jjj

В навигацию 1977 года я катался точно также. На циркуляции трап нырком ущел под воду. А это середина Амура и течение уже уходило к китайскому берегу. Я был без жилета. Реально выбился из сил, пока старпом пытался ко мне безопасно подойти. Но не мог. Тогда старшой другого катера Айрат Саяфович Хисматулин подлетел и вытащил меня-таки из воды. Так что на трапах кататься опасно. У них нет изгиба спереди, чтобы не зарываться в воду. Но пока катишься -кайф!

А тут надо сравнить с подводниками. У них задачи схожие, только в несколько ином ракурсе. Ветеранами у них считаются не только офицерско-мичманский состав, но и личный. И даже медалями юбилейными со всеми официальными атрибутами - подпись, печать - награждаются. С православной точки зрения, мы не должны быть тщеславными. Поэтому Ваше неприятие понятия "ветеран" вполне понятно. А в годы службы мы были молодыми и поэтому не очень мудрыми. Только сейчас, по прошествии стольких лет, начинаешь понимать, каким большим делом приходилось заниматься. Поскольку мы служили в речной бригаде, то летом уходили по заставам. Осваивали следопытское дело, марш-броски. А зимой в составе стрелково-гранатометной роты отрабатывали разведывательно-диверсионные задачи. Как шутили, чтобы патроны "Альфе" подносить. Постоянно контактировали с разведкой. Некоторые катера только на это и работали. Второе Главное управление постоянно с нашей помощью собирало информацию о сопредельной стороне. Причем, приходилось учитывать каждую мелочь. Тогда это казалось обычным делом. А сейчас даже есть что внукам для воспитательных целей рассказать "о своей героической хе-хе молодости". Если смотреть на все это с так называемых общечеловеческих позиций, то по-сути целая плеяда людей просто выпала. Был матрос, был старшина. Служил в системе госбезопасности. Пусть не офицером-чекистом, но на настоящем боевом деле, а не на материальном обеспечении. И получается, что капитан интендантской службы - ветеран КГБ, а старший матрос, лично задержавший нарушителя Государственной границы, под эту категорию не годится. А ведь все мы служили у Андропова. Разумеется, не все были героями даже дурака, случалось, валяли. Но в душе мы все себя относили именно к Комитету. И сейчас, когда до пенсии - рукой подать, то почему бы и не считать себя ветераном Морских частей Погранвойск КГБ СССР.

Приветствую, джентельмены!Как думается, все-таки люди, когда-то давно служившие в морских пограничных частях Комитета, имеют полное право именоваться ветеранами КГБ. Каждые сутки в двадцать получали боевой приказ на охрану Государственной границы. С оружием и неоспариваемым правом его применения. Причем даже матрос мог открывать огонь на поражение, не запрашивая на это санкции комбрига или начальника заставы. Разумеется, было два пункта, когда прямо требовалось: "Не открывать огня из всех видов оружия..." Кто расписывался в приказах тот помнит. По западному это пресловутая "лицензия на убийство". И стреляли, и убивали. И межгосударственные напряженности улаживали. И награждались. Охрана границы - это не курорт. Это каждодневная боевая работа с риском. Поэтому нам нечего стыдится. Свои рубежи мы сберегли. Вообще, ФСБ следовало бы по-государственному направлять ветеранское движение тех, кто не одной выслугой лет богат, а был одним из защитников Отечества. Может быть отдельным категориям личного состава тех далеких лет можно и льгот каких-то дать. Наравне с участниками последних войн и заварушек.Что касается знака. Так пусть он будет. И пусть будет надпись КГБ СССР. Правда, некоторые в документах еще имеют "При Совете Министров СССР"С уважением, jjj/

Оказался старшим комендором. А ведь я когда-то снайпером был. Позднее морпехи дали из Д-30 пострелять. Попал в цель с первого выстрела. А дед мой в 20-е годы прошлого века был наводчиком 12-дюймового орудия форта где-то у Ораниенбаума.

При внимательном рассмотрении картинки обнаружил что-то темнеющее на мачте. Что это? Антенна серьезная. Крепление на надстройку каюты чем вызвано? И что, действительно катера пошли с двойными иллюминаторами по бортам каюты?

Говорю совершенно конкретно. Паспортная скорость пр. 1398 и пр. 1398Б - 20 узлов. Путем настройки водомета и выгибания лопастей скорость поднималась до 35 - 37 узлов. На Уссури Вован Тиличенко ходил под 40 узлов. Подробнее об этом "Большие гонки с китайцами" в конкурсных рассказах.Двигатель на "Аисте" 3Д20 Барнаульского завода. Его сухопутный вариант Д20 действительно ставился на БТР.

Добавлю своего, "старческого". В мае 1975 года нам по первости выдали тельник-майку, трусы синие сатиновые, носки черные, гады, робу белую парусиновую, беску белую, ремешок поясной узкий. Ходили так две недели. Только потом выдали ленточку для бески, гюйс, ремень черный кожанй с бляхой. Ленточки, кстати, оттискивали в Анапе. Формы №№ 2, 3, 4, 5, 6 выдавали позже по мере необходимости в этом. Вот написал про 5-ю и 6-ю формы, а ведь достоверно не помню, где шинелью отоварился. В Анапе или на границе уже.

Это застава Гродеково 56-го Благовещенского погранотряда. Жалко, что фамилий и имен бойцов заставских уже не помню. А факты все реальные, ничего не придумываю. А приключений хватало.

Очередная история о житие-бытие катеристов на границе под Благовещенском. Здесь только начало. Полный текст в конкурсных рассказах.Тихие собачьи радости- Вкусно-то как сегодня! Добавки!В ответ из кухонного раздаточного окна заставы Гродеково показывается довольное улыбающееся лицо собачьего инструктора:- Подходи, кому тут добавки!- О, так это ты сегодня кухаришь?- Ясное дело. Мы же собакам сами варим. Вот и для вас сгодилось.С этими словами инструктор зачерпнул ароматного наваристого борща из кастрюли и наполнил миску.Самая середина лета 1977 года. На Зейской ГЭС случился форс-мажор и через плотину срочно спускали воду. По прогнозам уровень воды в Амуре около Благовещенска должен подняться метров на десять. Застава Гродеково считалась низменной (однажды при весеннем половодье катера швартовались прямо ко крыльцу), поэтому личный состав срочно эвакуировали к соседям на карацуповскую заставу Красное. Дома остались несколько человек: экипажи двух «Аистов», старший собачник, связист, старшина заставы – срочник, тракторист и пара бойцов для несения службы. Особенного распорядка у нас не было. Приказ на охрану Госграницы был отдан всем на все время большой воды. Предполагалось, что Амур зальет все фланги. Потому смена часовых на вышке, бессменный дежурный, часовые причала и заставы – вот и все наряды. Главное, чтобы вероятного нарушителя не пропустить, матчасть, да сооружения сохранить от стихии.Повар тоже уехал вместе со всеми. Кашеварить остался собаковед. И такой пир он нам закатил, что мы в буквальном смысле животики от обжорства надорвали.- Где так готовить научился?- А думаете собакам помои давать надо? Э-э-э. Тут такие тонкости. У нас свои отдельные продукты. Баланс по белкам, жирам, углеводам и витаминам. Собака не должна привыкать к запаху человеческой пищи, иначе нюх потеряет. И если собака что-то есть, то человеку это тоже в самый раз будет. Во, какая философия.

Тихие собачьи радости- Вкусно-то как сегодня! Добавки!В ответ из кухонного раздаточного окна заставы Гродеково показывается довольное улыбающееся лицо собачьего инструктора:- Подходи, кому тут добавки!- О, так это ты сегодня кухаришь?- Ясное дело. Мы же собакам сами варим. Вот и для вас сгодилось.С этими словами инструктор зачерпнул ароматного наваристого борща из кастрюли и наполнил миску.Самая середина лета 1977 года. На Зейской ГЭС случился форс-мажор и через плотину срочно спускали воду. По прогнозам уровень воды в Амуре около Благовещенска должен подняться метров на десять. Застава Гродеково считалась низменной (однажды при весеннем половодье катера швартовались прямо ко крыльцу), поэтому личный состав срочно эвакуировали к соседям на карацуповскую заставу Красное. Дома остались несколько человек: экипажи двух «Аистов», старший собачник, связист, старшина заставы – срочник, тракторист и пара бойцов для несения службы. Особенного распорядка у нас не было. Приказ на охрану Госграницы был отдан всем на все время большой воды. Предполагалось, что Амур зальет все фланги. Потому смена часовых на вышке, бессменный дежурный, часовые причала и заставы – вот и все наряды. Главное, чтобы вероятного нарушителя не пропустить, матчасть, да сооружения сохранить от стихии.Повар тоже уехал вместе со всеми. Кашеварить остался собаковед. И такой пир он нам закатил, что мы в буквальном смысле животики от обжорства надорвали.- Где так готовить научился?- А думаете собакам помои давать надо? Э-э-э. Тут такие тонкости. У нас свои отдельные продукты. Баланс по белкам, жирам, углеводам и витаминам. Собака не должна привыкать к запаху человеческой пищи, иначе нюх потеряет. И если собака что-то есть, то человеку это тоже в самый раз будет. Во, какая философия.Маленькая черная собачонка доверчиво выглядывала из-под телогрейки инструктора. Ее умные глаза внимательно осматривали катера, небольшую, скрытую в прибрежных кустах наблюдательную деревянную вышку, к верхней площадке которой собственно «Аисты» и были причалены. Вода в Амуре поднялась не на десять, как обещали, а метров на восемь. Фланги почти все ушли под воду. И только застава стояла на маленьком островке. Мы жили на катерах. Швартоваться толком было негде, вот тут-то и пригодилась старая вышка. Ночь, вода несется рядом. Вода как море. А мы сидим на площадке и сторожим сами себя. В такое время сунься китаез, пройдет как миленький, прямо под носом.- Под носом-то не пройдет. Учует Жуля.- Эта дворняга? Не смеши.- Да она человека километра за четыре чует. Даже заставские собаки еще не реагируют, а эта уже сигналы подает. Поэтому она и служит с нами. Каждый раз встречает за селом, провожает до стыка, а потом опять до села и проводит. Такая умница. Только не говорит словами. Мы ее все бережом.Так и тянет погладить эту маленькую псину. Протягиваем ей конфет. Она с радостью их хрумкает. А что, ей не надо бояться запаха человеческой пищи. Она же не строевая.- А что это на самом деле овчарка может человека с ног сбить? – спрашиваю у молодого инструктора.- Еще спрашиваешь. Завалит как миленького.- Да не может быть. Человек тяжелее.- Давай попробуем. Беги!Начинаю семендить в сторону причала. Метров сто пятьдесят. Оглядываюсь. Инструктор что-то говорит своему псу и спускает его с поводка. Батюшки святы, Баскервили наяву. Откуда у меня только прыть взялась, как понесся по тропинке к берегу. А пес уже близко. Догоняет зараза и как-то злобноватенько дышит. До катера явно не успеваю добежать. Прыг на сосну. Отдышиваюсь на ветке метрах в трех от земли.Пограничный пес по деревьям лазать не умеет. Сидит внизу и добродушно поглядывает вверх. Начинаю заговаривать ему зубы. Пробую спуститься. Псина сразу скалит зубы, явно намереваясь оттяпать кусочек от меня по сочнее.Лишь через час инструктор чего-то прошептал на ухо псу, тот встал и пошел с ним по важным пограничным делам. В самое время, а то сосна что-то тоже не очень гостеприимной стала.- Что за торжества?На столах столовой стоят два трехведерных алюминиевых бака. Один наполнен шоколадными конфетами, другой – пряниками и печеньем.- Это знак признательности от работников торговли, - произносит начальник заставы капитан Лазоренко. – Наши инструкторы служебных собак оказали очень большую помощь.Рано утром, когда начинается рассвет, заканчивается служба часовых причала и часового заставы. Колун, как именовали часового заставы, перемещается со двора на наблюдательную вышку. Масса заставского народа в этот час засыпает. А нормальные люди как раз просыпаются. Проснулись и продавцы гродековского сельмага. Но что это. На чердаке магазина выставлено слуховое окно. Быстро открывают дверь. Так и есть, украдена вся касса, наторгованная за большой промежуток времени. А это не одна тысяча рублей. Такие деньги хранить в магазине нельзя. Но в советскую пору правила торговли в сельской местности были очень приспосабливаемые под конкретную ситуацию. Нельзя водкой до 11 утра торговать, но если куму очень хочется, то можно. Нельзя выручку долго в кассе держать, но шофер в отпуске, банк далековато, а замки с виду крепкие.- Что асмоеды придумали, через чердак забрались. Ой, что теперь будет?- На заставу за помощью обращайтесь, - скомандовал вызванный по телефону участковый милиционер.Помощь пришла в виде инструктора с собакой. Они внимательно осмотрели прилегающую к магазину местность и взяли след. Сначала шли картофельным полем, по мосточку перебрались на другой берег протоки, пошли лесом. След был четким. Собака тянула уверенно, не сбиваясь. Прошли пять километров, десять, пятнадцать. Участковый ехал в «газике». Ему такие пешие моционы давно противопоказаны выслугой лет. А пограничники что, они народ привычный. Кажинный день километров по тридцать – тридцать пять пеходралом наматывают. Служба.След уперся в забор войсковой части Советской Армии. Вызвали командира, обрисовали ситуацию. Командир вначале принялся артачиться, кто такие, да на каком основании. Напомнили коротко законодательство и пограничные правила. Короче вскорости личный состав был выстроен на плацу.- Итак, - кричит командир своим солдатам. - Кто-то из вас обворовал магазин в соседнем селе. Признайтесь сразу и верните деньги.Тишина. Строй бойцов даже не шелохнулся.- Разрешите мне, - выступает вперед инструктор. – Сейчас я отпущу собаку. Она по запаху найдет того, кто это сделал и откусит яйца. Все поняли.Умная собака сделала злое лица, оскалилась и пошла вдоль строя.- Не надо! Все скажу! Все верну! – запричитал вдруг боец. – Ой, уберите зверя! Все верну!И действительно, все деньги, до копеечки были возвращены в кассу магазина. А нас ожидала поистине сладкая неделя. Полгода я не мог смотреть на печенье.

Выложил в рассказах новую тему: Большие гонки с китайцами. Все там правда. Сейчас вспоминаешь, думаешь - ух...

Большие гонки с китайцами- Ребята, живей, базовских проспали, - командир нашей группы, старшина 2-й статьи Валера Кустов сделал страшные глаза. И в них стекленел ненаигранный ужас.С левого фланга из-за поворота Амура между Вайсаньдагоу и Вайэрдагоу показались две темные точки, от которых разбегались по бокам белые полоски, формой напоминающие усы. Поскольку точки были темные, а не белые, то это могли быть катера командира нашего дивизиона Геннадия Сергеевича Хлопина. Белые точки означали бы, что по границе идет сам комбриг Александр Павлович Фролов.Обычно при появлении на флангах начальских катеров у катеров, прикомандированных летом к заставам, начинается суета. Срочно под ближайшие кусты прячутся всякие нужные в хозяйстве, но далекие от официального толкования устава, вещи. Народ скоренько переодевается в робы поновее и почище. Отдельные индивидуумы даже успевали слегка побриться. И все эти процедуры завершались за те две-три минуты, которые отводили география и механика на перемещение катеров с начальством с фланга к плавпричалу заставы.На этот раз мы не успевали переодеться. Как-то очень быстро катера летят. Неужели базовские винты разогнули до упора? Здесь необходимо пояснение. Катера проекта 1398 и 1398Б спроектированы по скорость 20 узлов. Далее перейду к метрической системе, ибо замеры скорости мы делали применительно к сухопутным ориентирам. Так вот, скорость 20 узлов или где-то 37 километров в час, обеспечивалась 2100-ми оборотами дизеля 3Д20 при высоте (расстоянием между фронтальной и отбрасывающей кромками) водометного винта (импеллера) 77-78 мм. Заводские характеристики были как камень на шее. Что такое тридцать с небольшим километров скорости. Это топтание на месте. С такой тихоходностью никого не догонишь.Но, как известно, Россия всегда славилась мастеровым и любознательным народом. И мастера, и любознательные не могли пройти мимо анапской школы. А та щедро распределяла их по бригадам. Так знатоки гидродинамики оказались и в Благовещенске. Первое, на что они обратили внимание, это обводы корпуса. Подводная часть оказалась спроектирована для глиссирования. Только редана не было. Стало быть, большие скорости «Аисту» вполне по силам. Против рысканья и увальчивости к днищу еще на заводе были приварены направляющие. Для больших скоростей не хватало только оборотов двигателя. Стали просчитывать его. Шестицилиндровый дизель диаметром поршня 120 мм и ходом 120 мм, эффективным ТНВД, мощной системой смазки на «сухом катрере», коротким коленвалом, впрессованным в туннель блока, давал отменную тягу. Этому способствовало и то, что дизель хоть и относился к классу высокооборотистых, однако находился в нижнем его сегменте. Стало быть 3Д20 можно нагружать по полной.Сначала механики нахимичили с оборотами. Делалось это не сложно. На ТНВД снималась пломба регулятора, чуть-чуть продвигались рейки, которые задавали плунжерным парам немного другую, большую способность подачи топлива на форсунки. Обороты достигали 2500 и даже 2800. Но дизеля начали вылетать. Достаточно массивный КШМ не был сбалансирован на такие обороты и ломался в местах соединений. Однако скорость удалось повысить километров до 45-ти в час. Уже кое-что.Тогда умельцы обратили свои взоры на движитель. Провели замеры между кромками лопастей и туннелем водомета. Поскольку калиброванных щупов не было, то мерили лезвиями от бритв. Братцы, тогда «Жилет» был еще лезвием 0,01 мм. Такой зазор считался самым шиком. Главное, чтобы он не был больше толщины лезвия «Нева» - 0,1 мм. Винты, которые не укладывались в параметры «Невы» отправляли в СРМ на наваривание кромок. Потом винты шлифовались и полировались. Это дало эффект, но также не столь значительный. К нашему приезду в навигацию 1975 года испытали еще одну новинку: стали отгибать отбрасывающую кромку лопасти винта, увеличивая его высоту. Сначала до 80 мм, потом дошли до 83-84. Скорость переделанных катеров поднялась к отметке 60 километров в час. «Аисты» начали летать, легко выходя на глиссирование. Осадка была в таком случае около 5 сантиметров, вместо 50 при водоизмещающих режимах. На полной скорости можно было даже проскочить мелководье. Однако официального одобрения такие переделки не получили. Модернизированные винты прятались от проверок флагманского механика. За обнаружение модернизации умельцы получали по шапке. Но все равно ребята старались обгонять китайские катера. И нам это удавалась. Особой лихостью считалось на переходе обогнать китайцев. Да и те были не прочь посоревноваться.Китайский катер на траверзе причала стопорил машину, экипаж жестами приглашал наших катеристов сходить до фланга наперегонки. Нам строжащими приказами было запрещено поддаваться на эти провокации. Но перипетии таких гонок потом годами передавались из уст в уста матросским фольклором.Навигацию 1976 года мы начали с того, что вытащили винт нашего катера и понесли его в гараж на заставе.- Ну давай, и молот тебе в руки, - напутствует мой старшой Валера Кустов. – Будем разгибать до, где-то тут у меня записано, разгибать будем до 87-ми.Кладу плашмя винт на наковальню, прикладываю линейку от наковальни до самой высокой кромки.- Сколько там?- Восемьдесят два. О, а здесь восемьдесят три.- Везде делай одинаково – 87.Начинаю работать молотом. Винт стальной. Он почти не реагирует на мои удары. Бью пять минут, Десять. Двадцать. Наконец все четыре лопасти загнуты как надо. Берусь за напильник и начинаю зачищать заусеницы. Работы – на полдня. Зато к вечеру полетела наша ласточка, аки по воздуху.- Да это не наши. Это китаезы, - кричит Валера Кустов в сторону приближавшихся катеров. И в самом деле, окраска у них слегка голубоватая. Надстройки хоть и походят на наши, а выглядят все же по-другому. И флаг красный с одной большой и четырьмя маленькими звездочками. А мы уже хотели им честь отдавать, строиться по-парадному на баке. Но ход-то у них какой, загляденье. Откуда у китайцев новые катера? Они же сейчас нас обставлять будут!В тот же день мы увеличили высоту своих винтов до 92 миллиметров.Утром, едва рассвело, вышли прогревать машины на фланг с Зазейской заставой. В это время из Благовещенска вниз по течению отправляется «Ракета», знаменитое судно на подводных крыльях. Вот на ней-то мы и решили испытать новую скорость. Наконец «Ракета» поравнялась с нами. Даем полные обороты. Держимся, держимся! Чуть-чуть отстаем. На десяти километрах прямой дистанции проигрываем корпус. Выводим скорость – километров 65 будет. Так мы до конца навигации и продержались.Осенью в базе на собрании личного состава с комбригом каждый выговорился насчет китайских катеров.- Что нужно сделать? – спрашивает комбриг.- Разрешить разгибание винтов, - отвечают катеристы. – Все равно ведь гнем. И ходим.- Сколько вам требуется?- Ну миллиметров 95-97 надо.- Разрешаю. Приказ будет издан.Зимой 1976 – 1977 годов в судоремонтной мастерской Благовещенской бригады кипела работа. Каждый винт гнулся по особому шаблону, наваривался и полировался с особым тщанием. На кону был престиж Советского Союза.У нас, как вы понимаете, существуют разные допуски. Там где официально разрешено 97 миллиметров, почему бы не загнуть до ста. Так все и сделали. Весны и ходовых испытаний ждали с особым нетерпением. И едва Зея освободилась ото льда, как все шестьдесят три малых катера побежали пробовать ход. Ну что в Зее напробуешь, пока идешь от пограничной бригады к бригаде Амурской флотилии ВМФ. Ну, летит катер, ну, водяные усы за кормой падают на два метра – хороший показатель. Все равно простора нет разгуляться.Теперь катерами командовал уже я. Валера Кустов остался командовать катерами в базе. Его одногодок Николай Ильич пролетел по выпивке. Старшиной назначили меня.Как только «Ракета», начав свою навигацию, вышла на линию, пошел тягаться скоростями с ней. Мы шли вровень. Ноздря в ноздрю. Все десять километров летели бортами метрах в десяти друг от друга. Это было настоящее достижение. Семьдесят километров в час. Осталось дождаться китайцев.К весне удалось точно установить, что два катера пришли на Амур из ФРГ. У них два подвесных мотора. Только крепятся они не к транцу, а в специальном вырезе и накрыты общим капотом, так, что со стороны и не видно. Скорость катеров около 75 километров в час. По всей границе наряды на вышках бдили: когда и куда пойдут китаезы. Начальники застав, офицеры, прапорщики, старшины, сержанты и солдаты по всему течению Амура готовились болеть за своих. Все знали, что на каждом участке скоро начнутся большие гонки.- Мужики вам передали, что китайцы идут снизу. У Пояркова наши не отстали. Готовьтесь.Понятное дело, в Пояркове там, считай малая база. Там катера новее. Там люди сильные технически. А мы? Быстро грею дизель, спускаюсь даже за фланг к Айгуни и жду. Второй катер, Айрата Хисматуллина, дрейфует поблизости. Вон и знакомые темные точки показались. Понемногу набираю ход. Китайцы все ближе. Набираю полные обороты. Головной китайский катер на траверзе. Мы летим вровень. Он меня не обгоняет! Не может! Получилось! Мы, два командира, смотрим друг на друга. Мы понимаем, что равны. И китаец знает, что ему от меня не уйти. Десять минут сумасшедшей гонки заканчиваются. Я еще пролетаю Гродеково, чтобы наряд на заставской вышке засвидетельствовал, что силы были равные. Потом сбавляю обороты, пропускаю китайца, помахав ему на прощание, и на циркуляции ухожу к родному причалу. Второй катер подостлал совсем немного.Немедленно докладываем начальнику заставы, что отныне можем держать китаезов на коротком поводке. Тот начал звонить в отряд. Оттуда новости пошли в бригаду. В этот день почти половина наших катеров шла вровень с новыми китайскими катерами. Так многим нашим катерам было уже около или за десять лет службы в строю. Как мы гордились собой, как гордились Родиной. Оказалось, что государство, у которого создана система кораблестроения и инфраструктура по поддержанию плавсредств в рабочем состоянии, может пересилить государство, которое обзаводится пусть и более современной техникой, но у которого нет структур по ее грамотному инженерному обслуживанию.Началось очередное повышение уровня воды в Амуре. По реке понесло мусор. И где-то мы хватанули чего-то. Надо было вынимать винт и рихтовать его. Но раз вынимать, то значит и разгибать еще. Если хорошо помогает, то почему бы не попробовать больше. Разгибаю на 107 миллиметров. Вставляю в туннель. Выходим на ходовые. Даже на глаз видно: катер полетел быстрее. Только я голову в люк наружу – берет с головы долой. Пока разворачивался, пока шел назад – утонул головной убор. В эту навигацию мне предстояло стать мастером по пошиву беретов. Я их сшил двенадцать штук. Столько утонуло в амурских водах, когда я высовывался на полной скорости в рубочный люк.«Ракету» мы уже обгоняли. Причем, достаточно легко. Дизель усердно справлялся с нагрузкой. Даже основание под упорный подшипник больше не покрывалось трещинами. Нам удалось поймать удачу за хвост и добиться хорошей скорости без ущерба для матчасти. И скорость наша была где-то в пределах 77 – 80 километров. Это за сорок узлов. От скорости пьянеешь. Одно дело, когда ты сидишь в машине, за стеклом – все привычно и обыденно. Но если, высунувшись почти по пояс в люк, ты летишь над водой и кажется, что могучая река покорно приглушила свое течение, то пьянеешь от чувства безграничности человеческих возможностей.Так мы снова с китайцами и столкнулись. Они машут, айда, мол, соревноваться. Ну, что ж, держись-ка, брат-хунхуз. Китаец добавляет оборотов. Я добавляю. Китаец. Я. Китаец. Я. Наконец китаец разводит руками, все дескать, извиняйте. Тогда даю полняка, самого полного полняка. Катер будто подпрыгивает и летит, убыстряя ход. Китаец безнадежно отстает.Старпом! – кричу своему матросу Сафуяну Файзуллину. – К штурвалу.Тот садится в командирское кресло. А я выхожу из рубки в кокпит, медленно расстегиваю пуговицы, спускаю штаны до колен. Поворачиваюсь к китайцам задом и несколько раз хлопаю по части туловища, расположенной между спиной и обратной стороной колена. СССР – не победим.Так я стал одним и самых скоростных катерников. И было мне в ту пору двадцать годков.PS. Чемпионом Амура по скорости матросская молва назвала Володю Тиличенко из бригады где-то на Уссури, родом из украинского города Сумы. Говорят, у него винт был на 120 мм.

Два дня подряд смотрел по второму каналу в "Вестях. Дежурная часть" репортажи их Хэйхэ и Благовещенска. Особенно умилило, как пенсионерка, продав "двушку-хрущевку" в Благовещенске, купила приличную обставленную квартиру в Хэйхэ. Обстановка и домашняя утварь типа серьезных мировых брендов. В интервью бабуся заявила, что жить в Китае очень спокойно и дешево. К русским относятся с уважением. Но китайцы нелегально прут в Россию на заработки. Показали даже как один наш схватился на лесной делянке за топор, чтобы китайских рабочих не дать в обиду. Китайские нелегалы после поимки охотно признают вину. Наши суды с ними обходятся по-человечески. Притеснений особых нет. И возникает ощущение, что в массовом сознании китайцев Россия - это нечто притягательное и заманчивое. А у нас такие же ассоциации в отношении Китая. Кстати, авиакомпания "Интеравиа" увеличивает число рейсов в Поднебесную.

На "Аисте" экипаж всего - два человека. Старшой или командир катера - обычно это старший матрос и младшой - его у нас и называли старпомом. На заставы уходили по два катера. Ими командовал старшина второй или первой статьи. На некоторых заставах: Городской, Поярково, катеров было и три, и четыре, и пять. У меня под началом на третьем году было семь катеров и я числился уже командиром-инструктором в звании ст. 1 ст. Мои катера летом были рассредоточены по заставам - все выше по Амуру от Благовещенска, а зимой - в базе. За всех и получал финдюлей, как водится. Зато ребята и годки, и молодые - были замечательные. Мы дружили, а молодых защищали.

Кто и как брал нарушителейЮре Коровину не повезло. Командир дивизиона малых катеров и вспомогательных судов Благовещенской бригады Геннадий Хлопин прошелся по нему от души. Вообще Геннадий Сергеевич личностью был уникальной. Вечный старший лейтенант. Никто не знал, почему ему так долго тянут с очередной звездочкой. На «Шмели» приходили свежеиспеченные лейтенанты. Год-другой, и они уже старлеи. Еще пару лет и с повышением уходили в другие бригады. И только Геннадий Сергеевич, казалось, прирос к своим звездочкам и нашивкам над обшлагами рукавов. Невысокого роста, черноволосый, смуглый как цыган, на лицо. Ругался он редко. Но если уж попадаешь ему под вожжу, то держись.Лицо у старшины второй статьи Юры Коровина давно пошло пятнами. Всегда, когда надо было что-то доказать, а не получалось, Юра краснел. Парнем он был по характеру упертым и решительным. Но краснел как институтка.- Я отстраняю вас, Коровин, от командования катером. Пойдете матросом на хоздвор. Свиньям жопы чистить. Всё идите.Юра грустно вздохнул и пошел передавать дела старпому. Катер ему было жалко. Катер старый, но такой уютный и надежный. Юра молча стоял у плавпирса и вспоминал, кого вот также за последние месяцы разжаловали. Получалось не мало. Вот также год назад по границе вниз по течению Амура от Благовещенска прошелся комбриг Александр Павлович Фролов на своих белых катерах. И чем комбригу волгарь, опытный судовой механик по специальности (!) Володя Савко не угодил. Комбриг человеком на расправу был коротким и жестким. В момент Савко стал младшим мотористом, а его младший моторист пересел на командирское кресло.Комбриг ушел давать накачку дальше, а ребята ушли караулить свою протоку. В этом узком рукаве лет десять не стояло катеров. Считалось, что тут они совсем не нужны. Благо протока омывала большой луг, на котором летом паслись коровы и куда на дойку приезжали доярки. А поскольку границу СССР охраняет весь советский народ, то можно было считать, что участок каким-то образом прикрыт. Но в лето 1977 года начальник заставы Поярково почему-то посчитал иначе и отправил на «курорт» целый катер. Ребята купались, загорали, жарили шашлыки, общались с доярками. Катер понемногу пообтерся, пообшарпался. Вот за эту «здравницу» Володя Савко и поплатился.Было уже темно, когда они заметили фигуру, приближающуюся к месту дислокации катера.- Значит подпускаем ближе, - шепотом взял командование на себя Савко. – Потом бей его прикладом пулемета в лоб. Только не убей.У амурских пограничников тех лет существовало стойкое убеждение, что нарушители с китайской территории сплошь мастера у-шу и выпускники Шаолиня. Поэтому считалось, что РПК уравнивает шансы. Старпом, хоть и был молодым, а науку эту твердо усвоил. Ну и шандарахнул со страху китаезу между глаз. Тот упал и отключился, тут-то голубчика и повязали. Приход катера с задержанным реальным нарушителем Государственной границы напоминал возвращение из дальнего похода боевого корабля времен войны. Только жареного теленка не было. Все как-то в одночасье забыли, что Володя Савко как бы и не командовал катером. Наоборот, в наградных документах, спешно отправляемых в Москву, говорилось, что этот умелый судоводитель и безупречный воин (и все это истинная правда) проявил мужество и героизм. Пока документы шли экипаж срочно награждали «Отличниками погранвойск II степени». Ответ с медалью из Москвы пришел также на удивление быстро. Савко вручили медаль «За отличие в охране Государственной границы», старпому дали «первого погранца».У Юры Коровина потеплело на душе от таких воспоминаний. Володя Савко хоть и старше был его на полгода, а все ж относился по-доброму, по-человечески. Вообще тот призыв, на полгода старше, были какие-то ребята необычные. Они никого не задирали, ни перед кем не выпендривались, тянули лямку линейной службы и заботились о своих молодых. Никогда не давали в обиду. С ними можно дружить. Многих разжаловали сняли с должностей за привычку не прогибаться перед начальством. Зато граница за ними как за каменной стеной было. Но все уже разъехались на ДМБ, причем в прежних старшинских званиях и даже с грамотами командования за безупречную службу. И вот теперь он краб, Юра Коровин, повторяет их судьбу.- Эх, может и пронесет. Осень уже. Домой скоро.***- Коровин, где тебя искать?- Да тут я, куда я с подводной лодки денусь.- Собирайся, пойдешь замыкающим с комдивом катера с границы снимать.- Так я же разжалован и снят.- Так комдив сказал, что он приказа на тебя и не писал. Да и кроме тебя больше некому идти. Садись старшим на базовский катер.Осенью по Амуру идти неприятно. Разыгрывается мелкая волна. На скорости катер то и дело подпрыгивает и бьется днищем. Сбавишь скорость, проходишь до второго пришествия. Видать комдиву надоело все же задницей ощущать каждую волну. Скорость сбавили. Может ветерок переменится и тогда удастся наверстать потерю времени.Комбриг осмотрелся по сторонам.- Что такое? Что этот Коровин опять вытворяет? Почему его катер пошел на обгон и чего там они машут? Вот ничему его жизнь не учит. Не понял человеческого к себе отношения. А ведь мог бы его за проступки и в дисбат отправить. Ладно, вернемся в базу по-другому поговорим.Катер Коровина, подпрыгивая и виляя транцем летел к берегу.- Слепые они что ли? – вслух ругался Юра. – Совсем базовские нюх потеряли. Прямо под носом нарушитель из Китая у нашего берега хреначит как у себя дома, а они не видят.На полном ходу катер подпер китайскую лодку и выдавил таки ее на берег. Старпом тем временем наставил пулемет. И весь его вид был настолько решительным и суровым, что китайцы даже не думали сопротивляться. Когда катер комдива подошел к месту, все уже было кончено. Геннадию Сергеевичу только и оставалось, что нервно улыбаться и обещать самых высоких наград.Юра Коровин успел получить свою медаль еще до отъезда домой.

Короче, этот друг меня настолько затрахал, что когда я стал дедом, то настоял, чтобы ублюдочно-выставочный АК-74 выполненный из металла и ядовито-зеленой пластмассы, с латунной табличкой на прикладе "Лучшему пограничнику заставы, от создателя оружия М. Калашникова" был передан очередному ЛУЧШЕМУ пограничнику... 18.11.05В нашей благовещенской бригаде автомат с малахитовым прикладом был в роте обеспечения. Только это был еще АКМ 7,62. На него ходили "зырить". Он стоял как китайская фарфоровая ваза. Для красоты. Из него не разу и не стреляли.

В раздел рассказов положил новый опус про сон на границе и некоторые дела вокруг этого.

А сон на границе так крепок, так сладок Это объяснить, наверное, невозможно. Нет, учение Павлова об условных и безусловных рефлексах оно конечно понятно для усвоения. Вот один деятель рассказывал, как он лечился от алкоголизма: - Сколько пил, столько и пью. А вот стоит мне на улице встретить нарколога, блюю – не могу. На границе, когда вводится усиленная, либо погодка разыграется всеми своими гадостями сразу, чувствуешь себя бодрячком. Ни усталости, ни чувства времени, ни голода. Терминатор, да и только. Но вот опустится на амурские берега тихая темная ночь, звезды рассыплются крупными капельками по черной перевернутой чаше мирозданья, сознание отключается тотчас. Но стоит набежавшему из китайских равнин ветерку прозрачно колыхнуть ветку прибрежной российской дикой яблони, впрочем именуемой «китайкой», стоит приглушенно всхлипнуть маленькому водоворотику, образуемому забежавшим за транец катера течением, сознание также внезапно включается. Голова при этом чистая и ясная. Взглянешь на часы: Матерь Боска Ченстоховска десять минут прокемарил. На всякого человека граница влияет по-своему. Один, обычно по молодости службы, отключается поминутно. Другому хоть бы хны. Третий, как говорится, и вашим, и нашим. Случалось, опытные инструкторы собак рассказывали: - Отпустишь поводок по сильнее, приторочишь конец к ремню и… провалишься в сон. Собака тянет, ноги передвигаются. Смотришь, уже на фланг вышел к стыку, пора на заставу колоколить. И вот ведь какая петрушка. Идешь в бессознательном состоянии вдоль полосы, вроде ничего не видишь. Но стоит на полосе оказаться ветке, или камешек, какой на дороге вдруг очутился, не говоря уже о следе, сразу во всё мгновенно врубаешься. Как это понять, ума не хватает. Граница оказывает мощнейшее влияние на человека служащего ей и на ней. За многие месяцы, проведенные у этой, казалось бы, условной линии - и здесь и там одна и та же земля, одна и та же вода, один и тот же воздух – у пограничника вырабатывается особое пограничное состояние. Мозг в любой момент готов к изменению обстановки, тело готово действовать. Все внимание, интуиция, рефлексы настраиваются на возможные изменения. Какие-то глубинные подсознательные процессы запускаются в момент первой встречи человека с рубежами и потом они уже не оставляют тебя никогда. Спустя годы участники афганской и чеченской войн рассказывали, что не могли спать при тишине. И дежурного заставляли читать вслух по ночам какие-нибудь книжки. Ибо внезапная тишина означала смерть. Они описывали сходные состояния, только называли их чувством войны. Кильватерный ордер катеров растянулся почти на километр. Впереди комдив Геннадий Сергеевич Хлопин. В майское утро 1976 года разводит личный состав и матчасть дивизиона малых катеров по заставам. Мы идем на шкентеле. Наша застава самая первая от Благовещенска. В устье реки Зеи, при впадении ее в Амур, расположена Зазейская. Следом наша – Гродеково. Здесь на берегу уже стоит машина начальника заставы капитана Лазоренко. Короткие рукопожатия, быстрые проводы, и ордер летит дальше вниз по течению. Весь получасовой переход от Благовещенска до Гродеково меня колотила нервная дрожь. То и дело по телу пробегали конвульсии, будто било током. Я не мог говорить. Не помню дышал ли вообще. Каждая моя клеточка наполнялась чем-то необычным и притягательным. И сильным. В «Горце» что-то подобное показывают. На следующий день – никакого волнения только уверенность и сила в душе. Граница меня приняла. Я почувствовал себя ее хозяином. Потом, спустя годы, удивлялся как это мы двадцатилетние и немного до того вполне самостоятельно выполняли задачи и принимали решения. Я не уверен смог ли бы сейчас так же действовать. И все наши пацаны, вернее большинство, были такими же хозяевами границы: немного самоуверенными, решительными и борзыми. - Эй, очнись. Просыпаюсь от удара. Старший матрос Николай Ильич (Ильич – это фамилия такая), сам из Магнитогорска, музыкант клавишник, старший на втором катере нехитрым способом приводит меня в чувство. - Ну, ты и крепок мочить (мочить означало спать). Мы даже из ракетницы в сантиметрах от твоей морды лица стреляли. Хоть бы что. Даже бровью не повел. Уже лето. Я лежу на амурском бережке. На мне резиновые сапоги, роба, канадка. Подо мной ручной пулемет и боезапас к нему. Я младший пограничного наряда – часовой причала. Мне еще выдается ракетница. Ребята, заметив, что я отключился, захотели подшутить. Сначала они попытались выдернуть из-под меня пулемет. Не получилось. Потом принялись за подсумок. Опять осечка. И только дерматиновая кобура ракетницы предательски выскользнула из-под владельца и оказалась в руках шутников. Те и саданули белой ракетой. Эффект их потряс. Ноль эмоций. Вот и стали будить привычным способом. Через год я уже старшина второй статьи, командир пары катеров сам ходил старшим наряда. Нашей задачей помимо охраны матчасти, причала и прилегающего к нему берега, было и постоянное поддержание одного катера готовым к немедленному выходу. У коломбин проекта 1398 была одна особенность, вернее один тормоз – двигатель 3Д20. Это детище Барнаульского завода могло развивать достаточную мощность, легко обслуживалось. Но… При большой нагрузке в холодную, поршни попросту задирались в цилиндрах. Для того, чтобы дать полные обороты, воду в системе охлаждения надо было нагреть градусов до 60-ти. Прогрев занимал минут 15-ть. И вот представьте. Сработка на фланге. Прорыв в сторону границы, а я чапаю тихонечко. Начальник заставы капитан Лазоренко был человеком повидавшим и умным. Он возьми и предложи однажды: - Давайте по ночам греть движок у одного катера. Хоть спать меньше будете, а нам глядишь польза. Он как в воду глядел. Неожиданная ночная проверка из отряда. Приехавший капитан скомандовал: - Сработка на стыке с заставой Красная (Карацуповская, между прочим). На горячем движке долетели минут за пять. Циркулируем, ждем указаний. А в это время проверяющий с начальником заставы на машине подъезжают к стыку. Прверяющий: - Посмотрим за сколько времени ваши катера доползут. Начальник заставы: - А они уже здесь, слышите. Проверяющий не поленился, продрался сквозь кусты к воде. И убедился, катера тут. Это рассказывают его так поразило. А технология у нас была проста. Крайний командирский катер по ночам мы держали под «парами». Через каждые полчаса или я, или мой старпом Суфуян Файзуллин из башкирского города Аша запускали дизель и грели его на малых оборотах до 70-ти градусов. Когда застава вскакивала «В ружьё!» по уговору мы принимали на борт двух первых прибежавших и стремглав на полной скорости уходили на место сработки. Перекрывали с воды участок и при случае перехватывали плавсредства. Второй катер дожидался всю группу перехвата. И шел нам на подмогу. В случае китайской засады погибал только один экипаж, второй мог выполнять задачу более успешно. Ночные выходы занимали часа два-три. Дежурный по заставе в таком случае делал корректировки в индивидуальных графиках сна и бодрствования. Таким образом, сон у группы перехвата автоматическим продлевался на эти два-три часа. Вставали обычно к обеду, а то и вообще часов в 16. Сказано, каждому положен восьмичасовой сон, за этим строго и следили. И будь там хоть «квартирант» перед дембелем, хоть совсем молодой боец – каждый высыпал положенное. Очень мудрая система.

Взаимно! В этом году я впервые по телевизору увидел Хэйхэ. Ничего себе небоскребы. Я помню, когда там было порядка шестидесяти дымовых кирпичных труб над небольшими строениями. Здесь выплавляли металл в каждом дворе, согласно прямым указаниям товарища Мао. В навигацию мы базировались на заставе Гродеково, это ниже по течению от устья Зеи (следующая за Зазейской). Напротив были китайские поселения Цялуньшань, Удагоу, Сыдагоу, Вайсаньдагоу, Вайэрдагоу и Айгунь. Раз в неделю проходил "Невельской", два китайских парохода с гребными колесами по корме ходили реже. Потом на одном из них взорвался паровой котел, много погибших вылавливали из Амура. Моста через Зею еще не было. Да и сам Благовещенск блистал только набережной, а загляни вглубь - маленькие домики, завернутые в рубероид. Зато запашок от спиртзавода - на всю Астрахановку. В 1978 году наша бригада подарила старый катер танковому училищу. Те поставили на него автомобильный двигатель, даже с коробкой передач. Катер летом базировался в нашей бригаде. Ребята выдали солдатику-рулевому тельник. Отнеслись вообще по-человечески. Он так был растроган.

Весна 1975 года. Ил-18 привозит в Краснодар из Архангельска команду 300А. Уже жарко, а мы в фуфайках. Садимся на поезд и до станции Туннельной. Там пересадка на автобус, и вот Анапа. Команд, подобно нашей, набралось уже немало. Всех выстраивают и по очереди гонят в классы слушать шумы. Так отбирают аккустиков. Испытания не прохожу и зачисляюсь в электромеханическую школу, тогда это было самое новое здание. Распределили в 112-ю смену. В то время призыв в Отдельный учебный отряд морских специалистов Погранвойск КГБ при Совете министров СССР осуществлялся весной. И только 11-я рота (водители малых катеров пр.1398) комплектовалась два раза весной и осенью. Я попал в весенний набор. Рядом с нашей школой реконструировался летний кинотеатр. Мне довелось собственноручно ковырять уложенный асфальт, чтобы вкопать опоры для банок-скамеек. Экран был увеличен раза в два.За время учебы я ни разу не сидел за веслами ялов. Мы практиковались на катерах. Несколько часов ежедневной практики. И днем и ночью. Кайф. Ближе к осени почти всех выгоняли на уборку винограда. Наша смена вместо этого попала на уборку лука. Так что виноград мы ели уже тот, который привозили товарищи. Умывальники в ЭМШ соединялись с двумя гальюнами. Так вот все раковины были заполнены виноградом, из гранов бежала вода. Эли то отказа. Набьешь пузо, и бегом в гальюн. Просвистел и опять к винограду. Вообще за все время обучения постоянно хотелось есть, я даже похудел на четыре килограмма.После окончания учебки через 5,5 месяца нам присвоили звания матросов. И мы могли без очереди пользоваться "Ветерком". А служить пришлось ехать на Дальний Восток, в Благовещенск.