Перейти к содержанию

Рекомендуемые сообщения

Молодым лейтенантам посвящается …Не скажу, что я ошалел, но инстинкт самосохранения во мне стал просыпаться по мере того, как со стороны спины начала натягиваться какая-то невидимая струна. Это, наверное, спинной мозг раньше головного включился и оценил обстановку. Делаю вывод – спинной мозг участвует в самосохранении, а головной, стало быть – в продолжение рода, …ну и по всяким там мелочам, вроде научного анализа и пр.(по Фрейду). Так вот спина почувствовала опасность еще на моём подходе к канцелярии заставы. –Товарищ лейтенант, – зычным голосом доложил дежурный, – рядовой Ерик за гужбаном (гужбан - это старый финский сарай, который в последствии пограничники тоже стали использовать по назначению) при отрывке траншеи под канализационные трубы обнаружил две гранаты. Сейчас они находятся в канцелярии на Вашем столе. Несколько долгих секунд головной мозг не включался, а спинной сразу встал по стойке «смирно». (Ага, в этом деле – спинной важнее!) Но тогда почему у Ерика всё наоборот? Ах, да! Он же срочник, а у них в этот период обостряется инстинкт продолжения рода, стало быть, он думал головой. – Только вот которой? – подумалось мне. – Ерика «Ко - о - мне!» Дежурный по заставе по громкоговорящей связи стал вызывать рядового Ерика, который продолжал возиться в упомянутой канаве, рассчитывая найти ещё чего-нибудь. – Ну, Ерик, только попадись мне на глаза! – вертелось в голове, – отличный солдат, можно сказать, легенда заставы, а такое «отчибучить». Зайдя в канцелярию и глянув на рабочий стол, сомнения отпали – две поржавевшие финские боевые гранаты с недлинными деревянными ручками рядышком друг к дружке лежали посреди стола. Обсохший песок потихонечку соскальзывал со зловещих насечек полусгнившего металла и почерневших, почти рассыпавшихся, деревянных рукояток. Ошмётки отвалившейся ржавчины вместе с песком и трухлявыми кусочками дерева окончательно разбудили ту часть мозга, которая находилась в голове. – Неужели он ещё и небрежно бросил их на стол? Прямо дикость какая-то, да и газету мог бы подложить, – продолжал злиться я.В дверь постучали и та сама приоткрылась. В проёме показалась голова солдата, который запыхавшимся голосом произнёс: – Разрешите войти, товарищ лейтенант, – и не дожидаясь ответа, сделав шаг вперёд и приложив руку к козырьку добавил, – рядовой Ерик по вашему приказанию прибыл. Выслушав объяснения и глубоко вздохнув, чтобы не возбуждать в себе гнев, я попросил убрать это «рожно» подальше от греха. Подальше – это за баню, где метрах в 70-ти на просеке лежал камень, высотой с метр и с небольшим скосом в нижней части. Там со всеми правилами мер безопасности эти гранаты уложили и огородили веревкой, а на веревке прикрепили красные флажки. О такой находке, как и принято у дисциплинированных военнослужащих, я доложил по команде. Через пару дней произошло то событие, которое и должно было произойти, когда происходит путаница в мозгах. Старший пограничного наряда с «разрыва» сообщил, что в нашем направлении проехал «уазик» – едут саперы. Время для подготовки к встрече практически нет - от заставы до «разрыва» километра два, но старшина с поваром уже шуршат на кухне – накрывают стол для гостей. Выхожу на крыльцо, спускаюсь со ступенек на еловую аллейку. Метров двадцать густого ельника по сторонам и доклад пограничного наряда, прибывшего с участка, не дают отвлечься от мыслей о предстоящем мероприятии. Жду. Подъезжают и резко тормозят. Медленно открываются дверцы и из машины выходят капитан и прапорщик, причем прапорщик в руках держит снаряд от пушки «неслабого» калибра, а капитан – сумку, плотную, защитного цвета, такую, в которых обычно переносят средства связи или большие оптические приборы. Обоих «штормит». Как младший по званию представляюсь первым и тут же задаю вопрос, кивая головой в сторону еще одного «подарочка»: – А это зачем? – Будем ликви-ди-и-и-ировать вместе с гранатами, - с трудом проговорил капитан. – показывай, где они? Отдав распоряжения дежурному по предупреждению всех пограничных нарядов о готовящемся подрыве, я неторопясь отправился с визитерами к месту закладки опасных предметов. – Товарищ лейтенант, разрешите пойти с Вами,- догнав нас на выходе со двора, на ходу пробасил сержант Божков, – очень хочется глянуть, как саперы работают. – Да, уж, мне бы тоже хотелось, только сегодня не подрывной день – ответил я сержанту, глянув в сторону шатающихся гостей, – погода какая-то штормовая. Божков покосился на меня и, не поняв моего намека, продолжал выклянчивать для себя зрелища. – Ладно, идем, только без суеты и всяких личных инициатив на месте.Подойдя к камню, капитан беглым взглядом осмотрел прилегающую местность и решительно произнес: – Будем подрывать здесь!Прапорщик уверенными движениями уложил снаряд рядом с гранатами и достал из сумки цилиндрической формы продолговатые взрывные шашки. Обложил ими снаряд и гранаты. Ловкими движениями из той же сумки достал несколько детонаторов, вставил их в отверстия на шашках и соединил короткими тонкими проводочками через разъем с длинным полевым кабелем. – По инструкции подрыв производится из укрытия и с расстояния не ближе тридцати метров, – прокомментировал капитан, – но я предлагаю перекинуть провод через камень, он и будет укрытием, высота и диаметр валуна обеспечат безопасность… – Вот безмозглые ослы, – подумал я, – изрядно подвыпившим им и «море по колено». Словно прочитав мои мысли, капитан предложил слабонервным покинуть опасную зону и укрыться где – нибудь в безопасном месте. А самое безопасное место по - близости было только за баней, где уже собралась любопытная пограничная братия. Спинной мозг меня напрягает, и подсказывает, чтобы я свалил, а головной все еще сомневается: – Не твое это дело, пусть этим занимаются профессионалы, – пытается обосновать ситуацию он. – Но уйти – значит спасовать перед опасностью и унизиться перед саперами, а еще хуже - перед подчиненными, наблюдающими за «процессом». Ну нет, этого я себе позволить не могу. – Василий, быстро за баню! – с раздражением в голосе скомандовал я сержанту Божкову, – да смотри, чтобы никто не высовывался.И как не упрашивал меня командир отделения не отправлять его в укрытие (видно и он испытывал то же чувство, что и я), пришлось таки ему удалиться.Бывают такие моменты в жизни, когда ты уже не в состоянии изменить или остановить неумолимо надвигающиеся события. Негативные события – удар судьбы. Тебе не подконтрольна взведенная ею пружина. Ты загнал себя в угол различными условностями и не можешь отступить от своих принципов, плывешь по течению, все еще надеясь на счастливый случай. Вот и тогда, за камнем, глядя затуманенным взглядом, как сапер прикручивает провод к клеммам «адской машинки» и, отдавая свою судьбу в руки хотя и профессионалам, но пьяным самодовольным «хмырям», я по-дурацки чувствовал гордость за свою сопричастность к людям, которые ошибаются только один раз в жизни и уповал на тот самый счастливый случай. – Ну, что, готов? – глядя в упор на меня, спросил капитан.Я кивнул головой. После этого машинально стал вспоминать, что надо делать, чтобы не лопнули ушные перепонки. Вспомнились только два варианта – поплотнее закрыть уши руками или пошире открыть рот. Капитан почему-то предложил пошире открыть рот и пригнуться. Мы втроем расположились метрах в полутора от камня и пригнулись…И только я открыл рот «до ушей», лицо обдало горячим жаром, земля вздрогнула так, что меня подкинуло вверх (высоту определить не удалось, т.к. от сильного взрыва непроизвольно зажмурился). Очнулся сразу, характерная гарь и дым вокруг, открытый рот забит полностью землей и мхом. Пытаюсь пальцем выковыривать грязь, выплевываю мох и песок, хрустящий на зубах. Некоторое время ничего не слышу – в голове сплошной гул. И вдруг, каскадом матерных слов, которые я знал сам и слышал от других, стала стрелять моя перекошенная пасть. Слов этих я сам не слышал, но почти уверен, что меня слышали все, кто стоял за баней, а по рассказам очевидцев, раскаты моей брани долгим эхом отзывались в приграничной полосе. Пошатываясь и продолжая материться, вслед за саперами обхожу камень, иссеченный осколками. ¬ – Место подрыва осмотрено, неразорвавшихся взрывоопасных предметов не обнаружено, – невозмутимым тоном произнес капитан. Эта была констатация факта произведенной саперами обычной повседневной работы. Саперы уехали, не оставшись на обед, да и мне этого почему-то уже не хотелось. С тех пор мне все говорят, что я громко разговариваю. Может быть, может быть!.. А еще, до сей поры я так и не знаю, закрывал ли тот капитан уши или тоже открывал рот. А может у него были в ушах пробки от шампанского? Да, и какой же все-таки в такой ситуации мозг важнее? Видно здорово меня тогда тряхнуло по голове. - Ау! Ты где, капитан? Открой свою тайну!

Изменено пользователем дядя Ваня
Ссылка на сообщение
Поделиться на другие сайты


  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    • Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу
×
×
  • Создать...