Рождение Хорогского ПОГО

[Рушанский]

Уважаемые друзья, все кто отдал частицу себя Горному Бадахшану!Очень жаль, что когда я посещал музей в Хороге не было в продаже никаких книжечек.Сегодня хочется поднять тему и прикоснуться к истории образования Хорогского ПОГО. 10.12.1930 года - день его образования, а сегодня ему исполнилось 78 лет.Приглашаю к общению! Тем более, что есть возможности заглянуть в архивы.С днем рождения Хорогского отряда!

[Sergei]

...10.12.1930 года - день его образования, а сегодня ему исполнилось 78 лет.Приглашаю к общению! Тем более, что есть возможности заглянуть в архивы.С днем рождения Хорогского отряда!

Да ,конечно в истории отряда есть много о чем поведать и многое остается еще малоизвестным.Жаль и обидно что так.

[Kasik]

Уважаемые друзья, все кто отдал частицу себя Горному Бадахшану!Очень жаль, что когда я посещал музей в Хороге не было в продаже никаких книжечек.Сегодня хочется поднять тему и прикоснуться к истории образования Хорогского ПОГО. 10.12.1930 года - день его образования, а сегодня ему исполнилось 78 лет.Приглашаю к общению! Тем более, что есть возможности заглянуть в архивы.С днем рождения Хорогского отряда!

А где есть такая возможность заглянуть в архивы? Интересно было бы взгдянуть на списки личного состава застав по годам, а то мои фамилии пацанов с адресатами затерялись, и память уже не та чтоб всех вспомнить.

[Dasty]

Сегодня 80 лет Краснознаменному Памирскому пограничному отряду!Поздравляю всех кто служил в нем!

[ТЫМКО]

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ПОГРАНИЧНОГО ОТРЯДА НА ПАМИРЕ:

 

 

 

Российский Форпост на «Крыше мира». Геополитический Феномен Памирского поста в обеспечении имперских интересов и региональной безопасности в туркестане и сопредельных странах (вторая половина XIX – начало XX вв.)

Статьи

 

В 1876 году после завоевания Кокандского ханства и преобразования его в Ферганскую область Туркестанского генерал-губернаторства отряд генерал-майора Михаила Скобелева поднялся на Памирское нагорье. Памир до его южной границы – хребта Гиндукуш входил в состав Кокандского ханства, присоединенного к России. Петербург полагался на англо-русские соглашения 1872 – 1873 годов, по которым Памир признавался сферой влияния России и М.Д. Скобелев тогда покинул Памир. Но Великобритания нарушила заключённые с Россией соглашения и инициировала Афганистан захватить западнопамирские бекства. Осенью 1883 года войска эмира Афганистана Абдуррахман-хана захватили независимые припамирские бекства Шугнан, Рушан и Вахан. Господство афганцев продолжалось десять лет, и это было самым чёрным десятилетием в истории местного населения. Истребление мужчин, насилия над их жёнами и дочерьми, массовый угон в рабство девушек, женщин и детей, ограбления кишлаков привели край к разорению. Геноцид связанный с вырезанием целых кишлаков стал причиной массового исхода людей из разных мест. Часть беженцев погибла, а часть нашла убежище в Сарыкуле и Фергане[1].

Восточный Памир в 1884 году был оккупирован Китаем. Китайские посты в 1889 году стояли уже в самом центре нагорья. Великобритания лелеяла план раздела Памира между Китаем и Афганистаном. Тем самым они чужими руками преградили бы русским путь к Гиндукушу и далее в Индию. Участились рекогносцировки Памира британскими эмиссарами. В 1890 году англичане начали прокладку шоссе Сринагар – Гильгит, которое выводило англичан на ближайшие подступы к Памиру с юга.

В ответ на это в мае 1891 года туркестанский генерал-губернатор барон Александр Вревский приказал командиру 2-го Туркестанского линейного батальона полковнику Михаилу Ионову произвести рекогносцировку Памира и «восстановить права России» на него. А чтобы придать этой рекогносцировке более авторитетный и решительный характер, к войскам этим прибыл и сам командующий войсками округа.

После этой рекогносцировки из состава войск Туркестанского военного округа ежегодно отправлялся небольшой отряд войск, приблизительно в составе одной роты пехоты и сотни казаков для несения сторожевой службы на самой дальней черте среднеазиатских владений России, в Алайских горах. Отряд Ионова состоял из 122 человек, которых выделили войска Ферганской области – охотничьи команды 2-го, 7-го, 15-го, 16-го и 18-го Туркестанских линейных батальонов и 6-й Оренбургский казачий полк. Старый туркестанец, полковник Ионов 10 июля 1891 года отряд поднялся на Памир. Везде на своем пути он расставлял пограничные камни с надписью «полковник Ионов. 1891»[2].

Обойдя восточную часть южной окраины Памира, Ионов с 30 казаками, охотниками и офицерами 26 июля перевалил через Гиндукуш и спустился в английские владения Индию. Пройдя по Индии около ста верст, полковник повернул на север и вновь вышел на южную границу Памира. Встреченные китайские пикеты и британские разведчики были выдворены из пределов империи.

Своевольно перейдя Гиндукуш, Ионов разведал кратчайший путь в Британскую Индию. Но в конце 1891 года прогнанные Ионовым из восточной части Памира китайские посты сразу же после ухода русских в Фергану вернулись обратно, а афганцы из западной части Памира выдвинулись в самый его центр.

Имперским интересам России наносился урон и 18 апреля 1892 года Александр III повелел двинуть на Памир отряд, в который вошли сводный батальон от 3-й Туркестанской линейной бригады, половина 6-го Оренбургского казачьего полка, команда Туркестанского саперного полубатальона и 4 орудия Туркестанской конно-горной батареи[3].

По настоянию дипломатов, войскам все же запретили выдвигаться южнее реки Мургаб, которая делит Памир на северную и южную половины. В июне 1892 года несмотря на запрет, Ионов с сотней оренбуржцев, ротой охотников и двумя пушками прошел за Мургаб, к озеру Яшилькуль: там, на урочище Сумэ-Таш, обосновался афганский пост. На рассвете 12 июля в завязавшейся схватке афганский пост был уничтожен. После этого афганские отряды поспешили покинуть Памир.

Капитан А.Г. Скерский с 45 казаками проник на крайний юго-восток Памира, к урочищу Акташ, где китайцы уже возводили укрепление. По требованию русского офицера они отошли на свою территорию, а укрепление было снесено.

В сентябре 1892 года Ионов вернулся в Ферганскую долину, а в урочище Шаджан остался на зимовку Шаджанский отряд во главе с капитаном генерального штаба П.А. Кузнецовым.

В 1893 г. в центре Восточного Памира, на высоте 3.658 метров над уровнем моря, трудами солдат и казаков Памирского отряда под техническим руководством военного инженера Адриана Георгиевича Серебренникова, на месте впадения реки Акбайтал в реку Мургаб в урочище Шаджан, была выстроена небольшая крепость под названием Памирский пост штаб-квартира Памирского отряда. А.Г.Серебренников построил земляной редут с двумя барбетами – насыпными площадками для пулеметов «Максим» (более правильное наименование – митральезы системы Максима Норденфельдта – В.Г.).

Внутри редута поставили утепленные юрты, в которых разместились охотничьи команды 2-го, 4-го, 7-го, 16-го, 18-го и 20-го Туркестанских линейных батальонов, полусотня оренбуржцев 6-го полка и команда киргизских джигитов – всего 234 человека.

«…16 июля приступили к работе… 22 июля был заложен первый камень, а к 1 ноябрю были уже закончены приемный покой с аптечкой, офицерский флигель с канцелярией и общей столовой, две полуротные землянки, кухня с хлебопекарней, баня, и насыпан бруствер», – вспоминал позже начальник памирского отряда Василий Николаевич Зайцев, тесть выдающегося востоковеда и военачальника, крёстного отца русской геополитики Андрея Евгеньевича Снесарева.

«Скучно и однообразно тянулись дни на Памирском посту. Работы по сооружению улиток, заготовка терескена на зиму и другие приготовления занимали большую половину дня. Почта приходила раз в неделю, и все с жадностью хватались за письма и газеты, читая в них новости, совершившиеся полтора месяца тому назад. Наконец прибыл и начальник гарнизона, капитан Генерального штаба П.А. Кузнецов, произвел смотр — и все опять втянулось в старую колею. В начале октября вдруг выпал глубокий снег… закрылись и перевалы … и памирская зима разразилась со всеми своими вьюгами и метелями. Ежедневно на ближайшую высоту высылался наблюдательный пост на случай появления противника. Были отправлены разъезды в сторону афганцев, но все было тихо, никто не появлялся, да и кому бы в голову пришло двинуться теперь в поход, когда из юрты носа высунуть нельзя, а если выходить на воздух, то только разве по службе. Хлеб пекли хороший, суп с консервами или щи из сушеной капусты были великолепны, баранина имелась своя, водка, вина и коньяк были — чего же лучше? Даже книги и карты, всегдашние спутники офицера в походе, и те имелись и разнообразили длинные скучные вечера».

Во время зимы, когда гарнизон не мог производить строевых учений, благодаря суровой погоде офицеры занимались словесными занятиями с нижними чинами, но, лишь только настали первые весенние дни, опять начались правильные учения. Маршировка, гимнастика, прикладка, рассыпной строй, а параллельно с тем стрельба и сторожевая служба велись самым исправным образом.

Несмотря на требовательность начальника отряда и строгость его в случае каких-либо упущений, солдаты любили капитана П.А. Кузнецова за его заботы о них, и приятно было слышать солдатские отзывы о своем начальнике. «Капитан наш — отец», — говорили шаджанцы. Сами солдаты помимо начальства собрали деньги и поднесли шашку на память своему командиру с надписью. Тронутый, капитан с благодарностью принял подарок, но вернул затраченные деньги солдатам.

Вместе с весною проснулась от тяжкого зимнего сна и вся природа сурового Памира …Один за другим стали открываться перевалы, и с Ферганою установилось правильное сообщение. Целая груда писем и газет сразу была получена шаджанцами, и они, как голодные звери, набросились на эту так долго ожидаемую добычу.

Прибыла смена под начальством капитана В.Н. Зайцева нового коменданта Памирского поста, старого туркестанского служаки, бывшего одно время ординарцем Скобелева и участвовавшего в походах на Хиву и на Коканд. Его отряд сменил гарнизон в Шаджанском укреплении.

Снова начались работы по сооружению более удобных жилищ, возводились цейхгаузы, баня, выстроена была метеорологическая будка, строилось офицерское собрание, и вместо низких неудобных землянок вырастали мало-помалу сносные, сложенные из сырцового кирпича и камня жилища.

Время от времени начальником отряда высылались разъезды по направлению к афганским владениям, и капитан П.А. Кузнецов произвел рекогносцировку по Дарвазу, дойдя до крепости Кала-и-Ванч. Жители таджикских селений Шугнана и Рошана просили начальника Памирского поста о принятии их под покровительство России»[4].

С годами Памирский пост расширился, а его военное значение несколько уменьшилось, и он стал по названию одноименной реки называться городом Мургаб. Вплоть до самого последнего времени до 2004 года здесь базировался Памирский пограничный отряд СНГ, а фактически – русский. Но выстроенный тогда Памирский пост был не только форпостом русской армии на Памире, о чем свидетельствует знаменитый шведский путешественник Свен Гедин, гостивший здесь в 1894 г.

В общем, отмечает шведский учёный, Памирский пост живо напоминает военное судно. Стены – это борта корабля, необозримая открытая Мургабская долина – море, крепостной двор – палуба, по которой мы часто гуляли и с которой в сильные бинокли обозревали отдаленнейшие границы нашего кругозора, на котором по вторникам появлялся одинокий всадник. Это джигит-курьер, возящий желанную почту из России. Прибытие его составляет настоящую эпоху… По получении почты весь день проходит в чтении, новости с Родины поглощаются с жадностью, и за обеденным столом офицеры обмениваются друг с другом полученными сведениями и впечатлениями, произведенными на них важными событиями, произошедшими в последнее время там, далеко, в водовороте мирового океана жизни… Отношения между офицерами и командой наилучшие. 30 человек солдат за отбытием срока службы должны вернуться в Ош, и трогательно было видеть, как при прощании офицеры, по русскому обычаю, трижды целовались с каждым из уходящих нижних чинов…[5]

Такое же отношение к нижним чинам было и у известного туркестанского географа и гляциолога полковника Николая Леопольдовича Корженевского, позднее профессора Среднеазиатского государственного университета. Будучи в 1912 г. по пути в Кашгар вновь в этих краях, он занес в дневник:

Но что же увидел Корженевский на Памирском посту тогда, 4 июля 1903 года?

Пост даже вблизи плохо виден, и только за версту можно различить фасы укрепления и постройки. При въезде окружили нас нижние чины поста и с нескрываемой радостью смотрели на нас, пришельцев из далекой Ферганы. Через несколько минут появился начальник Памирского поста поручик Петр Аполлонович Конюхов, обрадованный появлением нового человека, начал осыпать меня вопросами о том, что делается на белом, дальнем свете…

… Высота места, обнаженная картина гор, непрерывистый ветер, лютые морозы и полнейшая изолированность от великого мира земного, одиночество, отсутствие женщин – все это привело к тому, что очень немногие из памирских офицеров возвращаются здоровыми и нормальными на родину. Обыкновенно сердечные пороки и страдания нервной системы, до умопомешательства и смерти включительно, бывают наградой памирскому труженику-отшельнику… Сама природа как бы подчеркивает невозможность органической жизни в этом мертвом царстве … Только один терескен, некрасивый, корневатый кустарник может спорить с суровой здешней природой, давая человеку хорошее топливо, поддерживает его тусклую жизнь[6].

Особенно тяжела была первая зимовка на Памирском посту, когда отряд остался наедине с Восточным Памиром – плоскими сухими долинами между грядами таких же безжизненных холмов. Ни деревца; всюду камень, галька, песок и непрекращающийся, несущий тучи пыли ветер… Люди теряли в весе; у них начиналась цинга, анемия, а у некоторых и горная болезнь. Изнуряли и резкие суточные колебания температуры. Но поставленные «над Индией» шаджанцы держались[7]. Вели разведку, строили вместо юрт полуземлянки, в бураны и 30-40-градусные морозы выходили на ночные учения: спасая людей от цинги, Поликарп Алексеевич Кузнецов не давал им расслабляться. Его же заботами в отряде был создан солдатский театр; уже в 1894 году на посту завели и свой оркестр. Заботился о солдате и старый туркестанец капитан В.Н.Зайцев, отряд которого в августе 1893 года сменил на Памирском посту отряд П.А. Кузнецова.

Ветеран туркестанец А. Андреев вспоминал впоследствии «С одним из таких отрядов мне пришлось совершить переход от города Оша до поста Памирского, затерявшегося среди суровых Алайских гор и отстоящего от самого ближайшего населенного русскими жителями пункта на 800 верст, а оттуда до поста Хорогского, на котором суждено было пробыть около полутора года.

В день выступления отряд был выстроен на лужайке за рекой, против лагеря 4-го батальона. Прибыл священник и, при стечении чуть не всего небольшого населения г. Оша, начался напутственный молебен… Усердно молились солдаты, выступая в трудный, далекий и неведомый путь… Да, некоторым из них не суждено было вернуться на родину … у них невольно навертывались слезы. Но вот все кончено: первыми двинулись вьюки, а спустя немного молодецки выступил отряд под звуки красивого Драгомировского марша…На плоскогорье, окруженном со всех сторон горами, представляющими дикие гранитные громады, ютится наша небольшая крепостца. Укрепление выстроено в виде четырехугольника с невысокою стеной и барбетом, на котором красуются два пулемета»[8].

Китайцы продолжали нарушать границы Памира, но теперь на их пути все чаще вставали солдаты России. К некоторому ослаблению напряжённости на памиро-алайском участке русско-китайской границы привело подписание Россией и Китаем соглашения 1894 года, и всё же Кашгарская администрация проводила эпизодические вылазки разъездов на контролируемые Россией территории, грабившие население и собиравшие разведывательную информацию. Широко применялись агитационно-пропагандистские акции. Вдоль границы цинские эмиссары уговаривали российских памирцев переселяться в Сарыкол, обещая различные льготы. При этом наблюдалась обратная реакция. Массовыми стали переселения китайских подданных в российские пределы. Пограничникам на Алае и Памире было разрешено принимать и расселять китайских переселенцев на российской территории. Со своей стороны, Цинские власти требовали возвращения беглецов, хотя сами отказывало российским властям в возвращении даже преступников[9].

Противником занятия Памира являлся глава министерства иностранных дел России Н.К. Гирс, опасавшимся, что подобная акция повредит отношениям России с соседними странами. Но генерал-губернатор Вревский взял ответственность на себя, и в августе 1893 года русские посты встали на старой восточной границе кокандского Памира – у подножия Сарыкольского хребта.

На Западном Памире между тем вновь появились афганцы. Чтобы напомнить им о принадлежности этой земли России, в Рошан был отправлен с рекогносцировочной партией штабс-капитан С.П. Ванновский, сын военного министра. Двигаясь диким ущельем реки Бартанг на запад, малочисленный русский отряд, в 12 человек, встретил афганский отряд в 60 человек, потребовавший от них повернуть назад[10]. Но штабс-капитан принял бой. В итоге афганцам пришлось пропустить Ванновского.

В 1894 году Западный Памир стонал от афганских насилий. Чтобы не допустить резни населения, было решено сосредоточить на Памирском посту три отряда под общим командованием Михаила Ефимовича Ионова – тогда уже генерал-майора. А 19 июля 1894 года офицеры генерального штаба повели в Шугнан две рекогносцировочные партии. Долиной реки Шахдары шел капитан А.Г. Скерский[11], а вдоль течения Гунта продвигался подполковник Н.Н. Юденич.

28 июля Николай Николаевич Юденич и Александр Генрихович Скерский встретили два афганских отряда по 150 человек. Заняв оборону на урочище Вяздара – сначала с 40, а потом с 74 туркестанцами и оренбуржцами, капитан А.Г. Скерский заявил афганцам, что не отступит ни на шаг. 5 и 7 августа были отражены все попытки врага атаковать русскую позицию. Отказался отступить и Н.Н. Юденич. Узнав, что в Шугнан движется отряд Ионова, афганцы 19 августа сами на этот раз навсегда ушли за Пяндж. 23 августа 1894 года М.Е. Ионов, Н.Н. Юденич и А.Г. Скерский соединились у кишлака Хорог. В пяти верстах к западу находилась река Пяндж, западная граница Памира[12]. Только, в июле 1895-го англо-русская разграничительная комиссия уточнила на местности и южную границу русского Памира – тоже с Афганистаном.

В мае 1893 г. выпускник Финляндского кадетского корпуса подпоручик Эдуард Кивикэса, в составе Русского экспедиционного отряда военного отряда генерала Михаила Ионова впервые попал на Памир, где принял участие в боевых действиях против афганцев, которые под натиском русских войск были изгнаны с Памира. Среди участников были Л.Г. Корнилов и Н.Н. Юденич, будущие вожди Белой армии. В мае 1896 года поручика Э.К. Кивикэса направили младшим офицером в сменный Памирский отряд, которым командовал капитан Эггерт. Его назначили начальником Шугнанского поста, штаб которого он расположил на берегу реки Гунт. 18 мая 1897 годового срока, по рекомендации капитана Эггерта, назначили начальником нового сменного Памирского отряда.

Кивикэс еще в Ташкенте ставит вопрос о том, чтобы перенести штаб Памирского отряда в село Хорог, расположенное в 300 ки­лометрах западнее Шаджана. Бывшие начальники Памирского отряда В. Н. Зайцев и А. Г. Скерский выступили против этого предложения, назвав предложенное место капканом. «Кому кап­кан, а кому крепость», — отпарировал Кивикэс. Он считал крайне важным расположиться среди местного таджикского населения, иметь с ним дружеские отношения, и в то же время находиться вблизи границы с Афганистаном, держать под постоянным на­блюдением не только собственную приграничную территорию, но и сопредельную. Тем самым Кивикэс фактически наметил кон­туры новой концепции защиты границы государства. Он доказал свою правоту, и штаб был перенесен весной 1899 г. в Хорог. На Восточном Памире Кивикэс не только сохранил, но и расширил военное укрепление[13].

В том же году он провел перепись населения Памира и иму­щества жителей. Он считал это необходимым как в военном плане, так и с точки зрения будущих практических мер, направленных на социально-экономическое развитие края.

В 1899 г. бухар­ские власти при попустительстве России официально ввели для жителей Западного Памира всевозможные повинности, подати и тяжелые налоги. Кивикэс решительно встал на сторону местного населения, он бескомпромиссно защищал бадахшанцев и нередко вступал в конфликт с бухарскими властями. В 1907 г. Кивикэса наградили орденом Св. Владимира 4-й степе­ни — «за отличия мирного времени, выходящие из круга обыкно­венной служебной деятельности». Став начальником пограничного отряда, как отмечается в служебной характеристике, Кивикэс, «бла­годаря выдающейся работоспособности и энергии поставил отряд, разбросанный по постам на сотни верст, во всех отношениях на должную высоту».

«Не меньшую заботливость, чем к своим солдатам, проявляет подполковник Кивикэс к мирному населению. Благодаря своему рыцарскому бескорыстию, ши­рокой материальной поддержке бедняков и доступностью для всех он снискал лю­бовь и уважение всего населения. Командир Памирского отряда проводит арыки и орошает поля, увеличивая площадь посевов; выдает заимообразно зерно на посев полей, знакомит памирцев с разведением и пользованием картофелем, капустой, бураками и прочими непривычными в горах продуктами… оказывает большое влияние на распространение культуры среди населения»[14].

В 1916 г. на фронте Первой мировой войны встретились Ан­дрей Снесарев и Эдуард Кивикэс, два генерала, два «памирца». Андрей Снесарев написал своим близким, что «Кивикэсик» тос­кует по азиатскому солнцу и после войны мечтает туда вернуться. Однако в 1917 г. революция внесла свои коррективы в судьбу Рос­сии, солдаты и офицеры 113 дивизии избрали своего командира генерал-майора Э. К. Кивикэса начальником дивизии, а год спус­тя он распустил их, призывая не участвовать в начавшейся брато­убийственной гражданской войне. Сам же летом 1918 г. вместе с дочерью вернулся на родину, в Финляндию, где был арестован и помещен прогерманскими силами в «карантинный» изолятор, а весной 1919 г. был освобожден по приказу маршала Маннергейма, ставшего главой государства, и назначен комендантом Свеаборгской крепости[15].

Установка и запуск в 1914 г. на реке Гунт первой в Средней Азии элек­тростанции произошли под командованием начальника Памирского отря­да подполковника Григория Андреевича Шпилько. Он же первым исследовал и дал название появившемуся после 8-балльного землетрясения в ночь с 5 на б февраля 1911 г. Сарезскому озеру. Отсутствие данных о завале и о той опасности для населения, кото­рую может представлять прорыв озера, – побудил начальника Памирского отряда лично во главе небольшой экспедиции «из чинов отряда» посетить завал и озеро.

Начальник Памирского отряда полковник Иван Дионисьевич Ягелло много сил вложил в управление краем[16]. Он оказывал помощь голодающим памирцам, следил за улучшением оросительной системы, расширением по­севных площадей. Выделял дехканам инструмент, семена и ссуды, поддерживал местную школу одеждой, питанием, учебниками. Его приказом были запрещены подношения и подарки со стороны местного населения различным чинам русской администрации. Ягелло проявил себя как выда­ющийся ученый-востоковед. Им помимо научных работ подготовлен ряд словарей, пособий по изучению восточных языков[17].

Во второй половине апреля 1917 г. в Хороге был образован Общепамирский комитет Временного правительства. В августе 1917 г. Туркестанс­кий комитет Временного правительства направил на Памир отряд под ко­мандованием полковника С. Фетина.

Октябрьскую революцию 1917 г., как и установленную на Памире через год – в ноябре 1918 г. Советскую власть, командование отряда не приняло. В конце ноября 1918 г. органы власти Временного правительства распались. Полковник С. Фетин отказался выполнять распоряжения управляющего обороной военного комиссариата Туркестана и вместе с 32 офи­церами и солдатами, забрав денежные средства, имевшиеся в отрядной кассе, покинул Хорог и эмигрировал в Индию[18].

Временное командование Памирским отрядом принял на себя капи­тан Юнк. Отряду придавалось особое значение, поэтому СНК Туркестанской АССР выделил на финансирование Памирского отряда 116141 рубль 53 копейки.

Для укрепления позиций белогвардейцев на Памире генерал А.В. Муханов направил в Хорог отряд под командованием полковника Тимофеева. Осенью 1919 г. Советская власть на Памире была свергнута.

С 1904 по 1911 гг. Александр Владимирович Муханов яв­лялся начальником Памирского отряда[19]. После революции воевал против большевиков в составе местных повстанческих отрядов в Туркестане, затем перешел на сторону советской власти, служил помощником 2-й Туркестанской дивизии РККА. В период командования Памирским отрядом. осенью 1909 г. в Хороге через реку Гунт подполковник Муханов организовал строительство моста, облегчившего путь из Хорога до Рошт-Калы, Ишкашима и Лянгара. В 1910 г. были завершены работы по открытию колесного движения от Хоргского до Памирского поста[20].

Летом 1919 г. для охраны границы на Памире и Тянь-Шане в Ташкенте создается из добровольцев Памирский пограничный отряд, который в июле 1919 г. прибыл в Ош для дальнейшего следования на границу. Но ввиду ак­тивных действий местных повстанцев в Ошском регионе, был остановлен для укрепления гарнизона города. В ходе наступления на Ош антибольшевистских, объединенных сил крестьянских отрядов Монстрова и вождя повстанческого движения Ферганы Мадаминбека большая часть Памирского отряда перешла на их сторону.

В апреле 1920 г. после неудачных боев с частями Красной Армии отряды Мадаминбека захватили Памирский пост в Мургабе и расстреляли всех русских офицеров и солдат, в том числе капитана Юнка.

Узнав о нападении повстанцев на Памирский пост, полковник Тимофеев принял решение с остатками отряда уходить в Индию.

В конце июня 1920 г. революционный отряд А. Наврузбекова захватил Хорогский пост. Начальником Хорогского поста и одновременно Памирского отряда был избран врач Памирского отряда Вичич, а спустя месяц бывший воен­нопленный венгр П. Пацнер.

Нахождение Памирского поста в зоне столкновения трёх великих держав обусловил тщательность подбора для него офицерского корпуса элиты Русской армии – офицеров Генерального штаба.

 

[1] Худоназаров Давлат. Первый русский правитель Памира (памяти Эдуарда Карловича Кивикэса)//Памирская экспедиция (статьи и материалы полевых исследований). Москва: Институт востоковедения РАН, 2006. С.

[2] Рустам-Бек-Тагеев Б. Л. По пути к Памирам. Путевые записки//Нива. 1895. № 10, С. 226-227 с ил.

[3] Рустам-Бек-Тагеев Б. Л. Воспоминание о Памирском походе 1892 г.//Нива. 1893. № 47. С. 1074-1075; № 48.

[4] Рустам-Бек-Тагеев Б.Л. Русские над Индией. Очерки и рассказы из боевой жизни на Памире. Спб., тип. В. С. Эттингера, 1900. 254 с. с ил. и карт. Перед загл.: Б. Л. Тагеев.

[5] С. Гедин. В сердце Азии. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1899. Цит. по: Памир. М., 1987, с. 87; См. также: Зайцев В.Н. Памирская страна//Ежегодник Ферганской области. 1903. Т.2. С.65.

[6] Пэтэрс П.Ф. Памирские путешествия Николая Корженевского. Избранное из неопубликованного полевого дневника//Вопросы истории естествознания и техники. 1998. №2.

[7] Рустам-Бек-Тагеев Б.Л. Русские над Индией. Очерки и рассказы из боевой жизни на Памире. Спб., тип. В. С. Эттингера, 1900. 254 с. с ил. и карт. Перед загл.: Б. Л. Тагеев.

[8] Андреев А. Из воспоминаний Туркестанского солдата// Вокруг света. 1904. № 15. С. 248-250.

[9] Сумароков Л.И. История Российской пограничной охраны на Тянь-Шане и Памире. Бишкек: Кыргызско-Российский славянский университет. Общественный фонд Александра Князева, 2006. С.61, 62.

[10] Рустам-Бек-Тагеев Б. Л. Воспоминания памирца//Разведчик. 1894. № 179. С. 244-245; № 180. С. 268-270; № 181, с. 291-292. № 182. С. 309-310.

[11] Рябов И. На Памирах//Изборник «Разведчика». 1898. Кн. 9. С. 75-81. Рустам-Бек-Тагеев Б. Л. По пути к Памирам. Путевые записки//Нива. 1895. № 10, С. 226-227 с ил.

[12] Рустам-Бек-Тагеев Б.Л. В заоблачной стране (с сокр.). М., 1904. Рустам-Бек-Тагеев Б.Л. Памирский поход (отрывки)//Исторический вестник, 1898, № 7-10.

[13] Давлат Худоназаров. Первый русский правитель Памира (Памяти Эдуарда Карловича Кивикэса)//Памирская экспедиция (статьи и материалы полевых исследований). Москва: Институт востоковедения РАН, 2006. С. 222-223.

[14] <a href=»http://www.ctaj.elcat.kg/tolstyi/a/a038.htm»>Салават Исхаков. Население Памира глазами российских военных.</a>

[15] Давлат Худоназаров. Первый русский правитель Памира (Памяти Эдуарда Карловича Кивикэса)//Памирская экспедиция (статьи и материалы полевых исследований). Москва: Институт востоковедения РАН, 2006. С. 229.

 

[16] Загородникова Т.Н. «…Своими знаниями быта мусульман и знаниями местных наречий мог бы принести пользу». Русский военный востоковед И.Д. Ягелло и изучение новоиндийских языков в России// Военно-исторический журнал. 2002. №7. С.46-51; Искандаров Б.И., Юсупов Ш.Т. И.Д.Ягелло. Известия АН Таджикской ССР, отделение общественных наук. № 1. 1981. С. 17-22.[17] Сумароков Л.И. История Российской пограничной охраны на Тянь-Шане и Памире. Бишкек: Кыргызско-Российский славянский университет. Общественный фонд Александра Князева, 2006. С.69.

[18] Сумароков Л.И. История Российской пограничной охраны на Тянь-Шане и Памире. Бишкек: Кыргызско-Российский славянский университет. Общественный фонд Александра Князева, 2006. С.114.

[19] См.: Муханов Александр Владимирович. Русские военные востоковеды до 1917 года. Биобиблиографический словарь. Автор-составитель М.К. Басханов. Москва: Издательская фирма «Восточная литература» РАН. 2005. С.167-168.

[20] Сумароков Л.И. История Российской пограничной охраны на Тянь-Шане и Памире. Бишкек: Кыргызско-Российский славянский университет. Общественный фонд Александра Князева, 2006. С.115.

Валерий Германов, кандидат исторических наук, руководитель секции историографии и источниковедения Общества историков Узбекистана.

 

 

 

История взаимоотношений Российской пограничной службы на Памире с местным населением в конце XIX - начале XX вв.

 

Год:

2003

Автор:

Алимшоев, Мамадризо Мамадасанович

Ученая cтепень:

кандидат исторических наук

Место защиты диссертации:

Душанбе

Код cпециальности ВАК:

07.00.02

Специальность:

Отечественная история

 

 

Заключение

 

Исследуя вопрос об истории отношений Российской пограничной службы на Памире с населением Горного Бадахшана в конце XIX начале XX веков, следует отметить, что накануне добровольного присоединения Памира к России, здесь существовали полузависимые ханства, управляемые шахами, мирами и беками. Восточные районы Памира, населенные киргизами кочевниками, еще задолго до присоединения оказались в зависимости от Кокандского ханства. Западные районы Памира попадали под влиянием то Бадахшана, то Коканда.

 

В зависимости от внутренней и внешней политической обстановки каждое из этих княжеств в свою очередь попадало под влияние более сильного соседа. Каждый из них старался упрочить свое влияние над своим более слабым соседом. На этой почве часто между мирами Шугнана и Вахана происходили междоусобные войны, очень часто происходили столкновения с киргизами Восточного Памира. Временами под давлением внешних врагов, в частности, бадахшанских феодалов, местные властители объединялись против врагов. Бесконечные междоусобные феодальные войны, как с внешними врагами, так и между местными мирами, разоряли край. Вся тяжесть этого ложилась на плечи угнетенных масс. Социально-экономическая отсталость края, оторванность его от более развитых центров Средней Азии, при наличии патриархально-общинного строя способствовали тому, что население по своему развитию отставало от других районов.

 

При определении социально-экономических отношений следует исходить из того, что в основе производственных отношений лежала собственность феодалов на средства производства, землю и неполная собственность на непосредственного производителя.

 

Концентрация земель и воды в руках представителей местных владетелей, наличие частного землевладения, позволяли местным имущим слоям подвергать крестьян и ремесленников жесткой эксплуатации. Обработка земли, рытье каналов для орошения, выращивание урожая, его сбор полностью лежал на плечах основной массы эксплуатируемого населения.

 

Что касается землевладения и землепользования, существовали земли мирские (шахские или султанские), которыми непосредственно распоряжались потомственные шахи и миры. Существовали и общинные земли, которыми пользовалось и население.

 

Однако основное население на Памире находилось на сравнительно низкой ступени развития. Отсутствие усовершенствованных орудий труда, усложняло работу дехкан. Крайне слабое развитие экономики не удовлетворяло потребности населения. Основное население жило в условиях постоянного голодания. Отсутствие единого рынка и слабое развитие кустарной промышленности тормозило торговлю между соседями. И поэтому, среди населения на Памире был очень развит продуктообмен.

 

Не в лучшем положении находилось и население, занимавшееся кустарным и ремесленным промыслом. Производимая ими продукция практически использовались для собственного потребления.

 

Из вышесказанного следует делать вывод, что в общественно-политическом отношении население памирских районов до присоединения их к России находилось в стадии патриархально-феодального развития и даже с четко выраженными чертами сельского общинного строя.

 

В социально-экономическом отношении основное население Памира находилось в тяжелом экономическом положении по сравнению с другими соседями. И поэтому население края постоянно искало пути своего политического и экономического спасения в лице России.

 

На пути сближения русского и таджикского народа, разумеется, не все было гладко. Были и сложные моменты, трудные проблемы. В силу своей географической расположенности и стратегической значимости на протяжении длительного времени развернулось соперничество двух держав Англии и России с приходом, Китая и Афганистана на Памир.

 

Захватническая политика Англии в Центральной Азии закончилась овладением Индией. Нужны были новые рынки, новые страны. В связи присоединения огромной территории Средней Азии к России, англичане намеревались захватить Афганистан.

 

Соглашение 1872-1873 по сути дела решило на региональном уровне геополитический вопрос - создание условной географической границы сферы влияния этих двух государств. Предполагалось, что в создаваемых границах должны были быть хорошо очерчены определенными природными контурами, главным образом, горными цепями и течением рек или достаточно серьезные преграды, чтобы они препятствовали перемещению войск потенциального противника. Практически всем этим критериям отвечал Памир. Возникновению «памирского вопроса» способствовал и другой фактор - «исторические права» соседних государств Китая и Афганистана на территории Памира. Именно подталкивание соседних государств к решительным действиям овладеть Памиром преградили путь России к Индии.

 

Таким образом, знание «исторических прав» в данном случае послужило в известной мере побудительной причиной активного стремления Британии очертить пределы распространения владений России в южном направлении согласно соглашению 1873 г. Две колониальные державы делили земли, не принадлежавшие им в то время, а в дальнейшем, по крайней мере для России итог этого двустороннего акта в территориальной принадлежности памирских земель в период размежевания стала как система аргументации.

 

Нарушение соглашения 1873 со стороны Афганистана и захват Западного Памира афганцами, Россия в ходе дискуссии с Англией, стала требовать соблюдения договоренности Гранвиля - Горчакова.

 

Англия, опираясь на результаты и специальные историко-географические исследования Шоу, Элиаса, Янгахазбенда и пундитов пыталась доказать «исторические права» Афганистана и Китая на памирские земли.

 

Россия, исследуя территорию Памира со своей стороны, доказала принадлежность этих земель Коканду и Бухаре к западу от Сарикольского хребта. Это сыграло существенную роль в переговорах с Китаем при определении северной границы на Памире. Результаты российских работ такой направленности были сообщены англичанам официально лишь при обсуждении Афганистана с Россией юго-восточного участка границы и ее выход на китайскую границу в районе пика Повало-Швейковского.

 

Таким образом, разделяя мнение Б. И. Искандарова, О. Б. Бокиева, JI. Н. Харюкова и А. В. Постникова о политическом решении договаривающихся сторон в решении пограничных договоров на Памире в XIX в., можно сделать вывод о том, что при решении окончательной делимитации и демаркации линии границы договаривающиеся стороны не принимали во внимание реальных интересов местного населения, только геополитические интересы двух империй, и на основе географической особенности проводили размежевания. Несмотря на это, появление первых русских военных отрядов изменило жизнь памирцев коренным образом.

 

Как было отмечено выше в 1883 г. афганский эмир Абдурахман-хан в нарушение соглашения 1872-1873 гг. напал на территорию Западного Памира, а на восточной части Памира начали появляться китайцы.

 

Афганское нашествие в истории памирского народа было одним из тяжелых периодов. Убивали детей и стариков, увозили жен дочерей и сыновей, сжигали поля, забирали скот. Местное население больше не могло терпеть позор и унижение и трижды поднимало восстания против своих поработителей, но они с жестокостью были подавлены.

 

В ответ на жестокое обращение афганских властей население Памира искало путь своего освобождения путем присоединения своих земель к России.

 

Тяготение к России раздражало афганские власти и беззаконие еще более усиливалось. Приезд русских путешественников на Памир не остался незамеченным населением.

 

Сравнивая представителей русского народа с другими иноземцами, которые посещали Памир с целью захвата или ограбления народа, местное население пришло к выводу, что русский народ для них является надежным оплотом в борьбе с захватчиками, и он может обеспечить им свободу.

 

И поэтому с первых дней афганского нашествия, население Памира в лице его правителей и духовных исмаилитских пиров и ишанов начали обращаться к представителям России прибывших на Памир с настоятельной просьбой о присоединении их страны к России. В просьбах, письмах и прошениях содержалась боль, крик о помощи, мольба к русским освободить население Памира от афганцев, тем самым, выражая свою готовность, присоединиться к России. Нужно указать что, начиная с конца 80-х годов XIX в. с помощью этих писем и просьб между русскими представителями и местным населением начинают складываться первые дружеские отношения, и дали возможность русским более уверенно и активнее приступить к решению «памирского вопроса».

 

Два первых похода полковника (впоследствии генерал-майор) М. Е. Ионова на Памир явились генеральной репетицией русского правительства перед размежеванием 1895 года. Эти походы демонстрировали англичанам, что памирские земли по праву принадлежат России. С целью восстановления условий соглашения 1872-1873 г, предотвращения агрессивных действий афганских войск по отношению к памирцам, летом 1894 г. правительство России направило на Памир военный отряд М. Е. Ионова. Русский отряд положил конец афганскому террору на Памире и убедил Англию, что Россия не намерена уходить из этого края.

 

Учитывая укрепление позиций России и усиление симпатий местного населения к русским, Англия поспешила начать с Россией переговоры по окончательному решению памирской проблемы. Подписанное соглашение в 1895 положило конец конфронтации между ними.

 

Рассматривая историю отношений между русскими пограничниками и населением Памира, особо нужно подчеркнуть, что наравне с местным населением Памира инициаторами возведения моста дружбы между двумя народами становились русские офицеры и солдаты, служившие там. Своими гуманистическими действиями и хорошим отношением к местному населению, по воле судьбы, они становились героями своего времени. Начальники, офицеры русских отрядов и военных постов устонавливали доброжелательные отношения с местными жителями, сочувственно относились к их нуждам и бедности, выступали против злоупотреблений бухарских чиновников, реакционного духовенства и отдельных русских офицеров.

 

Все военные личности, деятельность которых связана с дореволюционным Памиром, оставили после по себе добрую память у населения края. Прошли многие годы, но имена первых дореволюционных начальников Памирского отряда и сейчас звучат в устах горцев.

 

Создание первых пограничных постов и Памирского отряда связано с приходом на Памир отряда М. Е. Ионова. По поручению М. Е. Ионова в июле 1892 года в местечке Шаджан на правом берегу р. Мургаб было начато строительство первого русского укрепления на Памире, откуда и взяло свое начало пограничная служба России на Памире. К осени строительство Памирского поста было закончено.

 

С целью укрепления южных границ, в дальнейшем, начиная с 1893 г., началось строительство Лянгарских и Ишкашимских постов. Начальниками Памирского поста для постоянного наблюдения за передвижением китайских и афганских войск были выставлены постоянные и временные посты и пикеты. Туркестанское военное командование принимает решение о переносе штаб-квартиры Памирского поста в 1897 году в Хорог. В дальнейшем, учитывая важность стратегического значения Памира, на базе этого поста создается

 

Памирский пограничный отряд. В его составе были Мургабские, (Памирские) Ишкашимские, Лянгарские, Рушанские, Шугнанские и Хорогские посты пограничной стражи.

 

Русские посты и отряды для местного населения стали местом защиты от произвола чужеземцев, местом надежды и свободы. Местное население свои жалобы и просьбы адресовало и передавало только начальникам пограничных постов Памира. Руководители пограничных постов в силу своей компетенции либо решали на местах поставленные вопросы, либо сообщали о них в вышестоящие инстанции.

 

Своевременное оказание помощи местному населению в изгнании иноземных войск, установление прав России на Памире и, наконец, создание Памирского пограничного отряда и постов способствовали изменению в политико-административной и социально-экономической и культурной жизни коренного населения.

 

Политико-административное устройство Памира имело своеобразный характер. Он заключался в том, что страна только была передана Бухарскому эмирату, фактический контроль над ней сохранялся за начальником Памирского отряда, имеющим по отношению к местному населению право уездного начальника. Более того, до включения Шугнана Рушана и Вахана в состав России край был разделен на две части - восточный и западный. Начиная с 1905 года, было введено выборное начало в избрании местной администрации из числа местного населения. Только с приходом Временного правительства в России было упразднено военное управление начальника Памирского отряда, и его полномочия были переданы районному комиссару до установления Советской власти на Памире.

 

Проникновение капиталистических отношений на Памир с приходом погранотряда изменило и сельское хозяйство. Расширение посевных земель за счет ране неиспользуемых земель, сооружение ирригационных каналов, взращивание новых сельскохозяйственных культур способствовали улучшению положения местного населения.

 

Начальники Памирского пограничного отряда по силе своих возможностей уделяли большое внимание улучшению жизни населения Памира. Об этом свидетельствуют рапорты, отчеты и приказы начальников отряда.

 

Особое внимание уделялось развитию ремесленного и кустарного производства на Памире. В трудные времена, особенно в годы первой мировой войны, из-за отсутствия необходимых товаров начальник Памирского отряда организовал небольшие полукустарные промышленные предприятия, где работали местные люди.

 

Заинтересованность в развитии и расширении торговли и главное военно-стратегическое значение Памира требовало от русских пограничников разработки и улучшения путей сообщения на его территории. Были построены караванные пути, связывающие Ферганскую область с Памиром, были открыты постоянные пути сообщения внутреннего характера, соединяющие долины между собой. Открытие дорог имело большое социально-экономическое значение.

 

Что касается состояния культурной жизни памирского народа, то до прихода русских пограничников она оставалась на стадии низкого развития. Население было безграмотным. После создание Памирского пограничного отряда в культурной жизни местного населения произошли некоторые изменения. Русские пограничники, ощущая нужду в грамотных людях-писарях, переводчиках из числа местных жителей, открыли русско-туземную школу, которая была на Памире единственным учебным заведением вплоть до установления Советской власти. Она сыграла определенную роль в пополнении рядов грамотного населения Памира. Русский язык стал средством передачи русской культуры, что способствовало более тесному взаимопониманию и дальнейшей дружбе русского народа с населением Памира.

 

Местное население до прибытия русских отрядов не имело представления о медицинской помощи кроме народных средств. При военных постах в Ишкашиме, Мургабе, Хороге были открыты медицинские пункты для обслуживания русских военнослужащих. По своей личной инициативе врачи и фельдшеры пограничного отряда обслуживали местных жителей, оказывая им медицинскую помощь. Произошли некоторые изменения и в быту населения.

 

Русские исследователи, побывавшие на Памире, стояли у истоков дружбы, создавали духовные, политические и экономические предпосылки добровольному присоединению Памира к России. Собранные сведения и материалы по истории, географии, этнографии, археологии, фольклору, и языкам памирского народа, положили основу для дальнейшего исследования этого сказочного края. Исследования Памира неразрывно связаны с именами Н.

 

A. Северцова, И. В. Мушкетова, А. П. Федченко, В. Ошанина, А. Э. Регеля, Д.

 

B. Путяты. Ценные материалы по политическому и социально-экономическому положению народов Памира содержатся в отчетах и донесениях, написанных начальниками Памирского пограничного отряда и офицерами, служившими здесь. До появления Памирского пограничного отряда на Памире в отличие от таджикского народа, корни дружбы которого с русским народом уходят в далекое историческое прошлое, население Памира не было знакомо ни с русскими народами и тем более с Россией. Поэтому мы приходим к выводу, что русские путешественники, первые военные отряды и наконец, Памирский пограничный отряд посеяли первое зерно дружбы русского народа с населением Памира. С этого момента Россия и Памир стали неразделимы друг от друга, оказывая друг другу взаимн)Ьо помощь, доверие и уважение, что в конечном итоге привело к нерушимой дружбе.

 

Разумеется, мы далеки от мысли, что в нашем исследовании охвачены все проблемы, относящиеся к истории взаимоотношений российских пограничников с населением Памира указанного периода. Степень знакомства с обширным материалом (сохранившихся источников и литературы), касающегося данной проблемы приводит к заключению, что назрело время для более фундаментального исследования истории и современного отношения российской пограничной службы с населением и в других приграничных регионах Таджикистана. Освещение данного направления в дальнейшем будет способствовать укреплению русско-таджикских отношений, откроет новые просторы для развития социально-экономической и культурной жизни двух народов.

Изменено 29 февраля, 2012 пользователем ТЫМКО

[ТЫМКО]

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ПАМИРСКОГО ПОГРАНИЧНОГО ОТРЯДА.Николай Норейко. В борьбе с басмачествомПамять не всегда бывает услужливой: наступает время, когда из нее и маковой росинки не выжмешь. Дневников мы не вели, не до того было, да многие из нас и грамоте-то учились в боях. Сейчас даже в литературе о тех днях все реже встречается слово «ликбез». Это и понятно: теперь неграмотных нет. Нынешней молодежи оно мало о чем говорит, а в дни нашей юности слово «ликбез» произносили с уважением наряду с такими словами, как винтовка, патроны, хлеб, вода. Как свидетельствует М. В. Фрунзе, среди призванных в Красную Армию бойцов рождения 1901 года грамотных было не более 20 процентов.А время неумолимо. Все меньше остается тех, кто участвовал в событиях, о которых я хочу рассказать, все меньше возможностей заполнить белые пятна того времени с достоверностью, подтвержденной живыми свидетелями. Оставшиеся в живых должны рассказать все, что они помнят о тех днях. На обломках царской России поднималась Россия Советская. Внутренняя и внешняя контрреволюция терпела крах. Англо-американские империалисты особенно страшились утверждения Советской власти на бывших окраинах Российской империи. Еще бы! Они знали, что означает победа идей Октября. Ведь рядом Индия — жемчужина в британской короне, рядом Иран с его богатейшими запасами нефти.Нет такой подлости, коварства, низости, которые не были бы использованы врагами для отторжения территорий Средней Азии и Казахстана от Советского государства. Они действовали по принципу «для достижения цели все средства хороши».А обстановка к этому располагала. Огромный край, долгое время оторванный от центра России фронтами гражданской войны, к описываемому периоду почти не имел связей даже с центрами Советского Туркестана. В труднодоступных горных пространствах Тянь-Шаня, Памира, Копет-Дага, в пустынях Каракум и Кызылкум владычествовали ханы и беки, родовые сердары, хакимы, мюхердары, амлекдары, муллы и ишаны. В своих владениях они были полными властителями и безнаказанно распоряжались имуществом, жизнью и смертью простых людей.Трудящиеся массы — дехкане и скотоводы-кочевники — жили в средневековом угнетении. Грамотных, по официальной статистике, было не более одного процента, да и этот процент падал на духовенство. Любая живая мысль подавлялась. Все было подчинено требованиям корана, адата, шариата.В этих условиях руками местных феодальных реакционеров и духовенства, люто ненавидевших Советскую власть, американо-английской агентуре и зависевшим от империализма реакционным кругам Турции, Ирана, Афганистана удалось спровоцировать басмачей к выступлению.Потерпев сокрушительное поражение в открытой интервенции, враги ничего не жалели для поддержания басмачей. Они давали им оружие, деньги, присылали военных инструкторов и руководителей. Делать черное дело врагам помогало и то обстоятельство, что государственная граница с Ираном, Афганистаном и Китаем протяженностью в тысячи километров не охранялась. Выполнявшая эту обязанность царская пограничная стража частично была разгромлена, а в большинстве своем разбежалась.В первое время Советская власть ничего не могла выделить для охраны далеких и тяжелых участков границы. Все силы приходилось отдавать фронтам гражданской войны, борьбе с иностранной интервенцией.К 1921 году положение молодой социалистической республики в центральных районах России, да и в городах Средней Азии, стало достаточно прочным, и настало время взяться за полную ликвидацию басмачества. Для этого необходимо было прежде всего закрыть границу, потому что главной питательной средой басмачества были внешние империалистические силы. В гуще народных масс оно уже стало терять доверие, а притягательные идеи Советской власти все больше и больше овладевали умами людей даже в самых глухих уголках края.После организации штабов войск ВЧК мы начали формирование пограничных частей, которые создавались из войск внутренней службы, частей и соединений из состава РККА.Весной 1921 года решено было в первую очередь закрыть Ферганский участок границы с Китаем, чтобы изолировать басмачество этого района от прямой английской помощи из Синьцзяна (Кашгара) и из Афганистана и Индии через Памир.В то время я был инспектором штаба войск ВЧК и в качестве его представителя принимал от полевых частей 9-ю бригаду Красных коммунистов. Из этой бригады сформировали 2-ю Отдельную пограничную бригаду и отдельный Памирский отряд. Командиром бригады был назначен В. Г. Гостев — член партии, бывший офицер старой пограничной стражи.Назначение на должность комбрига Василия Георгиевича Гостева, светлая память о котором навсегда сохранится в сердцах ветеранов, его соратников, было большой удачей. Беспредельно преданный Советской власти, мужественный, он хорошо знал пограничную службу, азы которой многие из нас тогда только постигали. Под его умелым руководством были проведены все операции по восстановлению границы на этом участке; он много потрудился над разработкой службы пограничной охраны и не случайно позднее был одним из авторов первого устава пограничной службы.Формирование первых пограничных частей в Ферганской долине проходило в исключительно сложной политической обстановке и затянулось далеко за середину лета.Ферганская долина с давних пор была предметом особых вожделений английских империалистов. Происшедшая революция не охладила пыла захватчиков. Озлобленные враги делают ставку на басмачество, пытаясь выдать его за движение народное, чисто внутреннее, стремящееся освободиться от большевизма. Создаются многочисленные басмаческие банды — от пятисот до тысячи всадников. Командуют ими курбаши — бывшие феодалы, придворная ханская знать, а часто и самые обыкновенные бандиты.В районе городов Ош, Андижан, Джалал-Абад в те дни бесчинствовали крупные банды курбашей Юнусали, Казакбая, Ахматпалвана, Юлчи, Парни, Тюряджана и многих других.Долго в секрете цель наших приготовлений нельзя было удержать, потому что выполнить намеченное без участия местного населения конечно же не представлялось возможным, а у главарей шаек в городах и селениях находились свои люди. Формирование 2-й бригады и Памирского отряда проходило в условиях изнурительной борьбы.В нашей литературе, особенно художественной, борьба с басмачеством нередко изображается как беспрерывная серия кавалерийских атак незначительных по численности красноармейских отрядов на огромные банды басмачей. Иные авторы с упоением описывают, как красные конники на бешеном галопе атакуют, а бесчисленные массы басмачей в полосатых халатах, посеченные шашками, падают или сдаются.Нет, не так просто и легко давались победы. Мы вторгались в старый мир, несли новое, непонятное для отдельной части населения. Некоторые люди еще шли на поводу у своих коварных и безжалостных «авторитетов». Вечная борьба с нуждой, голодом, холодом наложила на них, казалось, неизгладимую печать апатии, безразличия. Слепая вера и преданность обычаям, установкам шариата делали простых людей послушным оружием в руках курбашей. И пока они не разобрались, что к чему, трудно нам было…У курбашей не было недостатка в военных инструкторах. При них находились и набившие руку на войне бывшие белогвардейские офицеры, и английские эмиссары. А рядовой басмач, пока у него не открылись глаза, дрался упорно.Правда, друзей у нас становилось все больше, но в условиях жесточайшего террора они не всегда могли помочь нам.Главной базой формирования Ферганской группы пограничных войск был избран небольшой в то время городок Ош. Выбор пал на него не случайно. В городе высоченная Сулейман-гора — идеальнейшая позиция для обороны и самой природой устроенный наблюдательный пункт. Беда состояла в том, что железная дорога тогда доходила только до станции Кара-Су. Снаряжение, оружие, боеприпасы и продукты питания доставлялись с этой станции в Ош гужевым транспортом. Басмаческие банды, стремясь помешать нам, а при возможности и захватить город (такие попытки предпринимались не раз, и были случаи, когда нам приходилось отстреливаться из помещения штаба бригады), держали нас под постоянным наблюдением.Поездка из города на станцию и возвращение назад проводились как самые настоящие боевые операции. Два раза в неделю на площади собирались все, кому требовалось ехать на станцию Кара-Су. Формировался караван, выделялись прикрытия, разведка, головная и тыловая походные заставы, боковые охранения, и «оказия» двигалась в путь.Двадцать два километра надо было пройти засветло. На полпути, у Кашкар-кишлака, как правило, начиналась перестрелка, переходившая иногда в бой. Дойдя до станции Кара-Су, отряд сопровождения совместно с гарнизоном станции обеспечивал охранение и погрузку в поезд, а затем организовывал колонну для следования в Ош. На обратном пути все повторялось вновь. И так из месяца в месяц, по два раза в неделю. Часто возвращение в Ош завершалось похоронами командиров, бойцов и мирных жителей, погибших от рук бандитов.Формирование отрядов проходило с неимоверными трудностями, но надо было спешить: надвигалась суровая зима, которая, как это бывает в горах, поставила бы перед нами новые сложные задачи.Наконец в начале августа первая советская Памирская экспедиция двинулась в путь… Немало написано о путешествиях в пустыни Центральной Азии и другие места. Мы отдаем дань глубокого уважения первопроходцам — Пржевальскому, Семенову-Тян-Шанскому, супругам Федченко, Северцеву. В успешном завершении нашего похода есть и их заслуга. Но нам было не легче, а, может быть, труднее. Значение нашей экспедиции особое. Первопроходцы изучали и описывали край, его природу, а мы шли туда переделывать жизнь. А старая жизнь не хотела уходить добровольно, она огрызалась, стреляла в нас, разрушала мосты — словом, делала все, чтобы мы не смогли пройти. В остальном Памир оставался таким же, каким его впервые увидели Федченко и Северцев. Ни ханская, ни царская власть палец о палец не ударили для улучшения там жизни людей.Памирский отряд в 300 человек, разбившись на заставы, со всеми припасами на годичный срок должен был пробиться и остаться на Памире, чтобы прикрыть границу. Через Алайский и Заалайский хребты до самого Памира его с боями провели два кавалерийских полка полевых частей и усиленный отдельный батальон войск ВЧК в 860 штыков.Отряд прошел через Гульчу, кишлак Суфи-Курган и далее к границе, оставив в ряде мест пограничные заставы, создав тем самым преграды на путях движения басмаческих шаек и лишив их возможности беспрепятственного ухода за кордон и прорыва оттуда. Эти мероприятия способствовали ликвидации басмачества.В ожесточенных боях под Кызыл-Коргоном, перевалом Талдык и у Ольгина луга нашим отрядам удалось нанести басмачам столь значительный удар, что они оказались как бы парализованными и большого организованного сопротивления не смогли оказать. Поэтому дальнейший переход через Алайскую долину и Заалайский хребет был менее трудным.По Памиру пограничный отряд двигался уже без сопровождения. 300 героев-чекистов впервые в истории встали на охрану государственной границы на самом сложном и важном участке в Средней Азии. Встали там, где им было приказано, и стояли стойко, насмерть.Первая советская Памирская экспедиция сыграла немалую роль в дальнейших событиях и особенно в становлении Советской власти в этом крае.Население края впервые весомо и зримо ощутило, что такое власть Советов. У людей стала спадать пелена с глаз, исчезла рабская покорность перед извечными угнетателями. Росли ряды наших друзей, они увидели Советскую власть, которая сумела пробиться в считавшиеся недоступными районы и сбить с них оковы. Это был главный политический результат экспедиции.Не менее важен и ее военный итог. Памирский участок государственной границы впервые был занят и закрыт советской пограничной охраной. Это затрудняло прямые и косвенные связи басмачей с иностранными покровителями.Укрепление Советской власти на Памире привело к расколу киргизского басмачества. Значительная часть киргизов, возглавляемая Кадырбеком Камчибековым и Джамшитом Карабековым, не только безоговорочно перешла на сторону Советской власти, но и вступила в вооруженную борьбу с басмаческими главарями — Муэтдинбеком и Джаныбеком. Это также сыграло немаловажную роль в развертывании последующих событий.Однако общая обстановка в Ферганской долине все еще оставалась напряженной и сложной. Открытая государственная граница с Китаем на Нарынском направлении означала, что беспрепятственное снабжение басмаческих банд, занимавших предгорные районы долины, оружием, боеприпасами и прочими предметами военной необходимости продолжалось. Все чаще среди трофеев, добытых нами в боях, стали встречаться новенькие английские одиннадцатизарядные винтовки, немецкие маузеры.Для того, чтобы занять и остальные участки ферганской границы, надо было разгромить басмаческие банды в предгорных районах, так как выставлять пограничные посты и заставы в басмаческом окружении означало посылать их на верную гибель.В горах владеющий коммуникациями, которые проходят по долинам рек, ущельям, перевалам, господствует и над всей окружающей местностью. Было решено овладеть важнейшими путями сообщений в предгорьях, разместить там усиленные отряды, а затем разгромить басмаческие банды и очистить от них всю Ферганскую долину. Решение это настойчиво начали претворять в жизнь. И результаты наших действий сказались довольно быстро. Басмаческие шайки стали чаще попадать под совместные удары отрядов, занимавших коммуникации, вражеские банды мельчали, разбегались.Большим ударом для басмачества явился декрет правительства об амнистии добровольно сдавшихся. Мы старались довести его до сведения всех рядовых басмачей через наших агитаторов, через членов семей басмачей в кишлаках. Действие декрета не замедлило сказаться. Начали сдаваться сначала небольшие группы, а затем и целые отряды и банды.Борьба с приграничным басмачеством была частью общей борьбы Советской власти и ее вооруженных сил в Туркестане, Бухарской и Хивинской народных республиках. Правительство Туркестанской республики уделяло огромное внимание единому плану, объединению всех усилий. С этой целью в Ферганскую долину приезжал главнокомандующий С. С. Каменев. С этого времени борьба с басмачами еще более активизировалась.Экспедиция в горы Тянь-Шаня под руководством известного в те годы в Фергане командира бригады товарища Кужело, чеха по национальности, дала замечательный результат. Объединив под своим командованием киргизские отряды Джамшита Карабекова и Кадырбека Камчибекова, комбриг Кужело зажал многочисленную банду курбаши Муэтдинбека в Кичик-Алае. Не имея выхода, пытаясь соединиться с долинными отрядами курбашей, Муэтдин-бек спустился с гор в район Науката и попал в подготовленный для него капкан. В жестоких боях он был окончательно разбит и с остатками шайки сдался. Другой крупный феодал, Джаныбек Казы, не стал дожидаться своей очереди и со своей бандой откочевал в Синьцзяи.Так в 1923 году стало возможным окончательно закрыть и этот участок государственной границы. Все крупные банды в Ферганской долине были разгромлены.Как и везде, огромную роль в борьбе с басмачеством в этом районе сыграли органы ВЧК. Особый отдел города Ош под руководством товарища Колосова развернул активную работу среди населения прилегающей части Ферганской долины и многих горных районов. В результате умелых, мужественных действий чекистов органы власти имели своевременное и ясное представление о составе басмаческих банд, их пособниках, связях и намерениях.Еще несколько лет продолжалась борьба с закордонными бандами — осколками разгромленного басмачества и белогвардейщины. Но все меньше и меньше оставалось желающих подставлять свою голову под пули и клинки красных пограничников.Одновременно с разгромом басмачей в Ферганской долине и на Алае крупные операции против вражеских банд проводились в Восточной Бухаре. Тысячные банды Ибрагимбека, муллы Абдукахара, Устанбека и других, неся большие потери под ударами наших полевых частей, тоже начали мельчать. Настало время закрыть государственную границу и по Амударье и Пянджу.Командование войск ВЧК Туркреспублики, учитывая, что 2-я Отдельная пограничная бригада на Ферганском участке свою главную задачу выполнила, решило перебросить ее на афганскую границу. Весь состав 2-й Отдельной пограничной бригады, получив на усиление 1-й Оренбургский отдельный кавалерийский дивизион и 13-й Отдельный кавалерийский эскадрон, был переведен в город Термез. Командование поручило мне снова включиться в боевую жизнь бригады, помочь ее реорганизации и занятию нового участка границы.К этому времени мы уже накопили богатый опыт в борьбе с басмачеством в Ферганской долине. Но перед командиром бригады В. Г. Гостевым и его соратниками жизнь ставила много вопросов, связанных с организацией пограничной охраны, снабжения, установлением контактов с местными советскими органами и населением. Не решив их, нельзя было выезжать на границу.На совещании договорились, что В. Г. Гостев останется в Термезе, а я во главе отряда в составе 1-го Оренбургского отдельного кавалерийского дивизиона и 13-го отдельного кавэскадрона пройду вдоль государственной границы.И снова поход. Марш за маршем в июльское пекло. В густых тучах желтой пыли двигались мы вперед. В непрерывных стычках с басмачами обследовали местность, стоянки царских пограничных страж. Находили только развалины, заросшие бурьяном и тугаями когда-то цветущие поля дехкан, разрушенные кишлаки.Трудно было, очень трудно. Но задачу надо выполнять. На местах старых пограничных страж оставляем посты силой до взвода. Идем дальше. По численности отряд уменьшается, а наскоки басмачей продолжаются. А идти надо. Однако, много раз проученные нами, они начинают нас бояться, пытаются кусать исподтишка и издалека. В такой обстановке мы дошли до кишлака Пархор, где должны были обосноваться штаб и ядро отряда. До стыка с Памирским отрядом не занятой нами границы оставалось 250 километров по высокогорной труднодоступной местности. Поставленную перед нами задачу — закрыть государственную границу и на этом участке — мы выполнили, басмачество было отрезано от своих баз за рубежом.В это время полевые части начали окончательный разгром басмачества по всей Восточной Бухаре. Басмачи пытались укрыться и отсидеться за рубежом, но на границе их теперь встречали огнем чекисты-пограничники. Шли почти ежедневные бои с превосходящими силами противника. Тяжелым был этот первый год службы на границе. Половина людей страдала от малярии, но с бандитами сражались вместе со здоровыми и больные, и раненые.В почти непрерывных боях, в дозорной службе выковывался у бойцов и командиров суровый характер, вырабатывались решительность и смелость, наблюдательность и бдительность, боевая дружба, взаимная выручка и преданность Родине. На героических делах первых бойцов-пограничников стали складываться боевые традиции погранохраны.С границей я так и не расстался. Еще 35 лет прослужил в пограничных войсках Средней Азии. На моих глазах развивались и крепли боевые традиции, закладывавшиеся в первые дни и годы, вырабатывались опыт, пограничная доблесть, выковывались чудесные кадры. Из рядовых пограничников вышло много офицеров и генералов, некоторые в ходе Великой Отечественной войны доблестно командовали полками и дивизиями. Сегодня дети их и внуки стоят на страже рубежей Отчизны.

[ТЫМКО]

Церковь на Крыше мираВиктор Васильевич Дубовицкий На территории Таджикистана первый православный храм был освящен в г.Ходженте в 1867 году. Во второй половине 70-х годов XIX века была освящена церковь в г.Ура-Тюбе. На ее постройку пошли материалы, взятые из Кокандских ворот древней цитадели города. В Южном Таджикистане, входившем в конце XIX – начале ХХ веков в состав Бухарского ханства, первыми строителями православных храмов были русские пограничники. В 1907г. открывался храм в русской части кишлака Сарай (ныне месторасположение Пянджкого отряда Группы погранвойск России в Таджикистане), на территории гарнизона Отдельного корпуса Пограничной стражи. Его описание и фотография сохранилась в одной из книг о среднеазиатской границе замечательного военного писателя и публициста полковника Д.И.Логофета.Чуть больше ста лет назад, в 1895г., было проведено разграничение между Россией, Афганистаном и Китаем на Памире. По договору, подписанному тогда, Россия получила право содержать свои военные (пограничные) гарнизоны на Западном Памире (Горном Бадахшане). Осенью 1895 года в Рушане, в кишлаке Калаи-Вамар, в Шугнане, в кишлаке Хорог, а весной 1896 г. в Вахане, в кишлаке Зунг были организованы русские пограничные посты. Через несколько лет штаб Памирского пограничного отряда, располагавшийся с 1893 г. на «Посту Памирском» (ныне пос. Мургаб), был перенесен в Хорог, который становится фактически и центром административного управления Шугана, Рушана и Вахана, формально входивших в состав Бухарского ханства.С момента организации в Хороге русского пограничного гарнизона, здешняя русская православная община, представленная пограничниками и членами их семей, обходилась лишь духовным окормлением изредка наезжавших сюда из Ходжента священников. Однако, необходимость в православном храме возрастала из года в год. В 1905 году полковник Елагин, служивший в свое время на Памире, пожертвовал капитал в 10 тысяч рублей (сумма по тем временам огромная!) на постройку православного храма в одном из высокогорных пограничных пунктов на границе с Афганистаном. Туркестанский генерал-губернатор А.В.Самсонов приказом по Туркестанскому военному округу от 2 декабря 1909 года определил этот капитал обратить на постройку храма в Хороге, назначив в состав комитета по постройке храма начальника Памирского отряда, его помощником – начальника Хорогского поста и инженера ферганской инженерной династии. Смета и план храм были составлены в следующем 1910 году инженером-полковником Бурмейстром, после чего пограничники приступили к заготовке строительных материалов. Сразу необходимо отметить, что почти все (за исключением камня) приходилось везти во вьюках и волоком из Ферганской долины - колесная дорога на Памир была еще не разработана. Строительство церкви в Хороге, на высоте 2 600 м. над уровнем моря, продолжалось свыше пяти лет, и было завершено к середине 1916 года. Деятельное участие в организации строительства приняли начальники и офицеры Памирского погранотряда, стены храма возводили солдаты-пограничники и местные жители, таджики - шугнанцы. Освящение храма совпало с 25-летием создания Памирского погранотряда, и, как думается, было специально совмещено, дабы подчеркнуть всю важность этого бастиона духа для воинов-порубежников на одном из самых сложных участков российской границы.В наши дни государственная граница на Памире по-прежнему остается одним из самых тяжелых, опасных и важных участков общей границы Содружества Независимых Государств. Практически вся тяжесть по ее охране ложится на плечи российских пограничников. Я не буду выдавать желаемое за действительное и утверждать, что каждый русский солдат и офицер-пограничник на Памире является верующим. Но можно твердо сказать другое: для каждого из них Православие, исповедуемое десятками поколений их предков, стало основой, о чем многие даже и не подозревают. Нынешнее возвращение к своим духовным и историческим корням, столь заметное у всех народов бывшего Советского Союза, логически включает в себя и восстановление, очистку духовных источников русской национальной культуры, то есть Православия. Именно поэтому мы являемся свидетелями восстановления десятков и сотен православных монастырей и храмов по всей России.Особое место здесь занимает возрождение воинских храмов, особенно в так называемых горячих точках. Таджикистан является таковой уже шесть лет, начиная с памятных событий февраля 1990 года. Воинам России, в том числе и пограничникам, пришлось пережить здесь и гражданскую войну 1992 года, приходится испытывать последствия тлеющих ее углей до сих пор… Именно поэтому с таким торжеством и радостью восприняли они открытие воинского храма в танковом полку 2001-й мотострелковой дивизий, состоявшейся 19 ноября 1944 года. Служил здесь отец Алексий, казак общины Амударьинская линия, многие годы активно работавший на ниве духовного окормления российских воинов. Не раз он вылетал для служения панихид на 12-ю заставу Московского погранотряда, освещал боевую технику и колонны войскового транспорта, ведущего гуманитарный груз на Памир. Не забывал он и о миссионерской работе – около полутора сотен экземпляров Библии и Евангелия на таджикском языке, сотни других христианских изданий роздано им солдатам – таджикам на границе и в части российских погранвойск. Ведь, и Ветхий Завет (тадж. Таврот; Забур; Ахди Кадим) и Новый Завет (Инчип, Ахди Чадид) являются Священным Писанием и для мусульман. Российские пограничники в Таджикистане могут достойно продолжать возрождение духовных основ России: кирпичные стены православного храма в Хороге не тронуты временем (Среднеазитская епархия Русской Православной Церкви, отмечавшая в нынешнем году свое 125-летие, готова дать благословение на восстановление этого уникального воинского храма. Дело—за пограничниками). Думается, что сегодняшние солдаты и офицеры в зеленных фуражках окажутся достойными наследия своих дедов и прадедов, по крохам собиравших средства на Хорогский храм и по кирпичику строивших его почти век назад. ( Журнал «Вера и мужество», №6, 1996)