского флота. После тщательной подготовки была проведена блестящая спецоперация. Большой десантный корабль замаскировали под торговый теплоход: нарастили фальшборт, изменили форму надстроек, перекрасили. Сделали информационный вброс, запустив по дипломатическим каналам и торговым представительствам сообщение, что данный теплоход идёт с грузом золотых слитков и пятью тоннами индийского опия-сырца для советской фармацевтической промышленности (перекликается с сюжетом фильма). На самом деле на борту находилась прекрасно вооружённая и обученная рота морских пехотинцев. В районе Малаккского пролива, когда теплоход шёл между многочисленными островами, на него вдруг со всех сторон ринулись десятки катеров с вооружёнными людьми. Но едва они приступили к абордажу «торговца», декоративные борта упали и пиратов встретили 300 морпехов с автоматами, гранатомётами и крупнокалиберными пулемётами. Сотни нападающих вместе с катерами были отправлены на дно. Среди наших потерь не было. Из дипломатических соображений эта история не получила огласки, но нашла отражение в самом кассовом советском фильме. А грабежи советских судов прекратились. Херня какая-то... в огороде бузина, а в Киеве дядька... Какая связь между захватом в Тайваньском проливе и нападением в Малаккском? На Чан Кайши малайские и индонезийские пираты работали? Изменено 25 января, 2019 пользователем Юджаныч Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться
Бч-4 Волга Опубликовано 15 февраля, 2019 Поделиться Опубликовано 15 февраля, 2019 «Холодная война» под водой. Как советские подлодки обыграли американцевВ конце мая 1985 года военно-морскую базу «Западная Лица» в Заполярье покинули 5 многоцелевых атомных подводных лодок из состава 33-й дивизии Северного флота. Они погрузились под воду и начали следование в западном направлении. Так началась операция «Апорт» — одна из самых успешных и известных советских военно-морских операций эпохи «холодной войны».Сейчас, когда США и их союзники по НАТО вновь перешли к политике неприкрытого противостояния с нашей страной, вспомнить о событиях более чем тридцатилетней давности весьма полезно. Ведь не столь давно Пентагон возродил знаменитый 2-й флот ВМС США, главной задачей которого в свое время было военное противостояние Советскому Союзу на просторах Атлантического океана. Теперь место СССР занимает Российская Федерация и именно против нее американское руководство и нацеливает возрожденный Второй флот.В середине 1980-х годов противостояние между СССР и США вновь вышло к крайне опасной черте. Советский Союз увяз в афганской войне, полыхал целый ряд конфликтов на Африканском континенте, где также сталкивались интересы двух великих держав. На этом фоне обострилась обстановка и на просторах Мирового океана. США не желали уступать контроль над океанскими просторами Советскому Союзу и делали все возможное, чтобы Москва так и не стала полноценным конкурентом Вашингтона, особенно в Атлантике.В северной части Атлантического океана были размещены атомные подводные лодки с баллистическими ракетами ВМС США, которые нацеливались на Советский Союз. Если Москва не желала подставлять свою территорию под удар американских подлодок, ей надлежало принять срочные меры для того, чтобы продемонстрировать американскому руководству не только решимость, но и возможность дать аналогичный ответ.Что для этого требовалось сделать? Во-первых, нужно было разубедить Пентагон в неуязвимости его подводных лодок в Северной Атлантике. Во-вторых, нужно было определить районы позиций американских подводных ракетоносцев и изучить системы охраны подводных лодок вероятного противника. Сделать это можно было только одним путем – направить в Северную Атлантику советские подводные лодки.Главнокомандующим ВМФ СССР во время описываемых событий был адмирал флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков (1910-1988). Эту должность Сергей Горшков, один из самых выдающихся советских флотоводцев, занимал почти тридцать лет – с 1956 года. Менялись генсеки, а Горшков (на фото) оставался главкомом Военно-морского флота СССР – и вполне заслуженно, кстати. Именно под его командованием ВМФ СССР превратился в мощнейший океанский флот, направлявший корабли в Тихий, Индийский и Атлантический океаны.Начальником Главного штаба ВМФ – первым заместителем главнокомандующего с 1981 года был адмирал флота Владимир Николаевич Чернавин (род.1928). Он прекрасно знал, что такое советский подводный флот и каковы его возможности, поскольку сам начинал службу подводником, командовал 3-й дивизией подводных лодок Северного флота, а затем и самим Северным флотом.Непосредственными инициаторами разработки операции, получившей название «Апорт», были первый заместитель Главкома ВМФ адмирал Григорий Алексеевич Бондаренко и начальник Управления противолодочной борьбы ВМФ вице-адмирал Евгений Иванович Волобуев. Разработка плана операции была поручена группе офицеров 33-й дивизии атомных подводных лодок Северного флота, а руководил группой сам командир 33-й дивизии АПЛ капитан 1 ранга Анатолий Иванович Шевченко.Почему именно 33-я дивизия атомных подводных лодок Северного флота? Адмирал флота Чернавин затем рассказывал журналистам, что его выбор именно на это соединение пал потому, что оно было оснащено наиболее современными субмаринами, на которых несли службу самые опытные и хорошо подготовленные офицеры подводники. Даже герб 33-й дивизии говорил о многом – белый медведь, который разламывал в лапах вражескую подводную лодку. К тому же, личный состав 33-й дивизии АПЛ был закален суровыми условиями службы в Арктике и имел опыт многочисленных и длительных океанских походов.Чего стоил один командир дивизии капитан 1 ранга Шевченко! Например, в 1979 году он командовал атомной подводной лодкой, совершившей поход на Северный полюс и выполнившей в поставленные сроки задание главкома ВМФ СССР. В 1981 году Шевченко, бывший тогда заместителем командира дивизии подводных лодок, руководил походом с целью выявления нетрадиционных маршрутов развертывания ракетных подводных крейсеров стратегического назначения.Для обеспечения успешного осуществления операции было решено придумать и запустить легенду о том, что советские подводные лодки следуют в район Гибралтара, а не в Атлантику. Участвовать в походе предстояло пяти подводным лодкам проекта 671 РТМ («Щука»): К-299, К-324, К-488, К-502 и К-147.Аппаратура «Тукан», установленная на одной из подлодок, помогала обнаружить подводные лодки вероятного противника по кильватерному следу. Экипажам подводных лодок предстояло определить, в каких районах выходят на боевое дежурство американские субмарины, как они охраняются на позициях, сколько их вообще находится на боевом дежурстве.Естественно, что выход пяти атомных подводных лодок с места базирования не мог не вызвать подозрений у военно-морской разведки США и других стран НАТО. ВМС стран – участниц Североатлантического альянса вели наблюдение за советскими военно-морскими базами Мурманской области с помощью своих разведывательных кораблей и разведывательной авиации. Они передавали полученную информацию в штабы, которые уже изучали текущее состояние советского военно-морского флота.Когда советские подлодки покинули базу в Западной Лице, командование ВМС США сразу же организовало поиск атомоходов. Требовалось ответить на вопросы, в каком составе и куда направляется половина советского военно-морского подводного соединения. Однако советским субмаринам довольно быстро и без особых проблем удалось войти в Карибское море, оказавшись в непосредственной близости от американских границВ Карибское море вошло и малое гидрографическое судно «Колгуев», на борту которого находился штаб группы подводных лодок во главе с капитаном 1 ранга Шевченко. У кубинского побережья штаб переместился на БРЗК «Лира» и приступил к управлению действиями подводных лодок.Собственно операция «Апорт» началась 18 июня 1985 года. Две советские подводные лодки двинулись друг за другом, а еще две – навстречу первым. Кроме того, с аэродрома Сан-Антонио, что на Кубе, в воздух были подняты четыре самолета морской авиации Ту-142М. Уже на второй день операции была обнаружена американская субмарина типа «Джеймс Мэдисон». Было налажено прекрасное взаимодействие между подводниками 33-й дивизии АПЛ и летчиками 35-й дивизии дальней противолодочной авиации. Вскоре летчикам удалось засечь американскую субмарину типа «Лос-Анджелес», а затем еще один американский стратегический ракетоносец.Вылеты советских Ту-142М серьезно обеспокоили американцев. С американских баз Брансвик, Лагенс и Гринвуд были подняты самолеты Р-3С «Орион». Круглосуточно американская авиация вела поиски советских субмарин, но их усилия оказывались напрасными. Пока американцы искали советские подлодки, наши субмарины наоборот следили за американцами, отслеживая перемещения американских подводных лодок.Чтобы представить себе реальный смысл операции «Апорт», достаточно отметить, что разворачивайся события в военное время, наши подводники могли бы три раза уничтожить американский ракетоносец, способный своими ракетами стереть с лица земли несколько советских городов с многомиллионным населением. Интересно, что ни одна советская подводная лодка в процессе выполнения операции «Апорт» так и не была обнаружена противолодочными силами ВМС США. Лишь уже на маршруте свертывания ВМС США засекли советскую АПЛ К-488 в водах северо-восточной части Атлантического океана.Результаты же советских моряков-подводников впечатляли – они смогли установить три контакта с американскими стратегическими подводными ракетоносцами (контакты устанавливала АПЛ К-324). В течение пяти суток АПЛ К-147 следила за американской субмариной по кильватерному следу. Таким образом, операция «Апорт» была выполнена и экипажи советских подводных лодок могли праздновать успешное завершение похода.Прошло два года, но политическая обстановка в мире все еще оставалась напряженной. Адмирал флота Владимир Николаевич Чернавин 9 декабря 1985 года сменил 75-летнего Адмирала Флота Советского Союза Сергея Георгиевича Горшкова на посту Главнокомандующего ВМФ СССР. А уже в марте – июне 1987 года ВМФ СССР предприняли вторую беспрецедентную операцию – «Атрина», которая по своему характеру была очень близка операции «Апорт».В операции «Атрина» были задействованы группа из пяти атомных подводных лодок проекта 671РТМ, а также два разведывательных корабля типа «Колгуев» и самолеты морской авиации. В этот раз американская военно-морская разведка все же смогла засечь выход советских субмарин с военно-морской базы, но на бескрайних просторах Атлантики американцы потеряли след советских подводных кораблей.Как и двумя годами ранее, в Атлантическом океане началась настоящая охота ВМС США за советскими субмаринами. Пентагон бросил на поиски советских подлодок практически все самолеты морской авиации Атлантического командования ВМС США, три противолодочные корабельные группы и три новейших корабля гидроакустической разведки. На помощь американцам пришли и их верные союзники – Королевский военно-морской флот Великобритании, который направил в регион авианосную поисково-ударную группу с противолодочным авианосцем «Инвинсибл».Но, несмотря на колоссальные силы, сосредоточенные американцами и англичанами в Атлантике, советские подводные лодки незаметно для вероятного противника вошли в Саргассово море. Лишь спустя восемь суток после начала операции «Атрина» американцы смогли установить контакты с советскими подводными лодками. Многоцелевую АПЛ проекта 671РТМ американские моряки по ошибке приняли за стратегический ракетоносец, что очень сильно напугало американское руководство.Таким образом, и операция «Атрина» также продемонстрировала Соединенным Штатам невероятную мощь и боеспособность советского подводного флота. Можно было считать, что и спустя два года после операции «Апорт» поставленная задача вновь была с честью выполнена советскими подводниками.Капитану 1 ранга Анатолию Ивановичу Шевченко, руководившему операциями «Апорт» и «Атрина», в том же 1987 году было присвоено звание контр-адмирала. Приятная новость настигла офицера в походе.Пятнадцать участников операции были награждены высокими правительственными наградами. Сам же Анатолий Иванович впоследствии дослужился до звания вице-адмирала. Однако звания Героя Советского Союза он так и не получил, хотя вполне мог бы на него претендовать, учитывая, что за долгие десятилетия службы на подводном флоте Анатолий Иванович принимал участие во множестве сложных и длительных походов советских субмарин.Операции «Апорт» и «Атрина» продемонстрировали США и их союзникам, что ВМФ СССР является крайне серьезным противником и в случае любого обострения мировой политической обстановки советские моряки способны достойно отреагировать на угрозы со стороны Вашингтона.Но прошло буквально два года после возвращения советских подводников из атлантического похода, а Советский Союз заметно сдал свои позиции. Политика тогдашнего советского руководства привела страну к распаду, на территории бывшего СССР начались локальные вооруженные конфликты. Лишь спустя двадцать с лишним лет после распада СССР российский военно-морской флот стал возрождать свою былую мощь. Автор:Илья Полонский 4 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Бч-4 Волга Опубликовано 11 марта, 2019 Поделиться Опубликовано 11 марта, 2019 «Ждали атомного взрыва»: страшная катастрофа, шторм и геройское спасение облучённых моряков с подлодки «К-19»11.03.2019г«За аварии мы не награждаем…» Такую надпись сделал Никита Хрущев на представлении командира подводной лодки «С-270» Жана Свербилова.В конце февраля в столице подводных сил России поселке Гаджиево отметили печальную дату трагических событий на атомной подводной лодке «К-19».На страницах «Русской Весны» я рассказывал об авариях, преследовавших этот атомоход, прозванный на Северном флоте «Хиросимой». Американцы об этом подводном ракетоносце, о его героическом экипаже даже сняли художественный фильм. Увы, в фильме, в газетных публикациях о североморской «Хиросиме» практически ничего не говорится об экипажах дизельных подводных лодок «С-270» и «С-159», которые пришли на помощь терпящему аварию атомоходу. Об этом мне написала из Швеции Марина Эриксон-Петерсен, которая в восьмидесятые годы была замужем за офицером Игорем Капустиным и жила в Гаджиево.Когда 3 июля 1961 года на «К-19» в Атлантике произошла авария ядерного реактора, кроме подвига моряков «К-19», ценой своей жизни предотвративших ядерную катастрофу и спасших корабль, подлинное мужество и героизм продемонстрировали командиры и экипажи двух дизельных субмарин «С-270» и «С-159».Подводной лодкой «С-270» командовал отец Марины капитан 3 ранга Жан Михайлович Свербилов.«Папа рассказывал, что, когда пришел «SOS» с лодки Затеева, все остальные лодки, находящиеся в море на учениях, получили приказ из Москвы: к лодке не подходить и никого не спасать. Он единственный, который наплевал на приказ, — пишет мне Марина Эриксон-Петерсен. — Извините, если пишу «гражданским» языком, всей флотской терминологии не помню. Но настоящий цирк начался, когда они пришли в базу. От них шарахались, как от зачумленных (никто толком тогда не знал о лучевой болезни).Но «лучевка» и спасла папу от трибунала. На почве облучения у него открылся туберкулез, и он лежал в госпитале много месяцев. После этого его быстро списали с плавсостава. Мы переехали в Ленинград, и папа стал преподавать на высших офицерских классах. Ходил в звании капитана 2 ранга одиннадцать лет. Затем получил капитана 1 ранга. Ровно в 50 лет его отправили в отставку. Перед самой смертью в 1991 году он рассказал всю историю в ленинградской телепрограмме…»Я нашел рассказ Жана Михайловича Свербилова. Он очень большой, и потому привожу его в сокращении.«Наша подводная лодка «С-270», участвуя в учениях под кодовым названием «Полярный круг», находилась в северной части Атлантического океана. В этом районе находилось свыше 30 подводных лодок. Поднявшись для очередного сеанса связи на глубину девять метров, радисты приняли радиограмму: «Имею аварию реактора. Личный состав переоблучен. Нуждаюсь помощи. Широта 66 градусов северная, долгота 4 градуса. Командир «К-19».Собрав офицеров и старшин во втором отсеке, я прочитал им шифровку и высказал свое мнение: наш долг идти на помощь морякам-подводникам. Офицеры и старшины меня поддержали. По мере приближения к лодке уровень радиации стал увеличиваться. Если на расстоянии 1 кабельтова он был 0.4-0.5 рентген/час, то у борта поднялся до 4-7 рентген/час. Ошвартовались мы к борту «К-19» в 14 часов. Командир лодки был на мостике. Я спросил, в какой они нуждаются помощи. Он попросил принять на борт 11 человек тяжелобольных и обеспечить его радиосвязью с флагманским командным пунктом, т. е. с берегом, так как его радиостанция не работала.На носовой надстройке «К-19» среди возбужденных людей трое лежали на носилках с опухшими лицами. Сразу же возникла проблема, как переносить людей на нашу лодку: подводные лодки, уходя в море, оставляют сходни на пирсе в базе. Я предложил Затееву (командир «К-19», — прим. авт.) отвалить носовые горизонтальные рули и, продвигаясь вперед вдоль его борта, подвел под них форштевень «С-270». Теперь по рулям, как по сходням, можно было перенести трех человек на носилках. Это были лейтенант Борис Корчилов, главный старшина Борис Рыжков и старшина 1-й статьи Юрий Ордочкин. Восемь человек перебежали сами.Едва эти 11 человек разместили в первом отсеке, в нем сразу стало 9 рентген/час. Когда я сообщил об этом Затееву, он предложил раздеть их и одежду выбросить за борт.После этой процедуры в нашем отсеке стало 0.5 рентген/час. Но сами эти ребята излучали значительно больше, особенно когда их рвало. Наш доктор Юрий Салиенко обработал каждого спиртом и одел в наше аварийное белье. Я дал «радио» на ФКП‚ Стою у борта «К-19». Принял на борт 11 человек тяжелобольных. Обеспечиваю «К-19» радиосвязью. Жду указаний. Командир «С-270».Приблизительно через час в мой адрес пришли телеграммы от Главкома ВМФ и Командующего Северным флотом почти одного содержания: «Что вы делаете у борта “К-19”? Почему без разрешения покинули завесу? Ответите за самовольство».Прошу Затеева составить шифровку о состоянии его лодки, чтобы передать ее моей рацией на ФКП. Через полтора часа после того, как шифровка пошла на берег, ФКП приказал подводной лодке С-159 (командир Григорий Вассер — прим. авт.) следовать к аварийной подводной лодке и помочь снимать людей.А мы продолжали стоять у борта. Больными в первом отсеке занимался доктор. Старпом Иван Свищ вместе с помощником командира «К-19» Владимиром Ениным заводили швартовые концы с нашей кормы на их нос, чтобы попробовать отбуксировать подводную лодку. Но как только мы давали ход, обтянувшиеся концы рвались, как струны. Все попытки были тщетными — с буксировкой ничего не получалось.…Затеев вызвал меня на нос для совершенно секретных переговоров. Только тогда я узнал, что у него колоссальный тепловой режим в реакторе, и он с минуты на минуту ждет… атомного взрыва. Оставалось радоваться, что мы в эпицентре и в случае чего не останемся калеками.Никакие иностранные самолеты над нами не летали. Но на всякий случай мы разыграли и такой вариант: если появится американский военный корабль, то все перейдут к нам на лодку, а «К-19» будем топить. Для этой цели была отдана команда командиру БЧ-3 нашей лодки Борису Антропову приготовить две боевые торпеды. К счастью, этот акт применить не пришлось.К 3 часам утра следующих суток подошли еще две подводные лодки. С ФКП поступила команда всему личному составу аварийной ПЛ перейти на лодки, отойти на 1 милю от «К-19» и наблюдать за ней до прихода наших надводных кораблей.Принимая людей, мы раздевали их. Они шли по рулям голые, неся в руках автоматы Калашникова, но старпом, раскрутив, выбрасывал это оружие за борт. Деньги, партийные и комсомольские билеты закладывали в герметичный кранец. На нашу лодку помимо тех одиннадцати перешло еще 68 человек. Среди них два дублера командира — Владимир Першин и Василий Архипов. На нашу лодку также перетащили большие мешки с секретной документацией.ФКП приказал мне и Вассеру полным ходом кратчайшим путем следовать на базу. В наш адрес все время шли радиограммы различного содержания.Начсан флота (начальник санитарной службы, — прим. РВ.) рекомендовал кормить облученных фруктами, свежими овощами, соками и антибиотиками. А у нас к тому времени уже и картошка кончилась. Представитель особого ведомства интересовался, кто из экипажа может толково объяснить причину аварии.ШтормНа третьи сутки мы подошли к миноносцам. Шторм разгулялся, и нас с эсминцами по очереди взметало высоко в небо. Подойти было невозможно. В это время на мостик вышел доктор и сказал: «Товарищ командир, они загибаются, я делаю все, что могу». И тогда я принял решение подходить. С миноносца нам подали швартовые концы и на крышу нашего ограждения подали сходню. Предварительно людей с аварийной лодки мы собрали в центральном посту и боевой рубке. На миноносец успело перебежать 30 наиболее здоровых людей.Все тяжелобольные остались у нас. Матросы, старшины и офицеры нашей лодки делали все возможное, чтобы облегчить страдания больным. Матросы-торпедисты в первом отсеке кормили больных с ложечки.Прошло еще двое суток. Погода стала улучшаться. Получили «радио», что в районе Нордкапа будем высаживать людей на другие миноносцы. Подойдя к точке встречи, обнаружили два миноносца проекта 30-БИС. К этому моменту нас нагнала лодка Вассера. На спокойной воде я ошвартовался к миноносцу и высадили 49 оставшихся человек. Вассер высаживал людей на другой миноносец на шлюпках.Такое количество адмиралов и генералов я видел впервыеПосле этого мы легли на курс к базе. Ошвартовались на базе у третьего пирса. Сойдя на пирс, я не знал, кому доложить о прибытии, — такое количество адмиралов и генералов на сравнительно небольшой площадке я видел впервые. Генералы были в основном медики.Вызвали доктора Салиенко. Он, который так смело, самоотверженно вел себя в море, увидев большое медицинское светило, настолько растерялся, что отдал генералу честь левой рукой. Генерал взял руки доктора в свои и сказал: «Здравствуйте, коллега». Доктор наш покраснел и пошел с генералом в торец пирса беседовать на их профессиональные темы.С лодки начали выгрузку мешков с секретной документацией. Я стоял рядом с начальником штаба Северного флота А. И. Рассохо и смотрел, как наши матросы складывают эти мешки на пирсе, а служба радиационной безопасности флота производит замеры уровней радиации. К Рассохо подошел флагманский секретчик флота и спросил, что делать с документацией. «А много на ней?» — спросил Рассохо. «Много», — ответил тот. «Жечь немедленно!!!» — вмешался в разговор начальник медицинской службы флота генерал-майор медицинской службы Ципичев.Затем старпом построил экипаж нашей лодки на берегу. Я поблагодарил матросов, старшин и офицеров за службу. Они не совсем дружно ответили традиционное «Служим Советскому Союзу», и мы все пошли в баню на санобработку. Мылись долго и тщательно. В предбанике стоял стол, за которым сидела девушка-регистратор, а рядом стоял старшина-химик с бета-гамма-радиометром и флагманский химик Северного флота капитан 1 ранга Кувардин.Первым из мыльной вышел наш радиометрист — старшина 2-й статьи Боков. Он подошел к столу, замерили его уровень — 2700 по бета-частицам. «Сколько у него?» — спросил Кувардин. «2700», — ответила девушка. Кувардин хлопнул Бокова по мокрому плечу и сказал: «Повезло тебе, парень! 3000 — норма».Когда у следующего оказалось 4200, Кувардин и его ободрил, сказал что норма — 5000. У нас, у офицеров стоявших на мостике, уровни по бета-частицам в районе щитовидной железы были от 8000 до 11500. Всю нашу одежду отобрали и выдали белую матросскую робу — своей одежды у нас не было. Для наших с Вассером экипажей подогнали плавбазу «Пинега». На ней матросов поместили в освобожденные специально для нас кубрики, а офицеров развели по каютам.На фоне общей порядочности и смелости имел место факт трусости. Коротко о сути дела. Когда мы ошвартовались к борту «К-19», то первым к нам на лодку перебежал вполне здоровый человек, а уж после перенесли трех тяжелобольных.Передавая мне бланк шифрограммы для передачи на ФКП Затеев попросил передать ему обратно бланк, как документ секретной и строгой отчетности. Ну и когда радиограмма была передана, я обратился к этому первому покинувшему лодку матросу, чтобы он передал бланк Затееву.И услышал в ответ, что он не матрос, а офицер и является представителем одного из управлений штаба флота и обратно на аварийную лодку не пойдет. Тогда я приказал ему отправляться в первый отсек, где находились уже одиннадцать тяжелобольных. Он мне ответил, что туда он тоже не пойдет и доложит командованию флота о моем самоуправстве. Его неподчинение я расценил как бунт на военном корабле, о чем сообщил ему и всем присутствующим на мостике. После чего приказал старпому вынести пистолет на мостик и расстрелять бунтаря у кормового флага. Старпом начал спускаться в центральный пост за пистолетом. Штабист понял, что с ним не шутят, и, изрыгая угрозы, пошел в первый отсек. В дальнейшем он первым перебежал на «Бывалый».Я не стану называть фамилию и имя этого человека только потому, что, как сказал мой замполит С. Сафонов, он не струсил, а просто «дал моральную утечку». И еще я не называю его фамилии, потому, что за этот поход он был награжден орденом. А ордена у нас зря не раздаются. Так нас учили.Обвинения в адрес подводников-спасателейНочью я проснулся от того, что меня кто-то трясет за плечо. Будил меня флагманский связист одного из соединений подводных лодок Ким Батманов. «Мы, офицеры флота, — сказал он, — все за тебя, на флот приехал Бутома — самый главный в советском судостроении. Все перед ним на цыпочках ходят, ведь он представитель ЦК. Так вот, он заявил, что промышленность поставляет флоту превосходную технику, а флот — дерьмо, не умеет ее эксплуатировать. Затеев — паникер, а ты, Жан, — пособник паники. Обвиняешься ты по трем пунктам. Первый — почему без приказания вышел из завесы.Второй — почему, подойдя к борту, не дал сигнал об аварии подводной лодки в соответствующей радиосети. Третий — почему стоя у борта «К-19» и принимая людей, не обеспечил радиологическую защиту своему экипажу».«По первому пункту, — сказал я, — мы вышли из завесы, так как я решил, что это радио с ФКП, т. е. берег дублирует радио Затеева. По второму — сигнал об аварии должен был дать Затеев через мою радиостанцию, так как он потерпевший аварию. И по третьему — все резиновые химкомплекты и противогазы имеют какие-то нормы. Сроки пребывания в них исчисляются в часах, а не в сутках. Пятисуточное пребывание в них нам здоровья бы не прибавило».Батманов остался доволен моим объяснением, все записал и сказал, что гора свалилась с его плеч, поручение ему дали пренеприятнейшее, а он не привык «подставлять» товарищей.К 14 часам мне приказали прибыть к Командующему флотом адмиралу Андрею Трофимовичу Чебаненко. В назначенное время в белой матросской робе я доложил комфлота: «Товарищ адмирал, командир С-270 капитан 3 ранга Свербилов по вашему приказанию прибыл». Он спросил, почему я в таком виде. Я ответил, что нашу форму отобрали на захоронение. Он тут же вызвал заместителя комфлота по тылу контр-адмирала Поликарпова и отдал приказание сшить нашим офицерам новую форму. Затем я ему доложил обо всех действиях с момента получения радио об аварии.Командующий очень тепло, дружески разговаривал со мной. Тогда я не знал, сколько крови ему попортил Бутома, обвинивший во всем флот и выгораживавший промышленность.Нашу лодку надо было ставить в док для заделки рваного левого борта. Но представители противорадиационной службы отказались принимать такой заказ, поскольку в нашем первом отсеке рабочие могут находиться только по 20 минут в рабочую смену, во втором — около часа, в центральном посту — 2 часа и т. д. При этом представители данной службы заявили мне, что мыльно-счеточная дезактивация не поможет. Нужно вырубать экспанзит, снимать линолеум и вырубать все дерево. Этим наш экипаж и занимался все последующие шесть дней.Вертолёт с ранеными рухнул при взлётеМы навестили моряков с аварийной лодки, находившихся в местном госпитале. Всех очень тяжелых отправили в Ленинград. Замполит С. Сафонов наблюдал, как грузили в вертолет 11 человек на носилках. Вертолет поднялся с матросского стадиона метра на три, хвостовым винтом задел плакат «Море любит сильных» и рухнул на колеса.Первым через распахнутую дверь с матом выпрыгнул генерал-медик, а за ним уже вынесли лежачих ребят. Никто, к счастью, не пострадал. Пришлось воспользоваться дешевым морским путем, и на катере Командующего они были доставлены в Североморск, а затем самолетом в Ленинград. В госпитале остался Володя Енин.У него мы спросили, что делать с их партийными, комсомольскими билетами и деньгами, всем тем, что мы сохранили в герметичном кранце. Билеты он предложил сдать в политотдел соединения, деньги отнести ребятам в госпиталь, потому как они покупательской способности не утратили.Когда мы с Сафоновым положили стопку партийных и комсомольских билетов на стол начальнику политотдела соединения капитану 1 ранга М. Репину, он посмотрел на них как на неразорвавшуюся гранату. «Зачем вы их сюда принесли?» — спросил он. «А куда мы должны их принести?» — спросили мы. Тогда он вызвал молодую вольнонаемную секретаршу и приказал запереть их в сейфе. Дальнейшая судьба этих партбилетов мне не известна.«За аварии мы не награждаем. Н. Хрущев» Команда ежедневно работала на лодке по много часов. Нужно было стать в док. Начальник отдела кадров соединения подводных лодок Караушев, встретив меня на пирсе, сказал, что на наш экипаж подготовлены наградные документы. С его слов меня представили к званию Героя Советского Союза. Но пройдет месяц (лодка уже стояла в доке), и Глеб Караушев скажет, что наше награждение не состоится, так как Никита Сергеевич Хрущев, не разобравшись, на чьей лодке была авария, на моем представлении напишет: «За аварии мы не награждаем. Н. Хрущев».В медицинских книжках моряков наших трёх экипажей не оставили ни единой записи о полученных дозах радиации.Только теперь, по прошествии многих лет, я понял, почему нас так плохо тогда приняло руководство судостроением — мы привезли не только больных, мы привезли вещественные доказательства несовершенства проекта, неотработанности узлов и отсутствия четкой методики эксплуатации новой атомной лодки…Жан Михайлович Свербилов умер в 1991 году«Я вышла замуж за шведа и уехала из страны через год после его смерти, — пишет Марина Эриксон-Петерсен. — Живу хорошо, работаю преподавателем шведского языка в гимназии. Первый муж был офицер-подводник. Мой папа для меня был лучше всех. Он был единственный командир подводной лодки, который пошел спасать товарищей. Он и его экипаж «схлопотал» лучевку в такой степени, что никто не дожил до сегодняшнего дня…»Источник: https://rusvesna.su/news/1551801913 3 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Shultz Опубликовано 26 сентября, 2019 Поделиться Опубликовано 26 сентября, 2019 Немного о морской авиации Один против двадцати: забытый подвиг русского летчика Дата 26 сентября (13 сентября по старому стилю) 1916 года запомнилась одним из поразительных событий, связанных с российской морской авиацией. Три гидросамолета Балтийского флота совершили налет на германскую авиабазу. То, что случилось потом, могло бы обессмертить имя лейтенанта Арсения Горковенко. Но подвиг его был забыт. Что же произошло? От него не осталось ни одного фотоснимка – лишь несколько групповых фотографий, где он предположительно может присутствовать. Имя лейтенанта Горковенко, увы, практически неизвестно широкой публике – и эта публикация призвана хотя бы частично исправить положение. Появился на свет Арсений Николаевич 21 октября 1891 (по старому стилю) года в Туркестанском крае, в семье офицера, а происходил он из семьи потомственных дворян Херсонской губернии. Родители решили определить сыну флотскую карьеру – и 8 сентября 1907 года пятнадцатилетнего Арсения зачислили в младший общий класс Морского корпуса (МК). Представление об особенностях характера юного Арсения можно получить из аттестации, подписанной в марте 1911-го капитаном 2-го ранга Н.И. Берлинским: «Исполняя обязанности унтер-офицера в 6-й роте, выказал себя выдающимся выполнителем возложенных на него служебных обязанностей, не стесняясь останавливать кадет другой роты за совершаемый проступок. Единственным, что может послужить не в пользу, это некоторая сухость в общении с подчиненными. Огромным достоинством должно служить то обстоятельство, что в той же роте находился кадетом его родной брат, которое не мешало быть разумно требовательным и служить примером как по отношению к службе, так и любви к морскому делу». Впрочем, нельзя считать, что Арсений с самых ранних лет был чёрствым педантом, всецело преданным дисциплине. Доказательством тому стал случай 20 марта 1912 года – на имя Горковенко в 1-ю роту доставили вино, и употребление этого напитка личным составом привело, как указывается в документах, к «беспорядку». За это Арсения лишили унтер-офицерского звания. Впрочем, на его карьере сей прискорбный случай не сказался – 1 мая 1912 года он окончил МК двадцатым (из 111 человек) по списку выпуска. За что и удостоен был права ношения Золотого знака «В память окончания полного курса наук Морского корпуса». Днём позже приказом морского министра № 122 Арсения Горковенко произвели в корабельные гардемарины и отправили в плавание на черноморском линкоре «Евстафий». 5 октября гардемарин Арсений Горковенко был произведен по экзамену в мичманы и отправлен на Балтийский флот. Вице-адмирал Николай Яковлев отметил Арсения в числе «особо выделившихся своими знаниями, рвением и службою». На Балтике Горковенко зачислили в 1-й Балтийский флотский экипаж. До 26 марта 1913 года он нес службу на линкоре «Император Павел». Затем Арсения назначили офицером в 4-ю роту новобранцев, предназначенных на пополнение команд бригады линейных кораблей Балтийского флота. Начальство характеризовало его, как «очень способного и работоспособного офицера, толкового, распорядительного», очень интересующегося техникой, но отличающегося «замкнутым характером». Служба протекала благополучно, но своим положением мичман был недоволен. У Арсения была мечта: он хотел стать авиатором. В те годы авиация, особенно военная, делала ещё первые шаги, но развивалась очень бурно. С каждым годом появлялись все новые типы летательных аппаратов – больше, быстрее, мощнее, вместительнее. По повелению императора Николая II при армии России 6 февраля 1910 года был создан отдел Воздушного флота. Однако собственной авиацией пожелали обзавестись и моряки – тогдашние теоретики военно-морской мысли уже начали догадываться, что вскоре самолеты станут незаменимы при проведении морских и прибрежных операций. В 1912 году Главный Морской штаб разработал концепцию создания при флотах особых авиационных отрядов. Правда, на момент начала Первой мировой войны российский ВМФ обладал всего лишь тремя десятками самолётов различных типов, к которым было прикреплено около двадцати дипломированных лётчиков. Однако уже через семь месяцев это количество выросло более чем вдвое. Активно строилась необходимая инфраструктура, аэродромы. Причем на тот момент Россия оказалась в числе стран, развивавших в том числе авиацию, базирующуюся на кораблях. Специализированных авианосцев тогда ещё нигде не строили, под плавучие аэродромы переоборудовали коммерческие пароходы. Рождён, чтобы летать В ту пору молодежь многих стран оказалась охвачена «воздушной лихорадкой». Ремесло пилота стало необычайно модным. О них писали книги и снимали кино, мужественные физиономии в авиационных шлемах взирали на мир с обложек газет и журналов, само слово «летчик» стало синонимом удальства и отваги. Двадцатилетний Арсений Горковенко тоже поддался этому поветрию – он стал просить, чтобы ему позволили выучиться на водителя воздушного судна. И его просьбу удовлетворили: 20 сентября 1913 года приказом командующего морскими силами Балтийского флота мичману разрешили держать вступительный экзамен на офицерские теоретические курсы авиации при Санкт-Петербургском политехническом институте. Арсений этот экзамен успешно сдал, отучился и окончил курсы. Начало войны он встретил на корабельных палубах – служил на крейсере «Олег», на эсминцах «Эмир Бухарский» и «Доброволец», а за участие в бою с германскими крейсерами у острова Готланд 19 июня 1915 года мичман Горковенко удостоился ордена Святого Станислава 3-й степени (с мечами и бантом). Но это не то, чего хотела душа – Горковенко мечтал смотреть на врага с борта самолета, а не корабля. Его мечта исполнилась в августе 1915-го, когда Арсения командировали для учебы в Офицерскую школу морской авиации в Петрограде (ОШМА). Осенью 1915 года ОШМА переехала в Баку, к берегам тёплого Каспия – погодные условия Балтийского моря в этот сезон мешали круглогодичной планомерной работе по подготовке морских летчиков. Мичман Горковенко состоял во 2-й группе переменного состава и летал с инструктором. В конце января 1916 года он успешно сдал экзамены по дисциплинам «Двигатели внутреннего сгорания», «Материальная часть аэроплана», «Моторное дело», «Ремонт аэроплана» и был допущен к летным испытаниям. 29 января был выпущен приказ по школе № 208, который гласил: «Согласно постановлению Учебного совета от 29 сего января за № 17 мичман Горковенко, как успешно выполнивший все условия экзаменационного полёта и сдавший испытания на морского лётчика, признан достойным этого звания, в чём и постановлено выдать ему соответствующее удостоверение». В феврале Горковенко убыл в распоряжение отдела воздушного флота и был назначен на 2-ю авиационную станцию на острове Эзель. В апреле его произвели в лейтенанты. Очень скоро Арсений стяжал славу одного из лучших летчиков Балтийского флота. Он воевал на летающей лодке М-9 – гидросамолете конструкции Дмитрия Григоровича. Это был деревянный двухместный биплан, вооруженный пулеметом. В период кампании 1916 года Арсений участвовал как минимум в семи воздушных боях, уже в мае был награжден орденом Святой Анны 4-й степени – «за храбрость». Документы рассказывают о его повседневной боевой работе. Вот, например, утром 19 июля 1916 года в районе Виндавы две пары М-9, ведущими которых были лейтенант Горковенко и мичман Михаил Сафонов, участвовали в воздушном бою с превосходящими силами противника. На следующий день они же сражались с тремя «Альбатросами» (немецкий истребитель-биплан), причём Горковенко, проявив настойчивость и мастерство, настиг один из вражеских аэропланов и сбил его пулеметной очередью. Или 29 июля 1916 года Арсений, «управляя своим гидроаэропланом, вступил в бой с двумя неприятельскими аппаратами, атаковал их и одного подбил, заставив спуститься и выкинуться на берег; после чего увидя, что наш аппарат находится в опасном положении, искусным и самоотверженным маневрированием с боем прикрыл его отход, заставив неприятеля удалиться» (высочайший приказ по Морскому ведомству № 36 от 16.01.1917). Судьба до поры берегла отважного пилота. Но август принес Арсению тяжелый удар – 8-го числа его брат Анатолий, служивший на эсминце «Доброволец», погиб, когда этот корабль подорвался на вражеской мине в Ирбенском проливе. Увы, судьба не пощадила и второго брата – Арсению довелось пережить Анатолия менее, чем на месяц... Сам погибай, а товарища выручай 26 сентября (13 сентября) Горковенко отправился на дерзкую операцию – он во главе группы из трех машин (две других вели мичман Михаил Сафонов и мичман Игорь Зайцевский) вылетел для бомбардировки базы немецких гидросамолетов. База располагалась на озере Ангерн, в захваченной кайзеровскими войсками к тому моменту западной части Латвии – и ее самолеты причиняли массу неприятностей. Месяцем ранее русская авиация разнесла её бомбами. Теперь, по прошествии времени, Горковенко, Сафонов и Зайцевский должны были выяснить, в какой степени противник сумел ликвидировать последствия налёта и, если получится, добавить немцам бомбового груза. Российские летающие лодки появились над озером неожиданно для противника. Впрочем, как выяснилось, немцы усвоили урок прошлого месяца, прикрыв базу мощной зенитной батареей. Германские зенитчики открыли ураганный огонь. Лавируя среди разрывов, пилоты сбросили на стоянку немецких гидросамолетов дюжину фугасных бомб. Казалось, задача выполнена, но испытания для русских еще только начинались. При отлете они были атакованы двадцатью немецкими истребителями «фоккер», поднявшимися с близлежащего аэродрома. Началась погоня. К этому моменту самолеты преследуемых и преследователей покинули воздушное пространство над сушей и теперь летели над свинцовыми волнами Рижского залива. Немцы всей массой навалились на отставший самолет мичмана Зайцевского, обрушив на него град пуль. Стрелок Зайцевского получил тяжелое ранение пулей в грудь, и летающая лодка потеряла возможность отстреливаться. Горковенко и Сафонов дружили с Зайцевским еще с авиационной школы, где все трое обучались одновременно. Они не могли бросить товарища в столь тяжелый момент. Два гидросамолета развернулись и бросились на вражескую двадцатку, отвлекли внимание на себя. Самопожертвование Горковенко и Сафонова не пропало даром – Зайцевский вырвался из-под огня противника и благополучно вернулся на базу. Однако Михаила Сафонова ранили в ногу, а его самолёт был изрешечен пулями. Стрелок Орлов тоже получил ранение. Казалось, гибели не избежать. Но на помощь другу снова бросился Арсений, отвлекая на себя пилотов противника. Русский летчик искусно маневрировал, кидая свой аппарат из стороны в сторону, мастерски увертываясь – а стрелок водил раскалившимся от беспрерывного огня стволом пулемета. Но долго так продолжаться не могло, немецкое превосходство было слишком подавляющим. Никто уже никогда не расскажет о мыслях и чувствах Арсения в те последние минуты. Но нет сомнения, что страха он не испытывал – Горковенко любил небо, обожал свою профессию военного летчика, всегда рвался в бой в числе первых. Что может быть почетнее для мужчины, чем погибнуть в битве, спасая своих товарищей? В какой-то момент машина Арсения попала под перекрестный огонь двух немецких аэропланов. Скорее всего, лейтенант был убит в воздухе. Неуправляемая летающая лодка рухнула в Рижский залив, в результате чего погиб и стрелок Горковенко, унтер-офицер Д.П. Фай. Но их гибель не была напрасной. Истекая кровью, Сафонов оторвался от врага и хоть с большим трудом, но сумел довести самолёт до аэродрома. Известие о гибели Арсения вызвало потрясение у всех, кто его знал. «Ужасно жаль беднягу. И это большая потеря для нас», – записал в своем дневнике капитан 2-го ранга Иван Ренгартен, возглавлявший службу радиоразведки Балтийского флота. Командование флота направило руководству Морского ведомства представление и Арсений Николаевич Горковенко был посмертно награжден орденом Святого Георгия IV степени и Георгиевским оружием. Однако в последующем военно-революционном лихолетье память о его подвиге как-то рассеялась и сейчас про Горковенко знают лишь военные историки. А поскольку могилы у Арсения не оказалось, то даже цветы возложить некуда... И последнее. Наверняка читателю будет интересно, как сложилась дальнейшая судьба людей, ради которых Арсений пожертвовал жизнью. Михаил Сафонов месяц лечился в госпитале, потом вернулся на фронт, геройски воевал, подтвердив репутацию одного из лучших морских летчиков дореволюционной России. Во время последовавшей вслед за революцией Гражданской войны Михаил сражался за белых, эвакуировался из Владивостока в 1922-м. Умер в Китае при до конца невыясненных обстоятельствах то ли в 1924-м, то ли в 1926 году. Игорь Зайцевский после революции перебрался сначала в Финляндию, где одно время служил в местной авиации, потом в Швецию, жил в Стокгольме. Работал водителем, в свободное время занимался живописью. Он умер 18 мая 1979 года в 88-летнем возрасте. (с) vz.ru 3 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Сергей41 Опубликовано 12 февраля, 2020 Поделиться Опубликовано 12 февраля, 2020 В шаге от гибели: как российская АПЛ "Кострома" едва не потопила подлодку ВМС США Подводная лодка проекта 945 "Барракуда" / Фото: U.S. Navy / wikimedia.org 11 февраля 1992 года в Баренцевом море произошло столкновение российской атомной подводной лодки "Кострома" и американской атомной субмарины SSN-689 Baton Rouge. Несущая ядерные торпеды, крылатые и противокорабельные ракеты подлодка США получила столь сильные повреждения, что на три года оказалась выедена из строя, а затем была утилизирована. Российская субмарина проекта 945 "Барракуда" отделалась "легким испугом" и через некоторое время вернулась в строй. «Морские водолазы обнаружили два пореза, а также вмятины и царапины в корпусе подводной лодки США, которая столкнулась с подводной лодкой Содружества Независимых Государств", демонстрировать нанесенные повреждения на субмарине Пентагон отказался, и в 1995 году Baton Rouge была списана и утилизирована» Как пишет в своих воспоминаниях командир 6-й дивизии атомных подводных лодок Северного флота контр-адмирал Михаил Кузнецов, К-276 под командованием капитана 2 ранга Игоря Локтя вышла в море "для поддержания боевой подготовки". В это же время возле территориальных вод России дежурила американская лодка-убийца SSN-689. Судя по всему, капитану Гордону Кремеру поставили задачу снять акустический отпечаток с одной из российских "Барракуд", чтобы в будущем опознавать субмарину по звуку. И американец агрессивно пошел на сближение. "Работая по плану учений, мы начали маневр по всплытию на сеанс связи, изменяя параметры движения и глубины. В какой-то момент "супостат" потерял контакт с нами и, чтобы восстановить его, сделал рывок в точку последнего контакта. Его расчеты оказались неверны, выводы о нашем маневрировании неправильны, более того, он ошибся и в оценке глубины нахождения нашей лодки, поэтому оказался над нами, мы же при всплытии въехали ему ограждением рубки в носовую часть с левого борта. Насколько я представляю, "впилили" ему в район киля где-то перед ограждением рубки", - пишет Михаил Кузнецов. Любопытно, что после столкновения американские подводники сбежали с места столкновения. "Основной причиной этого, я думаю, было понимание командиром американской АПЛ неправомерности своих действий. Поэтому он, даже несмотря на очень непростую обстановку на борту лодки, предпочел не всплывать, а на максимально возможном ходу покинуть район столкновения", - считает контр-адмирал. В результате "Кострома" отделалась повреждениями рубки и обтекателя акустической антенны. Первоначально в американских ВМС отрицали даже факт столкновения Baton Rouge с российской подлодкой, но позднее признали. Демонстрировать нанесенные повреждения на субмарине Пентагон отказался, и в 1995 году Baton Rouge была списана и утилизирована. Российская "Кострома" после инцидента продолжила нести службу, в 2014 году ее направили на модернизацию. МОСКВА, "Российская газета", Николай Грищенко 1 Ссылка на комментарий Поделиться на другие сайты Поделиться Награды
Рекомендуемые сообщения