ПопсиклЗарисовки в пути...... (Щит Родины)(5) Рок-н-ролл (некоторые имена и обстоятельства изменены)Вы не ходили на Усиленную Охрану Госграницы втроём? Да Вы что!! Да не может быть!! А когда по штату положено пять офицеров, плюс один штабист и пять мичманов!!! Ну это совсем нереально, давайте будем реалистами, давайте смотреть жизни в лицо и не щуриться от ветра, выдавливая из глаз слезинки, не от грусти а от раздражения слизистой. Вот Вас трое и идёт!! Трое и ни-ни, а мех? Ну хотя бы мех, ну пожалуйста, плииизз. А вот он, опытный старшина команды, целый старший мичман с допуском. Допуском к чему?!!! К двум ДГ и трём М 504 машинам и ко всем забортным отверстиям!!! Не издевайтесь, ну не надо, ну мы же вас просим…Мы стоим: один старый каплей, а другой старый старлей и молим Начштаба войти в положение, но он не входит. Он даже и не желает входить, он только что с академии, он гад, созерцатель-академик, оторвавшийся от жизни и наслаждающийся своим царским статусом—он ИО пока комбриг в госпитале. 7 Ноября и чтоб у них сволочей там на 65…ом всё попереотсохло. Мы представляем их гадов бурное торжество там на борту сейчас, их ехидные сладострастные улыбки в предвкушении праздников дома с семьями а потом док. А что, сальник среднего вала—это вам не шутка и под пайолами у них уже плещется и они уже 15 узловым под бортовыми идут домой. Мы переглядываемся с Валеркой, мы уже всё поняли, мы уже всё знаем и мы уходим в ночь, бросая жён и детей и кляня судьбу. Сдача границы на переходе и мы идём на Астару. Каспий не зря седым зовут. Больше Балтики или Чёрного почти на треть и шторма. Под Ленкоранью 10-ти метровые волны обычное дело, когда задувает проклятый Каспийский Норд, вдувая всю удаль калмыцких степей в огромную ванну, которая седеет и наотмашь бъёт по лицу, по скулам корабля…Мы уходим в ночь уже с вечерним трёхдневным прогнозом на руках: сегодня уже плохо, обещают до 18 метров в секунду с усилением до 25. Ну что поделаешь, Каспийская Осень а Баку в переводе с Азербайджанского—Город Ветров. Мы идём под 12 узлами, нам идти 12 часов так. Валерка заперся у себя в каюте, я согнувшись в командирском кресле на тёмном ГКП смотрю в экран Рангоута. И только ОН сидит в кают-компании и читает книгу—Киса, наш Замполит. Он пыхтит недовольно, потому что ему подселили мичмана, пускай даже старшего, в каюту и ему пришлось убирать свалку своих конспектов и отчётов с койки командира БЧ-5. Киса безобиден и наивен—он уже три года не может сдать на несение ходовой вахты, он может быть вахтенным офицером только на якоре. Нас трое? Не шутите—мы остались вдвоём и это нам считать ночные галсы на патрулировании, пытаясь днём урвать часы сна, чтобы опять ночью рухать в кресло у Рангоута. Но экипаж молодцы, как чувствуют, сосредоточены и даже радисты не трепятся в открытом по УКВ, нет обычной перебранки с береговыми постами а ШРД бы Ты в ПЗД или НХ, я только слышу деловой говор через динамик на ГКП. Остров? Да, Остров—это мы, Гараж, это берег а на экране РЛС пусто, за исключением ярких жирных точек буровых оснований и справа жирная зелёная полоса берега. Нам грустно, нам больно а Киса уже пишет план ППР на усиленную, вот же чтоб тебя….В движении, без объявления тревоги, я принимаю Границу у 65..го и уже в ЗАСе их командир извиняющимся тоном желает удачи и хорошей погоды. Я вижу их на РЛС на 10 мильной шкале, спешаших во всю оставшуюся мошь своих машин домой. Сигнальщик заглядывает на ГКП с мостика и я слышу гул лееров, а это уже знак—задувает и задувает по серьёзному и нас уже начинает валять. Через час ещё раздувается совсем и начинается мордотык. Но есть, есть один маленький секрет у меня и этот секрет устанавливается на Прибор Торпедной Стрельбы Ленинград рядом с Рейдом—УКВ станцией. Секрет этот--маленький автомобильный Панасоник с двумя колоночками. Мы имеем право, моральное, человеческое, какое угодно—мы выброшенны в лицо стихии и это наша ночь….Та-та-та, эти три аккорда на ГКП и рулевой у Самшита начинает притопывать, качая в такт головой. Пропади оно всё пропадом сегодня, гори оно с Пёрпловским Дымом над Водой--я был дома один день после двадцати в море и опять обратно, на сколько? Мы идём в штормовом море в три ночи под музыку Дип Пёрпл, под Лед Зеппелин и под Свитовский Into The Night. Мы идём под рок-н-ролл в таком же рокнролльном море. Валерка не спит—не может, тоже поднимается на ГКП и усевшись на меховское кресло перед Орионом, начинает качать головой в такт музыке. И на минуту, на мгновенье, тёплый и тёмный ГКП, освещаемый только зелёным экраном Рангоута и индикатором Самшита и Орионовскими лампочками, превращается в волшебное место под звуки Лестницы в Небо и нам совсем не хочется спать—мы одни в этом море темноты и звука гитары Джимми Пейджа, маленького волшебства сливающим, звук, световое мигание индикаторов и качку в одно странное, нереальное ощущение и от этого ощущения опять хочется жить. Киса как киса, неслышно, поднимается на ГКП и почуяв атмосферу, тихо присаживается на вахтенный диван и сидит закинув голову, слушая музыку….мы люди, слышите, мы человеки!!! Мы живые и под 20 метров в секунду и ревущее море, оторванные от дома мы ими остаёмся и мы идём охранять границу, идём под рок-н-ролл(6)О природе устоявшихся выраженийThe First Requirement for a warship is that it should float the right way up.British Admiralty, Naval War Manual 1948Первейшим требованием к боевому кораблю должно являться то, что корабль должен ходить в вертикальном положении.Британское Адмиралтейство, Морской Боевой Устав, 1948 г.Я могу подтвердить, одно из немногого в своём весьма ограниченном жизненном опыте, что устоявшиеся выражения вроде “пи…ц подкрался незаметно” называются устоявшимися не зря. Данную ситуацию по канонам жанра стоило бы описывать сидя в английском кресле, попивая бурбон и заталкивая очередную порцию кавендиша в свою трубку. Не мешал бы для фона и хороший кабинет с огромными книжными полками и подвешенным на плечиках отутюженным кителем контр-адмирала. Увы, ни заинтересованных глаз молодых лейтенантов, внимающих каждому слову, ни, тем более, контр-адмиральской тужурки в природе не существует, по крайней мере для меня. Как нет давно и наносного морского эстетства—закончилось, вышло всё. Есть бурбон и трубка и есть ужасающее понимание природы пи….ца как форс мажорного обстоятельства, возникающего из ниоткуда а затем правящего бал твоей судьбы по сатанинским законам хаоса, в котором только и начинаешь осознавать себя щепкой, бегущей по волнам….Я штормов много испытал всяких—были и молотобойные в Бискае и страшные горы воды у Тронхейма и резкие смены настроения природы в гирле Белого Моря, равно как и строем, шагающие под ураганный вой ветра, волны Средиземки. Было и избиение у Фиолента—в погоду, в которую нельзя стрелять—но мы всё равно стреляли…Но осень 1987 я не забуду никогда—я тогда стал другим, потому что мне не было смешно, совсем, и это не легковесное заявление. Системный Анализ и Теория Катастроф уже дают какие то рудиментарные методы разбора и даже предсказания того, что надо избегать всеми силами, но что наша жизнь—игра. И не имеет значения сколько раз повторяться будут заезженные клише—проявления оных могут потрясти даже замого циничного прагматика…У ПСКРов проэкта 205П есть одна странная технологическая деталь—они не стоят ровно на киле, в них заведён технологический крен в 2 градуса на правый борт. Невооружённый глаз это едва замечает. Именно по правому борту у 205го находится его катер Чирок со всей системой его спуска и подъёма—шлюпбалки, кильблоки, шпили и собственно сам Чирок—всё вместе свыше полутора тонн—оттого и технологический крен. И есть у 205го ещё одна технологическая черта, читаемая в формуляре корабля с придыханием и уважением—угол заката, то есть угол крена с которого корабль уже не возвращается в вертикальное положение, а проще переворачивается—88 градусов. Это больше чем феноменальная мореходность—это Ванька-встанька в его самом лучшем проявлении остойчивости и надёжности, которая и вывела эти небольшие корабли и в ревущий Тихий Океан и все моря от Балтики до Каспия, где огромная страна установила свои морские границы. Командир корабля принимает решения—только он и никто больше, и нет ничего более решительного, чем предугадав ситуацию, отрезав всю ненужность теории метацентрических высот и водонепроницаемых переборок и правил борьбы за живучесть, выдать команду на убегание от надвигающегося пандемониума природных стихий, хотя даже это тоже обговорено руководящими документами. И руководящий докУмент по нашему проэкту так и гласил—до того как не раздуется свыше 15 метров в секунду даже и не думать об укрытии. Хотя кто им следует—таким руководящим документам. Потому и затыкали нами в тот день Границу на самом дальнем участке у Гасан-Кули. Затыкали потомучто мы и были единственным, что болталось в море, как некий предмет в проруби, на ближней линии, обозначая присутствие боевой единицы, которая не могла быть боевой по определению—нас выгнали в море двоих: Валерку и меня. Так мы и делали только то, что или торчали на якоре на Тюркянском Рейде или дрейфовали южнее, приставая по УКВ ко всяким Астраханским сейнерам да буксирам с Нефтянных Камней, тащащих за собой длинющие понтонные гирлядны. Резервная линия потому и называется резервной, что делать на ней в мирное время нечего, если только не зашлют в Красноводск, под видом передачи топлива для дивизиона, за арбузами. Нас было двое офицеров на весь корабль и у старого капитан-лйтенанта Валерки болел желудок—болел очень сильно, а третьего ранга он уже перехаживал второй год…Нас выгнали в ранний вечер с резервной линии, потому что на Гасан-Кулях что то случилось на шестьсот….ом и их надо было отзывать и отзывать срочно и мы пошли, повинуясь приказу, служебному долгу и желанием наконец то повесить Валерке Третьего Ранга. Нам и дали прогноз на двое суток—так себе, винегрет из умеренных ветров и умеренно противной болтанки. А у Валерки действительно болел желудок и болел сильно и видя его окончательно окислившееся лицо, ну ничего мне не оставалось как усесться в командирское кресло на ГКП ночью и воткнувши свой взгляд в экран РЛС и попивая невообразимую растворимую роскошь чёрного Бразильского “Пеле” и покуривая не менее дефицитный Лорд, начать пинать своего рулевого. Так и пошли, слегка раскачиваясь на Каспийской зыби—уютно, почти по-домашнему, наплевав на всё и вся и желая побыстрее добраться до “точки”, где согласно прогнозу, всё должно было быть вполне пристойно. Странный тот район моря, очень—подобно огурцу висит в правой части его, чуть к югу от Челекена остров с соответствующим названием—Огурчинский: 30 миль песков, постов ПВО, арбузов, растущих на натуральной бахче, гюрзы и ужи и на самом южном его окончании—маяк, высокий и далеко видимый с моря. А вот дальше, дальше, вниз и в сторону от Огурца—сто с лишним миль прямой как стрела пустынной береговой черты, втыкающейся в бок Ирану—ни одного мыса, или даже мысика, ни одной выпуклости, за исключением длинющего пирса в Окареме, который выдаёт себя на локации в хорошую погоду аж миль с пятнадцати, как заусенец, торчащий из идеально ровной и лощёной кожи на ладошке ребёнка. Всё—нет там больше ничего в этом районе!!! Кара-кумы, отдельно разбросанные заставы, караваны верблюдов и….пылевые бури. Плоская как поднос земля и пятиметровая изобата, тянущаяся в десятке миль от побережья—муть одиночества и тоски и негде укрыться на 90 миль а в штормах корабли полными ходами не ходят. С утра мы взяли воды в Окареме, пришвартовавшись вот к этому самому длинющему пирсу, где то посередине его трёхсот метровой длины и, успев посмотреть уже Орбитовские программы по телеку и, поспав, двинулись. Вот тогда то первые признаки пи…ца и начали проявлять себя. Мы просто их не регистрировали сознательно, но уже чувствовали—кишками чтоли? Интуиция или как там её ещё называют—повышенная чувствительность, граничащая с паранойей. Опять пришёл среднесрочный прогноз от Оперативного Дежурного, опять тоже самое—смесь непонятных умеренных ветров и никуда не уйти от этого. Поразило другое—Шестьсот…. пробился к нам на УКВ в ЗАСе—и это на такой то дистанции, слышимость была хорошей. Ну не должно было быть связи такой, загоризонтной, в УКВ, в ЗАСе—а она была, да ещё чёткая, с прекрасной слышимостью и без матюгов в радиорубку по Каштану с обещанием вахте там (в рубке) провести контрольное учение по раздвиганию филейных частей. Шестьсот… просили нас торопиться, очень (и что там у них тогда случилось—не помню даже—поотравились моряки чтоли) но цифры те я помню до сих пор. Сдача Границы в движении, и нас молили идти быстрее. Мы и шли—под бортовыми машинами, под 15 узлами—мы не могли бросаться топливом, самими нужно было. И потом последний вопрос: как там у вас погода на Кулях. И ответ, странный и не вписывающийся в рамки того, что мы наблюдали—штиль, ребята, полнейший—зеркало, а не море. А у нас… а у нас Курс 190 скорость 15, и начинает задувать с порывами до 14-15 метров в секунду. Ветерок почти в борт, зыбь—в задницу и низкая облачность, рванная…….. и задницу корабля носит и водит в подбивающей под винты воде.--Ладно, мы снимаемся, пойдём на полных, сдача на ходу через час…--Погода, погода как там у вас….бля..--Да зеркало у нас и солнышко светит, ну чё не понятно то?На тот момент нас разделяло миль 60 и через час на почти встречных курсах должно было остаться 20. Валерке стало хуже—началась рвота, не от качки—от качки морские волки не блюют. Лежал он в командирской койке, укрытый регланом и с обрезом у изголовья. Ему было плохо совсем. Мне тоже—но уже от одиночества. Моряки на боевых постах, и в коридорах—все с серьёзными лицами почему то. Ребят, да что за фигня, что впервой чтоли штормовать?? Да нет—уж сколько раз, и ничего, да и шторма нет как такового—так ерундистика, ещё скиснет скоро. А может чуют чтото, или случай массового психоза?? Нет, все как один напряжены. Старшины команд, мичманки, тоже попритихли. Ну что за чушь. Без команды раскрепились по-штормовому. Шестьсот…опять на связи—сдача-приёмка Границы. Принял, сдал, запись сделал…--Как погодка у вас там на переходе??--Идём под тремя машинами, но чтото задувать начинает. --Ага, а у нас уже порывы до 15-17!!!--Да нет, на Кулях крассотища была—курорт…Дверь на ГКП хлопает, спускается сигнальщик и в слышно как гудят леера.--Тащ старший лейтенант, ветер усилился до 15 с порывами до 20!! И Море странное какое то….Да, море странное: здоровенная зыбь, метра в три, подбивает нас взад—но это дело обычное, а вот остальное. Чехол на носовой пушке, вцепившись люверсами в леера надувается как шарик и начинает трепыхаться. А вода вокруг кипит, сбрасывая пену с верхушек волн. Через минут сорок видно и шестьсот…на самом краю десятимильной шкалы РЛС—прут узлов 25 на контркурсе, но им и простительно, у них ЧП. Они опять, позже, выходят на связь…--Так, ребятки, у нас—жопа. Порывы до 25, море 5 баллов, выходим на бортовые, бъёт сильно очень… Так они уже далеко на Севере, а мы всё спускаемся на Юг—ещё час-полтора и мы—в точке, а точнее на границе. И тут это у-у-у-у, с повышением высоты звука, через приоткрытую дверь на мостик и первый вуш-ш-ш-ш, и гора брызг через правый борт. И на мгновение море перестаёт кипеть—застывает в своей тёмно-свинцовой угрозе, ровно настолько чтобы седеющий старшина команды успел только прошептать:”Это—пи….ц”. И потом мы летим, куда то вниз, проваливаясь в тартарары, или ещё куда похуже, хватаясь на ГКП кто за что и только могучий, оглушающий Бум-мм (мы приводнились) и дрожь по всему корпусу корабля и опять этот Вущ—ш-ш, нас накрыло по самый мостик:--Тащ стартенант,--вахтенный сигнальщик очумело заглядывает на ГКП, весь мокрый и испуганный,--ветер 270 градусов, стабильно 27 с порывами до 30-32….--Вниз!!! Бля, Сафутдинов, какого х.., вниз,--уже в Каштан, срывающимся голосом—водонепронецаемые задраить, перемещения по кораблю ограничить, на верхнюю палубу НИКОМУ, бля слышите НИКОМУ……--ГКП, радиорубка, нам с базы: срочно!!!--Что там ??!!! Читай….--Срочно, всем кораблям и судам, в Южной Части Каспийского Моря—укрытие немедленно, ураган….предупреждение….ветра до 35….. --А какого х..я они молчали!!!!! Где они, бля, были……Да впрочем, что этот бедный пацан ответить может. Нас валит на левый борт и бросает вниз…опять. Бууу-ммм, Дзынь-ба-бах—полетели тарелки в кают-компании…….Бах!!! С пушечным выстрелом грохает дверь в каюту механика. Запись, сделать запись в журнале вахтенном—вон лежит он в штурманской выгородке на ГКП, на автопрокладчике. Прямо над автопрокладчиком, на самой выгородке, подвешен чёрный эбонитовый кренометр (ха-ха, а о дифферентах то и не подумали) и его стрелка носится как бешенная от 40 левого, до 40 правого борта. “В связи с погодными условиями: ветер-30, море-7 баллов, и размахе качки плюс-минус 40 ведение вахтенного журнала невозможно, следуем в укрытие….” Карандашные буквы выходят кривыми, по диагонали через две или три строчки….всё, записано а вот теперь самое главное. Повернуть, совершить циркуляцию почти обратную, со 190 на 345 градусов. Ураган, если повернём, если сможем, будет нам в правый борт—зыбь идёт с Севера и нам идти 15-ю узлами шесть часов до заветного маяка на Огурце. Ору рулевому у Самшита—крепкий, толковый Эстонец со странной фамилией Мёльдер:--Мельдер!!! Аккуратненько, руль--право ТРИ градуса, аккуратненько, слышишь!!!!Мёльдер стоит, широко расставив ноги, упираясь левой ступнёй в основание командирского кресла, правая, захватывает стойку стола, на котором стоит Орион, левая рука вцепилась в ручку на РЛС, правой—он аккуратно двигает чёрный штурвал вправо. Сбрасываем обороты с 1200 до 1000 бортовыми—начинаем поворачивать. Пять мучительных минут, с ударами в скулы и захлёстом воды—наконец картушка репитера на Самшите, трясясь, словно от страха доползает до 345 градусов. --Михалыч, до 1200 на бортовые поднимай!!! Мёльдер, руль прямо!!!Да он и сам знает, что я ору то??? Стрелки тахометров лезут к 1200 оборотов и тут замечаю застывшие глаза Сафутдинова, сидящего на вахтенном диване на ГКП, которые не мигая смотрят куда то по диагонали в иллюминаторы по левому борту. Оборачиваюсь и застываю сам. В сумерках, тёмно свинцовая стена воды идёт на нас, открывая перед своим гребнем пропасть—такую же тёмную и свинцовую. Сперва Вуш-ш-щ, потом Бум-м-м и мы валимся на правый борт, мигает свет, Сафутдинов (почему то горизонтально на спине) закрывает лицо руками—в него летят грузики для карт, измерители, протрактор и журналы с автопрокладчика. Слышен визг машины левого борта—она молотит винтом воздух. И мы лежим, мучительно долго лежим на правом борту и не можем встать….Мама—роди меня обратно!!! 30 метров в секунду ветра и море—не дают нам встать….Секунд 30, а может и дольше, противный липкий страх и пересохшие губы, трясутся коленки—ба-баф….в кают-компании сносит телевизор…нет звук мягкий—упал на диваны….Мы не можем встать, мы лежим правым бортом на воде!!!! Я вижу Сафутдинова на вахтенном диване, сам почти вися в воздухе и схватившись за командирское кресло. БЧ-5 орёт по каштану:--Вы бля там что совсем ё..у дались??!!! У нас машины с фундаментов снесёт к еб…ям!!!Медленно, нехотя, начинается возврат в вертикальное положение и тут доходит: Чирок, катер и вся его система—это почти две тонны живой массы, которые сейчас и решают всё. Так и будет—езда на правом борту. Бум-м-м, Вуш-ш-ш!!!! Мы опять валимся на правый борт и опять мучительное ожидание и застывший ужас на лице Мёльдера и Сафутдинова. --Сафутдинов, вниз—как хочешь, ползком, на карачках—проверить командира, в дверь не стучать—так зай…вползёшь!!!Сафутдинов задом, как карась, сползает в проём трапа….Бум-м-м-м!!!! Вуш-ш-ш………с носовой пушки содрало чехол, бляяя. Гаснет экран РЛС, оставляя только кривую и жирную как слизняк зелёную отметку на экране—вода пробравшись по вентиляционным магистралям в продольный коридор, залила основной прибор РЛС…….--Метристы, ГКП—вы у меня бляяя под трибунал пойдёте!!!Не пойдут, знаю, что не пойдут—с ветошью и ЗИПом они уже ползут в коридор, выбираясь со своего БП в приборном отсеке….Мы слепы и у меня осталась только стрельбовая РЛС МР-104…. В проёме трапа, на ГКП появляется голова Сафутдинова:--Тащстртенант, командиру плохо, рвёт с кровью, но говорит….Бум-м-м, Вуш-ш-ш и мы летим на правый борт и лежим, лежим мучительно долго—да снесло бы чтоли бы бляяя весь этот Чирок к едрене фене в море…..Мучительно долго встаём на ровный киль и потом резко валимся на левый борт—падаем долго….. ПЯТЬ ЧАСОВ СПУСТЯМёльдера вырывает прям на ГКП. Его рвёт долго и мучительно, и он блюёт прямо под себя, провиснув, с руками по-прежнему на корпусе Самшита, и рвоту разносит по ГКП—жутким запахом, забивающим всё желание сопротивляться…..--Мёльдер, ты получишь ещё одного Отличника—можешь готовить форму в отпуск. Мы придём в базу—собирайся сразу к себе в Таллинн….--Курсовой 10 Левого Борта вижу маяк!!!!--Да вижу, бляя, вижу, Сафутдинов….Сафутдинов орёт во всю мощь своих лёгких. Да вот он—Огурчинский маяк.--Расчёту МР-104 на боевой пост!!!!Мне нужна только дистанция—только дистанция до берегового уреза или до маяка—тоже пойдёт. А качка вроде как уменьшилась. Да точно, мы уже не валимся так. Эхолот отбивает уже глубины в десятках метров и мы уже под защитой Огурца. Сафутдинов аккуратно высовывется на мостик, потом измеряет ветер—20 метров в секунду….--Сафутдинов, придём в базу—я тя, как бляя, в отпуск отправлю!!!Сафутдинов растирая влагу на лице рукавом своего грязноватого (весь в краске) реглана пытается улыбнуться. У него не получается, его начинает душить спазма и не спросившись он исчезает куда-то вниз. Минут через 40 мы становимся на якоря, на два, с отдачей 70 метров на обоих клюзах, при глубине в 12 метров. Ветер 17 с порывами до 20, море в районе 3-4 балла, якоря держат хорошо. Спускаюсь к Валерке в каюту—он лежит бледный на койке, обрез у изголовья полон блевотины, в тусклом освещении ночника видно кровавые размывы в ней. --Ты как, Валер??--Пока живой, мы на Огурце??--Да, я журнал не писал…--Да и хер с ним, я заполню…Меня вырывает, благо обрез рядом. Вот же блин….когда всё вроде закончилось. Валерка приподнимется на койке:--Ты бы шёл—поспал, я поднимусь скоро….Запах в помещениях корабля ужасен—запах масел, рвоты и чего то ещё. Радиометристы колдуют в продольном коридоре у РЛС—а, магнетрон гакнулся—но это ничего, двадцать минут и всё путём. Расчёту МР-104—благодарность, БЧ-5—спасибо вам просто за всё. Радиометристы—насчёт трибунала, команду не числить. Я вползаю в каюту и пытаюсь открыть полусферическую шамбошку вентиляции—меня обдаёт потоком прохладной морской воды из неё. И меня прошибает: “Да это Пи…ец какой то” На следующее утро нам дали команду домой. Шестьсот…решил штормовать, идя до базы. Ночью, в 7ми бальный шторм у них произошла самоотдача правого якоря, который провиснув на уровне ватерлинии лапами понаделал пробоин в правой скуле, затопив форпик и хрен там знает чего ещё. У них повело корпус—до самого Наргена они боролись за живучесть. Придя домой через три дня, я очень долго и впервые, присев на корточки обнимал дочь, нюхая её волосы, пахнущие ромашковым мылом. Жена, посмотрев на меня с удивлением спросила:--Да что это с тобой такое случилось??--Пи..дец, родная….. ПС. Размах качки, задокументированный в этом реальном эпизоде, достигал 67 градусов обоих бортов. Я никогда больше не смотрел на Проект 205П как на просто корабль. В 1991 году, мой друг (чуть постарше меня—на 4 года) штормовал у Курил на своём заглохшем 70 Лет ВЧК-КГБ ПСКР пр. 1135.1, где он был командиром. Порывы ветра достигали 40-45 метров в секунду……вспоминать это он не любил.Ограничительные пальцыНу вот не люблю я эти ограничительные пальцы, не люблю и всё! У меня от них язва желудка и сам язвой становлюсь, так и сказал на ВВК: ?Пальцы ограничительные?, - да и не сказал даже, а почти жалобно проныл. Железо меня кончило как водоплавающего. Мало того, что когда штормит, тебя качает и от этого жрать хочется постоянно, так ведь уже и терпеть ну никакой возможности нет, поелику у меня с корабельной артиллерией ну прямо таки полное рассогласование и она всё меня угрохать норовит. Нет, у меня-то лично проблем никаких с ней, я её, можно сказать, даже очень люблю и знаю, и стрелять люблю, но вот почему-то у других явно заговор с ней и заговор этот против меня....Вообще то АК-230 пушка хорошая, автоматицкая, две их, да ещё в придачу МР-104 ?Рысь?. ?Рысь? - она тоже хорошая, и педаль у неё приятная: нажимаешь так и ба-бах!!! Здорово это всё, но каплея-то мне получать вот-вот, а могу и не дожить, и всё эти пальцы чёртовы, ограничительные. Ограничивают эти пальцы, по-простому, вращение башен, когда им вращаться не надо, то есть когда они не стреляют, а это 99,9 процента времени, и вот в это время эти башни и стоят аккурат по диаметральной плоскости корабля и придают ему таким образом тот самый грозный картинный вид и впечатление, известное ещё с произведений Дейнеки, типа матросов, зачищающих Севастополь. А есть такая противная курсовая задача, ?С? называется, ?Соединение? значит. Если К-1 и 2 - это просто дурдом, то ?С? это дурдом с пристрастием, так как штабисты-то не свои, а уже с округа, и плевали они на твой бравый вид и успехи в БП и ПП, им стратехию и оперативное искуйство подавай. А вот кино то помните, ?Down Periscopе? и Роба Шнайдера, помощника в нём? Вот это наш Комбриг такой и был, а и станешь таким, ежели пять стаканов с четырьмя ложками растворимого кофе каждый и пятью ложками (опять-таки в каждом) чистокровного рафинада с утра до обеда выпивать. Уровень тестостерона у него на кафедре ?Зашиты от оружия массового поражения? изучать надо, а оружием массового поражения он и был. Есть такая стрельба артиллерийская в этой самой задаче ?С?, когда выбегает всё соединение в полигон и красиво в строю кильватера лупит из этих самых АК-230 по щиту, который дрейфует одиноко в некотором удалении. В принципе, ничего сложного, на первый взгляд. Но это только на первый - в реальности всё должно быть скоординировано до секунды, и для этого обстановка обыгрывается раз десять в штабе. Ну вот, обыграли мы её раз десять, обговорили связь и даже решили всё, как полагается, отыграть флагами, это значит, чтобы опыт Цусимы учесть. А шло нас на это дело аж целых пять кораблей, и оказался я на флагмане, вернее, на нём-то я и был изначально. Просто указующий перст Комбрига упёрся в моего кэпа и приговор был вынесен.Ну, флагман, так флагман, рысцой на корабль - инструкции выдавать. Комбриг раскидал штабистов по кораблям, меня от МР-а убрали, мичманка он своего взял с собой стрелять. Вышли, идём, погода хорошая, мы все на мостике нашем кучкуемся, и Комбриг даже с нашим соколом Васей заигрывает. Васю нашли с поломанным крылом, крыло починили, так он и прижился у нас (естественно, на верёвочке, для его же собственного блага) и жил на мостике, а какашки его за ним команда связи и наблюдения убирала. Комбриг позже пересел на командирское кресло по левому крылу мостика, и очень так уверенно тангенту (а по-простому - обычную трубку) УКВ к себе в ухо. Раз - и понеслась над морскими просторами в дуплексном ЗАС-е манна в виде его указаний. И строй, значитца, держите и не выкатывайтесь, и ваще, флагами репетуйте, и так к моменту прихода в полигон он так всех достал, что всё настроение стрелять улетучилось. Пришли в полигон, на РЛС щит уже видать, ложимся на боевой курс и под 24 узлами начинаем исполнять. Атмосферка у нас, будем так говорить, к тому моменту сложилась не совсем спокойная, так как при мне на мостике Комбриг два стакана с кофеином и полпачки ?Ту? уже прикончил. А человеком возбуждённым он по жизни и так был, а тут ещё и боевыми решили стрелять зачем то. Подняли сетки, включили МР-ы?красота!!! Всё гудит, всё вращается, флаги у всех до места, динамика и эстетика одним словом. А решили мы всей этой нашей армаде дать позывной ?Звезда?, вот Комбриг-то тут и начал: ?Звезда? то, ?Звезда? это, МР-ы на сопровождение, и тут-то он это словечко и произнёс. Грит:*Звезда!! Особое внимание на отдачу ограничительных пальцев - включить башенные агрегаты!!*Включили. У всех башенки так аккуратненько - раз, и на правый борт, и отработали, и стволы по направлению на щит стоят так и подёргиваются, поелику начали заряжание делать. Несёмся под 24 узлами, буруны форштевнями создаём и Наш у всех висит до половины уже, так как РЛС-ы данные стрельбы уже выработали и команда включить цепь стрельбы прошла, нам до входа в сектор оставалось секунд тридцать. А сзади нас шёл в кильватере, кабельтовых в 3-х, другой наш пароход и, видимо, настолько счастливы они были на нём отсутствием Комбрига, что забыли отдать ограничительные пальцы на носовой АУ. То есть из всех 10 АУ в тот момент на акватории полигона 9 вели щит, а вот десятая аккурат нам, флагману, на мостик смотрела и дёргалась, так как башенные агрегаты пытались её развернуть на правый борт, а не могли, пальцы ограничительные не давали!!!! А ведь доложили, сволочи, что всё отработало нормально...Ах наивный Стив Мартин из ?Самолётом, поездом, машиной?, пытающийся на исдохе своего очумелого от ужаса организма проорать Джону Кенди, что что-то не так, когда ты по встречной полосе едешь. Станиславский бы воскликнул: ?Не верю!!!? Нам бы в этот момент поверил бы и Станиславский, а может быть, даже и Немирович-Данченко. Возможно, всё дело было в выпитом кофе и возбуждении Комбрига. Ну, представилось стареющему капразу, что он шёл в бой, возможно, свой последний и вёл за собой героическую эскадру и в этом трансе, привстав в кресле, громко и воодушевлённо проорал в трубку: ?Звезда?!! Наш долой!! Огонь!? Кроме него, приставшего в кресле и обращавшему свой взор поверх нас, в направлении щита, с лицом, обдуваемым ветром и тангентой, зажатой в левой руке, в стремительном порыве его стареющего тела, на мостике не было никого, кто бы не пытался звуками, гримасами и даже прыжками избежать неизбежного. А, говорите, жисть перед глазами проносится? Не проносится, а вот ограничительные пальцы представляются, вместе с потоком мыслей о возможном некрологе в местной газете, и ладно бы хоть в борьбе с басмачами-то погибли....Он понял, что что-то не то, когда увидел меха, рухающего от своего ?Ориона? на палубу и услыхал мои вопли, прорывающиеся через звуковую какофонию корабля, исполняющего артиллерийскую стрельбу. Он обернулся, и тут они выстрелили.... Звука не было, была только серебристо-фиолетовая вспышка. Жисть не проносится, это точно, а вот время останавливается - на себе испытал - и 40 штук (по 20 на ствол), которые на тебя летят, тоже видно. А потом по носу уже вдали - фонтаны в оранжевом дыму - не попали....А потом он выдрал тангенту с потрохами из распредкоробки и, бегая по мостику, орал в оглохшую трубку: ?Дробь!!! Прекратить стрельбу!!!? и толчок от сброса оборотов машин, и они, катящиеся вправо, поняли уже гады, из строя и следующий за ними тоже, но уже влево со сбросом оборотов. Он закончил не так как начал, с глазами, выходящими из орбит, после 10 минут исступлённого крика на мостике и маханием рук, и обещаниями всех попересажать и отдать под трибунал (а мы-то причём были?), он повернулся к Васе, мирно и невозмутимо сидевшему на ограждении Визирной Колонки и поглядывавшему на весь этот цирк своим умным соколинным глазом. -А Вы что здесь делаете, я вас спрашиваю!!!??? - проорал он в васин глаз. Вася продолжал невозмутимо сидеть, игнорируя Комбрига, и это спасло нас и от трибунала, и от отсидки и от других организационных выводов. Комбриг обмяк и, обведя ждущий мостик своим уже вменяемым взглядом, пробормотал: ?Дробь. Не наблюдать. Корабли в дрейф, командиров на борт.? И спустился в кают-компанию пить кофе, четыре ложки кофе и пять ложек сахару. Говорил позже он спокойно и по приходу в базу так же спокойно на КП сказал Оперативному: ?Бригаде - Организационный период, сход всем задробить.? Через неделю приехал Округ и мы отстрелялись на отлично... практическими и задачу сдали хорошо. Через месяц Комбрига стукнул инфаркт ? первый, а меня язва желудка, тоже первая. Вот тогда-то я точно узнал, что она, язва, от нерв... вернее, от ограничительных пальцев, а они мне всё - диета, диета... тоже мне, врачи!P.S. Случилось чудо! Я наконец-то разузнал настоящее имя автора!ст.л-т Мартьянов А.Г., КВВМКУ-1985, штурман. Писал о 627-м будучи помощником кап. корабля. Тогда ст.л-нт.
Штурманским салют!