Лошадиные рассказы. Часть 1

[GrayWolf]

Рассказики я писал для дембильского альбома, может они не адаптированы для тематического конкурса.

 

Конюшня

 

Я знал, что горные заставы имеют кавалерию, но что сам стану кавалеристом...

А просто в первые месяцы службы я попал в дозор по левому флангу с замбоем. Замбой, молодой лейтенант после училища, каждый новый день на заставе воспринимал как праздник и такая мелочь, как я, не могла быть помехой очередному празднику. Он приказал седлать двух коней... а я не то чтобы не умел ездить верхом, но и к лошади-то стеснялся близко подойти. Это просекли деды и заседлали мне Марса... видимо, чтоб я на всю жизнь усвоил, как правильно готовится яичница.

Марс - чисто вьючное животное. Говорят, что в отряде его настолько забраковали, что верхом на нем не ездили и использовали только запряженным в подводу ("подводный" конь).

Дозор случился долгим... Марс тупил профессионально - он чувствовал, что в седле мешок, и делал со мной, что хотел. К удивлению дедов - я вернулся в седле, не отставая от замбоя. Зато последующие 3-4 дня я не мог сидеть и спал на животе, ожидая, пока внутренние органы встанут на свои места.

А через месяц меня перевели из стрелков в кавалерийское отделение...

 

Теперь представлю население конюшни.

 

Наташка

Самая резвая на комендатуре кобыла с ярко выраженным женским характером. Рыжая, стройная, со стеснительными глазами и желтыми ресницами. Отважная до безрассудства. Ее никогда не приходилось погонять. Достаточно было сжать бока ногами и резко отпустить - Наташка с места поднималась в галоп. И если она вошла в раж, то остановить ее перед опасным участком можно было только разбив ей губы "конфеткой", прижимая голову к шее. Возвращаясь по тылу на заставу, ее вообще останавливать было бесполезно - она на полном ходу вписывалась в приоткрытые ворота на хоздвор, влетала в конюшню и становилась на свое место - поскорей расседлаться. Влетая в конюшню надо было увернуться от свистящих над головой перекладин. Начальник категорически запрещал такие маневры и постоянно устраивал разносы.

 

Ушан

Самый могучий конь на заставе. Бессменный вожак на конюшне. Седока, кажется, чувствовал еще до посадки и слабого не пустил бы себе в седло. Если начальник собирался верхом, то седлали ему только Ушана.

Однажды весной начальник обшаривал на нем левый фланг по границе (младшим был Арчаков на Нюрке). На обратном пути в сумерках они въехали в старое ржавое МЗП, Ушан запутался, споткнулся и разбил колено о камни. На конюшни колено обработали и перевязали, но оказалось, что раны в горах заживали плохо не только у нас, но и у животных - колено стало гнить, появилась угроза суставу. Местный фельдшер колол что-то, обрабатывал рану, но дело только ухудшалось. Ушан уже не выходил из стойла, стал худым, как велосипед. Так продолжалось до июня месяца и коня пора было списывать, когда фельдшер предложил народный способ - лечить волей. Ушана вывели на границу, привязали на длинный чампур под одиноким деревом на сопке над Дэманом. Часовому днем и наряду "под хатой" ночью в приказе ставили просматривать и прослушивать Дэман на предмет волков - велик был риск, что Ушана сожрут. За неделю Ушан выстриг всю траву на сопке - колено стало затягиваться. Фельдшер, осмотрев его, поставил диагноз - "вывести ему кобылку".

Была у нас "холостая" кобылка - Мурашка (по природе не могла залететь) - ее и отвели. Наблюдать эту картину было тяжело - сказывался год воздержания. После третьего удачного подхода Ушан только что не катался от счастья по траве!

Вернувшись на заставу, Ушан сразу навел порядок на конюшне - поставил на место Марса, оборзевшего за это время. Драка на мусорнике была ужасной - удары и рев динозавров оглашали горы, остальные лошади оторопело смотрели со стороны. Неокрепший еще Ушан вышел из боя победителем.

Вот так воля, оторванность от суеты и единение с природой поставили на ноги почти списанного коня!

 

Нюрка

Дама с характером, полностью противоположным Наташкиному. Спокойная, но пугливая - с перепугу прыгала в сторону. Если не знать этой особенности, можно обнаружить, что седла под тобой уже и нет!

Спина у Нюрки широкая, как кресло - тепло, комфортно - идеально для ночных дозоров. Привязывай повод к седлу, ноги калачиком на холке и можно кимарить, она сама выведет в тумане и на разбитой тропе ни оступится в полной темноте. Но вот в галоп разогнать ее трудно - ленивая.

Нюрка любила хулиганить. Посадка в седло иногда превращалась в угадайку. Особый трагизм игра приобретала зимой, когда ватники, валенки и остальные слои утепления сковывают движения. Так трудно поднять ногу в стремя, хоть табуретку подставляй. И только ухватился и прыгнул в седло, как она делает шаг от тебя и седло оказывается дальше, чем ты ожидаешь. Падение, болезненный удар прикладом по затылку и повторная попытка попасть валенком в стремя. Во второй раз пытаешься рассчитать траекторию с учетом ее отступления, а она в последний момент делает шаг навстречу... Кувырок, еще более болезненное падение спиной на автомат и дикий гогот всех наблюдающих, заранее собравшихся у дувала.

А еще она подсекала момент, когда наездник зазевается и притиралась к столбу так, чтоб потерявший бдительность ударился коленкой.

 

 

 

Был у нас еще один боевой конь...

Верный

Говорят, он попал на службу с ипподрома. Из-за чего-то его забраковали и он попал к нам. Высоченный конь - стремя получалось выше локтя. Спокойный уравновешенный характер и аболденный ход: шаг, рысь, галоп - спина идет по прямой. На Верном я впервые прыгнул через препятствие. Вернее, это он прыгнул через натянутую над травой нить Кристалла, а я очухался, когда все было позади.

И была у него любовь - Наташка. Я раньше не догадывался, что кони способны так нежно и преданно любить. Наташка и Верный скучали, пока один из них на службе, радостно приветствовали по возвращении.

Но Верный начал слепнуть... То ли инфекция какая, то ли возраст... травм вроде не было - мы следили. А слепой конь на службе - обуза, только фураж потребляет. Фельдшер ничем помочь не смог. Однажды зимой загнали мы лошадей на ночь в конюшню, а Верного нет. Волновались всю ночь - волки зимой не щадят отбившихся. Утром я заступал часовым и, поднявшись на колунскую вышку, первым делом схватил ТЗК и начал высматривать Верного по тылу. Нашел я его сразу - далеко за мусорником у старой водокачки виднелась его побелевшая от инея спина. Я тут же позвонил через дежурного дневальному по конюшне Арчакову, он выпустил из конюшни лошадей и Наташка сразу пошла в сторону Верного. Они вернулись вместе бок о бок, зашли в загон и Верный, весь белый как призрак, положил голову на спину Наташке. Так они и стояли, пока он не отогрелся...

В феврале меня отправили в отпуск на 2 недели, а когда я вернулся... Верного уже не было. Братаны мне подробно рассказали, как замполит бил его из СВД, как собаки потом ели кашу с его мясом... А я натирал его шкуру солью, чтобы она долежала на чердаке конюшни до весны, когда машина из отряда поднимется в горы и заберет ее...

 

А весной у Наташки родился жеребенок - девочка. Мы всей кавалерией ломали голову над именем. Нужно чтоб в имени обязательно был слог от отца. ВЕ от Верного, НА от Наташки - получилась Весна - и по времени рождения и по родителям все сложилось хорошо. Старшина с начальником одобрили.

Девчонка получилась резвая, как папаша, и хулиганистая, как мамаша. Наташка носилась вокруг как наседка. Когда я брал Весну на руки, обняв ее четыре длиннющих ноги, Наташка, с выпученными перепуганными глазами, фырчала и требовала, чтобы я отпустил ее дочку. Когда Наташка возвращалась со службы, то издалека начинала кричать, вызывая Весну навстречу, и, только услышав ее ржание, успокаивалась, но торопилась поскорее расседлаться.

 

Мамед

Мамедами называли местных. Ну как Иванами – русских, а Гансами – немцев. А конь по кличке Мамед был местной породы, низкого роста, субтильного сложения и черен, как смоль. Еще, я слышал, чем меньше лошадка, тем она вредней. Вот Мамед тоже обладал комплексом Наполеона – вредный, хитрый, меркантильный… Со всей своей вредностью, он был покладист под седлом (если его поймать, конечно), позволял покататься на нем по территории заставы (нарушая все инструкции), заглянуть в окно кухни, поклянчить сахара/сухариков. В общем, использовался в качестве дежурного велосипеда.

Зато постоянно норовил нагадить – сбежать со службы, изваляться заседланным в грязи, укусить зазевавшегося. Ну, зараза, короче!

 

Его закрепили за мной, когда я только был введен в состав кавалерийского отделения.

Однажды мы с Аскером по боевому расчету несли «пост наблюдения» на Казачьем. Пост находится на вершине, пёхом забираться туда лениво, немобильно. Выдвинулись на лошадях, я на Мамеде, Аскер - на комфортабельной Нюрке. Добрались нормально. Мамед тупил, правда, ленился. Зато при подъеме на пост Нюрка долго и нудно шла змейкой, а Мамед (когда мне удавалось его уговорить) пер по прямой, как танк, а я, вцепившись ему в гриву, старался не сползти вместе с седлом с его ребристого тельца. Ему вообще все равно – вверх или вниз – скорость одинаковая.

Поднялись, распугав с десяток змей, расседлались. Седла раскидали на просушку, коней привязали ниже на травку.

 

Хозяйке на заметку: змей в Талышских горах много – эфа, гюрза, редко – кобра. Полный набор самых ядовитых организмов в своем классе. Однако ж более мирных существ я не знаю, ну разве что сибирский бескрылый тушканчик. Разозлить и спровоцировать змею трудно, сама она на такое непредсказуемое млекопитающее, как человек, никогда не нападет – не входим мы в её питательную нишу и ни конкуренты мы им в поедании мышей и сусликов. Случаев укусов за 2 года – ни одного, даже сыворотки не имели. Правда, ходили слухи, что на Мугани крупная эфа ужалила лошадь, наступившую на нее… обе умерли. Враньё, думаю, что лошадь, дура что ль?

 

О маскировке речи нет – с конями как на ладони у персов. Наблюдаем. Я в сторону тыла, кызы считаю в бинокль, Аскер – в сторону сопредельного государства, мечтает о дембиле. В общем, развлекаемся, как можем. Над нами пара орлов висит, под нами тонкая нитка ручья блестит. Тоска, короче.

И тут я вижу странное движение периферийным зрением. Отрываю глаза от обжигающего брови бинокля (+35 в тени обещали) и понимаю – хитрый Мамед умудрился развязать все мои узлы и мылит подковы для побега.

Ну что сказать. Попытки подманить/поймать/перехитрить он пресек на корню, а пост оставлять служебная инструкция не велит… Дослужил положенные часы я с тяжелым сердцем, замаскировал седло в скале и рысцой побежал за конным Аскером 8 горных км на заставу.

А тем временем колун с заставской вышки докладывает дежурному – «Мамед по границе!» Дежурный, в шоке, кидается листать журнал записи местных рабочих, косивших сегодня сено перед рубежом, и кричит часовому – «Какой к черту мамед, я всех местных уже выпустил! Это коварный !!!» «Да не, - отвечает часовой, – конь-Мамед, один и без седла!..»

 

А на следующий день я дозором поехал за седлом на Казачий… незащищенным задом на голой мамеденой спине… Это конечно кайф – горячая спина, мышцы… но вот острый хребет – это ж не Нюрашка!

 

Вот такая грустная история со мной приключилась.

Изменено 17 августа, 2005 пользователем GrayWolf

[ПСБ]

Почитал, аж завидно стало... Махнем не глядя - снегоход на коняшку?

[xox]

псб, ща в каждом городе кавалерийские клубырискни покататься - понравится!!!за уши не оттащишь...у меня дочь все карманные деньги там оставляетна час-два арендапотом неделю спокоен как танкпопробуйя сам на заставе впервые к коню подошел...