А еще мне запомнился капитан Перевертень. Он был у нас в учебке. Зимой на ПУЦе кто-то залег стрелять в варежке на правой руке. Он подлетел, отнял варежку, автомат, кинул варежку и в воздухе расстрелял. А потом говорит: вас так в Афгане перебьют. Писаник, конь .. говорит мне, когда отстраивали 4 ку после пожара: Товарищ ефрейтор, вы должны спать в любое время, когда я вам прикаже, и не спать в любое время когда прикажу. Я почему то все время думал, что он молдованин. В отряде, когда служил в оркестре застал самлого сидячего на губе. Это был повар, вроде с 13 по кличке Кандида. Он на стодневку сварганил торт и отравил всю заставу (конечно, все лишь слегка отравились). Его с губы не выпускали суток 40: то от лица нач. штаба, то от лица дежурного по отряду и т.д. Попал к нам как то из таллинской спортроты эстонец на губу. По руски не хотел говрить принципиально (или не мог). Его Шишкин из Липецка научил выговаривать свою фамилию и сносно говорить по русски через десять дней тактики на стадионе и строевой на плацу в отряде. Вспоминается только хорошее. Например, как пацаны по 5 рапортов в Афган писали, а Секель говорит : нам здесь люди нужны, а туда пусть едут пролетчики. Потом помню, как через день после Чернобыля стою ночью в карауле в парке. Бежит начальник караула и вся химрота, расконсервировали всю свою технику и почти 3 недели мотались по заставам, брали пробы и вели радиационную разведку. На 4 у меня замполит отобрал кроссовки "Адидас", которые я выменял у московского призыва 87 года (все из центрального института физкультуры были, быки здоровые) и ходил по флангу, а он с проверкой, снимай говорит, а я - так сапоги в кустах за воротами, чуть не влепил губу, но обошлось. Еще раз всех с праздником. Е. Лупарев, Краснодар