Александр Георгиевич Дьяченко

Юрка! С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!! Передаю поздравления и от Натальи! Здоровья тебе и твоим родным! Удачи и благ!

Ребята, всем привет!!! Напишу сегодня вот это. Этот эпизод остался в моей памяти, как один из самых романтичных и потрясающих. Далеко не каждому удается увидеть красоты Тихого океана и почувствовать, понять их беспредельность и глубину. Было это в августе 1982г. Наш корабль находился на боевом дежурстве в проливе Советский. Это самый пограничный пролив между Русской землей и Японией. Если быть буквальным – пролив между островом Танфильева (СССР) и мысом Насапу, остров Хоккайдо (Япония). Но, самой крайней точкой нашей земли был остров Сигнальный. Такой пятачок скальных образований, со стоявшей на нем, накренившейся каменной башней маяка, прямо как Пизанская башня. Так вот, расстояние между островом Сигнальный и крайней точкой мыса Насапу составляло 2 морских мили, т.е. 20 кабельтов. Линия границы проходила как раз посередине. И мы патрулировали участок морской границы по самой её кромке. В этот раз мы отстаивались на якоре за островом Танфильева до самой темноты, а с наступлением полной ночи, снялись с якоря и пошли по проливу Советский в сторону Тихого океана. Ну, мы и были то почти в Тихом, я имел ввиду – пошли на восток. Эта ночь выдалась безлунной, то есть вообще - абсолютно безлунной. Ребята потом говорили, что именно в этот момент было полное лунное затмение. Мрак полнейший. Темнота такая, что как будто бы, в темной комнате без окон, с зажмуренными глазами, твою голову обернули черным бархатом. И звезды. Ярчайшие! Огромные! Рассыпанные по всему небу. Ни потом, ни в других местах, я не видел звезд такой потрясающей яркости и величины. На небе ни облачка, ни тени, ни полоски – только блистающие звезды. И штиль. Полнейший, «зеркальный» штиль. Такое состояние моря настолько редкое, что мне доводилось наблюдать это далеко не часто, хоть и жизнь моя постоянно была связана с морем. Абсолютное, черное зеркало моря, с отражающимися в нем звездами. Вы можете себе представить полный зеркальный эффект, когда горизонта, границы перехода моря в небо – просто не существует. ЗВЕЗДЫ - ВЕЗДЕ! Над головой, по сторонам, внизу под ногами. Безбрежное, космическое пространство вокруг тебя, без дна и ориентиров. Без какой либо возможности привязки глаза. Переверни тебя головой вниз, ты все равно не заметишь ни какой разницы. Нет ни верха – ни низа. И в этом, мерцающем звездами безграничном мраке несется наш корабль. А ведь это был август месяц, разгар цветения планктона. Кто хоть раз видел это зрелище, может представить, как это выглядит. В этом звездном океане летит наш корабль (патрульный ход 25 узлов), а от него, от бортов и за кормой зажигаются изумрудные, до ослепления светящиеся струи. Каждый бурун вспененной воды вспыхивает миллиардами светящихся точек. Огненно-изумрудные вихри закручиваются в спирали и уносятся за корму корабля и в глубину моря. А прозрачность моря такая, что даже невозможно заметить, где этот каскад, эти водовороты, эти стрелы света затухают. Я не знаю, что меня подвинуло выйти на левый борт в этот момент. Я вышел, увидел - и потерял чувство пространства и времени. Как под гипнозом, я оседлал носовую часть торпедного аппарата, и полетел. Ощущение просто непередаваемое. Торпедный аппарат находится под 15 градусов к диаметральной плоскости корабля, и его носовая часть на 40 см. выходит за обводы корабля. Поэтому, оседлав торпедный аппарат, я очутился над водой. Струи безумного цвета бушевали у меня прямо под ногами. А вокруг были звезды. И МРАК. Корабль пропал. Он просто перестал существовать. Я летел в звездном океане, захлебываясь светящимися молниями. Сколько я так просидел, даже представить не могу. Из состояния невесомости меня вывело подспудное чувство неудобства, какое то беспокойство. Подняв глаза на мостик, я увидел, что наклонившись с мостика в мою сторону, за мной наблюдает наш командир. И молчит. Меня как током пробило. Хана! Тяжелейший случай нарушения техники безопасности, корабельных правил. Наказание – вплоть до списания на берег. Меня как ветром сдуло. Метнулся в дверь столовой. Затих. Жду «приглашения» по трансляции на ГКП. Тишина. Отдышался, посидел некоторое время в столовой и пошел в кубрик спать. Наутро жду разборок. Думаю, что кэп не оставит мое преступление без последствий. Как будто ничего и не было. Командир вел себя так, как будто бы ничего и не произошло. Я потом понял почему. Он сам стоял на мостике, потрясенный увиденной картиной. И моя сумасшедшая выходка только соединила нас какой то эфирной связью, пониманием безграничности пространства и незначительностью, мелочностью людских условностей. Как вы относитесь к серии очерков о службе? Начиная от дня призыва, и до дембеля. Не все конечно 3,5 года подряд, но кое что еще помню.

Славик, привет! Напишу. Сейчас просто нет времени.

Всем привет. Да Юрик, наверное уже память подводит. Ты сказал, я вспомнил. Я еще думал, как в тумане, кто то и зачем то к нам ночью подходил. Но писать не стал. Нет концепции событий.

Ребята, всем привет! Выдаю еще вариант. Произошло это в конце ноября 1982 года. Я был уже «Годок» (т.е. до дембеля оставалось меньше года), а по нашему – корабельному – «Стартех» (старший технарь). Потому что, молодых воинов, только пришедших на корабль, называли «Старпомами», так как они были единственными подчиненными «Стартехов», а соответственно – старшими помощниками. Это было заведено на корабле до нас, и не нам это менять. Согласно эксплуатационным требованиям, наш ПСКР 685 ежегодно отправлялся в судоремонтный завод г.Корсаков (о.Сахалин). Это была целая процедура. Мы ходили в ремонт ежегодно, в конце ноября-декабре, и выходили с началом навигации – в феврале – начале марта. О самом ремонте напишу отдельно – есть о чем! Но в тот переход с Шикотана на Сахалин нас загрузили по полной. На борт погрузили 36 дембелей (в основном с тральцов и буксиров) и пять женщин (жен офицеров) едущих на большую землю. Все, как называется – не предвещало беды. Пошли по океанской стороне. Вокруг Шикотана (справа), между о.Шикотан и о.Итуруп – проливом Екатерины. Дальше курс - в Охотское море, залив Анива и порт Корсаков (о.Сахалин). Вышли бодренько, под тремя движками. Кэп получил информацию, что приближается тайфун. По международным правилам, под женским именем - «Виктория». Но по расчету штурмана – мы успевали проскочить пролив Екатерины до начала работы тайфуна. Для информации. Пролив Екатерины – хреновое местечко. Там идет встречная волна Охотского моря и Тихого океана. Серьезно болтает даже в хорошую погоду. Дембелей разместили по кубрикам, женщин – по каютам офицеров и пошли. На входе в пролив сдыхает один движок. Не знаю, по какой причине, «мотыли» не распространялись. Ход сразу замедлился. Где то в середине пролива сдыхает второй движок. Объяснимо – отпахали весь год на границе, идем в ремонт, на издыхании. С учетом болтанки, ход корабля упал до 14 узлов. Возвращаться – в спину дышет «Виктория». «Рванули» вперед. Где то на выходе из пролива нас догнал тайфун. И тут началось. Шкивало так, что дембелей с коек сбрасывало на палубу кубриков. На мостике сорвало с креплений автопрокладчик, а в каюте замполита оторвало стол. Вот за что я люблю свой корабль – он настоящий боец. У него «угол заката» 92 градуса. То есть, реально может показаться киль из воды, а он опять вернется в прежнее положение. У нас не раз бывало такое, когда крен достигал 45-50 градусов и мы, пробегая по штормовому коридору, одной нагой наступали на палубу, а второй – на переборку. У нас даже комингсы штормового коридора были покрашены палубной краской на высоту до 50см. (что бы краску переборки «слоновую кость» не пачкать). И вот нас догнал тайфун. Волна в транец – выше надстройки. Лупило так, что я мог удержаться на верхней койке в кубрике только расперевшись в подволок руками и коленом. Волны накрывали ПСКР с головой. Через вентиляционную шахту и воздуховоды кондиционеров вода пошла в кубрики. Картина прикольная. По кубрикам горят аварийки, полутемно. По палубе кубриков от борта к борту гуляет вода (см.10-15). В волнах плавают дембельские «кранцы» (чемоданы), кое какие уже и раскрытые. Сами дембеля рыгают прямо в кубриках, свешиваясь с коек. Им уже не до своих «кранцев». По трансляции команда командира: «Баковой команде построиться в офицерском коридоре!». Понимаю – хитрит! При чем тут «баковая команда» на переходе. Эта команда отдается только при швартовке или постановке на якорь. Подумал – если бы кэп дал команду «Построиться аварийной партии!», - это бы серьезно напрягло всех пассажиров. Шустренько и без шума поднимаю с коек не баковую команду, а аварийную партию, бегом в офицерский коридор. Кэп уже ждет. Взгляд одобрения за понимание. Объясняет обстановку. При встречной волне Охотского моря и поджопника от тайфуна «Виктория» мы попали как бы в гармошку. Лобовая волна, накатом до высоты передних иллюминаторов надстройки, сначала положила на палубу левый фальшборт, сломав все кницы. Потом, через цепные клюза был затоплен форпик под самый подволок. Соответственно - при такой массе воды в первом отсеке, корабль при каждой волне стал зарываться носом под волну все глубже и глубже. Ситуация явно не здоровая. Левый фальшборт сорвало и как листок дерева перемахнуло через надстройку. Туда же полетели рыбины с носовой артустановки и мои бочки с солеными огурцами, которые я специально доставал на ремонт и качественно пришкертовал к носовой артустановке. Вы не представляете, какая ценность на Шикотане – соленые огурцы. И не какая нибудь вялая плесень, а качественные, твердые и хорошего посола. Достал в бригаде по особому блату. Задача понятна – откачать воду из форпика. А так как в этом отсеке стационарные насосы отсутствуют, откачка предусмотрена только погружным насосом ЭСЭН-16. ЭСЭН-16 – это песня! Чугунная болванка весом 96кг. А еще пусковая коробка, кабеля и отливной шланг. Все это в сумме составляет 110 кг. Технология операции проста. Выйти с офицерского коридора, по левому борту добраться до начала надстройки, рывком перепрыгнуть к артустановке, а дальше по натянутому штормовому лееру – к люку форпика. Делов – то! Только дело усложнялось тем, что левого фальшборта уже не было, и при прямом заныривании корабля носом в волну, по палубе шуровал поток воды высотой до 80 см. Ребята нахмурились, а у меня вариантов не было: - «Добровольцы есть?!» Вызвался Юрка Винников, мой годок, радист. Честно говоря, я даже удивился. Юрка не богатырской наружности, не из палубной команды, а тут темаха надрывная. Ничего. Схватили насос, переждали удар волны, выскочили на палубу и понеслись по борту к носу. Насколько это можно сказать «понеслись» со 110 кг. в руках. До бака добежать не успели, другая волна. Только крикнул Юрке: «Держись!» и вцепился правой рукой в леер на надстройке. В левой руке держу ручку насоса. Не скажу что я человек слабый, кистевой жим 75-80 кг., но от удара волны леер вырвало из руки так - как будто я за него и не держался. Повезло! Нас с Юркой бросило на палубу мордой вниз, головой к носу корабля. Хорошо хоть не сорвало и не покатило. Расперлись об надстройку и стойку бортовых лееров. Лежим с Юркой рядышком, я спиной к борту - он к надстойке, между нами насос. Следующая волна. Только успел вплотную прижать голову к палубе, что бы не разбило об неё ударом волны. Волна прошла над нами. Через нас! Сквозь нас! Ощущение – как будто тебя бросили в котел с расплавленным металлом – ОЖОГ! Мне потом Мишка Кочешев, наш сигнальщик, сказал, что он замерял. Температура воды в Тихом океане зимой опускается до минус 1,5 градуса, из-за солености. Лежу на палубе, волна давит, спиной к бортовым леерам. Кто служил на ПСКР 205П знает, между средним леером и рымами на палубе обычно натягивается капроновый кончик «змейкой». Бывает, что от трения о нижние рымки кончик перетирается, тогда его меняют. И вот я, вдавлен спиной в леерный капрон, лежу и думаю: «Если капрон лопнет, меня однозначно выдавит за борт. Утонуть я на смогу, потому что в спасжелете. То, что выпал за борт – заметят сразу. Но что бы корабль дал «циркуляцию» и зашел опять на меня, при такой волне, потребуется минут 15. А мне это будет уже – ДО ЖОПЫ!!! Потому что, при такой температуре воды я смогу прожить всего минуты четыре». И в башке одна мысль: «Только бы кончик не лопнул! Только бы не лопнул!». Волна, с мерзким гульканьем, прошла над нами, Юрка прыжком залетел обратно в офицерский коридор, я за ним. Стоим, дышим как загнанные кони. Ловлю на себе удивленные взгляды ребят. А у меня под мышкой левой руки насос, с пусковой коробкой, обмотанный кабелем и рукавом. Короче - все 110 кг.! Я даже не заметил, как его прихватил, и стоял с ним в коридоре. И только когда, проследив взгляды ребят, увидел насос у себя под мышкой – почувствовал его тяжесть, чуть не выронил, резко опустил на палубу. Докладываю командиру: «Так к форпику не пройдем, надо менять курс корабля и подставлять волне правую скулу, либо становиться кормой к волне». Легли на обратный курс. Мы с Юркой, уже по сухому, добрались до форпика. Отдраили крышку люка, открыли. А там под самый комингс гуляет серебристая жижа, желеобразного состояния. Мне, аж поплохело! Я, как хороший боцман, правдами и не правдами выбивал на сладе фляги с «шарухой» (шаровая краска ХС-527) на покраску всего корабля - десяток фляг. Десяток фляг с цветными красками. Пару бочек «Кузбасс-лака» для якорных цепей. Пару бочек «серебрянки». Три бочки лака для топливных цистерн. «Затарил» форпик под завязку, увязал, принайтовал, закрепил на случай бортовой, скуловой и килевой качки. Единственное что не мог предвидеть, что вся эта «хрень» легче воды, и если отсек затопит, все бочки вплывут и начнут биться друг о друга. Соответственно посшибает крышки и все содержимое вытечет. Что вообщем-то и произошло. И вот вся эта адская смесь теперь гуляет под самую палубу и её надо откачивать. Опустили насос, погнали качать. Откачали до самой палубы. Забрались в форпик. Вонища краской, холод собачий. Под нами таранный отсек. Я думаю не надо пояснять, что цепной ящик уходит в таранный отсек, и он тоже соответственно затоплен «под самый жвак». Доступ к таранному отсеку - через овальный люк позади цепного ящика. Всего 32 болта, которые замазаны краской, и никогда не раскручивались. «Легко, шутя», при постоянном омывании рук гуляющей ледяной жижей, которую на смог взять насос (у него максимальный водозабор до 4см. глубины, дальше захватывает воздух), матюками, молотком, гаечным ключом вскрыли люк, погрузили насос. Это ещё при том, что кэп орет: «Если так долго будете возиться, то мы идя обратным курсом опять вернемся к началу пролива». И ещё не стоит упускать из виду, что над нами гуляет тайфун и качка где-то под 8-9 баллов. Откачали воду, задраили лючек. Бегом в надстройку. Легли на обратный курс. Мотористы доложили, что в носовой машине вода (подтоплено носовое машинное отделение). «Чуха» не работает, почти обесточены, идем на кормовом движке и запасном ДГР (дизельгенератор). Попадали на койки в носовом кубрике. Слышу, под палубой кубрика плещет. Носовой трюм, второй отсек. Вскрываю люк трюма (доступ с первого кубрика). По штатному расписанию в нем хранятся ЗИПа минера-торпедиста и артэлектриков, другие приборы в ящиках. Так же, стоит бочка ФВУ. Это система фильтрации забортной воды при радиационной и химической опасности. От ударов волн сорвало дюритную муфту с раструба ФВУ и в трюм фонтанирует забортная вода. Струя, эдак сантиметров 20 в диаметре. Уровень затопления отсека уже больше метра над пайолами. А с учетом того, что носовой ДГР не работает, система стационарной водооткачки - йок. Уже по накатанному - с матюками, молотком, запасным дюритом – устранили течь. Опять за любимый ЭСЭН-16. Откачали. Повалились на койки. Забытье. Еле хватило сил стащить с себя грязную, насквозь промокшую робу (т.е. – реглан, бушлат, свитер, штормовые штаны, робу, тельняшку, трусы). Достал из рундука запасное белье, переоделся. Командир по трансляции «приглашает» на ГКП. Смотрю в лобовой иллюминатор. Корабль опять уходит носом под волну. Меняем курс. Берем с ребятами ЭСЭН-16. В форпик, откачиваем воду. Таранный отсек, разболтили (уже шло как по маслу), откачали воду. Вернулся в кубрик. По дороге - метнул в душевую насквозь промокшую и грязную робу. Надел уже что попало. Дальше помню смутно. То-ли спал в кошмаре, то-ли еще ходили воду откачивать из форпика. Знаю, что уже не переодевался, было не во что. Так и был мокрый. Пришел в себя на внешнем рейде Корсакова. 23 часа. Темно. В кубрике промозглый холод. По палубе кубрика гуляют накаты оставшейся воды и блевотина дембелей. Да и качка уже не та. Юрка Винников пришел с радиорубки и обрадовал. Нас не запускают в Корсаковский ковш. У них там шторм, все корабли расчалены и нас некуда ставить. Командование Корсаковской бригады предложило нам переждать на внешнем рейде до утра. Нормально! Корабль обесточен. Из 10 отсеков затоплено 5. На борту пассажиры. И у нас на внешнем рейде как будто бы шторма нет. Дождались утра, шторм стих, зашли в ковш. Где-то к обеду на причале появился наш комбриг Шикотанской бригады – капитан 1-го ранга Соколов. Бежит вахтенный матросик: «Боцмана на пирс к комбригу!» Подхватился: «Вот оно счастье! Слава! Признание! ОТПУСК!!!» Выбегаю, подбегаю, вытягиваюсь, отдаю честь, докладываю: «Тов. Кап.1-го ранга, боцман ПСКР 685, матрос Дьяченко, по Вашему приказанию прибыл!» Он на меня вылупился, да как заорет: «Так это у тебя, боцман, с бака бочки с огурцами смыло???!!!». Я сначала опешил. Но тут же взял себя в руки и браво вытянувшись, доложил: «Разрешите доложить! Фальшборт тоже смыло!». Он нам меня вызверился, громко послал меня на Х.., повернулся и ушел. Немая сцена. Все сопровождавшие его офицеры замерли с открытыми ртами. Переводя взгляды то на него, то на меня. Да. Забыл сказать. Когда утром выгружались дембеля, они спускались по трапу шатаясь в полубессознательном состоянии. Дембельская форма на них была уже далеко не дембельская. Они смотрели на нас глазами полными ужаса и сочувствия: «Ребята!!! КАК ВЫ ЗДЕСЬ СЛУЖИТЕ???!!!».

Юрчик, привет! Это вы молодцы! За всех нас помянули. У нас были лучшие офицеры бригады. Ты почитай мои опусы. Соберусь - напишу о нашем переходе в Корсаков. И тот хренов тайфун "Виктория", в проливе Екатерины. Когда нас с тобой чуть за борт не смыло. Ребята, не стесняйтесь, мне ваши отзывы очень важны. Не отвечаю за хроникальность событий, ну да как помню. Каждый зачетный период мы сдавали Боевые Задачи. Это различные зачеты по живучести корабля. В этот раз у нас была задача по ЗОМП (защита от оружия массового поражения). Сдавали дегазацию и дезактивацию. Для не посвященных – поясняю. Противник распылил химическое оружие. Команда корабля выполняет задачу по дегазации и дезактивации судна. В состав работ входит – орошение верхней палубы забортной водой из пожарников, и промывание надстройки и палуб дезактивирующим составом. На сей «праздничный момент», на борт корабля прибыла комиссия из штаба, с флагманскими специалистами бригады и спецами из округа. Для такого торжественного случая, корабль вывели из бригады на внешний рейд – и, понеслось! У меня, как у корабельного боцмана, командира корабельной аварийной партии, на этот случай было все отработано до мелочей. Пожарные стволы моментально раскрепили по штатным местам, «мотыли» дали хороший напор и корабль окутался водяным облаком. «Метр» (радиометрист) стал со стволом на баке и качественно поливал иллюминаторы ГКП. (Это фишка такая – когда иллюминаторы забивают струей воды, создается видимость что - вся работа на палубе превращается в активный движняк. И не видно, кто что делает. Но впечатление, что идет просто сумасшедшая деятельность – полное. А если кто из любопытных и недоверчивых офицеров – проверяющих, решит высунуться на мостик (посмотреть воочию) – его просто сбивают струей. Вроде как, в горячке не заметили.). Но все равно, работа идет полная и напряженная. Я несусь по левому борту на бак, руковожу процессом. Не надо забывать, что мы все в КЗИ и противогазах. Различить - кто такой, можно только по надписи на груди. И тут, передо мной (ко мне спиной), какой-то хмырь (конечно в КЗИ), не спеша, бредет-гуляет по борту в сторону бака. Меня передернуло! Все носятся как угорелые, а этот «шланг» прохлаждается! На бегу, не останавливаясь - кулаком между лопаток!!! Он аж взлетел! Несся до бака впереди меня! На носу, поворачивается ко мне лицом, а на его груди лычка - «Штурман». Задачу мы конечно отработали доблестно, как всегда! Потом Юрий Иванович (штурман) подошел ко мне. А мне не удобняк, офицера врезал. Я ему: «Юрий Иванович, вы то как на палубе оказались?! Вас же быть там не должно!» А он: «командир послал, проверять». А потом, с таким уважением: «Ну, Дьяченко, ты меня и влупил! Прямо как в учебке! Сразу все вспомнилось! Ноги сами понесли!!! Молодец!». Я то думал, меня казнить будут, а тут вроде как и похвала. Вот бывают такие моменты. Ведь на корабле служат уже не юноши, у каждого свое было. И гражданка и другое. А иногда просто хочется выпить! До безумия! А где ты найдешь в море, на границе, двадцать суток дежурства за бортом. Есть один вариант. Заначка у штурмана. Все пацаны знали, что у него есть НЗ. Он всегда держал «расходняк» под подушкой. Доступ в его каюту был только у Мишки Кочешева (сигнальщика), он у штурмана в каюте «по расписанию» приборку делал. Мишку зарядили гонцом. Приходит: - «Все обыскал! Нету!» Вовка Горланов (штурманский электрик) говорит: «А давайте с компаса на мостике, спирт». Его конечно взять несложно, гайку открутил и сливай. Но на крышке компаса стоит пломба и печать штурмана. Мишка быстренько метнулся за печатью в каюту штурмана. А мы с Вовкой пока скрутили компас. Все надо было делать быстро и четко. Одну проблему не учли – сливать куда. Камбуз закрыт - посуды нет. Будить кока – брать в долю! А тут за бортом фляжка плавает. Быстренько выловили, прополоскали, спирт слили, воду в компас долили, опечатали, печать на место, фляжку в ахтерпик. Разбудили Юрку Винникова (радиста): «Бухать будешь?», «А что, есть?! Конечно, буду!!!» Переместились в ахтерпик. Полутемно, горит контролька. Юрка сделал пару глотков из фляжки, и взлетел по вертикальному трапу. У борта слышно только его активный «рыг». Нашли посудину, вылили в неё спирт. А там не спирт – а холодец какой то. Желейная масса из спирта и моющего средства из фляги. Видимо растворились остатки содержимого фляжки. Вот – бля!!! Не выливать же! Нашли бинты, свернули, процедили. Раз 8-10. И все равно -выпили! У меня потом отрыжка была этим моющим средством дня три. А стекло компаса лопнуло. Потому что на улице был ноябрь месяц и вода замерзла. А так как печать стояла штурмана, и кэп знал о его питейных подвигах, досталось нашему Юрию Ивановичу. Нам конечно, было неудобно перед штурманом, но ему не привыкать. Разом больше, разом меньше. Да он потом жаловался, что и сам не помнил, когда это он выпил спирт.

Тогда пишу ещё... По моему приходу на борт (ПСКР 685), коком был Игорек Паньшин. Откуда-то из подмосковья. Глубоко интеллигентный, задумчивый и начитанный. Служба давалась ему не легко. И он просто не воспринимал фразу: «Кок – жрать давай!» Хотя готовил он с любовью и качественно. Но речь сейчас не о нем. После года совместной службы, он ушел на дембель. И встал вопрос о его приемнике. Я отпросился у командира в штаб бригады на разведку. Там в отделе кадров у меня был знакомый лейтенант, который вел личные дела прибывших. Вся загвоздка в том, что я очень люблю покушать, да и не только я. У нас весь экипаж отличался здоровым жором. Причем вкусно, много и качественно. И абы какой кок, на лучший корабль дивизии не подойдет. А лейтенант в кадрах был мой должничек (очень любил крабов, баночную сайру и копченую горбушу), готов был мне помочь в выборе кока. Установка была проста - кандидат должен быть сельский, из многодетной семьи. Как говорится – без понтов и работящий. Выбор пал на Серегу Жука. Командиру доложил о своем выборе, и Серегу забрали к нам на борт. Так вот, один эпизод из жизни коков. Вскоре вышли на границу. Время к обеду. Шкивает. Захожу на камбуз. Серега сидит зеленый, чистит картофан, кидает кожуру в обрез, и туда же рыгает. Обеда нет! - «Что кок, хреново?». - «Да ещё и как! Как вы здесь служите? Уже всего вывернуло». Я -«Вылечится хочешь? Сразу!» Он – «Конечно хочу!!!» - «Тогда бросай картофан и пошли за мной». Веду его в машинное отделение к Мишке Подоляко: «Миха – принимай негра в трюма! Мазут черпать». Сам стал к плите. Часа через два забрал Серегу из машины чуть живого. Черный от мазута, и зелено-землистого цвета лица. - «Теперь мыться и на камбуз!» Захожу через полчаса на камбуз. Жук веселый, розовый, порхает над плитой: «Господи! Как здесь хорошо! Свежий воздух! Чистота!» Мораль, заповедь боцмана: Не все в жизни хреново - бывает ещё хуже! Познается в сравнении.

Кстати. Жук попал к нам чисто по стечению обстоятельств. Я его сам выбрал в отделе кадров бригады. Ты же знаешь, у нас было все схвачено. Я сначала посмотрел его личное дело, а потом просил командира забрать именно его. Как видишь - не ошибся. Классный получился кок. Только сначала укачивался немного. Но в трюмах Мишка его вылечил. Да у меня на книгу хватит.

Славик, так писать еще?

Ребята, не знаю уместно или нет, но Юрик Винников сегодня мне сказал, что наши офицеры все умерли. Про командира Логвиненко В., я знал уже давно.Про замполита Пешкичева А. знал, но не был уверен. А тут еще и про Юрия Ивановича Сумина и старпома Михал Николаича узнал. Оно все конечно понятно - но горько. В моей памяти - самые лучшие воспоминания о них и искренняя благодарность. Если не против, я буду размещать некоторые воспоминания о службе. Это наше. Не казните строго, не писатель. Очень жаль терять людей, которые составили часть твоей жизни. Часть жизни – которая навсегда останется в памяти, и будет постоянно вспоминаться и пересказываться близким. Юрий Иванович был своеобразным человеком. Но его отличала доброта и спокойствие. Я видел его жену. Эдакий «Гренадер» в юбке. Здоровая, русская женщина. Вот кто был командиром на его семейном корабле. Но я хотел вспомнить эпизод, который сохранился у меня в памяти, как комичный и трагичный одновременно. Не секрет, что Юрий Иванович любил водочку. И выходя на границу, у него всегда был запас. Где он хранил основное богатство – неизвестно. Но повседневная доза находилась у него под подушкой, в его каюте. Так вот. Мы вернулись с границы. Проторчали там дней 20-23. Как всегда, свыше нормы. Естественно - у Юрия Ивановича запас горючки закончился. И уже на подходе к бригаде он явно суетился, в предвкушении похода домой. Отшартовавшись у причала, мы получили команду со штаба: «Командиру в штаб за получением задания! С борта не сходить! Готовность к экстренному выходу!». Командир сразу рванул в штаб. На ходу, с трапа, бросив команду: «Офицерам - борт не покидать! Механику - дизеля в готовности!». А у Юрия Ивановича проблема – допинг кончился. Единственное решение – стрельнуть у собратьев, с соседних кораблей. И он резвым шагом – к трапу. А в этот момент, наш корабельный кок Игорек (Игорь Паньшин) готовя обед, вывалил нашему Кузе шикарную, огромную костомаху. (Кто не знает – Кузя, наш корабельный пограничный пес. Таких «погранцов» не было и нет! Но это отдельный рассказ.) И вот Кузя, с полным осознанием процесса, расположился прямо на трапе с этой костью, и не спеша, с чувством полной удовлетворенности, приступил к её обгладыванию. И тут, с офицерского коридора, резво выбегает Юрий Иванович, в полете топорща свои шикарные усы, несется к трапу. Ступив на трап, он пытается перескочить через Кузю. Не тут-то было! Кузя с ревом бросается на Юрия Ивановича, оставив за своей спиной кость. Юрий Иванович сначала опешил: «Кузя, ты чего, свои!». Но Кузя стоял грудью, У Юрия Ивановича пройти не было шансов. Юрий Иванович разозлился и сказал: «Ах – так, ну я тебе!!!». И тут началась «КОРРИДА!!!». Мы с ребятами наблюдали за этой сценой из иллюминаторов, и кто откуда, спрятавшись за надстройкой. Давились смехом и корчились до коликов в животе. Юрий Иванович отстегнул с борта отпорник, и как Рыцарь Печального Образа, с копьем на перевес, ринулся на Кузю. Кузя, как разъяренный лев, бросался на отпорник, грыз его зубами и отбивал грудью. Все попытки Юрия Ивановича скинуть злосчастную кость с трапа за борт не увенчались успехом. Это была битва! Юрий Иванович с криками и матюками махал отпорником. Кузя, бросался с ревом на него, и защищая кость – отбивал все атаки. Усы Юрия Ивановича торчали горизонтально. Все это продолжалось несколько минут. И тут, на причале появился бегущий к кораблю командир. Юрий Иванович, заметив командира, медленно положил отпорник на палубу. Это надо было видеть и слышать! С потухшим взглядом и с неземной горечью в словах, он только и сказал: «Эх, Кузя!!!». Повернулся и медленно побрел к себе в каюту, с поникшей головой. Кузя, с доблестным видом победителя, демонстративно улегся на трап над костью и облизнулся. В этот момент, командир, взбегая по трапу, скомандовал: «Движкам запуск, швартовы отдать!». Он запросто перешагнул через Кузю и понесся на ГКП. Кузя, как ни в чем не бывало, спокойно, не спеша, забрал свою кость и переместился с трапа под торпедный аппарат. А мы, под впечатлением от увиденного, понеслись по боевым постам - на отход.

Ребята! С ПРАЗДНИКОМ, С ДНЕМ ПОГРАНИЧНИКА!!! Здоровья, Счастья и Удачи! Поздравляю всех - и "молодых" и "старых"!!! Сегодня поздравлялся (разговаривал) с Юркой Винниковым, Сявой Марченко, Юрик Анисимов и Славик Кошкин прислали поздравления. Горланов Вовка пока вне связи. Сюре Сереге написал поздравления. Жука не нашел. Если кто нашел все таки Мишку Кочешева - дайте его адрес. Ребята - всех вас поздравляю!!! С ПРАЗДНИКОМ!