Убийственные стихи

[Амир Рашидов]

Вот недавно наткнулся на такого поэта-пограничника. Ох, не буду фамилию говорить....

 

Глаза пришедшего из плена

Кричали болью и судьбой

И в нем была одна проблема

Что крепко связана с войной

 

Ему досталось...да, досталось

Он был не первым, не восьмым.

А где рвалось и где стрелялось -

Хотелось очень быть живым

 

А над страной вставало пламя

Полузакрытых, но - потерь.

как нерасстрелянно знамя,

что надо поднимать теперь...

 

Теперь, когда не бросят грязью

Вослед российскому бойцу,

Когда из каждой ипостаси

Ударить можно по лицу.

 

...........рыдаюююююююю...............

ШЕДЕВЕР!

[Павел]

А почему не хочешь фамилию говорить

[Амир Рашидов]

.... если честно - просто не помню....... я это в какойто газете ведомственной прочел. себе отсканировал. А сейчас увидел тему "стихи и песни". дай, думаю, положу

[Аленка]

очень красиво и....грустно...... сразу стоко думок, раздумий.....еше мелодия под фон такая душевная играет, медленная....

[Павел]

Да стихи задевает за живое.

[мл. с-т Андрей Николаев]

Налетела грусть...

Ну что ж, взлечу, пройдусь...

Может эта грусть - сон лишь...

Грустно, ну и пусть,

За плечами груз...

Боже, ты меня помнишь?..

 

Слушаю сейчас песню Александра Баля в RealAudio:

 

Белый танец

Пустой сквозняк задул свечу, -

С небритых щёк исчез румянец.

Ах, неужели белый танец

Я никогда не разучу?

И никогда я не взлечу

Над приземлённостью своею,

И никогда не отболею,

Пусть даже очень захочу?

 

А если завтра я умру,

То непременно ты заплачешь.

Ты для меня так много значишь,

Но если завтра я умру,

Испив до капли всю судьбу,

Хлебнув и радости, и лиха,

Я под землёй улягусь тихо

С крестом на шее и "во лбу".

 

Твои ладони пригубя,

Смолчит гранит внутри ограды, -

Не заслужив такой награды,

Он будет чувствовать тебя.

А дома - стол полупустой,

Полу незанятое ложе…

Что было шалаша дороже -

Стоит в ненужности простой.

 

И напевая про себя,

С моей гитары пыль стирая,

Поверишь, что вратами рая

Я скрыт от мира и тебя.

Пустой сквозняк задул свечу, -

С небритых щёк исчез румянец.

Ах, неужели белый танец

Я никогда не разучу?

 

© 1995 Александр Баль

 

location=\'http://www.rus-web.ru/muz/gorzhus_svoej_svobodoj.ra\'script>');" title='Прослушать или скачать песню в RealAudio, 785 Kb'>Прослушать или скачать песню в RealAudio, 785 Kb

[мл. с-т Андрей Николаев]

Горжусь своей свободой слова...

Горжусь своей свободой слова,
Пока не встану под прицелом.
Я не боюсь остаться смелым,
Боюсь, что разрыдаюсь снова.
А на Руси опять морозы,
Опять вопросы без ответа,
А на Руси от горя ветры,
А на Руси от ветра слёзы.

Припев:
Мы будем петь, мы будем пить
Лет по пятьсот за каждую победу,
И будет Родина носить пуховый будничный платок.
А сколько платят на войне?
Скажите мне и я поеду,
Чтоб увидать, как рядом с телом хоронят толстый кошелёк.

Встречает дом голодной кошкой.
Разрежу ночь настольной лампой.
И посижу ещё немножко
С гитарой над дворовым штампом.
И что-то вскрикнет мать, спросонок,
И я склонюсь над спящим братом, -
Сегодня он ещё ребенок,
А завтра станет он солдатом.

Припев:
Мы будем петь, мы будем пить,
За все победы, что за нами,
Мечтая женщинам дарить букеты слов, букеты роз.
А мама, выплакав глаза,
В бессилье разведёт руками,
А значит, на Руси зима, а значит, на Руси мороз.

В котомке - бритва и табак.
"Да ты уже совсем мужчина,
Лишь не курил бы натощак", -
Прощаясь мать просила сына, -
"Дай обниму тебя, сынок,
Не забывай меня, старуху!"
Пуховый ласковый платок
Впитает новую разлуку.

Припев:
Мы будет петь, мы будем пить
Лет по пятьсот за каждую победу,
И будет Родина носить пуховый будничный платок.
Ах, мама, испеки блинов,
Когда с войны домой приеду.
Как сладко этот воздух пить: ещё глоток, ещё глоток.

Оденут форму, подстригут,
Пришьёшь петлички и погоны.
Вот ты солдат, но что-то вдруг
Среди войны запахнет домом,
И что-то вдруг тебя спасёт
От разорвавшейся гранаты.
И командир тебе нальёт.
И вы споёте: "Аты-баты".

Припев:
Mы будем петь, мы будем пить
И падать в старые траншеи.
Легко бранить, с трудом любить, чертить мишени на висках,
А завтра скажут: "под ружьё" -
И мы свои подставим шеи,
И будут женщины носить нас, перебитых, на руках.

Припев:
Мы будем петь, мы будем пить
Лет по пятьсот за каждую победу,
И будет Родина носить пуховый будничный платок.
А сколько платят на войне?
Скажите мне и я поеду,
Чтоб увидать, как рядом с телом хоронят толстый кошелёк.

© 1996 Александр Баль

location=\'http://www.rus-web.ru/muz/gorzhus_svoej_svobodoj.ra\'script>');" title='Прослушать или скачать песню в RealAudio, 991 Kb'>Прослушать или скачать песню в RealAudio, 991 Kb

[мл. с-т Андрей Николаев]

Убийственно непатриотичный стих.

Ещё, может быть, удалю, как хмель крымского портвейна сойдёт (типо, у матери ДР).

 

Граница

Есть гpаница y тьмы и света,

У гаpмонии с дисгаpмонией

И y запаха со зловонием,

Хоть какyю, но можно найти.

Только, видно, гpаницы нетy

Меж законом и беззаконием,

И столбы в безгpаничьи этом

Hам кpестами пpидётся нести.

 

А закон, yхвативши палицy,

Разбеpётся, плюя на pазницy,

Где загадки, а где загадочность,

Где поpядки, а где поpядочность.

И пойдёт плясать пылкая палица

По хpебтам, по мозгам по молоденьким,

Сокpyшая гpаницy-pазницy

Междy кpивеньким и pовненьким.

 

Подставляйте же спинy, pебятyшки,

Постpигайтеся во солдатyшки,

Коль Отчизна доpоже матyшки,

То цена нам с Отчизной - гpош.

Только я не хочy под палицy,

Улечy, а кyда - без pазницы.

Беззаконию не дам позабавиться,

Пyсть сияет не бpешь, а бpошь.

 

Междy pожами и лицами

Hе похвастаешься гpаницами.

Бyдyт скоpо и pыбы с птицами

Hе то плавать, не то летать.

По мозгам безгpанично выженным,

Hебесам безгpанично yниженным,

По кpылам безгpанично остpиженным,

Бyдy Родинy я yзнавать.

 

© Александр Баль

[ТОЛИК]

В Черном Тюльпане парнишка летит с пробитой головой...его ждет мать, сестра, но только девушка его не дождалась..забыла парня...судьба такая...теряем молодых парней на этой безжалостной войне

[девочка]

Письмо.

 

Девчонке было 19 лет,

Она солдата дожидалася с войны

И ранним утром маленький конверт

Ей принесли с далекой стороны.

Старушка - мать с печалью седены

Присела, тихо плача, у окна.

И, уронив две маленьких непрошенных лезы,

Девчонка прочитала краткие слова:

"...Тебе сегодня мама, принесет тетрадь

И от меня последнее письмо.

Не надо горько плакать и рыдать,

Не принесут уж слезы ничего.

Там 48 разлинованных страниц,

Там посвященные тебе одной стихи.

Я их писал, как стаи пестрых птиц,

Чтобы на Родину стрелой неслись они.

Там вся моя душа, коротенькая жизнь,

Моей любви красивые цветы

Теперь куда свой взгляд уже некинь,

Видна, как прежде, мне одна лишь ты.

Друзья расскажут маме про последний бой,

Когда кругом царила смерть, а со спины

Раздался долгий и протяжный вой.

Погиб я, милая, за честь своей страны.

Когда родится сын, скажи про все, не лги.

Пусть знает и гордится за отца.

Мы с ним уж не побегаем во ржи,

Но наши бьются слаженно сердца.

И на могилку, если хочешь, приходи.

Я не гоню, но встречи буду рад.

Когда-нибудь и сына приводи

Пред тем, как отдавать его в солдат.

Дай Бог, вернется, ты его не пряч,

Нет ничего позорней для меня.

Пусть будет так же ловок и горяч,

Как и отец, сынок мой, как и я.

Родится дочка... Прости, дрожит рука.

Прости, но больше не могу писать...

...Люблю тебя -последняя строка.

Прошу тебя меня не забывать".

Родился сын. Спустя три года мать слегла -

Видать, солдат все знал наверняка.

И каждый месяц у могильного столба

На кладбище все видят паренька...

[Платон]

Только недавно услышал песню А.Розенбаума, там есть такие строчки об умирающих в госпитале солдатах:"... мой сосед, не помянутый лихом, деликатный, как есть, - городской он. Потянулся к звезде своей тихо, медсестричку не побеспокоил...""...отискал наконец-то свою я, и кровать обнял крепо руками...До свидания все, кто воюет, и прощайте все те, кто не с нами."

[Sergey Chesak]

Классный стих...Смотрю я с восхищеньем на соседа,Спешащего к накрытому столу:Умеют пышно праздновать победуВсе те, кто "приближал" ее в тылу.Э. СеврусКак коротко и как правильно.Ну это уж патриотическое, хотя для каждого подойдут. Смысл то не выкинешь.Народ не візьмеш на макуху. Він зоддаля розрізнить чин: І хто є син його по духу, І хто - по духу! - сучий син. Борис Олійник

[Комильфо]

Гениальный поэт Эдуард Асадов. Многие стихи не могу читать без слёз, в том числе и эту балладу. БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ IМетель ревет, как седой исполин,Вторые сутки не утихая,Ревет, как пятьсот самолетных турбин,И нет ей, проклятой, конца и края!Пляшет огромным белым костром,Глушит моторы и гасит фары.В замяти снежной аэродром,Служебные здания и ангары.В прокуренной комнате тусклый свет,Вторые сутки не спит радист.Он ловит, он слушает треск и свист,Все ждут напряженно: жив или нет?Радист кивает: - Пока еще да,Но боль ему не дает распрямиться.А он еще шутит: "Мол, вот бедаЛевая плоскость моя никуда!Скорее всего перелом ключицы..."Где-то буран, ни огня, ни звездыНад местом аварии самолета.Лишь снег заметает обломков следыДа замерзающего пилота.Ищут тракторы день и ночь,Да только впустую. До слез обидно.Разве найти тут, разве помочь -Руки в полуметре от фар не видно?А он понимает, а он и не ждет,Лежа в ложбинке, что станет гробом.Трактор если даже придет,То все равно в двух шагах пройдетИ не заметит его под сугробом.Сейчас любая зазря операция.И все-таки жизнь покуда слышна.Слышна ведь его портативная рацияЧудом каким-то, но спасена.Встать бы, но боль обжигает бок,Теплой крови полон сапог,Она, остывая, смерзается в лед,Снег набивается в нос и рот.Что перебито? Понять нельзя.Но только не двинуться, не шагнуть!Вот и окончен, видать, твой путь!А где-то сынишка, жена, друзья...Где-то комната, свет, тепло...Не надо об этом! В глазах темнеет...Снегом, наверно, на метр замело.Тело сонливо деревенеет...А в шлемофоне звучат слова:- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -Тупо кружится голова...- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..Мужайся? Да что он, пацан или трус?!В каких ведь бывал переделках грозных.- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -А про себя добавляет: "Боюсь,Что будет все, кажется, слишком поздно..."Совсем чугунная голова.Кончаются в рации батареи.Их хватит еще на час или два.Как бревна руки... спина немеет...- Алло!- это, кажется, генерал.-Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-Странно: слова звенят, как кристалл,Бьются, стучат, как в броню металл,А в мозг остывший почти не влетают...Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,Как мало, наверное, необходимо:Замерзнув вконец, оказаться в тепле,Где доброе слово да чай на столе,Спирта глоток да затяжка дыма...Опять в шлемофоне шуршит тишина.Потом сквозь метельное завыванье:- Алло! Здесь в рубке твоя жена!Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!С минуту гуденье тугой волны,Какие-то шорохи, трески, писки,И вдруг далекий голос жены,До боли знакомый, до жути близкий!- Не знаю, что делать и что сказать.Милый, ты сам ведь отлично знаешь,Что, если даже совсем замерзаешь,Надо выдержать, устоять!Хорошая, светлая, дорогая!Ну как объяснить ей в конце концов,Что он не нарочно же здесь погибает,Что боль даже слабо вздохнуть мешаетИ правде надо смотреть в лицо.- Послушай! Синоптики дали ответ:Буран окончится через сутки.Продержишься? Да?- К сожалению, нет...- Как нет? Да ты не в своем рассудке!Увы, все глуше звучат слова.Развязка, вот она - как ни тяжко.Живет еще только одна голова,А тело - остывшая деревяшка.А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!Держись! Часов через пять рассвет.Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!Ну есть ли хоть шанс?- К сожалению, нет...Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.Как трудно последний привет послать!И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -Голос резкий, нельзя узнать.Странно. Что это может значить?- Поверь, мне горько тебе говорить.Еще вчера я б от страха скрыла.Но раз ты сказал, что тебе не дожить,То лучше, чтоб после себя не корить,Сказать тебе коротко все, что было.Знай же, что я дрянная женаИ стою любого худого слова.Я вот уже год тебе не вернаИ вот уже год, как люблю другого!О, как я страдала, встречая пламяТвоих горячих восточных глаз. -Он молча слушал ее рассказ,Слушал, может, последний раз,Сухую былинку зажав зубами.- Вот так целый год я лгала, скрывала,Но это от страха, а не со зла.- Скажи мне имя!..-Она помолчала,Потом, как ударив, имя сказала,Лучшего друга его назвала!Затем добавила торопливо:- Мы улетаем на днях на юг.Здесь трудно нам было бы жить счастливо.Быть может, все это не так красиво,Но он не совсем уж бесчестный друг.Он просто не смел бы, не мог, как и я,Выдержать, встретясь с твоими глазами.За сына не бойся. Он едет с нами.Теперь все заново: жизнь и семья.Прости. Не ко времени эти слова.Но больше не будет иного времени. -Он слушает молча. Горит голова...И словно бы молот стучит по темени...- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!Судьба перепутала все пути.Прощай! Не сердись и прости, если можешь!За подлость и радость мою прости!Полгода прошло или полчаса?Наверно, кончились батареи.Все дальше, все тише шумы... голоса...Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!Оно грохочет и бьет в виски!Оно полыхает огнем и ядом.Оно разрывается на куски!Что больше в нем: ярости или тоски?Взвешивать поздно, да и не надо!Обида волной заливает кровь.Перед глазами сплошной туман.Где дружба на свете и где любовь?Их нету! И ветер как эхо вновь:Их нету! Все подлость и все обман!Ему в снегу суждено подыхать,Как псу, коченея под стоны вьюги,Чтоб два предателя там, на юге,Со смехом бутылку открыв на досуге,Могли поминки по нем справлять?!Они совсем затиранят мальцаИ будут усердствовать до конца,Чтоб вбить ему в голову имя другогоИ вырвать из памяти имя отца!И все-таки светлая вера данаДушонке трехлетнего пацана.Сын слушает гул самолетов и ждет.А он замерзает, а он не придет!Сердце грохочет, стучит в виски,Взведенное, словно курок нагана.От нежности, ярости и тоскиОно разрывается на куски.А все-таки рано сдаваться, рано!Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!Чудо? Вы скажете, нужно чудо?Так пусть же! Считайте, что чудо есть!Надо любою ценой поднятьсяИ всем существом, устремясь вперед,Грудью от мерзлой земли оторваться,Как самолет, что не хочет сдаваться,А сбитый, снова идет на взлет!Боль подступает такая, что кажется,Замертво рухнешь назад, ничком!И все-таки он, хрипя, поднимается.Чудо, как видите, совершается!Впрочем, о чуде потом, потом...Швыряет буран ледяную соль,Но тело горит, будто жарким летом,Сердце колотится в горле где-то,Багровая ярость да черная боль!Вдали сквозь дикую карусельГлаза мальчишки, что верно ждут,Они большие, во всю метель,Они, как компас, его ведут!- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -Он жив. Он двигается, ползет!Встает, качается на ходу,Падает снова и вновь встает... IIК полудню буран захирел и сдал.Упал и рассыпался вдруг на части.Упал, будто срезанный наповал,Выпустив солнце из белой пасти.Он сдал, в предчувствии скорой весны,Оставив после ночной операцииНа чахлых кустах клочки седины,Как белые флаги капитуляции.Идет на бреющем вертолет,Ломая безмолвие тишины.Шестой разворот, седьмой разворот,Он ищет... ищет... и вот, и вот -Темная точка средь белизны!Скорее! От рева земля тряслась.Скорее! Ну что там: зверь? Человек?Точка качнулась, приподняласьИ рухнула снова в глубокий снег...Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!Ровно и плавно гудят машины.И первой без лесенки прямо в сугробМетнулась женщина из кабины!Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!Я знала... Все будет так, не иначе!..-И, шею бережно обхватив,Что-то шептала, смеясь и плача.Дрожа, целовала, как в полусне,Замерзшие руки, лицо и губы.А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:- Не смей... ты сама же сказала мне..- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!Какой же меркой меня ты мерил?Как мог ты верить?! А впрочем, нет,Какое счастье, что ты поверил!Я знала, я знала характер твой!Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!И нужен был шанс, последний, любой!А ненависть может гореть поройДаже сильней любви!И вот, говорю, а сама трясусь,Играю какого-то подлеца.И все боюсь, что сейчас сорвусь,Что-нибудь выкрикну, разревусь,Не выдержав до конца!Прости же за горечь, любимый мой!Всю жизнь за один, за один твой взгляд,Да я, как дура, пойду за тобой,Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!И были такими глаза ее,Глаза, что любили и тосковали,Таким они светом сейчас сияли,Что он посмотрел в них и понял все!И, полузамерзший, полуживой,Он стал вдруг счастливейшим на планете.Ненависть, как ни сильна порой,Не самая сильная вещь на свете!Эдуард Асадов. Остров Романтики.Москва: Молодая гвардия, 1969.