БОГАТЫРЬ

[Игорь Турикин]

БОГАТЫРЬ

 

По русскому славному царству,

На кляче разбитой верхом,

Один богатырь разъезжает

И взад, и вперед, и кругом.

 

Покрыт он дырявой рогожей,

Мочалы вокруг сапогов,

На брови надвинута шапка,

За пазухой пеннику штоф.

 

“Ко мне, горемычные люди,

Ко мне, молодцы, поскорей!

Ко мне, молодицы и девки,-

Отведайте водки моей!”

 

Он потчует всех без разбору,

Гроша ни с кого не берет,

Встречает его с хлебом-солью,

Честит его русский народ.

 

Красив ли он, стар или молод -

Никто не заметил того;

Но ссоры, болезни и голод

Плетутся за клячей его.

 

И кто его водки отведал,

От ней не отстанет никак,

И всадник его провожает

Услужливо в ближний кабак.

 

Стучат и расходятся чарки,

Трехпробное льется вино,

В кабак, до последней рубахи,

Добро мужика снесено.

 

Стучат и расходятся чарки,

Питейное дело растет,

Жиды богатеют, жиреют,

Беднеет, худеет народ.

 

Со службы домой воротился

В деревню усталый солдат;

Его угощают родные,

Вкруг штофа горелки сидят.

 

Приходу его они рады,

Но вот уж играет вино,

По жилам бежит и струится

И головы кружит оно.

 

“Да что,- говорят ему братья,-

Уж нешто ты нам и старшой?

Ведь мы-то трудились, пахали,

Не станем делиться с тобой!”

 

И ссора меж них закипела,

И подняли бабы содом;

Солдат их ружейным прикладом,

А братья его топором!

 

Сидел над картиной художник,

Он божию матерь писал,

Любил как дитя он картину,

Он ею и жил и дышал;

 

Вперед подвигалося дело,

Порой на него с полотна

С улыбкой святая глядела,

Его ободряла она.

 

Сгрустнулося раз живописцу,

Он с горя горелки хватил -

Забыл он свою мастерскую,

Свою богоматерь забыл.

 

Весь день он валяется пьяный

И в руки кистей не берет-

Меж тем, под рогожею, всадник

На кляче плетется вперед.

 

Работают в поле ребята,

И градом с них катится пот,

И им, в умилении, всадник

Орленый свой штоф отдает.

 

Пошла между ними потеха!

Трехпробное льется вино,

По жилам бежит и струится

И головы кружит оно.

 

Бросают они свои сохи,

Готовят себе кистени,

Идут на большую дорогу,

Купцов поджидают они.

 

Был сын у родителей бедных;

Любовью к науке влеком,

Семью он свою оставляет

И в город приходит пешком.

 

Он трудится денно и нощно,

Покою себе не дает,

Он терпит и голод и холод,

Но движется быстро вперед.

 

Однажды, в дождливую осень,

В одном переулке глухом,

Ему попадается всадник

На кляче разбитой верхом.

 

“Здорово, товарищ, дай руку!

Никак, ты, бедняга, продрог?

Что ж, выпьем за Русь и науку!

Я сам им служу, видит бог!”

 

От стужи иль от голодухи

Прельстился на водку и ты -

И вот потонули в сивухе

Родные, святые мечты!

 

За пьянство из судной управы

Повытчика выгнали раз;

Теперь он крестьянам на сходке

Читает подложный указ.

 

Лукаво толкует свободу

И бочками водку сулит:

“Нет боле оброков, ни барщин;

Того-де закон не велит.

 

Теперь, вишь, другие порядки.

Знай пей, молодец, не тужи!

А лучше чтоб спорилось дело,

На то топоры и ножи!”

 

А всадник на кляче не дремлет,

Он едет и свищет в кулак;

Где кляча ударит копытом,

Там тотчас стоит и кабак.

 

За двести мильонов Россия

Жидами на откуп взята -

За тридцать серебряных денег

Они же купили Христа.

 

И много Понтийских Пилатов,

И много лукавых Иуд

Отчизну свою распинают,

Христа своего продают.

 

Стучат и расходятся чарки,

Рекою бушует вино,

Уносит деревни и села

И Русь затопляет оно.

 

Дерутся и режутся братья,

И мать дочерей продает,

Плач, песни, и вой, и проклятья -

Питейное дело растет!

 

И гордо на кляче гарцует

Теперь богатырь удалой;

Уж сбросил с себя он рогожу,

Он шапку сымает долой:

 

Гарцует оглоданный остов,

Венец на плешивом челе,

Венец из разбитых бутылок

Блестит и сверкает во мгле.

 

И череп безглазый смеется:

“Призванье мое свершено!

Hедаром же им достается

Мое даровое вино!”

1849

[комтех]

Блюз о вреде пьянства(Е.Маргулис - А.Макаревич)Я глаз не мог закрыть, я думал, что же будет,Если станут пить чуть больше наши люди,И какой ущерб огромный понесет страна,От этой водки и вина.Рабочий у станка стоит на вахте гордоНорма высока, его движенья твердыНо ни за что на свете он не дал бы планКогда бы был рабочий пьян.Колхозник хлеб убрал и был объявлен знатнымОн капли в рот не брал и трезвым был, понятно.Не разобрал бы он, где плуг, где боронаКогда бы выпил он вина.Писатель на посту стоит, не унывает,Видит за версту и мысли выражаетНе смог быть столь глубоким быть его романКогда бы был писатель пьян.И мы должны понять, что надо нам стремитьсяК тому, чтоб твердо знать, когда остановитьсяА если понял, подставляй стакан.Но только не напейся пьян.

Изменено 18 октября, 2011 пользователем комтех