Glows

Всем Здравия желаю!Если не устали от меня, несколько летних стишков...СЛУЧАЙ В ПОЕЗДЕЭта история приключается каждый день в поездах дальнего и не очень дальнего следования. Название песенки я еще не придумал. Может, будет "Случай в поезде Лужковск - Сочи", может - "Рассказ старого ловеласа" может, придет на ум что-нибудь другое. Это действительно танго, вспомните несколько Строковских аккордов, и станет легче представить о чем и как я рассказываю. Потерпевший: С ней познакомились мы в поезде.Увидел я, чтО есть под бюзиком.Всё напряглось пониже пояса,И сжался мир, играла музыка.Такое хрупкое творение,На взгляд, невинная простушечка,К грудям, бесплатным приложением,Две ягодички, как игрушечки. Хор: Ах, лето, командировочное лето,Палящим солнцем ты согрето...И стук колёс волнует кровь!Ах, лето. Объект у моря строим где-то.И летом женщины рррраздеты -...ЛЮБОВЬ! Потерпевший: В мадемуазель хватало нежности.С хитринкой взгляд, на шее бусики...Рукой тянулся я к промежностиИ ощущал, как туги трусики...Мечты сбылись, она моя - уже.Душе приятно, телу так легко.Проснулся утром - нету денежек!А ехать, ехать очень дАлеко. Хор: Ах, лето, командировочное лето,Палящим солнцем ты согрето...И стук колёс волнует кровь!Ах, лето. Объект у моря строим где-то.И летом женщины рррраздеты -...ЛЮБОВЬ! (после припева и небольшого скрипичного соло) ...а кушать хочется всегда! Пока дописывал последние строчки, в голову постучали. Оказалось - та самая девушка. . В развитие событий появились: Сотрудник транспортной милиции, Проводник, Девушка, и апофеозом - простой русский мужик - Путевой обходчик. Все они имеют собственный взгляд на происшедшее. Милиционер: Так-так, сгорали вы в объятиях..,...Для протокола не положено.(Свист) -Проводник, спиши в изъятиеСтакан с серебряною ложечкой.Купюры были переписаны?Эй, понятой, коньяк не трогайте!Так сколько, значит, денег тиснули?Найдем, накажем по всей строгости. Вторая часть монолога СМ не публикуется по просьбе следственных органов. Проводник: Во - влип! Девчонка зайцем ехала.Без ревизоров этот перегон.Казззёл, с любовными утехами...Я сам в Твери пустил её в вагон.И за бельё не дал квитанции.Фигня! Не вспомнит этот лысый черт.А что бабла дала на станции,Так я о том молчок, молчок, молчок... Вторая часть рассказа проводника не состоялась из-за полного молчания последнего. Девушка: Ну, я вапще ни здесь работаю,А поезда - так, приключение.А этот ничего, с охотой...По обоюдному влечению.И кошелек, такие мелочи...А чё, я золушка бесплатная?Клиент уплочивает девочек.Скажи, чиво тут нипанятнава? Вторая часть рассказа девушки не публикуется по условиям пользовательского соглашения. АПОФЕОЗ Путевой обходчик: Ух, задолбали эти скорые,Говна с них сыплется немеряно!Вся насыпь от пакетов черная,А я хожу по ней уверенно.От них путейцу, ну какой уют?У нас вааще работа нервная.На нас гандоны с окон падают.Хоть хорошо - не все со спермою! Вторая часть его слов являла большую купюру. Не публикуется по условиям пользовательского соглашения. Хор: Ах, лето, все любят солнечное лето.Пусть эта песенка пропета,Но все же нам волнует кровь...На берегу у моря где-то -Мужчины, женщины раздеты...Любовь!К вопросу об истинеПлатон конечно друг, но истина дороже.Известно, что она как водится в вине…Так я цежу его по капле, осторожно,Глоточек, ну ещё и вот она на дне. Платоша! Споры брось! Я истину надыбал!Гляди скорей сюда, пока не утекла.Красавица моя, не птичка и не рыба.Попалася в стакан, чудны её дела. Исследую предмет с научным интересом.Плесну в сосуд ещё, подам сигнал руке…Горбушка и сырок лежат противовесом…А в водке истин нет, и нет их в коньяке! Сухое не идёт, пэаш среды кислотный.Ликёры отметём по сахарной кривой…Шампанское, увы, даёт эффект икотный.Здесь нужен портвешок, да семдесят седьмой. А опыт повторить велит наука строго.Прозрачен интеграл сканированья дуг.Платон Сергеич скис, ему стакана много…Я истину ищу, ты спи спокойно, друг!ПИГМАЛИОН СЕГОДНЯМестечко в самый раз, тенистая аллея, Приводит нас на пруд к прохладе и воде.Из гипса здесь была статУя Галатеи,И пробки от вина, повсюду и везде. Идёт сюда студент и рокер одинокий,Несчастный депутат пить подаёт пример,Сюда спешит поэт искать под вермут строки,И штрафами нагруженный милиционер. Так вот, однажды мы с моим дружком СерёгойПришли порассуждать о жизни и вообще…И в гипсовых ногах у недотроги строгойМы положили сыр с пучочком овощей. И так случилось, что в стаканы разливая,Небрежностью руки я каплю уронилПортвейна «Божий Дар», глядь, а она живая,Ну, я то ничего, дружка удар хватил. А дама, как спортсмен слезает с постамента,Сандальки, ремешки, но не прикрыта грудь,И я как джентльмен, не пользуясь моментом,Ей маякую, мол, не выпьете чуть-чуть? Согласие своё подарком мне явила,Приговорил я с ней два литра портвешка.Из гипса, но была гранитная в ней сила.Я вместе с ней ушел, хоть было жаль дружка. Мы с Галкою живём вдвоём и в ус не дуем.Серёга не простил вины моей грешок.На инопланетян повесили статУю.Но, в парке у воды, как прежде хорошо.О ВРЕДНЫХ ПРИВЫЧКАХНе кажется мне необычным,В квартире дымок или смог...Я создан из вредных привычек,И пью я портвейн, а не грог. И так, без особых претензий,Ваяю стишки для души...Чтоб стала известною песня,Пропетая где-то в глуши. Я соткан из разных ошибок,Из противоречий, их рой...Подчас, я бываю негибок,Но мягок бываю порой. Я груб, словно хроники лента,Я крив, от своей прямизны...Я, голос незнайки-судентаИ совесть больная страны. А если стереть все дурное,Как в море убрать острова...Воо было-бы горе какое,И мне, да и для большинства!ТО ЧТО Я ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ*Шелестящая запись на диске,Над столом золотой абажурИ артист, так печально и близкоПро далёкий поёт Сингапур,О ленивых горбах Океана,Моряках и тавернах в порту,О прекрасных, загадочных странах,О тюльпанах в небесном цвету. Только что-же такое случилось,По спине пробежал холодок...Боже Правый! Яви свою милость!Этой песней караешь, за что?...Петрограда колючие ветрыВ трубах воют с утра, до утра...Мне в глаза, перед самым рассветом,Мёртвым взглядом глядят юнкера. За какую такую провинностьРасстрелял их Великий Народ,Разделившись на две половиныВ злой октябрьский переворот?Ведь за призрачной далью лучистой,Не свободу познал он, а страх......Мне поэт - Александр Вертинский,Об убитых пропел юнкерах. Что Страна, воскресим Гумилёва,Иль забыть нам Ипатьевский дом,Иль гражданскою бойнею сноваМы мальчишек своих перебьём?Да, мы первыми в космос летали,Победили фашистскую мразь,Только кровушку смыли едва ли,Что в застенках чека пролилась. Шелестит во вращении диска,Странным эхом висит в тишине,Голос Времени - Голос Артиста,Что прошёлся бичом по спине.И калёным железом проверена,"И обманом, в семнадцатый год -Моя совесть, осколком ИмперииПо души закоулкам бредёт..._________________"То, что я должен сказать..." так называется известная песня Александра Вертинского о рсстрелянных юнкерах.КРЕСТИКИ-НОЛИКИЯ в предпочтеньях трезвости, выверен,Разве что капельку, малую толику...Ах первачок, до чего же он выпарен...Что там с пропорцией, крестики-нолики? Хоть безобразиям всяким, противничал,Да, отчего-то, друзья алкоголики,Мне говорили, немного наивничав,-Пьянство-похмелие - крестики-нолики... Кисти и краски, пинена бутылочки,Я разложу по-порядку, на столике.Ах, натюрморт! Штоф, да сало на вилочке...НОлито - крестимся! Крестики-нолики... Так безрассудствуя и беспросветствуя,Мы, сердобольные, мы меланхолики,Тянемся, пьём, и в безденежье бедствуем,Крестики-нолики-нолики-нолики...ПРЕДРАССВЕТНОЕБродит тёплая ночь комаром по затылку. Светлячки, точно звёзды, цепляют кусты. До рассвета ещё половина бутылки, Не молчи, неужели заснула и ты... У меня в голове, половина планеты Уместила свои шебутные дела... Так бездарно проходит прекрасное лето, Так отчаянно нам бесконечность мала. Ты уснула уставши от радостных песен, От стихов, от костра что давно догорел, От шептанья листвы в тихих шорохах леса, От ненужных, моих, недоделанных дел. Не встревожу твой отдых, струной и молитвой, До рассвета еще три чудесных глотка... -Тише лошадь в тумане! Не цокай копытом, Спит моя дорогая под скрипы цикад...Вот пока и всё, если почитаете и не надоест, большое вам спасибо. Значит у меня что-то получается, значит буду писать. Для себя и для вас...МихЮрч.

Проголосовал против ибо благими намерениями выстлана лорога в ад. Я буду ежесекундно ДОКАЗЫВАТЬ, АРГУМЕНТИРОВАТЬ и СПОРИТЬ с любым кто покусится на Великую Победу, но никогда не буду преследовать людей за их заблуждения. Украденных побед не бывет, бывают победы которыми перестают дорожить. Это намного страшнее чем происки любых фальсификаторов. С обесцениванием наших побед (от Рюриковичей до сегодняшнего дня) нужно бороться идеологическими средствами и нормальным, адекватным отношением государства к обществу, а законодательно... Dura lex, sed lex... В смысле дура - давайте набросим на себя ещё одну уздечку... Есть два мнения - моё и неправильное! Мы этого хотим?

Я из мая!(по стихам Окуджавы)В октябре я тихо справлю день рожденья,А сегодня исключтельное что-то...Майская суббота. С наслажденьемЯ шагаю на работу. Воробьи весёлой стайкою резвятся,Им наверное приснились воробьихи...Может, с вами в луже искупаться,Что вы, что вы, тихо, тихо... Я шагаю по весёлому проспекту,Где от яблонь и черёмух нет спасенья.Ах, любовь моя, скажи-ка где ты, где тыВ день весенний, в день весенний! Мне б достать до каждой веточки сирени,Чудным запахом её не надышаться...Это вы ребята из апреля,Ну, а я из мая, братцы!___________________________________Цок-цок-цок(недавнонаписанная старинная казачья песня)Птички на ветках,Разъезды в разведках...Эй, на учениях жизнь нелегка!Крепкая рукаУ казака,Шашкою лозиночку режь наверняка.Крепкая рукаУ казака,Цок-цок-цок - лозиночку режь наверняка! Гривы лохматятся.Барышни в платьицахВсадникам машут, цветы бросают ввысь...Службы не боись,Богом не клянись.Эй, казак на конике крепче держись.Службы не боись,Богом не клянись...Цок-цок-цок - на конике крепче держись! Куреню поляночка,Чай дымится в чайничке,Не остынет масляна каша в казане...Шашка на ремне,Казак на войне,Лбушка-голуба не забудь обо мне.Шашка на ремне,Казак на войне...Цок-цок-цок - голуба, не забудь пра мене! Сборов окончание,Ночка на прощание...Вот и настала расставания пора.Конный парадГрянет - УРРРРА!На рысях, да сотнями уходим с утра.Конный парадГрянет - Ура-а-а...Цок-цок-цок - Эх! Сотнями уходим с утра!Всех поздравляю с наступающим Днём Пограничника! Спасибо Вам, мои дорогие Зелёныё читатели. Желаю Вам не знать болячек, быть радостными и сильными, никогда не забывающими Чести и Достоинства Людьми. Сейчас пойду к нашему мемориалу и от всех нас положу к ногам наших Бронзовых братьев гвоздики. А потом выпью и за память и за Вас! С праздником!

М-дааа! Прочёл всю тему - как в середину семидесятых попал!Так получилось, что привезли нас в ПО до прихода основного эшелона с призывниками, экзамены в ШСС и мандатка ещё не завершились, в казармах УП - полный бардак и мы, несколько человек из Владивостока предоставленных сами себе, впрочем на попечение дедушки-дембеля в звании старшины. Ну кому из уже находящихся всей душой за воротами части дембелей нужны пять или шесть пацанов? Вот сидит он вечерком на кровати, подшивает что-нибудь и рассказывает страсти мордасти про службу, а в один из вечеров он предложил любому из нас позвонить домой... С того самого ТА54, мы обалдели, а он сказал извечное - не ссыте пацаны... Вот тогда и узнал я о системе позывных, что отряд наш Крик, округ Альбатрос, флот(КТОФ) Люстра... и массу всяческих приятных мелочей, типа того что на больших коммутаторах работают тётки, которые любят солдатиков, а трубку как правило подымает помощник дежурного по связи в звании от сержанта до прапора... И так мне эта военная система полюбилась, и так я её изучил (вчасти себя касающейся), что всю свою службу пользовал к своему удовольствию. Вот сейчас, правда стал немного забывать Сталь, Комета, Лотос Перо, Насыпь, Вальцевание... А про приказ, самый главный в жизни срочника, солдатики узнавали первыми от связистов... Сеня дай Крик, Крик, Богомолов беспокоит, дай Альбатрос, Альбатрос - Богомолов беспокоит, с кем говорю, привет-привет, не в службу, дай город номер такой-то, пять минут с семьёй... Мама! Это я!

Спасибо! Просто майское натроение изменчиво и с лёгких строчек попадаем под контрастный душ другого. ...Любой поисковик по запросу "Тум балалайка", приведёт вас к сёстрам Бэрри, обязательно прослушайте их необычайно жизнерадостную песенку о парне который решает на какой девушке жениться и жениться ли вообще. Драйв! А теперь, если верить истории, нацисты встречали составы с обре чёнными на муки и смерть людьми с музыкой, это был изуверский психологический ход рассчитаный на то чтобы успокоить своих жертв перед массовым "забоем". Отсюда мой стишок... БАЛАЛАЙКА Парк, как отдушина после парада. Тень от деревьев . Безлюдность аллей. А в закутке, где ракушка-эстрада, Трень - балалайка жжёт все быстрей. ... Станция. Выгрузка. Злые собаки. Голос, нетвёрдый, мамы: - ...Не смей, Дочка, не бойся... - Звук балалайки... Он мне остался в память о ней. Клетками нары. В стены барака Нас загоняли будто зверей... Режь балалайка, трень балалайка, Огненной ноткой сердце согрей. Дядям и тётям - взрослые пайки, Только, чтоб капала кровь у детей, С нами делились французы, поляки - Зайкой из хлеба, жизнью своей. Трубы Майданека и Бухенвальда... Тысячи тысяч убитых людей... Эх, балалайка... Забудем давай-ка, Кто там был русский, кто был еврей...

Спасибо! Только не относитесь к нему (пересказу) серьёзно, это для улыбки, не более... Спасибо Александр! У переводчиков можно наблюдать две взаимонеприемлемые тенденции, точный, дословный, уложенный в рамки оригинального размера текст и более "вольное" изложение, допускающее вмещение собственных поэтических образов. Причём встречаются они достаточно часто, бывает и в переводах одного произведения... Я дилетант и непрофессионал, поэтому мне простительно больше чем МЭТРАМ. Но в данном случае, мне кажется что-то удалось...РифмыОт фальшивых монеток, Канареек из клеток,Ломких высохших веток,Зашитит нас прогресс -Пониманья брюнеток,Этих вечных кокеток,В окруженьи виньеток,В бриллиантах и без.В этом новом гламуре,Мужикам есть по дуре...А на глянцевой шкуреСловно тавро - тату...Есть отрава в мензуре,Есть кусок на шампуре,Даже в литературеЕсть намёк на мечту.Бэйлиз струйкою в кофе...Что кресты на Голгофе?И комфортны ли строфыВ дефиците чернил...Что б не быть катастрофе,Наши старые штофы,Да, помогут им профи,Ожидают горнил...Сладок вкус увлеченья,Ежедневного бденья,Укрепленья, смягченья,Сплочения строк.От победы - свеченья,От похмелья - леченья,От незнанья - ученьяИ к стопашке сырок!СтепнячкаВся в ожиданьи, точно лук натянутый.Сними доспехи, нету здесь врагов,И злой шаман, не к вечеру помянутый,Ушел, зачем же гонишь ты любовь.Не прогоняй! Ещё хватает времени...Взглянуть в глаза, попить на травах чай,Пускай другого буду рода-племени,Не прогоняй любовь, не прогоняй...Возьми, степнячка, золотые бусинки,Подвесь к монистам, в косы заплети...Стрела сармата не настигнет русина!Не прогоняй любви, не уходи...Взгляни, ведь я, быстрей других на празднике,Где всходит солнце, сотни лошадей,Ты люба мне, хоть мы такие разные...Гордячка, не гони судьбы своей!А коль захочешь, так иди по-доброму,Коня, свободу, что ещё - держи!Или обьятий, да чтоб трещали рёбра...Не прогоняй любви - она ведь жизнь!Пиратская песенкаНеси скорее ром, Худая Крошка Мэри!Морские волки пьют, как бьют своих врагов!И верно кончу я, на проклятой галере,Плесни в стакан ещё! К сраженью я готов!Богатый караван в Испанию уходит,Поэтому не спит весь флибустьерский флот.Король и казначей убытки пусть выводят,А ты молись за то, чтоб в море нам везло.Барашка нам неси, да двигайся живее!Сто сорок мертвецов и пороха ведро!Станцую джигу я, повешенный рееИль проглотив спиной калёное ядро.Смотри, сверкает как, пригоршня луидоров,Я висельник и что, ты, вечно будешь жить?Пошли на сеновал, увидимся нескоро...Мне корабли топить, тебе по мне грустить.БелошвейкаБелокожа белошвейка.У окошечка скамейка,Ткань, иголка, нитки змейка…Вся в трудах.Заработать медный грошик,Не до кружев, не до брошекНа обед хватило б крошек,Только ах…Пусть Париж весной гуляет,А она любви не знает,Пусть стежки рука считает,Не беда.Губы тихо шепчут песню,Это сердцу стало тесно,Это просто день воскресныйКрасота!Вышей гладью мне про море,Пенный гребень, что узоритВал девятый на дозоре...Не спеши!Шаг за шагом, цвет за цветом,Песней в пяльцах недопетой,Ниткой вытяни куплеты -Нашу жизнь...Смейся, пой, люби мужчину,Не кручинься без причины,Не идут тебе морщины...Вышивай!- Узелки упрятать ловко...Пальцы, пяльцы и сноровка...- Вот и всё, тебя с обновкой...Надевай!Прощание с АстраханьюКогда под ногами века, то отчётливей слышатсяКупцов голоса и галдёж разномастной толпы.И Родиной дышится, дышится, дышится, дышится!Но снова столбы верстовые, как будто шипы.А стены кремлей, сколько судеб в них было вмуровано,На лобных местах, где пощады уже не проси...И толь возродилась, толь сломана, сломана, сломана -Цепочка понятий добра и любви на Руси.Закатное солнце, река величавою лентоюИ время отмерит живущему нынче свой срок,А серце всё такты считает на песню неспетуюИ просит душа у Всевышнего новых дорог.Я, все же скажу на прощание Старому Городу,Мне все здесь знакомо мосты, переулки, дворы,Ведь Вы моя молодость, молодость, молодость, молодость!Вы были ко мне неуёмно, беспечно щедры...

Прошу прощения за год отсутствия.Предлагаю перевод с польского, стихотворения Агнешки Осецкой " К чему на "ты"". Сразу оговорюсь, что у Булата Окуджавы есть похожая песня, вот она, не является переводом стихотворения пани Агнешки, но принадлежит замечательному поэтическому союзу двух Великих. Моя версия не блещет отточенностью, но подводит ближе к пониманию того, что хотела сказать Осецка, что хотела сказатьЖенщина. Впрочем, судить не мне...Czy musimy być na ty,nie najlepszy jest to plan. Zobacz, jak to ładnie brzmi:stare słowa — pani, pan. Nie mуwiłeś do mnie «ty»gdy przybiegłeś kiedyś sami gdy ja szepnęłam ci —«Proszę zostać, zmoknie pan.» Mуwię — zostaw, mуwie — przynieś,mуwię — wpadnij dziś po kinie —Czy nie ładniej było dawniejmуwić — «Kiedy znуw pan wpadnie?» Nie musimy być na tytak jak drzewem nie jest ptak,drzewo pyta — «Czy pan śpi?» —a ptak na to — nie — lub — tak... Mуj telefon milczy, milczy,nie masz czasu ani, ani,czyby było tak najmilszy,gdybyś mуwił do mnie — pani? Czy musimy być na ty?Nie najlepszy był to plan.Proponuję, by przez łzyznуw powtуrzyć: «pani», «pan». ====================================== Что за идея - быть на "ты",Когда прерывисто дыханье,От близости и теплоты?Вы лучше - пан, а я вам - пани. Не говорили вы мне "ты",Под дождь шумящий в ритме вальса,То я, бежав от пустоты,Шепнула - "Миый мой, останься.." Потом - оставь и принесиИль преклонись как в киноленте...Но только "ты" невыносим,Как фото в строгом документе. Не должно быть на "ты" когдаВы спите. Тише половицы!Вы клён могучий, я - вода,Что соком по ветвям струится... Мой телефон молчит, молчит,Не машут скрипкам дирижёры...Висят на гвоздике ключи,Всё ждут, что стану госпожою. К чему, скажите, быть на "ты"?Пусть я любила не умея...Вы, господин моей мечты,А "ты", не лучшая затея.

Да, я и написал. Впервые опубликовал на Общелите под своим литературным псевдонимом Glows http://www.obshelit.ru/works/90949/, потом в Погранце и здесь. Мне конечно приятно, что стих вызывает нормальное отношение к проблеме, и если есть желание сделать песню, ну кто против. Одно пожелание, сообщите пожалуйста когда запишете где послушать, ну адрес, на котором будет лежать звуковой файл. А так, я за. И последнее, я придерживаюсь точки зрения максимальной свободы использования своих стихов при условии, что будет указано имя автора. На гонорары и прочую чушь не претендую, так как пишу не для прокорма. Мой адрес glows( ( @ ) )yandex.ru, можно здесь в личку, на погранце, в избе читальне, на обшелите... При желании найдёте. Творческого Вам успеха.МихЮрч (Гловз)Ну да, забыл назваться... Богомолов Михаил Юрьевич. гор. Владивосток

У далёкой рощицы, косточки геройские,Не накрыл их памятью холмик из земли.Это мы по-нашему, это ж мы по-свойски.Потерпи родименький от людей вдали. Ты медаль за финскую подарил копателю,Вместе с ней отправился вражий крест в карман....Всех кто был у рощицы не дождались матери.А от нас вам почестей - солнце да туман. Ржавый штык винтовочный, к западу нацеленный,С каскою пробитою рядышком лежит.Косточки геройские, половинка черепа...Расскажи солдатик нам, как хотелось жить. Что-же тут поделаешь, родина есть Родина.Не строчи отписками облвоенкомат.За Россию-матушку, что бы быть свободным нам,Косточки защитников без вести лежат. Праздники победные, слёзы ветеранские,Бантиками ленточки, вечером салют...Сыновья иль пасынки? Адские иль райские,Косточки солдатские спать мне не дают!

Народы которые проживают в современном Китае, "близки" как народы Европы и Северной Африки. Разрез глаз не говорит ни о чём. Эти народы, во всю известную и описанную историю, вырезали друг друга с остервенением и верой в собственную непогрешимость. Внутри сегодняшнего Китая булькает такой котел социальных и национальных противоречий, который и не снился нам в России. Сценарий о котором вы говорите, действительно прорабатывается, но только как теоретический, с ничтожно малой вероятностью. Более возможно другое, в результате подъёма китайской экономики, в Росиию потекут неконтролируемые инвестиционные потоки и тогда не Дальний Восток и Восточная Сибирь окажутся под угрозой китайской экспансии, но вся современная наша территория ( от Питера до Питера). Нужно только не слезать с "наркотика трубопроводов", и всегда быть готовыми отрезать очередной кусок островов и полей братскому народу.МихЮрч

Нет, уважаемый! Это избранные нами политики торгуют Родиной! Всё начинается с малого. КНР мы ничего не должны по определению. Договоры о границах заключались не ими (китайцами) а теми кто их глубоко ненавидел и теми, кого ненавидели они. Это ПРИНЦИПИАЛЬНО. Великодержавность здесь не при чём. Мы не говорим, что китайцы хуже иных или более отсталые или тупые, мы говорим о том, что договорились с теми кто был здесь до них и если они сейчас законно регулируют оношения на своей территории, то к нам соваться не нужно, как раз по международному праву, у нас, по эту сторону границы свои законы и правила. Да и территория давно поделена. Мы не претендуем на то,чтобы находится за красной чертой и ваших глубокоуважаемые граждане КНР, претензий не признаём ни в каком виде. Международное право, есть масса, совокупность двусторонних и многосторонних государственных СОГЛАШЕНИЙ и пересмотрены они могут быть лишь по доброй воле их участников. То есть, силовые методы решений неприемлемы в принципе. И Даманский, и Жаланашколь явили агрессивность соседей, излившуюся за рамки всяческих приличий и международных норм в области решения пограничных вопросов. Хунчунское соглашение, подписанное 9 июля 1886 года, делимитировало границу в районе озера Хасан. По этому сглашению, западный берег озера навсегда закреплялся за Россией. Заметте за Россией - РФ правоприемница и РИ, и СССР, а является ли правоприемником современное китайское государство, того которое существовало на этих территориях до него? Какими бы приписками не сопровождался документ после подписания, он остаётся межгосударственным документом. Простым людям граница не до фонаря! Меня всегда бесило от того, что я не мог рыбачить в Ханке или Уссури, охотиться в Чёрных горах, пройти на байдарке по Тумангану от моста до устья. Приграничные угодья мы охраняли от себя, а китайцы ими пользовались как своими, без всякого права. По поводу китаянки, так это из области юмора. Сначала потрахаться, а потом... жить в благоустроенном, по меркам тех времён, СССР. Это юрисдикция пограничного комиссара и не выше. Так что не путайте божий дар с яичницей. Я не согласен по большинству приведённых вами тезисов. Соглашаюсь лишь в одном - пограничник будет стоять там где прикажут, а где прикажет командование, должен решать народ, а не ангажированный сиюминутной выгодой политик, иначе не избежать и нового Даманского, и нового Жаланашколя.Богомолов Михаил Юрьевич

Вот и прокатился парадным маршем по нашим экранам "ТАРАС БУЛЬБА". Можно соглашаться или е соглашаться с людьми воплотившими в киноверсии бессмертное произведение великого Николая Васильевича Гоголя. Но тема предательства, на мой взгляд, актуальна во все времена. "И ты, Брут!" - воскликнул поражённый предательством Цезарь... Есть мнение, что предателей надо забывать, забывать их имена, их лица... Я же наоборот, предлагаю вспомнить недобрым словом всю стаю шкурников и негодяев, заслуженно наказанных и оставшихся без наказания. Для начала предлагаю некую антологию...Предатели РодиныИх было гораздо больше, чем мы знаемМарина ЛатышеваГазета “Версия” и сайт www.agentura.ru продолжают писать историю спецслужб. На этот раз мы рассказываем о предателях, работавших в органах госбезопасности. Можно считать их борцами с тоталитаризмом, каковыми любили представлять советских перебежчиков американцы во время холодной войны. Можно предполагать, что они просто решили подзаработать на государственных секретах. И то, и другое - слишком просто. Как-то бывший директор ЦРУ Хелмс сказал: вряд ли все эти люди бежали только по идеологическим причинам или из-за денег, ведь сотрудники КГБ были элитой и жили лучше, чем кто-либо другой в СССР. Вероятно, что у них были некие психологические проблемы, именно это и подтолкнуло их на предательство. Мы не будем вдаваться в причины этих предательств. Наша задача - просто рассказать о некоторых из них. Мы благодарим публициста Дмитрия Прохорова, который позволил нам воспользоваться материалами, вошедшими в его новую книгу. Эта книга о предателях и перебежчиках скоро выйдет в издательстве “Вече”. Сотрудник Разведуправления в Финляндии А. Смирнов. Один из первых советских нелегалов за границей. В начале 1922 года, будучи “на работе”, узнал, что его младший брат был расстрелян за принадлежность к организации “экономических вредителей”, а мать и второй брат бежали в Бразилию. После чего отправился к финским властям и сдал всех известных ему агентов в Финляндии. Советский суд приговорил Смирнова к расстрелу. Финские власти дали ему два года тюрьмы. После отсидки Смирнов отбыл в Бразилию к родным. Сотрудник Разведуправления в Австрии В. Нестерович (Ярославский). Первый, оставшийся за границей “из-за политических разногласий с властью”. Был нелегалом в Вене, координировал работу на Балканах. После взрыва в Софийском кафедральном соборе по заказу Коминтерна решил порвать с ГРУ и уехал в Германию. Там он успел связаться с представителями английской разведки, после чего Советы пресекли его “антисоветскую деятельность”. В августе 1925 года он был отравлен в одном из кафе города Майнца. Агент ОГПУ Э. Опперпут-Стауниц. Стал работать на белогвардейцев во Франции. В 1927 года вместе с несколькими сподвижниками перешел советско-финскую границу, намереваясь взорвать дома в Москве, где жили сотрудники госбезопасности. Взрывы были предотвращены, а Опперпут убит в перестрелке.Шифровальщик А. Миллер. В мае 1927 года англичане провели обыск в коммерческой организации, которая, как они выяснили, была “крышей” для советской разведки. После обыска пропала часть документов и шифровальщик Миллер. Владелец одной из английских левых газет сделал запрос в парламент по поводу Миллера, ему ответили, что поднимать этот вопрос для Великобритании нежелательно. После обыска часть советской расшифрованной диппереписки была опубликована, отношения с Советской Россией разорваны. А Советский Союз потратил большие средства, чтобы изменить всю систему безопасности советских представительств в Англии.Секретный агент ОГПУ А. Биргер (Максимов). Во время Гражданской войны был начальником хозчасти армии, уволен за хищения. Ему сильно повезло иметь в двоюродных братьях Блюмкина, который и устроил его в ОГПУ (Того самого Якова Блюмкина, который убил посла Германии в России Мирбаха и чуть не сорвал Брестский мир, но был прощен чекистами). Максимов был приставлен следить за бывшим секретарем Сталина Б. Бажановым. Но вместо этого решил вместе с ним бежать в Персию. Что они и сделали в январе 1928 года. Их пытались убить, но они перебрались во Францию. Погиб в 1935 году при странных обстоятельствах, упав с Эйфелевой башни. Резидент Иностранного отдела (ИНО) на Ближнем Востоке Я. Блюмкин. После неудачного эсеровского мятежа был прощен чекистами. Ему поручили организовать отдел борьбы с международным шпионажем. С 1922 года работал в секретариате Троцкого. Блюмкин поддерживал связь с Троцким через его сына. Как потом определило следствие, Блюмкин передавал Троцкому секретные материалы стамбульской резидентуры ОГПУ. Был арестован в 1929 году и расстрелян “за повторную измену делу пролетарской революции”. Нелегал ИНО НКВД на Ближнем Востоке Г. Агабеков. В конце января 1930 года Агабеков обращается к английским властям в Стамбуле с просьбой предоставить ему политическое убежище, назвав при этом свое настоящее имя и должность и пообещав предоставить всю известную ему информацию о советской разведке. По его наводке в 1930 году только в Иране было арестовано более четырехсот человек, из которых четверо были расстреляны. Агабеков сдал всю известную ему агентурную сеть не только в Иране, но и на всем Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Охота за ним длилась девять лет и закончилась летом 1938 года. Обстоятельства смерти Агабекова до сих пор точно не известны. По версии, распространенной на Западе, его сбросили в пропасть на франко-испанской границе. Р. Свитц. Работал на ГРУ с начала 20-х годов. В 1930 году стал нелегалом в США. Сдал американцам разведывательную сеть во Франции. Факт предательства Свитца вскрылся лишь в 1938 году, когда один из советских нелегалов во Франции получил доступ к секретным досье французской разведки. Нелегал ИНО НКВД И. Порецкий (Людвиг, Рейсс). Известнейший разведчик, свято убежденный в торжестве коммунизма. В 1936 году узнал о тайных переговорах и подготовке соглашения между Советами и гитлеровской Германией. Был этим потрясен, решил порвать с Советским Союзом в 1937 году. О чем честно написал в письме своему начальству. В Париж, где тогда находился Порецкий, прибыла группа ликвидации. Сначала его пыталась отравить подруга его жены Гертруда Шильдбах, но не смогла перебороть дружеских чувств. Чету Порецких расстреляли в упор сотрудники группы ликвидации.Близкий друг Порецкого, нелегал ИНО НКВД в Гааге В. Кривицкий (Гинзбург). В 1937 году объявил себя невозвращенцем по тем же причинам, что и Порецкий. Для его ликвидации также была отправлена спецгруппа. Но французские власти, куда бежал Кривицкий, приставили к нему охрану. Он уехал в США, где в 1938 году обнародовал планы Сталина-Гитлера. Что привлекло к нему внимание английской разведки. В одной из своих бесед с сотрудниками английской разведки СИС он сказал, что на НКВД работает молодой англичанин, служащий в Испании журналистом. Речь шла не о ком-нибудь, а о Киме Филби. Кривицкий не знал его фамилии, и это спасло от провала самого блестящего советского агента за всю историю существования СССР. В 1941 году тело Кривицкого было обнаружено в гостиничном номере с простреленной головой. Рядом - прощальные записки. Несмотря на это, западные аналитики считают, что Кривицкого убили агенты Советов. Начальник УНКВД по Дальневосточному краю комиссар Госбезопасности III ранга Г. Люшков. Стал первым высокопоставленным чекистом, испугавшимся чисток и бежавшим за рубеж. Перешёл государственную границу СССР и сдался японцам. Он передал японской разведке данные о Дальневосточной Армии, экономическом положении дальневосточных районов, о советской агентурной сети в Манчжурии. Японцы распустили слух о его отъезде в Европу. Люшков стал гражданином Японии Ямогучи Тосикадзу. Когда советские войска вступили на территорию Маньчжурии, японцы решили предложить Люшкову добровольно уйти из жизни. Он отказался. Люшков был убит, а его труп кремирован. Офицер ГРУ И. Ахмедов. Был одним из тех, кто проводил довоенные чистки в зарубежных резидентурах Разведуправления. После 1940 года стал резидентом в Турции, а в мае 1942 года неожиданно явился в Турецкую полицию, сказал, что желает сдаться, так как возмущен репрессиями крымских татар в СССР. Он рассказал все, что знал о работе резидентур ГРУ и ИНО в Анкаре и Стамбуле. Москва потребовала его выдать, но Турция отказалась и отправила Ахмедова на Принцевы острова в Мраморном море. После окончания войны он принял ислам, в 1948 году оказался в США. Работал консультантом в разведшколе ЦРУ. Написал книгу “Побег татарина из разведки Красной Армии”.Агент группы “Красная капелла” Р. Барт (Бек). Берлинская агентурная сеть “Красная капелла” формировалась еще в 30-е годы. В августе 1942 Разведчики получили шифровку из Центра в которой были указаны точные домашние адреса агентов. И несколько членов “Капеллы” были арестованы. В том числе и Бек. Он не выдержал пыток в Гестапо и пошел на предательство. Бек продолжал работать на немцев на оккупированной территории Западной Европы. Весной 1945 года он попал к американцам, а те передали его НКВД. По приговору военного трибунала в 1945 году Бек был расстрелян.Шифровальщик ГРУ И. Гузенко. Стал первым перебежчиком на Запад после победы над Германией. Его отправили работать в Канаду. В августе 1945 года его попытались отозвать, но он не уехал, обратился в редакцию канадской газеты с предложением рассказать о советском шпионаже в Канаде. Он рассказал так много, что канадское правительство учредило специальную Королевскую комиссию по вопросам шпионажа. Комиссия выявила имена четырнадцати человек, входивших в агентурную сеть ГРУ. Девять из них были осуждены. Москва пыталась убедить Канаду выдать Гузенко, но его отдали. Умер Гузенко в 1982 году своей смертью. Офицер ГРУ В. Шелапутин. Родился в семье театрального актера, но учиться пошел в военный институт иностранных языков. В институте получил прозвище “Васька Шелапутин - международный проходимец”. В 1948 году закончил учиться и поехал в первую командировку в Австрию. Ему там понравилось, и он решил остаться. В 1949 году связался с американской разведкой. Которой сдал известных ему агентов. В Союзе его заочно приговорили к расстрелу. В конце 50-го года стал работать на английскую разведку СИС. В декабре 1952 года получил английское гражданство, документы на имя Виктора Грегори, переехал в Лондон и получил работу на русской службе радио Би-Би-Си, а затем на радио “Свобода”. В начале 90-х вышел на пенсию и поселился где-то в Ирландии.Подполковник ГРУ П. Попов. В 1953 году стал сотрудничать с ЦРУ, был первым агентом ЦРУ в спецслужбах СССР - “кротом”. В 1951 году Попов работал в Вене и влюбился в австрийку. Эта любовь обходилась Попову слишком дорого, и он решил сдаться ЦРУ. Попов работал на ЦРУ до 1958 года. За это время он передал американцам информацию об австрийской агентуре ГРУ, о советской политике в Австрии и Восточной Германии. В декабре 1958 года Попов был арестован советскими спецслужбами. Его пытались заставить продолжить контакты с ЦРУ, но он успел предупредить американцев о своём аресте. В январе 1960 года его судили и приговорили к смертной казни. Западная пресса писала, что его в назидание другим сотрудникам ГРУ заживо сожгли в топке крематория. Нелегал, радист подполковник Р. Хейханен (Вик). С 1951 года работал в Финляндии, потом в США. Растратил 5 тыс. долларов и во время очередной поездки во Францию сдался в местное американское посольство. Рассказал об одном из самых известных советских агентов Абеле (Фишере). В 1964 году умер при странных обстоятельствах. Представители ЦРУ заявили, что он погиб в автомобильной катастрофе. Нелегал военной разведки М. Федоров (Шистов). Работал в Мексике, где и стал сотрудничать с ЦРУ. Сообщил в США данные о советской космической программе. Сам шеф ЦРУ Алан Даллес считал Фёдорова особо ценным агентом. В 1958 году Фёдорова вызвали в Москву, и больше сотрудники ЦРУ его не видели. Говорят, его тоже сожгли в топке крематория. Сотрудник военной разведки полковник Олег Пеньковский. В 60-м году его не пустили в командировку в Индию под тем предлогом, что он скрыл белогвардейское происхождение отца. По словам Пеньковского, это и подтолкнуло его к сотрудничеству с иностранными разведками. В 1961 году он подписал обязательство работать на американское и английское правительства. По официальным данным только за 1962 год передал на запад 5 тыс. снимков и более 7,5 тыс. страниц совершенно секретных материалов. Это была информация о ядерной программе СССР, данные о военно-воздушных силах, и планы Хрущёва во внешней политике. Некоторые аналитики считают, что третья мировая война не началась именно благодаря Пеньковскому: во время Карибского кризиса Кеннеди не отдал приказ о бомбардировках Кубы, ибо точно знал, что СССР не способен и не хочет вести войну. Пеньковский был арестован в октябре 1962 года и осужден. По слухам, его также сожгли в крематории. Сотрудник военной разведки генерал-майор Дмитрий Поляков. Причины его предательства до сих пор непонятны. Сам он говорил, что просто любит риск. За 20 лет он сдал 19 советских разведчиков-нелегалов, 150 агентов-иностранцев и примерно 1500 офицеров ГРУ и КГБ в России. Он рассказал о китайско-советских разногласиях, позволив американцам наладить отношения с Китаем. Он передал американцам данные о новом вооружении Советской Армии, что помогло американцам уничтожить это оружие, когда оно было использовано Ираком во время войны в Персидском заливе в 1991 году. Его сдал самый известный американский перебежчик Олдридж Эймс в 1985 году. Полякова арестовали в конце 1986 года и приговорили к расстрелу. Приговор привели в исполнение в 1988 году. За Полякова просил на встрече с Михаилом Горбачевым президент США Рональд Рейган. Но Горбачев ответил, что человек, за которого просит американский президент, уже мертв. Именно Полякова, а не Пеньковского, американцы считают своим самым удачным шпионом. Оперативный фотограф ГРУ и фототехник Международного отдела ЦК КПСС Николай Чернов. Занимая с 1963 года должность скромного технического служащего фотолаборатории 1-го спецотдела военной разведки, он передал американцам тысячи фотодокументов о деятельности наших резидентур в США, Великобритании, ФРГ, Франции, Японии, Италии, Бельгии, Швейцарии, а также об организации и результатах работы стратегической военной разведслужбы. По его наводкам в США и Англии были арестованы лучшие советские агенты. За свое предательство он получил всего 20 тыс. советских рублей. В 1972 году Чернов был изгнан из ГРУ за пьянство, пытался покончить с собой, после чего его стала проверять военная разведка. Его арестовали лишь в 1990 году. В 1991 году Чернова посадили на 8 лет, но через полгода помиловали. Вскоре он умер от рака желудка.Сотрудник ГУ КГБ капитан Ю. Носенко. Остался в Швейцарии в 1962 году, с 1964 года работал на США. Сдал нескольких крупных двойных агентов, а также подтвердил информацию о прослушивающих устройствах в посольстве США. В 1963 году сотрудники ЦРУ вывезли Носенко в Германию, а в СССР его заочно приговорили к смертной казни. До конца 80-х он работал консультантом в ЦРУ, а затем вышел на пенсию. Сотрудник Нью-Йоркской резидентуры внешней разведки, герой Советского Союза А. Кулак. Предложил свои услуги ФБР в 1962 году. До сих пор кто-то считает его предателем, а кто-то - двойным агентом. Он работал на США с 1962 по 1970 год. Передал ФБР сведения о сотрудниках КГБ в Нью-Йорке, сведения об интересах КГБ в научно-технической сфере и в сфере производства вооружений. Есть сведения, что за свою работу он получил примерно 100 тыс. долларов. В 1977 году вернулся в Москву, а в 80-е годы, когда Кулак уже был на пенсии, в органах госбезопасности началось секретное расследование по его делу. Но ничего доказать так и не смогли. Кулак умер от рака в 1983 году, а в 1985 перебежчик Эймс сообщил о его предательстве. Капитан внешней разведки О. Лялин. В 1971 году начал работать на британскую разведку МИ-5. Передал англичанам планы советских диверсий в Лондоне, полностью раскрыл агентурную сеть в Англии, а в других странах запада начались поиски нелегалов по наводкам Лялина. В СССР он был приговорен к расстрелу. 23 года жил вместе с женой в Англии и умер в 1995 году. Полковник внешней разведки О. Гордиевский. Стал работать против советской разведки с 1974 года, будучи резидентом СССР в Дании. Передал СИС сведения о планах террактов и готовящейся политической кампании по обвинению США в нарушении прав человека. В 1980 году был отозван в Москву. Ему поручили подготовить документы по истории операций ПГУ в Англии, скандинавских странах и австралийско-азиатском регионе, что дало ему возможность работать с секретными архивами ПГУ. Во время визита Горбачева в Великобританию в 1984 году лично поставлял ему разведданные. Еще раньше их получала Маргарет Тэтчер. В 1985 году его выдал Эймс. Будучи в Москве, под строжайшим наблюдением проверявших его органов, Гордиевский ухитрился сбежать во время утренней пробежки - в трусах и с целлофановым пакетом в руках. Живет в Лондоне, стал очень популярным благодаря своим книгам. Полковник военной разведки С. Бохан. С 1976 года работал на ЦРУ. Сдал агента КГБ в ЦРУ Уильяма Кампалайса. В 1985 году о его работе на ЦРУ рассказал опять же Эймс. Находившийся в тот момент в командировке в Греции Бохан почувствовал слежку и с помощью сотрудников ЦРУ бежал в США, где живет до сих пор. Сотрудник военной разведки В. Резун (Суворов). С 1974 года резидент в Женеве. В 1978 году вместе с женой и маленьким сыном исчез из дома. Вскоре стало известно, что все это время Резун работал на СИС. Никогда не прикрывался идеологическими мотивами. Сегодня известен, как писатель-историк Виктор Суворов, автор нашумевших книг “Ледокол”, “Аквариум” и др. Никаких особых данных он не выдал. Майор внешней разведки С. Левченко. С 1975 года служил в резидентуре ПГУ КГБ в Токио по линии ПР (политическая разведка) под крышей кореспондента журнала "Новое Время". В 1979 он был отозван в Москву в связи с тем что в Центре возникли определенные сомнения в целесообразности продолжения его командировки. Левченко, который к этому время уже установиk контакты с американцами, решил не возвращаться. Он был быстро переправлен из Японии в США. В результате он сдал всю известную ему агентуру, а также передал американцам весь состав токийской Резидентуры КГБ. В 1981 году в СССР его приговорили к расстрелу. Левченко выпустил несколько книг в США и сегодня работает на американскую газету “Новое русское слово”.Майор КГБ В. Шеймов. С 1971 года работал в одном из самых секретных управлений КГБ, занимавшемся шифровальными системами разведки и контрразведки. В 1979 году в Варшаве вышел на контакт с агентами ЦРУ. И в 1980 году его вывезли в США. Москва искала его пять лет, считая, что Шеймов пропал без вести. Лишь в 1985 году стало известно, что он бежал на запад. Все эти пять лет системы шифрования в КГБ не менялись, и о них знали в ЦРУ. Шеймов жил в Вашингтоне, его наградили медалью. В конце 80-х он выступил с утверждениями о причастности КГБ к покушению на Папу Римского Иоанна-Павла II в 1981 году. Высокопоставленный сотрудник научно-технической разведки ПГУ В. Ветров. Стал работать на французскую разведку по собственной инициативе в 1980 году. Ветров передал французам свыше 4 тыс. документов, имевших гриф “совершенно секретно”. В 1982 году, будучи пьяным, Ветров убил человека и сел на 15 лет. Сидя в тюрьме, он неожиданно признался в шпионаже. Его снова судили, приговорили к расстрелу и привели приговор в исполнение в 1985 годуМайор внешней разведки В. Кузичкин. В 1977 году стал работать нелегалом в Тегеране. В 1982 году, накануне приезда комиссии из ПГУ, вдруг не обнаружил секретных документов в своём сейфе, испугался и решил бежать на Запад. Политическое убежище ему предоставили англичане. По наводке Кузичкина в Иране была разгромлена партия Тудэ, сотрудничавшая с КГБ. Кузичкин был приговорен в СССР к расстрелу. В 1986 году его пытались убить. Тогда же супруга Кузичкина, остававшаяся в СССР, получила от КГБ свидетельство о смерти мужа. Но в 1988 году Кузичкин “воскрес”. Он писал прошения о помиловании - Горбачеву, народным депутатам, а в 1991 году - Ельцину. Его прошения остались без ответа. В конце 1990 года Кузичкин написал книгу, которая не стала популярной на Западе. Лейтенант КГБ В. Макаров. Работал в управлении шифрования КГБ. В 1982 году через посредника пытался продать какие-то документы на “черном рынке” в Москве. Посредника арестовали, но о Макарове так и не узнали. В 1985 году он вышел на СИС. Пока англичане раздумывали - стоит ли верить Макарову - его арестовали. Поскольку он не успел передать англичанам никаких документов, его осудили на 10 лет. В 1992 году Макаров вышел по амнистии и эмигрировал в Англию. Там он долго пытался добиться от СИС пенсии, но не смог. По последним данным он работал садовником и получал пособие. У Макарова был депрессивный психоз, и он неоднократно лечился в психлечебницах. Заместитель начальника Московского управления КГБ майор С. Воронцов. Связался с агентами ЦРУ в Москве в 1984 году, желая заработать. Он передал американцам данные о своем управлении, получил за работу примерно 30 тыс. долларов. Был арестован в 1985 году с поличным и согласился вести двойную игру. С его помощью в 1985 году был задержан американский резидент в Москве, которого тут же выслали из страны. А Воронцова осудили и расстреляли в 1986 году. Сотрудник внешней контрразведки В. Юрченко. Будучи резидентом в Италии, в 1985 году вышел на контакт с сотрудниками ЦРУ в Риме. Был переправлен в США. Сообщил данные о расследовании дела Олега Гордиевского, а также о новых технических средствах советской разведки, выдал 12 агентов КГБ в Европе. Неожиданно в том же году сбежал от американцев и появился в посольстве СССР в Вашингтоне. Сказал, что в Риме его похитили, а в США под влиянием психотропных средств выкачивали информацию. В Москве очень удивились и вывезли Юрченко в Союз. На родине его наградили знаком “Почетный чекист” и в 1991 году торжественно отправили на пенсию. Эта история до сих пор так до конца и не ясна. Не исключено, что Юрченко был двойным агентом и сыграл главную роль в прикрытии ценнейшего источника КГБ в ЦРУ Эймса. И ради Эймса КГБ пожертвовал десятком своих агентов в Европе. Сотрудник легальной резидентуры внешней разведки в Бонне Г. Варенник. В 1982 году начал работать в Бонне под прикрытием корреспондента ТАСС. В 1987 году растратил 7 тыс. долларов и обратился в ЦРУ с предложением о сотрудничестве. Передал ЦРУ информацию о трех советских агентах в правительстве Германии. В 1985 году его отозвали в Восточный Берлин и арестовали. В 1987 году Варенник был расстрелян.Сотрудник аппарата советского военного атташе в Венгрии В. Васильев. В 1984 году вышел на агентов ЦРУ в Венгрии и стал сотрудничать с американской разведкой. На следующий год был арестован, а потом расстрелян. Сотрудник ПГУ КГБ по научно-технической линии С. Илларионов. В 1981 году начал работать в Италии. С 1990 года - в должности вице-консула. Тогда же начал сотрудничать с ЦРУ, а в 1991 году решил скрыться в США. Он рассказал ЦРУ о 28 агентах КГБ в Италии. Илларионов получил политическое убежище в США.Сотрудник военной контрразведки Западной группы войск В. Лаврентьев. С 1988 года работал в Германии. В 1991 году был завербован немецкой разведкой БНД. В 1994 году арестован. До сих пор не раскрыто - какие именно сведения он передал немцам. Известно, что это были документы, составляющие гос. тайну. Его судили и приговорили к 10 годам тюрьмы. Подполковник военной разведки В. Баранов. В 1985 году был направлен на работу в Бангладеш. В 1989 году завербован ЦРУ. Рассказал ЦРУ о составе и структуре ГРУ и о резидентах ГРУ и ПГУ в Бангладеш. Затем вернулся в Москву и с 1990 года искал для американцев информацию о бактериологических препаратах, имеющихся в распоряжении ГРУ. В 1992 году Баранов решил уехать из страны. Но был арестован в аэропорту. На следствии говорил, что все выданные им секреты давно устарели. В 1993 году его приговорили к 5 годам тюрьмы. Майор ПГУ КГБ М. Бутков. Работал в Норвегии. В 1991 вместе с женой решил остаться в Англии. Скорее всего, Бутков был очень ценным агентом - в Англии ему предоставили статус пенсионера английских спецслужб и пенсию 14 тыс. фунтов стерлингов. Однако в 1996 году супругов арестовали за мошенничество. Бутков получил три года тюрьмы, а его жена полтора года. Полковник СВР В. Ощенко. В 70-х работал в Англии, а с 1985 года - во Франции. Он должен был вернуться в Москву в 1992 году, но исчез вместе с семьей. Ощенко попросил политического убежища в Англии. По его наводке были арестованы три крупных шпиона КГБ во Франции. Также из Парижа выслали четверых российских дипломатов. А в Англии арестовали нескольких агентов. Подполковник внешней разведки О. Морозов. С 1988 по 1991 год работал в Италии, а затем - в Москве, в коммерческой фирме, которая на самом деле была “крышей” российской контрразведки. Вероятно, он присвоил себе часть денег этой фирмы, после чего в 1995 году решил бежать вместе с семьей в США. Сначала он вылетел в Швейцарию и предложил там свои услуги агентам ЦРУ. Пока не разглашается, что он мог рассказать в ЦРУ, но, говорят, его исчезновение вызвало в Москве шок. В отношении Морозова было возбуждено уголовное дело. Подполковник Центра космической разведки ГРУ В. Ткаченко. Подполковник Ткаченко, а также бывшие сотрудники ЦКР Волков и Спорышев с 1993 года продавали секретные снимки, сделанные российскими спутниками, израильской разведке. И выручили примерно 300 тыс. долларов. В 1995 году они попали под подозрение ФСБ и вскоре были арестованы. Удалось доказать вину только Ткаченко. Его осудили на три года тюрьмы. Адвокаты Ткаченко потом заявили, что, скорее всего, осудив Ткаченко, спецслужбы прикрывали своего агента, который поставлял в МОССАД дезинформацию. Мы, погранцы, тоже не избежали этого вируса предательства, может эта тема и станет позорным столбом для тех, кому нет прощения.

Есть мысль создать свою "Ветеранскую заставу". Может, немного менее формальную чем существующий совет ветеранов КТПО, но живую ячейку пограничного братства. Жду вас здесь и на Гайдамаке 27 мая до 20:30МихЮрч

Хочется внести и свой штрих, впрочем, не совсем свой. Эту публикацию, я обнаружил недавно в прекрасном сетевом журнале "Солнечный ветер". И не мог удержаться от того, чтобы не перенести к нам на форум вот такую статью.Невольник чести В детстве, помню, мне подарили небольшую книжку, в мягкой обложке. Там было несколько рассказов совершенно замечательных. Помню, что рассказ (или повесть?) под названием «Пакет» я знал едва ли не наизусть. Рассказ тот был о Гражданской войне, о невероятных приключениях юного красноармейца Пети Трофимова, которому поручили доставить Будённому какой-то важный пакет. Написан рассказ был легко, с юмором, и в особенно смешных местах, помню, я хохотал от души.А вот другой рассказ назывался «Честное слово», я прочитал его залпом и никогда больше, наверное, не перечитывал. Ничего смешного в том рассказе не было, зато было там нечто такое, нечто очень важное и серьёзное, что откладывалось в память сразу и навсегда: нечего там было перечитывать. Вот как начинался этот рассказ:Мне очень жаль, что я не могу вам сказать, как зовут этого маленького человека, и где он живёт, и кто его папа и мама. В потёмках я даже не успел как следует разглядеть его лицо. Я только помню, что нос у него был в веснушках и что штанишки у него были коротенькие и держались не на ремешке, а на таких лямочках, которые перекидываются через плечи и застёгиваются где-то на животе.Как-то летом я зашёл в садик, — я не знаю, как он называется, на Васильевском острове, около белой церкви. Была у меня с собой интересная книга, я засиделся, зачитался и не заметил, как наступил вечер.Когда в глазах у меня зарябило и читать стало совсем трудно, я захлопнул книгу, поднялся и пошёл к выходу.Сад уже опустел, на улицах мелькали огоньки, и где-то за деревьями звенел колокольчик сторожа.Я боялся, что сад закроется, и шёл очень быстро. Вдруг я остановился. Мне послышалось, что где-то в стороне, за кустами, кто-то плачет.Я свернул на боковую дорожку — там белел в темноте небольшой каменный домик, какие бывают во всех городских садах; какая-то будка или сторожка. А около её стены стоял маленький мальчик лет семи или восьми и, опустив голову, громко и безутешно плакал.Я подошёл и окликнул его:— Эй, что с тобой, мальчик?Он сразу, как по команде, перестал плакать, поднял голову, посмотрел на меня и сказал:— Ничего.— Как это ничего? Тебя кто обидел?— Никто.— Так чего ж ты плачешь?Ему ещё трудно было говорить, он ещё не проглотил всех слёз, ещё всхлипывал, икал, шмыгал носом.— Давай пошли, — сказал я ему. — Смотри, уже поздно, уже сад закрывается.И я хотел взять мальчика за руку. Но мальчик поспешно отдёрнул руку и сказал:— Не могу.— Что не можешь?— Идти не могу.— Как? Почему? Что с тобой?— Ничего, — сказал мальчик.— Ты что — нездоров?— Нет, — сказал он, — здоров.— Так почему ж ты идти не можешь?— Я — часовой, — сказал он.— Как часовой? Какой часовой?— Ну, что вы — не понимаете? Мы играем.— Да с кем же ты играешь?Мальчик помолчал, вздохнул и сказал:— Не знаю.Тут я, признаться, подумал, что, наверно, мальчик всё-таки болен и что у него голова не в порядке.— Послушай, — сказал я ему. — Что ты говоришь? Как же это так? Играешь и не знаешь — с кем?— Да, — сказал мальчик. — Не знаю. Я на скамейке сидел, а тут какие-то большие ребята подходят и говорят: «Хочешь играть в войну?» Я говорю: «Хочу». Стали играть, мне говорят: «Ты сержант». Один большой мальчик… он маршал был… он привёл меня сюда и говорит: «Тут у нас пороховой склад — в этой будке. А ты будешь часовой… Стой здесь, пока я тебя не сменю». Я говорю: «Хорошо». А он говорит: «Дай честное слово, что не уйдёшь».— Ну?— Ну, я и сказал: «Честное слово — не уйду».— Ну и что?— Ну и вот. Стою-стою, а они не идут.— Так, — улыбнулся я. — А давно они тебя сюда поставили?— Ещё светло было.— Так где же они?Мальчик опять тяжело вздохнул и сказал:— Я думаю, — они ушли.— Как ушли?— Забыли.— Так чего ж ты тогда стоишь?— Я честное слово сказал…Прервёмся на минутку… Оба рассказа, о которых я упомянул, были написаны Алексеем Ивановичем Еремеевым, человеком удивительной судьбы. Отец его своими подвигами в русско-японской войне заслужил орден св. Владимира, что автоматически давало ему право на потомственное дворянство. Это обстоятельство наложило отпечаток на всю последующую жизнь маленького Алёши. В Гражданскую войну его отец, казачий офицер и новоиспечённый дворянин, пропал без вести. Алёша, которому в 1921 году исполнилось всего 13 лет, ушёл из дома, стал беспризорником и за свою отчаянную удаль получил прозвище «Лёнька Пантелеев» — в сомнительную честь легендарного питерского бандита тех лет, бывшего красноармейца и своеобразного Робин Гуда, грабившего исключительно нэпманов. Лёнька Пантелеев был застрелен в 1923 году, а его имя — его имя стало писательским псевдонимом Алексея Еремеева. И на обложке той моей книги из детства стояло имя её автора: Леонид Пантелеев…Честное слово (продолжение)Я уже хотел засмеяться, но потом спохватился и подумал, что смешного тут ничего нет и что мальчик совершенно прав. Если дал честное слово, так надо стоять, что бы ни случилось — хоть лопни. А игра это или не игра — всё равно.— Вот так история получилась! — сказал я ему. — Что же ты будешь делать?— Не знаю, — сказал мальчик и опять заплакал.Мне очень хотелось ему как-нибудь помочь. Но что я мог сделать? Идти искать этих глупых мальчишек, которые поставили его на караул, взяли с него честное слово, а сами убежали домой? Да где ж их сейчас найдёшь, этих мальчишек?..Они уже небось поужинали и спать легли, и десятые сны видят.А человек на часах стоит. В темноте. И голодный небось…— Ты, наверно, есть хочешь? — спросил я у него.— Да, — сказал он, — хочу.— Ну, вот что, — сказал я, подумав. — Ты беги домой, поужинай, а я пока за тебя постою тут.— Да, — сказал мальчик. — А это можно разве?— Почему же нельзя?— Вы же не военный.Я почесал затылок и сказал:— Правильно. Ничего не выйдет. Я даже не могу тебя снять с караула. Это может сделать только военный, только начальник…И тут мне вдруг в голову пришла счастливая мысль. Я подумал, что если освободить мальчика от честного слова, снять его с караула может только военный, так в чем же дело? Надо, значит, идти искать военного.Я ничего не сказал мальчику, только сказал: "Подожди минутку", — а сам, не теряя времени, побежал к выходу…Ворота ещё не были закрыты, ещё сторож ходил где-то в самых дальних уголках сада и дозванивал там в свой колокольчик.Я стал у ворот и долго поджидал, не пройдёт ли мимо какой-нибудь лейтенант или хотя бы рядовой красноармеец. Но, как назло, ни один военный не показывался на улице. Вот было мелькнули на другой стороне улицы какие-то чёрные шинели, я обрадовался, подумал, что это военные моряки, перебежал улицу и увидел, что это не моряки, а мальчишки-ремесленники. Прошёл высокий железнодорожник в очень красивой шинели с зелёными нашивками. Но и железнодорожник с его замечательной шинелью мне тоже был в эту минуту ни к чему.Я уже хотел несолоно хлебавши возвращаться в сад, как вдруг увидел — за углом, на трамвайной остановке — защитную командирскую фуражку с синим кавалерийским околышем. Кажется, ещё никогда в жизни я так не радовался, как обрадовался в эту минуту. Сломя голову я побежал к остановке. И вдруг, не успел добежать, вижу — к остановке подходит трамвай, и командир, молодой кавалерийский майор, вместе с остальной публикой собирается протискиваться в вагон.Запыхавшись, я подбежал к нему, схватил за руку и закричал:— Товарищ майор! Минуточку! Подождите! Товарищ майор!..Того японца освободил от данного им слова тоже майор, бывший майор Танигучи… Только вот Хиро Онода находился на своём посту не несколько часов, а без малого тридцать лет. И всё там происходило не понарошку, а очень даже всерьёз… Японец Хиро Онода родился в 1922 году. Он попал в императорскую армию в мае 1942 года, вскоре после того, как Соединённые Штаты вступили с Японией в войну. Молодой Хиро Онода прошёл очень хорошую военную подготовку, и в декабре 1944 года майор Танигучи, его командир, приказал Оноде отправиться на маленький филиппинский остров Лубанг, что расположен примерно в сотне километров юго-западнее Манилы. Приказ тот был совершенно недвусмысленный: Оноде надлежало делать всё от него зависящее для того, чтобы противодействовать вражеским атакам на остров Лубанг. Ему было приказано держаться столько времени, сколько понадобится для выполнения поставленной перед ним задачи — пусть даже и несколько лет. Специально было подчёркнуто, что он не имеет права добровольно уходить из жизни или сдаваться в плен: «Это может продлиться три года, может продлиться пять лет, но что бы там ни случилось, мы вернёмся за вами!». И лейтенант Хиро Онода во главе маленького отряда заступил на свой пост…В марте 1945 года свыше ста тысяч японских солдат сложили на Филиппинах оружие. Ещё через полгода Япония капитулировала, и Вторая мировая война закончилась… но только не для Оноды. Он продолжал выполнять данный ему приказ.Вначале их было трое: лейтенант Онода, капрал Шимада и рядовой Козука; в феврале 1946 года к ним прибился ещё один солдат, рядовой Акацу. Все они были примерно одного возраста, только Шимада был лет на пять-шесть постарше — единственный среди них, кто был женат. Им приходилось не только сражаться, но и элементарно выживать в условиях тропического леса. Питались они, в первую очередь, бананами и другими фруктами: готовили из них кашу на кокосовом молоке. Ещё они ловили в ручьях рыбу, а изредка им удавалась охота, и тогда их меню разнообразило свежее и вяленое мясо местных буйволов, кабанов, игуан и диких кур. Не забывали они и о личной гигиене: например, каждое утро и каждый вечер Онода толчёной пальмовой корой чистил зубы, и это позволило ему вообще позабыть о таких вещах, как кариес (да и болел-то он всего один-два раза за три десятка лет — простудился).В полной уверенности, что война продолжается, они выполняли поставленную перед ними задачу, экономя каждый патрон и поддерживая оружие и боеприпасы в идеальном состоянии. Разумеется, охотились и за ними: армейские подразделения, группы спецназа, вертолёты. Например, в одной из предпринятых акций участвовали 13 тысяч человек, и обошлась она в 375 тысяч долларов — гигантскую по тем временам сумму (источник). Скрываясь от преследования, отряд Хиро Оноды постоянно перемещался по джунглям, редко оставаясь на одном месте более трёх-пяти дней. И только лишь в сезоны дождей, да ещё и забираясь повыше в горы, они могли чувствовать себя в относительной безопасности…Спустя четыре года, в сентябре 1949-го, рядовой Акацу самовольно оставил своих товарищей и после полугода одинокой жизни в джунглях сдался филиппинским военным. Запиской он сообщил остальным, что приняли его хорошо. Лейтенант Онода, который и раньше-то не особенно доверял этому солдату, охотно ему поверил, решив, что Акацу просто-напросто изменил присяге и стал изменником.Бывший заместитель шерифа на острове, некто Фидель Эламос, позднее рассказывал:… Мой отец сражался против него, потом и я стал полицейским и тоже воевал с «отрядом Оноды» — казалось, это не кончится никогда. Прочесывали джунгли раз за разом и не находили их, а потом ночью самураи снова стреляли нам в спину. Мы сбрасывали им свежие газеты, чтобы они увидели, что война давно кончилась, скидывали письма и фото от родственников. Я спросил Хиро потом: почему ты не сдался? Он сказал, что был уверен: письма и газеты подделаны…Письма и фотографии были им сброшены в феврале 1952 года. На одном из снимков Шимада увидел свою жену с двумя детьми. Когда он уходил на войну, жена его, как он полагал, была беременна, и, судя по возрасту, девочка на фотографии могла быть его дочерью… Впрочем, в подлинности снимка Шимада сильно сомневался.В июне 1953 года в перестрелке с местным рыбаком капрал Шимада был ранен в ногу. В течение четырёх месяцев Онода ухаживал за ним. Раненый капрал всё чаще становился задумчивым, разглядывая ту самую фотографию. Однажды Онода услышал, как тот тихо сказал сам себе: «Десять лет… Полных десять лет…»Ногу удалось подлечить, но всё оказалось напрасным: 7 мая следующего года Шимада был убит очередной группой захвата. Когда началась перестрелка, он, по непонятным тогда Оноде причинам, даже не попытался укрыться, как это сделали двое его товарищей, и получил пулю в лоб…Ещё через десять дней оставшиеся двое, лейтенант Онода и рядовой Козука, услышали голос из громкоговорителя: «Онода, Козука, война закончилась». И снова они были уверены, что это — всего лишь уловка американцев. Они были уверены, что однажды за ними вернутся. Вернутся те, кто приказал им сражаться, не умирать и ждать возвращения своих. Вот они и продолжали — сражаться и ждать.В ходе интервью, которое Хиро Онода дал много-много десятилетий спустя, ему был задан вопрос: «Вы не жалеете, что потратили лучшие годы своей жизни на то, чтобы вести бессмысленную партизанскую войну в одиночку, хотя Япония уже давно сдалась?». Онода ответил просто:… Майор сказал: «Ты должен оставаться, пока я не вернусь за тобой. Это приказание могу отменить только я». Я солдат и выполнял приказ — что тут удивительного? Меня оскорбляют предположения, что моя борьба была бессмысленной…В мае 1959 года, чтобы уговорить Оноду и Козуку сдаться, на остров привезли их братьев. Тошио Онода пытался даже петь в микрофон для того, чтобы его брат Хиро хотя бы узнал его по голосу — напрасно: сильно искажённый громкоговорителем голос лишь укрепил Оноду в уверенности, что это поёт самозванец. Пробыв на Лубанге полгода, брат Тошио вернулся в Японию ни с чем, и в декабре Хиро Оноду официально признали на родине умершим.Где-то году в 1965-ом в руки Оноды и Козуки попал транзисторный радиоприёмник. Послушав сообщения пекинского радио, они ничего не поняли из того, что услышали. Они оставались всё там же, в 1945-ом. Единственное, что они тогда поняли — это то, что Япония превратилась в мощную державу. Этого им было вполне достаточно. Эти двое продолжали сражаться и ждать…Трудно сказать, как отметил совсем уже не юный Хиро Онода свой пятидесятилетний юбилей, но ровно семь месяцев спустя он остался на своём посту совсем один: в октябре 1972 года Козука был застрелен полицией. Смерть солдата, погибшего на войне спустя 27 лет после её окончания, всколыхнула всю Японию: с новой силой возобновилась работа поисковых групп, и не только на острове Лубанг. На голову Оноде вновь посыпались листовки, и голоса из громкоговорителей вновь и вновь обращались к нему с призывом сдаться. Но сдаваться Онода не собирался: даже родной отец, которого доставили на Лубанг, не смог этого от него добиться.Первым человеком с «большой земли», которому удалось выйти на контакт с Онодой, пробыть наедине и побеседовать с ним много часов, сфотографироваться с ним и даже с ним подружиться, оказался некий Норио Сузуки, молодой японский студент. Одержимый мыслью непременно отыскать лейтенанта Оноду, Сузуки приехал на Лубанг специально ради этого. И ему повезло: Онода позволил ему это. Их встреча состоялась 20 февраля 1974 года — днём ранее Оноде исполнилось пятьдесят два…О чём думал лейтенант Онода, подпуская к себе этого наивного мальчика, каким был когда-то и он сам? Захотелось ли ему просто поговорить, хоть с кем-нибудь поговорить после почти полутора лет абсолютного одиночества? Или же его воля, наконец, была сломлена и он решил сдаться, сохранив при этом лицо?Последнее — это вряд ли… Поговорив с молодым человеком и узнав от него совершенно ошеломившую его новость о том, что свыше половины своей жизни он провёл на войне, которой давно уже нет, — и, кажется, поверив ему! — Хиро Онода, тем не менее, решительно отказался сложить оружие и сдаться. Он ответил изумлённому Сузуки, что только майор Танигучи, когда-то поставивший перед ним боевую задачу и приказавший ему ждать своего возвращения, — что только сам майор Танигучи и может этот свой приказ отменить!..Делать нечего. Договорившись с Онодой о месте тайника, где тот должен был ожидать сообщений, Сузуки вернулся в Японию и предпринял отчаянные усилия разыскать бывшего майора. И ему это удалось, хотя и не сразу: майор Йошима Танигучи спустя тридцать лет после своего рокового приказа мирно занимался книготорговлей. И вот 7 марта 1974 года Онода обнаружил в тайнике послание от Сузуки, в котором сообщалось, что майор найден и скоро лично прибудет на остров. В тайнике были также фотографии самого Оноды, сделанные энергичным студентом. На них Онода, который ведь помнил себя совсем ещё молодым, впервые за тридцать лет посмотрел на себя со стороны…Спустя два дня Онода вышел к палатке, в которой находились Сузуки и Танигучи. Он узнал сильно постаревшего майора. Танигучи зачитал ему приказ, в котором говорилось о прекращении всех боевых действий, и предложил сигарету. В ту ночь Онода не смог сомкнуть глаз. Его личная война была окончена… Вечером 10 марта 1974 года лейтенант Хиро Онода формально сдался представителю филиппинских военно-воздушных сил генерал-майору Ранкудо. В полной форме, при всём возможном параде, он торжественно вручил Ранкудо свой офицерский меч, который тот немедленно вернул ему назад — в знак уважения к его беспримерной верности присяге. На следующий день, уже для прессы, церемонию повторили: на этот раз Онода вручил свой меч президенту Филиппин Фердинанду Маркосу, и президент снова вернул ему меч. Кроме того, президент Маркос объявил о своём решении помиловать Оноду и разрешить ему беспрепятственно возвратиться на родину. На вопрос обозревателя газеты «Аргументы и факты» о том, как он пережил то своё возвращение в Японию, Онода ответил:… С трудом. Как будто я из одного времени сразу перенёсся в другое: небоскрёбы, девушки, неоновая реклама, непонятная музыка. Я понял, что у меня произойдёт нервный срыв, всё было чересчур доступно — питьевая вода текла из крана, еда продавалась в магазинах. Я не мог спать на кровати, всё время ложился на голый пол. По совету психотерапевта я эмигрировал в Бразилию, где разводил коров на ферме. Только после этого я смог вернуться домой… Постепенно он адаптировался к такой вначале непонятной ему мирной жизни и смог стать вполне нормальным современным человеком, одним махом перескочив из 1945 года в наши дни. Он уехал в Бразилию в апреле 1975 года, и там же год спустя он женился. Вернувшись в 1984 году с женой на родину, Хиро Онода занялся тем, что знал лучше всего: он основал для молодёжи свою школу выживания.Теперь это уже старик… Та фотография, что вы видите справа, сделана в 2008 году — ему 86 лет. Он не очень охотно даёт интервью. Встретиться с обозревателем газеты «Аргументы и факты» он согласился лишь после трёх лет переговоров. В самом конце того интервью его спросили: «Но если бы майор Танигучи не отменил свой приказ… вы воевали бы до сих пор?». Ответ Хиро Оноды был краток:Да.Фанатизм? Возможно… Только вот возьмётся ли кто определить ту грань, за которой начинается фанатизм? И не получится ли так, что презрительное и спасительное понятие фанатизм с лёгкостью оправдает в наших глазах отсутствие совсем других понятий — долг и честь?..Честное слово (окончание)Он оглянулся, с удивлением на меня посмотрел и сказал:— В чём дело?— Видите ли, в чём дело, — сказал я. — Тут, в саду, около каменной будки, на часах стоит мальчик… Он не может уйти, он дал честное слово… Он очень маленький… Он плачет…Командир захлопал глазами и посмотрел на меня с испугом. Наверное, он тоже подумал, что я болен и что у меня голова не в порядке.— При чём же тут я? — сказал он.Трамвай его ушёл, и он смотрел на меня очень сердито.Но когда я немножко подробнее объяснил ему, в чём дело, он не стал раздумывать, а сразу сказал:— Идёмте, идёмте. Конечно. Что же вы мне сразу не сказали?Когда мы подошли к саду, сторож как раз вешал на воротах замок. Я попросил его несколько минут подождать, сказал, что в саду у меня остался мальчик, и мы с майором побежали в глубину сада.В темноте мы с трудом отыскали белый домик. Мальчик стоял на том же месте, где я его оставил, и опять — но на этот раз очень тихо — плакал. Я окликнул его. Он обрадовался, даже вскрикнул от радости, а я сказал:— Ну, вот, я привёл начальника.Увидев командира, мальчик как-то весь выпрямился, вытянулся и стал на несколько сантиметров выше.— Товарищ караульный, — сказал командир. — Какое вы носите звание?— Я — сержант, — сказал мальчик.— Товарищ сержант, приказываю оставить вверенный вам пост.Мальчик помолчал, посопел носом и сказал:— А у вас какое звание? Я не вижу, сколько у вас звёздочек…— Я — майор, — сказал командир.И тогда мальчик приложил руку к широкому козырьку своей серенькой кепки и сказал:— Есть, товарищ майор. Приказано оставить пост.И сказал это он так звонко и так ловко, что мы оба не выдержали и расхохотались.И мальчик тоже весело и с облегчением засмеялся.Не успели мы втроём выйти из сада, как за нами хлопнули ворота и сторож несколько раз повернул в скважине ключ.Майор протянул мальчику руку.— Молодец, товарищ сержант, — сказал он. — Из тебя выйдет настоящий воин. До свидания.Мальчик что-то пробормотал и сказал: «До свиданья».А майор отдал нам обоим честь и, увидев, что опять подходит его трамвай, побежал к остановке.Я тоже попрощался с мальчиком и пожал ему руку.— Может быть, тебя проводить? — спросил я у него.— Нет, я близко живу. Я не боюсь, — сказал мальчик.Я посмотрел на его маленький веснушчатый нос и подумал, что ему, действительно, нечего бояться. Мальчик, у которого такая сильная воля и такое крепкое слово, не испугается темноты, не испугается хулиганов, не испугается и более страшных вещей.А когда он вырастет… Ещё не известно, кем он будет, когда вырастет, но кем бы он ни был, можно ручаться, что это будет настоящий человек.Я подумал так, и мне стало очень приятно, что я познакомился с этим мальчиком.И я ещё раз крепко и с удовольствием пожал ему руку.1941Редакция журнала "Солнечный ветер" специальным заявлением оговаривает возможность публикаций своих страниц с обязательной ссылкой.

О происхождении слвянской семьи народов и русского этноса в частности, много писал замечатльный историк Лев Николаевич Гумилёв. Для лучшего понимания исторических процессов происходивших сотни лет назад и происходящих сегодня в нашем Отечестве, рекомендую всем, как минимум, прочесть его "Древнюю Русь и Великую Степь" и "От Руси до России". Академичность знаний и глубоко научные методы исследования изучаемых тем, выражены в его трудах простым, доходчивым языком. История стоит того, чтобы её знать и понимать.МихЮрч